В реальной жизни повышение цен на энергоносители вызовет неравномерное повышение цен на товары и услуги различных отраслей. Но если предстоящее изменение положения предприятий после повышения цен поддаётся контролю на основе данных межотраслевого баланса и, при правильно выбранном значении ренты и цен на энергоносители, повышение цен сохранит все отрасли рентабельными, то расходы населения изменятся в такой степени, что нужно заранее чётко просчитать социальные последствия. На самом деле, как показывают данные межотраслевого баланса, основной прирост потребительских цен придётся на услуги ЖКХ, транспорт и уголь, газ, солярку (для частных домов с угольным, газовым и т.д. отоплением). Повышение цен на уголь будет иметь для населения тот же эффект, что и повышение цен на ЖКХ, потому что углём пользуются те, у кого нет центрального отопления. Итак, даже после выплаты компенсаций, оплата ЖКХ займёт в расходах граждан намного большую долю, чем сейчас. Главные вопросы, на которые нужно ответить в связи с повышением цен на услуги ЖКХ и транспорт, следующие:

1) смогут ли граждане платить за эти услуги из своего кармана, и не стоит ли сохранить государственные субсидии этим отраслям, чтобы облегчить гражданам возможность оплаты;
2) будут ли граждане оплачивать подорожавшие услуги ЖКХ и транспорта в случае, если их доходы будут это, в принципе, позволять. Не будут ли они, под предлогом увеличения доли расходов на ЖКХ и транспорт в своих доходах, уклоняться от оплаты?
Нам думается, что услуги ЖКХ должны оплачиваться не из кармана государства, приплачивающего субсидиями, а непосредственно потребителем. Это нужно хотя бы для того, чтобы экономика стала более прозрачной и чтобы было видно, что во сколько обходится. Иначе снова получатся «кривые зеркала», и в каждом конкретном случае будет невозможно подсчитать, какой способ обслуживания населения дешевле, когда нужно тянуть трубы от ТЭЦ, а когда ставить локальную котельную. Вопреки устоявшимся в определённых кругах представлениям о безоговорочной энергетической эффективности центрального отопления во всех случаях, Запад достиг больших успехов в энергосбережении локального отопления и широко применяет эти технологии тогда, когда это выгодно. Но для того чтобы складывать трубы с гигакалориями, нужны реальные цены и реальная возможность потребителя выбирать более выгодный вариант. Если же за услуги будет доплачивать государство, то чиновник просто не сможет найти наиболее дешёвый вариант: ему проще перечислить деньги на ТЭЦ и не возиться вначале с подсчётами, а потом – с проверкой. Кроме того, субсидирование коммунальных услуг через заниженные цены – источник неравенства. Житель деревни, топящий дровами, которые сам рубит и колет, не получает той доплаты, которую получает житель города через низкие цены на ЖКХ. И если даже практику субсидирования горожан сохранять, то об этом должно быть честно сказано, с объяснением, почему на какое-то время предполагается сохранить разницу в субсидировании. И, наконец, совершенно невозможно объяснить, почему богатый, живущий в большой квартире, получает через субсидии большую доплату от государства в виде низких цен на услуги ЖКХ, чем бедный, живущий в малой квартире.
Поэтому мы считаем, что пусть лучше оплата услуг ЖКХ (равно как, например, и транспорт) станет полной и будет идти из рук граждан. Другое дело, чтобы все слои населения смогли себе позволить гарантированный государством минимум услуг ЖКХ (конечно же, работоспособные – только при условии работы). Но и тут нужна умеренность. Скажем, ниоткуда не следует, что государство должно оплачивать одинокой пенсионерке содержание трёхкомнатной квартиры. Пенсионерке должна быть гарантирована возможность оплатить однокомнатную квартиру и безбедно существовать на оставшуюся часть пенсии. Если не хочет расставаться со своей трёхкомнатной квартирой, то пусть либо сдаст одну комнату, либо сдаст всю квартиру целиком, а сама снимет однокомнатную. Поэтому компенсационные повышения пенсий и других социальных выплат должны быть рассчитаны так, чтобы каждому хватало денег на отопление, скажем, 15-20 кв.м. (жилых и нежилых помещений), на умеренное водоснабжение, потребление электроэнергии, но не более того.
Итак, что касается социальных выплат, то тут вопрос совершенно ясен: государству нужно просто пересчитать размеры социальных выплат с тем, чтобы они позволяли соответствующим слоям оплачивать подорожавшие коммунальные услуги. В бюджете хватит денег на повышение пенсий, потому что все эти деньги вернутся в бюджет через НДПИ и снижение дотаций ЖКХ. То же самое касается стоимости проезда на транспорте. Остальные же товары, приобретаемые малообеспеченными слоями населения, не подорожают, а то и подешевеют.

Отдельного рассмотрения заслуживают работающие категории граждан с низкими доходами. Хватит ли повышения их зарплаты, обусловленного отменой НДС и резким снижением ЕСН, на выплату жилищно-коммунальных услуг? Мы думаем, что хватит. Во-первых, для бюджетников вопрос решается так же просто, как и для пенсионеров – повышением зарплат на сумму, компенсирующую подорожание услуг ЖКХ (если снижения ЕСН будет недостаточно). Что же касается отраслей-доноров бюджета, то здесь, конечно, возможности государства по прямому регулированию минимальных зарплат более ограничены. Однако, как показало наше моделирование, чистая (после вычета налогов) добавленная стоимость на работника в наиболее бедных отраслях не падает в результате налогово-ценовой реформы. То есть, производительность наименее оплачиваемых категорий работников позволит выплачивать им такие зарплаты, которые позволят оплачивать ЖКХ. Да, в условиях России в некоторых случаях монополист-работодатель может устанавливать зарплату неквалифицированного рабочего ниже его предельной выработки, но эти случаи легко регулируются повышением минимальной заработной платы, скажем, до полутора прожиточных минимумов с самого начала реформ. Заметим, что, как показывают наши подсчёты, даже если номинальная «грязная» зарплата останется прежней, то самого по себе снижения ЕСН и подоходного налога как раз хватит, чтобы покрыть повышение цен на ЖКХ. Если сейчас низкооплачиваемый работник расходует 22% «чистого» дохода на оплату жилищно-коммунальных услуг, а после реформы номинальная «грязная» зарплата в рублях останется той же, ЕСН будет снижен до 5%, а подоходный налог до 10% , то чистый доход в рублях вырастет почти на 40%. Следовательно, работник сможет безболезненно платить за жилищно-коммунальные услуги почти в три раза больше, чем сейчас, а если снизить для низкооплачиваемых подоходный налог, то и в три с лишним раза больше. Мы тут даже не учитываем существенного снижения цен на продовольствие при новой системе цен и налогов, которое дополнительно облегчит положение низкооплачиваемых. Если же работнику 22% «чистого» дохода не хватает, то, скорее всего, он уже сейчас подпадает под статью 159 Жилищного Кодекса, регулирующую субсидии низкооплачиваемым категориям населения. Постановлением Правительства РФ от 29.08.2005 №541 установлен федеральный стандарт максимально допустимой доли собственных расходов граждан на оплату жилого помещения и коммунальных услуг в совокупном доходе семьи в размере 22% – остальное данной семье доплачивается из бюджета. По нашему мнению, одновременно с реформой нужно установить новый стандарт максимально допустимой доли расходов на жильё и коммунальные услуги в 50%. Тогда прирост доходов низкооплачиваемых слоёв позволит оплачивать жильё и коммунальные услуги всем тем, кто сейчас не пользуется субсидией государства, не снижая потребление остальных благ. Субсидии же потребуются только тем, кто их получает уже сейчас. Таким образом, дополнительной работа государственного аппарата на выплату субсидий не потребуется.

Таким образом, ответ на первый из поставленных вопросов такой: денег у населения на оплату минимального объёма услуг ЖКХ хватит благодаря повышению социальных пособий и зарплат, а случаи, когда государству приходится доплачивать отдельным семьям через субсидии, не вырастут в числе.

Но как обеспечить регулярную оплату населением коммунальных услуг? Если выдавать им деньги напрямую, не будут ли они пускать их на ширпотреб и в то же время отказываться платить? Такая опасность существует. Более того, мы считаем такое развитие событий неизбежным, если не принять соответствующие меры. По существу, предлагается бороться против закоренелых привычек населения, которое даже представить себе не может, что на оплату жилья и коммунальных услуг приходится платить больше 20% дохода. Не важно, что реальная возможность заплатить у них будет благодаря росту доходов и удешевлению остальных товаров (в частности, продовольствия). Люди просто перестанут платить за жильё и побегут покупать продукты. Тем самым, будет сорван основной замысел реформы – изменить соотношение цен. И продукты подорожают больше запланированного, и жилкомхозу ничего собрать не удастся.

По нашему мнению, блокировать такое развитие событий можно, по меньшей мере, двумя способами. Первый – если планируемой изменение налогов и цен будет растянуто на год-полтора. Тогда изменение ценовых пропорций необходимо сопровождать сильнейшей агитационной кампанией с разъяснением происходящего, а также жёсткими мерами против неплательщиков. Если же это не сработает, то придётся прибегнуть к более трудоёмкому второму способу, который также рассчитан на случай быстрого перехода к новой системе. А именно, придётся выдавать определённую часть пенсий и зарплат (того, что достаточно для оплаты средних коммунальных услуг для одного человека) в виде специальных именных талонов, которые нельзя использовать ни на что, кроме оплаты услуг ЖКХ. Обменять их на нормальные деньги можно только в случае, если с оплатой коммунальных услуг у данной семьи всё в порядке. Как только население привыкнет к новым ценовым пропорциям, долю зарплаты, выплачиваемую талонами, можно будет постепенно свести к нулю.
Дополнительно облегчить положение малообеспеченных слоёв должна, по нашему мнению, замена нынешнего подоходного налога прогрессивным подоходный налогом, не зависящим от того, получен ли доход в виде заработной платы или дивидендов, например, со следующими ставками (с учётом неизбежной инфляции в рублях, мы предлагаем шкалу в евро):
- до 5 тысяч евро в год – 5%;
- 5-10 тысяч евро в год – 250 евро + 10% с суммы, превышающей 5 тысяч евро;
- 10-15 тысяч евро в год – 750 евро + 15% с суммы, превышающей 10 тысяч евро;
- 15-20 тысяч евро в год – 1500 евро + 20% с суммы, превышающей 15 тысяч евро;
- 20-30 тысяч евро в год – 2500 евро + 25% с суммы, превышающей 20 тысяч евро;
- 30-40 тысяч евро в год – 5000 евро + 30% с суммы, превышающей 30 тысяч евро;
- свыше 40 тысяч евро в год – 8 тысяч евро + 40% с суммы превышающей 40 тысяч евро.

По мере роста благосостояния российских граждан, всё больше людей будут входить в новый слой повышенных доходов, их возрастающие налоги будут компенсировать возможное снижение относительной доли земельной ренты в ВВП и рентных налогов в бюджете (на самом деле, непредсказуемо, какую долю в национальном доходе займёт земельная рента через много лет).
Припахать!
Как уже упоминалось, одной из задач предлагаемой экономической реформы является кардинальное изменение структуры расходов населения. В двух словах суть изменений можно определить так: высокие доходы (как за счёт экономической деятельности – зарплаты и прибыли, – так и за счёт социальных выплат) при высокой доле обязательных платежей (за жильё, страховки и другие виды платежей, которые трудно избежать) и отсутствии их прямого и косвенного субсидирования государством.

Подобная структура личных расходов сложилась исторически в развитых странах. Разумеется, как и у любого явления, в такой схеме имеются достоинства и недостатки. При такой системе каждый человек должен работать и работать много, ибо просто для поддержания определённого уровня жизни нужен постоянный приток некоторой суммы. А при утрате постоянного заработка очень скоро становится крайне затруднительным выплачивать ссуду за дом, коммунальные услуги или страховку за автомобиль. Самые элементарные нужды вроде жилья становятся относительно дорогими. С другой стороны, при такой системе достаточно начать немного подрабатывать в дополнение к уровню, при котором жильё и прочие элементарные нужды обеспечены, – и возможности приобрести больше одежды, электроники, хорошо отдохнуть резко возрастают, потому что остальные товары и услуги дешевеют относительно жилья и других обязательных платежей. Иными словами, как и в случае с производством, при преимущественно рентном характере налогообложения появляются сильные стимулы к росту, и наказывается тунеядство. Сумма налогов при такой схеме увеличивается не прямо пропорционально объёмам (производства, труда), а косвенно – например, недвижимость в данной местности дорожает в результате роста доходов, и в результате увеличиваются сборы налога на недвижимость. Налоги будут включены в расходы на дорогое жильё. То есть в такой схеме налоги будут взиматься у населения и предприятий в виде налогов на недвижимость, акцизов на бензин, электроэнергию и т.д.
Проиллюстрируем нашу мысль на следующем условном примере. Представим, что зарплата в 1000 рублей распределяется следующим образом: 200 рублей – квартплата, 600 – покупка продовольственных товаров и мелочёвки (транспорт и прочее), и 200 рублей остаётся на покупку промышленных товаров. Представим, что наш получатель зарплаты возжелал приобрести, скажем, новый холодильник, и ему для этого нужно откладывать (выплачивать в кредит) 400 руб. в месяц. Наш работник – человек трудолюбивый, и он для осуществления мечты согласен подработать на стороне. В данном случае работать придётся больше на 40%.
Положим также, что на каждые 1000 рублей зарплаты предприятие выплачивает в бюджет 1000 рублей в виде налогов. Теперь изменим условия. Пусть теперь предприятие больше не выплачивает налогов, но зато в два раза увеличило номинальную зарплату, чтобы компенсировать повышение цен на энергоносители. Теперь структура расходов работника становится другой. На квартплату и коммунальные услуги приходится 1200 рублей (из которых государство косвенно изымает 1000 в виде налогов на добычу природного газа, налога на недвижимость и т.п.), затраты на питание и мелочёвку не изменились – те же 600 рублей, – и по-прежнему 200 рублей остаются на промышленные товары. Казалось бы, всё осталось по-прежнему. А на самом деле ситуация со стимулированием изменилась кардинально. Теперь нашему работнику, для того чтобы заработать на холодильник, нужно работать не на 40% больше, как раньше, а только на 20%. А если он будет работать на 40% больше, то сможет накопить не только на холодильник, но и на стиральную машину.
Другими словами, трудовые усилия в нашей концепции выступают как разновидность экономического ресурса. И, подобно другим видам ресурсов, труд должен быть максимально возможно дорогим, чтобы, с одной стороны, его экономия (уменьшение трудозатрат) приносила предприятию наибольший доход, а с другой, даже небольшой прирост трудовых усилий давал возможность работнику приобрести больше высокотехнологичных товаров. Именно такое соотношение сложилось в странах ЗМ. Основной статьёй расходов там является жильё – в виде либо выплаты ссуды, либо оплаты аренды. Для низкооплачиваемых доля затрат на жильё может достигать 50-60%, но зато при увеличении заработка на 5-10% (дополнительный приработок или небольшое повышения зарплаты, к примеру), возможность купить промышленные товары удваивается и утраивается. На Западе такая структура цен сложилась как бы сама собой, исторически (хотя на самом деле мы и не исключаем осознанного скрытого «конструирования» общественного устройства). В России же подобную систему придётся вводить искусственно, задействуя отличные от западных механизмы и пропорции. Мало того, фактическое увеличение расходов на оплату труда, по мере исчерпания безработицы, приведёт к появлению у предприятий стимулов для экономии рабочей силы – ведь теперь каждый работник будет обходиться намного дороже. А сокращение персонала позволит получить существенную выгоду, которая при нынешней системе была бы съедена налогами (НДС, налог на прибыль и проч.). Номинальный размер чистой зарплаты должен значительно повыситься. При этом большая часть её пойдёт на расходы по статьям со значительной рентной составляющей. Будут повышены квартплата и коммунальные услуги. Жилищно-коммунальное хозяйство перестанет быть дотационным. Существенно вырастет цена на газ и в меньшей степени – на отопление и электричество. Будет взиматься налог на недвижимость. И, разумеется, соответствующим образом будут скорректированы пенсии и зарплаты бюджетников.
Финансирование инфраструктуры и компенсация негативных внешних эффектов
Как мы видели раньше, неправильное распределение налоговой нагрузки очень часто задаёт неправильные сигналы для экономического поведения. В этой связи западные авторы часто предлагают систему сборов, которые совершенно не влияют в худшую сторону на экономическое поведение. Одним из таких сборов является плата за пользование инфраструктурой. Западным авторам это кажется очевидным, но очень велика опасность, что выполнение их рекомендаций в России примет, как это часто бывает, неправильный характер. Чтобы показать, как это может произойти, рассмотрим историю с налогом на пользование автодорогами. Этот налог взимался со всех предприятий и организаций в размере 1% от выручки (в отдельные годы поднимался до 2,5% (24)), то есть, он эквивалентен налогу с оборота, взимаемому на всех стадиях производства по мере превращения из сырья в готовый товар. Сразу заметим, что налог этот никак не был связан с тем, насколько данное предприятие действительно пользовалось дорожной инфраструктурой. Следовательно, речь не идёт ни о какой плате потребителя за услугу, как, например, при проезде по платной автодороге: ездили по дорогам одни, а платили, через налог, – все. То есть, на деле имело место обычное финансирование инфраструктуры за счёт сборов в бюджет, которые можно было организовать через абсолютно любой вид налогов, не называя это именно «налогом на пользование автодорогами». Но правильна ли была выбрана форма налогообложения для этих целей? Для этого нужно дополнительно исследовать влияние, которое оказывает на экономику налог с оборота (т.е. всей выручки), накладываемый на все предприятия, а не только на конечные продажи.
Если же разобраться, то вообще получается, что трудно придумать более неудачный и вредительский налог, чем такой налог с оборота. Во-первых, если речь идёт о закрытой экономике, то налог с оборота приводит к тому, что в равновесных ценах с каждым новым переделом продукция будет всё дороже относительно низкопередельной, чем в ситуации без такого налога. Представим, например, трёхпередельную модель: газовая компания производит газ, металлургический комбинат выплавляет на газе прокат, машиностроительный завод выпускает продукцию из проката. Тогда продукция машиностроительного завода будет включать в свою цену налог с оборота трижды: в цене газа, приобретённого металлургическим комбинатом, в цене металла и в цене самой продукции машиностроительного завода. В отличие от НДС, налог с оборота изменяет соотношение цен. Новое соотношение цен приводит к сдвигу потребительских предпочтений в пользу более дешёвых низкопередельных товаров, подавляет спрос на высокопередельную продукцию и поощряет ресурсорасточительство. Заметим, что в СССР налог с оборота платился только с потребительских товаров, а не со всех подряд. Во-вторых, если речь идёт об открытой экономике, то при производстве обмениваемых товаров такой налог с оборота снижает относительную добавленную стоимость в высокопередельных отраслях, у которых в структуре стоимости велика доля материальных затрат, приходящихся на необмениваемые товары. Таким образом, налог на пользование автодорогами в России был дополнительным фактором, усиливающим сырьевой перекос. А ведь 2,5% от выручки – это немалая сумма!

К счастью, начиная с 2003 г., налог на пользование автодорогами отменили, заменив двумя другими целевыми налогами: акцизами на нефтепродукты и транспортным налогом. Иными словами, теперь куда больше за пользование автодорогами стали платить те, кто реально ими пользуется. Акциз на нефтепродукты в этом смысле вообще почти оптимален: чем больше ездишь и жжёшь бензина или солярки, тем больше изнашиваешь дорогу и больше платишь за её ремонт. (В этой части транспортный налог несколько хуже, потому что не различает пенсионера, выбирающегося на дачу раз в году, и таксиста – скорее, транспортный налог призван «подправить» акциз в зависимости от степени «вредности» транспортного средства для дороги и экологии.) Мало того, эти два налога служат очень хорошими рыночными сигналами о том, где именно надо строить больше дорог: если на данной территории собирается больше акцизов на продажу бензина, то в территориальный дорожный фонд поступает больше средств на строительство и ремонт автодорог на месте.

Изменения 2003 г. являются одним из немногих примеров действительно здравых налоговых реформ. И критиковать власти здесь можно, разве что, за недостаточный радикализм этой меры – за то, что акцизы на нефтепродукты не были повышены до такого уровня, чтобы покрыть львиную долю дорожного строительства (25). Власти на местах, правда, получили право увеличивать транспортный налог в 5 раз (26), но это трудно обеспечить в силу бедности некоторых автовладельцев, которые и ездят-то от случая к случаю. Положением дел недовольны все. Автомобилисты жалуются на плохие дороги, а власти местных уровней жалуются на недостаток денег для ремонта и строительства дорог; все вместе вспоминают гоголевскую фразу о том, что в России две беды – дороги и дураки. Нет ни виноватого в сложившейся ситуации, ни ответственного за исправление ситуации: всем кажется, что проблема обусловлена объективной бедностью или чьим-то злостным нежеланием выделить бюджетные средства на ремонт дорог. Но ведь недостаток средств на дорожное строительство обусловлен как раз тем, что не хватило воли заставить автовладельцев платить за инфраструктуру пропорционально тому, насколько они ею пользуются, – и сделать это за счёт ещё более высоких акцизов на нефтепродукты (а вовсе не за счёт транспортного налога). Конечно, мы не абсолютизируем призыв полностью перейти на дорожное строительство за счёт акцизов: минимальную дорожную сеть в сельской глуши бедного региона, например, всё равно придётся поддерживать за счёт бюджета, потому что там мало ездят и акцизных сборов не хватит. Но при этом не надо финансировать автомобилистов богатых регионов за счёт всех остальных, строить третьи и четвёртые кольца за счёт федерального бюджета для и без того сравнительно благополучных в смысле транспорта москвичей, как и не надо провоцировать злобу водителей из-за неотремонтированных дорог. Да, на Западе основным дорожным строительством занялось государство (во многом, под давлением автомобильных корпораций, настаивавших на приоритетном дорожном строительстве – так государство доплачивало покупателям автомобилей (27)). Но, во-первых, там речь шла, скорее, о создании принципиально новой по качеству и количеству инфраструктуры, которой до того не пользовались и за которую нельзя было собрать плату. Во-вторых, Россия не такая богатая, чтобы помогать части общества, у которой есть автомобили, и поэтому ей не помешал бы ценовой индикатор того, что данного общественного блага всё ещё недостаточно. У бюджета найдётся, куда тратить, – лучше сократить налоги на труд и капитал, чем возлагать на пассажира автобуса ту же плату за пользование дорогами, что и на автомобилиста.

Более того, давно пора бы подумать о компенсации негативных внешних эффектов, которые наступают в результате резкого увеличения количества автомобилей на дорогах – в виде загрязнения, шума, стресса, аварий и т.д. Конечно же, нельзя объективно подсчитать в деньгах ущерб, который наносит избыток автомобилей отдельным пешеходам и автомобилистам, но закрывать глаза на существование такого ущерба и вообще никак не «штрафовать» виновников алогично. И уж точно надо внести в акцизы плату за ущерб от дорожно-транспортных происшествий. Переход на систему страхования гражданской ответственности и включение части страховки в цену бензина станет ещё одним способом заставить платить именно тех, кто больше катается и у кого, поэтому, больше шансов попасть в аварию.
Поэтому введение каждого из налогов по оплате общественной инфраструктуры, форма его взимания и конкретные ставки должны определяться в ходе тщательного экономического анализа. С одной стороны, если есть возможность с низкими издержками обложить всех реальных пользователей инфраструктуры платежами, то это желательно сделать – и сократить взамен налоги на труд и на капитал. Конечно же, здесь должен учитываться и уровень благосостояния людей, могут ли они полностью оплатить пользование инфраструктурой. С другой стороны, очень нежелательно ударяться в другую крайность – пользуясь монополией, назначать за пользование инфраструктурой плату, превышающую принцип «издержки плюс надбавка». Это будет поощрять менее эффективные обходные способы удовлетворения той же потребности (грубо говоря, пролёт над дорогой на вертолёте вместо того, чтобы проехать по ней). Кроме того, нельзя забывать, что создание инфраструктуры полезно также с точки зрения военной безопасности, здравоохранения, интеграции страны – поэтому возможны компромиссные решения, не требующие изъятия стопроцентной компенсации за инфраструктуру у тех, кто ей непосредственно пользуется.
Проблема инвестиционного дисбаланса: концепция регулирующих полуналогов
Выше мы разобрались, как преодолеть через налоговые механизмы обслуго-сырьевой перекос экономики, а заодно и оздоровить социальную обстановку, уменьшив имущественную дифференциацию. Если кратко, то поднять текущую конкурентоспособность обрабатывающих отраслей и создать стимулы для преимущественно несырьевого развития предлагается не путём возвращения к советской ценовой структуре через экспортные и импортные пошлины, а путём альтернативного распределения налоговой нагрузки между отраслями экономики.
Но дисбаланс не исчерпывается этими двумя бедами. Очень больной проблемой России является хроническое недоинвестирование, влекущее низкую капиталовооружённость общественного и частного сектора, а также недостаток элементарной инфраструктуры, создающей условия для роста благосостояния. Безусловно, сами по себе меры, предложенные нами выше, создадут условия для оздоровления общественного сектора и финансирования инфраструктуры, а также улучшат инвестиционный климат. Сейчас мы бы хотели поговорить о последнем аспекте – стимулировании частных инвестиций. Конечно, в результате налогового устранения перекосов и перехода на изъятие рентных доходов увеличится число проектов, рентабельность которых выше ставки кредитования, а в результате увеличения спроса и массированных государственных инвестиций в пострадавшие отрасли и инфраструктуру заметно улучшатся натуральные параметры функционирования предприятий. Всё это повысит стимулы для частного инвестирования и покупки жилья.
Но нам думается, что и этого будет недостаточно. Россия страдает от потребительского гедонизма, выражающегося в неготовности населения к накоплению доли дохода, достаточной для минимально необходимого уровня инвестиций. Грубо говоря, рядовые граждане и руководители предприятий мало заботятся о своём будущем и не откладывают достаточно средств. Значит, задача государства – тем или иным способом обеспечить достаточную норму накопления и инвестирования. Одних лишь государственных инвестиций в инфраструктуру и ключевые отрасли недостаточно.

По большому счёту, возможны следующие пути решения проблемы:
19)    Государство собирает в бюджет все средства, необходимые для инвестиций, и вкладывает их внутри страны либо через целевые проекты, либо через целевые кредиты (распределение налоговой нагрузки при сборе необходимых средств в бюджет – отдельный вопрос).
20)    Государство заставляет часть своих граждан отказаться от текущего потребления своих доходов и инвестировать их внутри страны.
Не скроем, что первый, советский путь, кажется нам на данный момент и нежелательным, и нереализуемым (хотя мы и не исключаем наступления каких-то чрезвычайных обстоятельств, при которых он окажется единственно возможным). Дело в том, что для достижения советской нормы инвестирования (свыше 30% ВВП) за счёт госбюджета потребуются очень большие налоги, в т.ч. на труд и на капитал. При этом доходы на капитал, из-за высочайшего налогообложения, окажутся заметно ниже мировой ставки процента. В сложившихся условиях частные инвестиции станут практически невозможны, а капиталы будут убегать из страны всеми путями. Чтобы установить бегство, придётся восстанавливать монополию внешней торговли, а это мгновенно восстановит и неэффективность, связанную с реализацией этой монополии при Советской власти. Аналогичный результат будет с наиболее квалифицированными работниками, многие из которых будут с невероятной завистью смотреть на зарплаты западных коллег, превышающие их собственные не в 3-4 раза, а во все 10.
Поэтому нам кажется более предпочтительным второй путь – мягкое или жёсткое принуждение граждан к тому, чтобы они расходовали свои деньги именно так, как хочется государству. Примеры мягкого принуждения показывают развитые страны, в которых действует целая система налоговых льгот, стимулирующих копить деньги с целью получения неких благ в будущем. Объектами такого стимулирования становятся пенсионные накопления, предстоящие расходы на учёбу детей, покупка дома в кредит. Как правило, в таких случаях суммы, откладываемые на будущее потребление, не облагаются подоходным налогом. Этот налог либо не взимается вообще (для сбережений на обучение детей и частично при покупке жилья), либо переносится на будущее – когда вкладчик достигнет пенсионного возраста и  начнёт, наконец, пользоваться собственными накоплениями. Кроме того, некоторые расходы дополнительно стимулируются из бюджета. Например, в Канаде при открытии накопительного счёта на образование ребёнка (RESP) государство доплачивает 20% от внесённой суммы (но не более 400 долларов в год).

Пример жёсткого принуждения – Сингапур времён правления Ли Куан Ю. Тогда каждый сингапурец должен был вкладывать 20% своей зарплаты на персональный счёт сбережений, где они удваивались за счёт вложения тех же 20% от работодателя. Совершенно очевидно, что эти 20% якобы «от работодателя» фактически падали на зарплату, а не на прибыль работодателя, то на персональный счёт сингапурец выделял не 1/5, а все 2/6 своих чистых факторных доходов на труд. Эти сбережения контролировались как индивидуально, так и правительством и могли расходоваться только на медобслуживание, образование, строительство жилья или пенсию по старости [(8) с.108].
Мы думаем, что именно опыт Сингапура и следует использовать в России для того, чтобы стимулировать воспроизводство и человеческого, и физического капитала. С этой целью мы предлагаем ввести систему полуналогов – специальных отчислений из факторных доходов труда и капитала, которые налогоплательщик может расходовать только на определённые виды трат.
Предложим три полуналога, которые можно было бы  использовать для системного решения трёх острейших проблем России – инвестиционной, жилищной и демографической.
Во-первых, в новых условиях изъятия земельной ренты, стране не потребуется сохранять налог на прибыль – он составит, разве что, процентов 10. Это намного меньше, чем, например, в США, где налог на прибыль составляет 35%. В 60-е годы ставка налога на прибыль в западных странах доходила до 50%! Таким образом, Россия обеспечит очень выгодный режим получения прибыли от частного инвестирования – намного выгоднее, чем на том же Западе. В этих условиях было бы вполне уместно потребовать от получателей прибыли чего-то взамен, а именно, значительного реинвестирования получаемой прибыли, чтобы обеспечить воспроизводство физического капитала в стране. Как же можно решить эту проблему на практике? Мы бы предложили примерно следующее. В дополнение к минимальному налогу на прибыль (если его, всё-таки, придётся сохранить) мы бы ввели большой полуналог на прибыль, например, в размере 40%. Эти деньги шли бы на счёт предприятия в ГИФ – Государственном инвестиционном фонде. Владелец предприятия может использовать эти деньги только на инвестиционные цели либо хранить их там и получать процент как держатель вклада; кроме того, этот счёт может быть использован для погашения долгов предприятия в случае его банкротства. В принципе, владелец может забрать эти деньги на потребление или вывоз капитала из страны, но пусть тогда уже заплатит с них налог, например, 30%. Ту часть денег, которые в данный момент не используются владельцами, ГИФ направляет на коммерческое кредитование промышленности и сельского хозяйства. Предложенная мера сама по себе увеличит норму накопления за счёт тех владельцев предприятий, которые при других условиях предпочли бы спустить все деньги на потребление или вывезти за рубеж. В то же время, она не снижает прибыли на капитал (только накладывает некоторые ограничения на её расходование), не искажает стимулы к размещению капитала между отраслями (в силу пропорционального воздействия на прибыль) и не затрудняет переливы капитала между отраслями, когда это выгодно (благодаря возможности инвестировать в другой отрасли или просто хранить деньги на счёту в ГИФ, а самому предприятию брать кредит под залог этих средств). Таким образом, 40% факторных доходов на капитал будет обязательно реинвестироваться в российскую экономику – а это то, что и нужно от частного сектора.
Для факторных доходов на труд, мы предлагаем ввести другую систему полуналогов. Конечно же, желательно сохранить обычный налог на ФОП в том же размере, что и налог на прибыль. Но в дополнение к этому мы предлагаем ввести ещё два полуналога – жилищный и демографический. Как бы это могло выглядеть? Из зарплаты работника 10% должно идти на индивидуальный накопительный счёт работника в Фонде государственной ипотеки (ФГИ). Эти деньги (с правом наследования) работник сможет использовать в любой момент либо на приобретение жилья, либо на выплату ипотечной ссуды, либо на выплату налога на недвижимость. (Конечно же, для уравнения бюджетников с донорами бюджета придётся дать бюджетникам 11%-ную надбавку к зарплате, которая будет поступать на личный счёт бюджетника в ФГИ.) Сам же ФГИ станет активно участвовать на рынке ипотечных кредитов, снижая ставку по ним. Прикинем результаты действия этого фонда. Если, скажем, зарплата составляет около половины ВВП, то не менее 1/10 от этих средств, то есть 5% мощности экономики, будет занято на строительстве жилья. Но это как раз тот минимум, который нужен России для решения жилищной проблемы! Стоит особо подчеркнуть, что данное предложение, в отличие от советских «бесплатных» квартир, не подорвёт трудовые стимулы, но в то же время обеспечит всем желающим, через механизм выравнивания доходов и налог на недвижимость, крышу над головой. Естественно, предложенный механизм обеспечения жильём работающих и членов их семей не направлен на лишение жилья тех, кто не может на него заработать по социальным причинам. Кроме того, этот полуналог должен быть гибким и предусматривать возможность льгот. Например, крестьянину в пустеющей деревне не нужно новое жильё, а налог на недвижимость, ввиду обилия пустых домов, – копейки. В таких случаях нужно предусмотреть возможность траты на другие цели – приобретение сельскохозяйственной или бытовой техники, газификацию села, подъездную дорогу к собственному двору.

Наконец, коснёмся, по мере сил, демографической проблемы, а точнее, более узкой темы материального стимулирования рождаемости. Нельзя сказать, что государство и общественность России совсем не замечают этой беды. Нас беспокоит другое – то, что система материального поощрения рождаемости, вводимая сейчас в России, сосредоточена на очередных «подачках», то есть, выделении из бюджета средств в помощь родителям второго и третьего ребёнка, но не предусматривает никакого наказания за «неправильное» демографическое поведение, хотя бы в такой мягкой форме как советский «налог на бездетность». (Заметим, что расходы даже на одного ребёнка составляли больше, чем упомянутый налог, поэтому возмущения по поводу его «тяжести» совсем несуразны.) Между тем, в случае выполнения реальной программы возрождения, России найдётся, куда тратить бюджетные средства. И было бы разумно поощрить рождаемость не подачками, а налоговыми льготами, призванными облегчить воспитание детей.
Почему бы не подумать о том, чтобы ввести ещё специальный демографический полуналог в размере, скажем, 30%. Эти средства пойдут на личный пенсионный фонд работника: если он не желает или не может по медицинским причинам иметь детей, старость будет обеспечена. В случае, если работник воспитывает одного ребёнка, ставка демографического полуналога снижается до 20%, двух детей – до 10%, при трёх детях полуналог составляет 0%. При рождении ребёнка гражданин может изъять из личного фонда соответствующую долю, выплаченную ранее (при рождении первого ребёнка – треть накопленного фонда, при рождении второго – половину). Со временем, когда общая острота жилищной проблемы спадёт, возможно снижение ставок жилищного полуналога и введение вместо него алиментов на родителей, которые станут дополнением к пенсии. (Кроме того, нужно будет ввести систему страхования от потери ребёнка, в случае которой счёт работника пополняется соответствующей суммой за счёт государства.) Пенсионный фонд будет размещать свои средства в надёжных ГИФах и ФГИ. Так же, как и в случае с полуналогом на прибыль, работник сможет извлекать деньги с личного счёта на потребление, заплатив высокий налог, скажем, 30%.
Мы считаем, что дополнительное суммарное обложение труда и капитала полуналогом в размере 40% не такое уж и большое. Напомним, что в Сингапуре у каждого работника аналогичным образом изымалось почти столько же – 2/6 дохода, причём не было возможности снижения полуналога в случае рождения ребёнка. Главным обстоятельством тут является то, что это повышение налоговой, а точнее, полуналоговой нагрузки, планируется нами уже после того, как выровняются доходы на труд и капитал между отраслями. Поэтому это повышение нагрузки не приведёт к тем неприятным последствиям, к которым привело бы повышение налоговой нагрузки на обрабатывающие отрасли сейчас, когда у капиталов и труда есть «альтернативное применение» – поучаствовать в дальнейшем раздувании обслуго-сырьевых отраслей. Вообще, следует заметить, что одномерное понимание воздействия налогов на экономическое развитие, без анализа того влияния, которое оказывает конкретные ставки налогов на разные виды деятельности, – заметная болезнь части экспертного сообщества, которую надо преодолевать. Дело не только и не столько в совокупной налоговой нагрузке на экономику, сколько в её распределении.
Вообще же, нам кажется, и в будущем налогово-бюджетная политика российского государства должна быть такова, чтобы в максимально возможной степени изъять земельную ренту и обложить доходы на труд и капитал настолько, насколько это необходимо, чтобы дополнить бюджет, а в остальном – максимально поощрить частное реинвестирование самих граждан в воспроизводство как физического, так и человеческого капитала. Мы надеемся, что такой подход, в совокупности с активным государственным регулированием экономики и инновационным процессом, обеспечит достаточно высокую предельную отдачу факторов производства, благодаря чему человеческий и физический капитал не будут утекать их России, в то время как капиталовооружённость и наличие квалифицированных тружеников надёжно обеспечит безопасность страны. В этом случае драконовских мер по пресечению вывоза капитала и недопущению эмиграции принимать не придётся – достаточно будет «либеральной» политики поддержки бизнеса и патриотического воспитания. И хотя нынешняя действительность прямо-таки вопиёт об обратном, мы всё же считаем, что следует попробовать начать с малого – исправить то, что лежит на поверхности и не требует страшных жертв, а именно устранить спросо-ценовой дисбаланс. Быть может, этой меры и некоторого упрочения политических и экономических институтов окажется достаточно для коренного улучшения обстановки хотя бы до уровня приемлемого отставания от Запада, гарантирующего долгосрочную безопасность.

Основные выводы
Итак, подведём итоги. Для преодоления спросо-ценового дисбаланса – главной причины нынешних экономических недугов России – предлагается проведение налогово-ценовой реформы и изменение политики государственных расходов, так чтобы через полтора-два года основные контуры налоговой, ценовой и бюджетной системы выглядели следующим образом. Налоговая система должна включать:
21)    Нулевые экспортные и, за исключением отдельных товарных групп вроде мясомолочной продукции, нулевые импортные пошлины, максимально возможно приближающие внутренние цены обмениваемых товаров к внешним;
22)    Дифференцированный НДПИ и дифференцированные рентные налоги в электроэнергетике и цветной металлургии, а также дифференцированный налог на заготовку леса, стимулирующие максимально возможную производительность при данном технологическом уровне и выравнивающие доходы на труд и капитал с таковыми в других отраслях;
23)    Очень низкий налог на прибыль (например, 5-10%);
24)    Единый социальный налог со ставкой, равной ставке налога на прибыль;
25)    Прогрессивный подоходный налог, не зависящий от того, получен ли доход в виде зарплаты или прибыли;
26)    Дифференцированный НКП 0-20% для большинства товаров (предполагается в первое время не облагать НКП продовольствие и услуги ЖКХ) и выше – на предметы роскоши и некоторые услуги;
27)    Высокие акцизы на алкоголь и табак;
28)    Высокий налог на недвижимость (например, 1,5-2%, с перспективой снижения до 1,25-1,5% в случае падения банковских ставок до 2%);
29)    Дифференцированный земельный налог на сельскохозяйственного производителя и предприятия, расположенные в наиболее выгодных точках;
30)     Вменённые налоги для части мелкого бизнеса вместо некоторых из ранее перечисленных;
31)     Дополнительный акциз на бензин, идущий на ремонт автодорог, страхование гражданской ответственности, фиксированную часть страховки автомобиля (вне зависимости от марки) и медицинскую страховку по несчастным случаям на дорогах;
32)     Система дополнительных регулирующих налогов (загрязнение окружающей среды, штрафы, лицензирование и прочее);
33)     Полуналог на прибыль 40%, направляемый на счёт владельца предприятия в ГИФе, с правом изъятия на потребление при выплате налога в 20-30% от изымаемой суммы;
34)     Демографический полуналог на зарплаты 15%, с перспективой повышения до 30%; плюс 10% полуналог, идущий на индивидуальный накопительный счёт работника в ФГИ, с правом изъять с последнего счёта на потребление при выплате 20-30% от изымаемой суммы. По последним полуналогам возможны льготы и регрессивный характер.
Внебюджетные ГИФ и ФГИ, финансируемые по полуналогам 13) и 14), занимаются коммерческим кредитованием промышленности и ипотекой, соответственно. Пенсионно-демографический фонд, финансируемый по полуналогу 14), в свою очередь, размещает пенсионные накопления граждан в сверхнадежных ГИФ и ФГИ.
Бюджетная политика должна быть направлена на устранение инвестиционной составляющей дисбаланса за счёт восстановления государственного спроса по наиболее провальным направлениям последних 15 лет. Это подразумевает рост консолидированного бюджета до 60-65% ВВП, существенный рост расходов на науку, образование, здравоохранение, оборону, используемых во многом для государственных закупок у отечественных производителей соответствующего оборудования и вооружения. Массированная инвестиционная деятельность государства разделяется на несколько категорий в зависимости от объекта инвестирования:
•    Коммерческие проекты, предполагающие прямую окупаемость инвестиций (предприятия, торговые объекты, рестораны, платные дороги и т.д.) и финансируемые через низкопроцентный государственный кредит под полную личную ответственность заёмщика из ГИФ. Низкий процент при кредитовании достигается через увеличение предложения капитала на рынке финансов.
•    Общеэкономические инфраструктурные и социальные неприбыльные проекты (обычные дороги, благоустройство, экология, спортивные сооружения, объекты образования и здравоохранения и т.д.), финансируемые из госбюджета.
•    Объекты, связанные с национальной безопасностью и обороной (военные базы, военная техника и т.д.), финансируемые традиционным способом.
•    Долгосрочные проекты приоритетных направлений технологического прорыва, которые будут финансироваться государством исходя из необходимости долгосрочной высокой прибыльности если не каждого в отдельности из выбранных проектов (в силу их высокой рискованности), то, по меньшей мере, их совокупности.
Таковы самые очевидные практические выводы из проведенного нами исследования рыночных реформ 90-х годов и нынешнего экономического состояния России.

Р.Скорынин, М.Кудрявцев