На могиле Робеспьера выбили надпись, рекомендующую проходящим мимо не грустить, ибо если бы там не лежал Робеспьер, то вполне возможно, что в могиле лежали бы они сами. Когда умер Кромвель и в Лондон возвращался король, то под колеса королевской кареты бросали цветы. Поэтому европейцы диктаторам-спасителям предпочитают гарантию общих правил и прав, их горькая история научила многому, нас — нет. В России к 30-и годам сложилась прослойка партийных бонз, имевших прислугу, по нескольку загородных домов, конюшни с породистыми жеребцами, а в коммуналках давились их помощники. Когда в 1937-м году от обычной законности во внутрипартийной жизни на время вновь вернулись к «революционной законности» (точнее к рев целесообразности), парт-низы ринулись за добычей, а добычей были парт-верха («войны всех против всех» в точности по Гоббсу). Из ста прежних московских глав районных партийных организаций в живых осталось менее десятка. Когда Мао в Китае решил избавиться от своих соратников, он повторил сталинский эксперимент — на время вернул «революционную законность» в ходе «культурной революции», парт-низы практически полностью выкосили пар-верха, да и самих их погибло не меряно, и остались не лучшие. Опасное это дело, отменять правила, даже плохие, в пользу целесообразности, пусть и самой разреволюционной.