Могущество страны определяется по большому счету единственным фактором: качеством ее элиты.
Элита - это неразделимое единство творцов интеллектуального капитала и организаторов-управляющих, способных этот капитал материализовать.
Миром всегда владеет и будет владеть тот, кто быстрее генерирует и имплементирует новое в жизнь. Все остальные обречены вечно догонять и вечно быть позади. Из этого правила нет исключений. В свое время такими странами были Египет и Вавилон, Греция и Рим. Могущество современной Америки, как и некогда Британии и даже шире, Европы, заключено в ее элите, в великой ее способности к инновациям во всех областях человеческой деятельности: в общественной жизни, в экономике и политике, в науке и технике.
Когда б вы знали, из какого сора
Говоря об инновациях, обычно имеют в виду научные и технические достижения. На деле это понятие неизмеримо шире. Парламенты, профсоюзы, партии - это социальные инновации, оформляющие нашу жизнь не меньше, чем дороги и архитектура Корбюзье. Инновации на финансовых рынках - бумажные деньги, акции, опционы, фьючерсы, страхование - разве все перечислишь? - это великие открытия, значение которых для судеб человечества никак не меньше, чем создание паровой машины, авиации, ядерного оружия и интернета.
Все остальное: богатство и военная сила, темпы роста ВВП, социальная стабильность - лишь следствие инновационно-управленческой активности, которая и есть глубинная сущность успеха в современном мире.
Москва - Третий Рим? Отлично! Это означает, что вы уже выбрали национальную идею: Россия должна стать страной Великой Элиты.
Инженерия элиты - вот что должно стать главным национальным проектом России. Мечтать не вредно, скажет скептик, опять строим Нью-Васюки? - Какая "великая элита", к богу? - Вот она, российская "элита": подвыпивший президент, дирижирующий оркестром, олигарх, готовый продать Россию со всеми ее потрохами и нефтяными запасами дешевле, чем стоит пара гостиниц на Манхэттене, тракторист Вася, способный сидеть, только держась за руль... "Элита" - из этого? - Ну да. Ну. Да. Из этого самого. Когда б вы знали, из какого сора растут стихи и великие народы - отвечу я. США построены потомками авантюристов и религиозных фанатиков, Австралия - потомками уголовников. Впрочем, по мнению автора бестселлера "Креативный класс" знаменитого социолога Ричарда Флориды, в России 13 миллионов представителей креативного класса, что ставит нас на второе место в мире по числу работников, занятых в креативных профессиях. Так что не все так безнадежно, как видится скептикам.
А мечтать? - Мечтать полезно и необходимо. Национальная идея обязана казаться фантастикой. Она должна быть не менее фантастична, чем полет человека в Космос сто лет назад. Будущее обретает смысл только и исключительно в почти несбыточном. "Глаза боятся, руки делают" - вот что должно стать девизом России...
За всей этой романтикой стоит суровая правда жизни. Если в ХIХ и начале ХХ веков успех страны определялся развитием ее индустриального капитала, то в конце ХХ - начале ХХI веков главным источником богатства и могущества стран, главными факторами мировой экономики стали "нематериальные активы" и "организационный капитал" (Baruch Lev), скрывавшиеся ранее от поверхностного взора за лесом фабричных труб.
Индустрия принятия решений
Сегодня главной индустрией мира становится индустрия созидания, принятия и реализации решений. Это именно то, чем занята элита. Развитые страны, прежде всего США, перешли к реорганизации мировой экономики на принципах глобального аутсорсинга. Геополитический и политэкономический смысл этого процесса нуждается в некоторых пояснениях.
Любой мало-мальски грамотный экономист знает, что в идеально равновесном рынке рентабельность любого производства равна нулю. Стало быть, равна нулю и прибыль. На равновесном рынке капитал не растет. Прибыль получает тот, кто на какое-то время уходит от равновесия: спекулянты на биржах пользуются случайными отклонениями рынка от равновесного состояния, производственные компании создают новые технологии, благодаря которым производят товар дешевле и лучше, чем их конкуренты... пока те также эти технологии не освоили. Но главный мегамеханизм извлечения прибыли - это искусственно созданная и старательно поддерживаемая глобальная неравновесность рынков.
Работает механизм так: когда говорят о глобализации, подразумевают обеспечение открытости только двух рынков из трех: рынка капитала и рынка товаров. Что касается рынка труда, он надежно разбит на отдельные клетки национальными границами, визовыми режимами и просто географической удаленностью рынков друг от друга, затрудняющей миграцию труда. В результате цена на большинство товаров и капитал устанавливается исходя из баланса спроса и предложения там, где платежеспособный спрос больше, то есть в богатых странах, а цена труда устанавливается исходя из спроса и предложения в другом месте: на рынках бедных стран и едва дотягивает до цены простого воспроизводства рабочей силы.
Возможность размещать трудоемкие производства в странах дешевого труда приводит и к глобальному аутсорсингу: развитые страны оставляют за собой прежде всего задачи управления капиталом, разработки критических инноваций и организации управленческих потоков. Разумеется, в развитых странах остается и часть индустрии, которая не может быть заменена импортом. Например, строительство жилья, сферы услуг. Зато остальное: рутинные технологии - от трудоемкого материального производства до разработки программного обеспечения и научных исследований второго ряда - вытесняются в страны дешевого труда. Это и есть та неравновестность глобального рынка, которая позволяет богатым странам извлекать глобальную прибыль.
Страна-менеджер или страна-пролетарий?
Надо ясно понимать главную тенденцию современности. Сегодня мир идет по пути своего раздела на две части: на страны-управляющие и страны-пролетарии. Можно как угодно называть этот процесс. Например, обозначить его как постнеоколониализм. Но это и есть смысл глобализации и конечный пункт назначения "международного разделения труда".
Россия стоит перед жестким экзистенциальным выбором: кем она будет? Страной-менеджером, страной-мозгом, страной элиты либо страной-пролетарием, обреченной на вечное прозябание. И никакое нефтегазовое богатство не спасет Россию от участи страны-пролетария, едва выживающей, не способной к самостоятельному развитию, если она не превратится в страну-элиты. Это выбор не на год и даже не на десятилетия. Это - цивилизационный выбор. И Россия вынуждена будет его сделать в любом случае - осознанно или нет.
Создать элиту непросто. Для этого нужна эффективная система образования, в том числе специализированные центры подготовки элиты, такие как Итон в Британии и Лига Плюща в США. Нужна еще эффективная система отбора элиты. Государство должно взять на себя заботу по поиску талантливой, творческой молодежи. Нужно раскошелиться и на конкурсной основе привлекать элиту со всего мира. Надо помнить историю: слава Эйлера - это и слава России не в меньшей степени, чем слава Ломоносова. И нужно, чтобы эта элита была национально-ориентированной, то есть работала на благо всего общества, рассматривала свою страну как точку приложения своих усилий.
Но, казалось бы, национальная элита и так заинтересована в процветании своей страны? Так в чем вопрос? Увы. Исторической практикой эта идея не подтверждается. Слишком много миллиардеров вышло из беднейших стран мира, чтобы полагать это случайностью.
По данным международной организации Transparency International, президент Индонезии Сухарто, правивший с 1968 по 1998 год страной с 200-миллионным населением и ВВП даже сегодня, после "индонезийского бума" в $3600 (по паритету покупательной способности), "собрал" скромное состояние в 15-35 миллиардов долларов. Фердинанд Маркос, президент Филиппин с 1972 по 1986 год (ВВП Филиппин сегодня $5,100 на душу человека), - 12-15 млрд. долларов. Президент Заира Мобуту Сесе Сёко скопил около 5 млрд. долларов (ВВП на душу населения, по оценке Transparency International, $99(!) на человека). Президент Нигерии Сани Абача (1993-1998) получил за годы своего правления 2-5 млрд. долларов.
Срабатывает "тезис Березовского", только не в масштабах предприятия, а в масштабах стран. Элиты бедных стран предпочитают интегрироваться в "мировую элиту", превращаться в элитарных апатридов, часто материально заинтересованных в сохранении исторически сложившегося в мире распределения богатства между богатыми и бедными странами, а вовсе не в процветании подведомственных им народов.
Распад СССР и постперестроечные годы показали, что и союзная, и российская элиты мало чем отличаются по качеству своего "патриотизма" от своих африканских и азиатских коллег. Россия с легкостью рассталась со значительной частью научной и культурной элиты. Бизнес предпочитает легализовать свои капиталы вне России, и вслед за капиталами на Запад перемещаются их владельцы, среди которых не только воры: даже в США иммигранты из России - одна из наиболее успешных групп. "Человек с улицы" воспринимает такую миграцию как "предательство". На деле, как представляется, проблема сложнее и глубже.
Именно благодаря своей способности творить и управлять качественная элита глобально конкурентоспособна. Причем чем выше качество элиты, тем выше ее конкурентоспособность. В этом смысле элита - это всегда граждане мира, а страны, если они хотят сохранить элиту высокого качества, неизбежно вступают в конкуренцию за нее.
Если угодно, можно говорить о глобальном рынке элит. На этом рынке не столько страна выбирает элиту, сколько элита выбирает страну приложения своей лояльности. Российский ученый, если он чего-то стоит, без большого труда найдет работу хоть в США, хоть в Австралии. Никто не запретит российскому бизнесу купить дом хоть на Даунинг-стрит, хоть на Манхэттене, хоть на Монмартре.
Битва за лояльность
Мало суметь создать элиту, нужно еще выиграть битву за ее лояльность. А удержать элиту непросто. В тоталитарных странах ее удерживает закрытость режима и страх за родных, которые находятся во власти диктаторов. Как, например, в Северной Корее. Однако это не проходит даром: закрытость общества заведомо снижает качество элиты, исключенной из мировой конкуренции.
Но что способно удержать элиту в открытой миру стране? Что может удержать ее от компрадорства в бедной, открытой всем ветрам России? Ответ понятен: Россия должна найти политическую волю и средства и создать элите самые лучшие условия для творчества и продвижения своих идей, лучше, чем любая другая страна мира. И еще: Эйлер был приглашен в Россию в возрасте девятнадцати лет. Это значит, что уже в XVIII веке российские власти искали талантливых молодых людей не только в самой России. Сегодня Россия тоже должна организовать всемирный поиск перспективных кадров - тех, кто уже проявил свои творческие и организационные качества и обеспечить им лучшие в мире перспективы карьерного роста. Надо, чтобы не только МГУ и МГИМО, но также Итон и Йель, Гарвард и Принстон, Оксфорд и Сорбонна начали работать на Россию. И это дело не только бизнеса, но и государства.
Ибо сказано: кадры решают все.
С. Лопатников
