Парадоксы проводимой в настоящее время в России денежной политики войдут, наверное, в экономическую историю как самые нелепые курьезы. Как, к примеру, объяснить здравомыслящему человеку сложившуюся в российской экономике ситуацию, при которой чем больше валютные поступления от экспорта нефти, тем меньше кредитных ресурсов остается в распоряжении российских предприятий. Чем больше приток иностранных инвестиций, тем меньше возможности внутренних накоплений. Чем больше профицит бюджета, тем выше государственный внутренний долг.
Перечень этих парадоксов, связанных с особенностями мышления г-на Кудрина, определяющего финансовую политику российского правительства, в котором он занимает пост министра финансов, и Центрального банка, где он руководит Национальным банковским советом, можно продолжить. Все их объединяет одно - маниакальная убежденность руководителя российских денежных властей в том, что наша экономика, благодаря притоку нефтедолларов, получает больше денег, чем она может эффективно использовать. Кажущийся ему избыток денег он выводит из экономического оборота, стерилизуя в Стабилизационном фонде около четверти налоговых доходов федерального бюджета. При этом он всерьез считает, что «потратить деньги Стабфонда на поддержку промышленности - значит нанести ущерб нашей промышленности. Это, к сожалению, пока освоили не все», - заявил Кудрин при рассмотрении проекта бюджета на будущий год в Государственной Думе.
Да, столь «кудрявую логику», действительно освоить сложно. Тем более, что ее приходится принимать на веру - никаких расчетов, моделей, каких-либо научно обоснованных аргументов в защиту своей позиции министр финансов не приводит. Словно пророк, получающий знания свыше, он заявляет: «пока 27 процентов денежной массы от ВВП мы можем себе позволить и не больше, для того чтобы удерживать основные макроэкономические показатели».
И поясняет непонимающим его логики депутатам: «Средства Стабилизационного фонда выполняют главную функцию - спасают экономику от инфляции и укрепления рубля. В этом заключается эффективность Стабилизационного фонда. Если бы мы в прошлом году расходовали средства Стабилизационного фонда, мы имели бы прирост денежной массы на 70 процентов и инфляцию 20 процентов».
Исходя из каких моделей денежного обращения, и на основании каких расчетов министр финансов делает столь однозначные выводы, остается загадкой. Нам предлагается ему просто… поверить. Поверил же президент, так, почему бы ни поверить в пророческие способности г-на Кудрина депутатам и ученым? Тем более все равно, решения об инвестировании денег российских налогоплательщиков в приобретение долговых обязательств стран НАТО (то есть в кредитование их военных расходов) уже приняты, президент России эту политику одобрил и ставить ее под сомнение - проявлять нелояльность главе государства.
И все же попытаемся разобраться в парадоксах «кудрявой экономики». Тем более что ее незамысловатая логика удивительно проста и понятна даже прикормленным властью журналистам без экономического образования. Она исходит из хорошо известного тождества монетарной теории, согласно которому произведение количества денег на скорость их обращения эквивалентно произведению объема обращающихся на рынке товаров на их цены. Эта простенькая формула является символом веры для исповедующих монетаризм вульгарных либералов. Вульгарных в том смысле, что они предельно упрощают экономическую реальность, исходя из предпосылок свободной конкуренции, абсолютной рациональности хозяйствующих субъектов, их полной информированности об имеющихся технологических возможностях и других, не существующих в действительности, но удобных для теоретизирования абстракций. Вульгарный либерализм российских монетаристов еще более примитивен - в указанном выше тождестве они видят только линейную зависимость между приростом цен (инфляцией) и приростом количества денег, считая скорость их обращения и объем товарной массы неизменными. Отсюда вытекает и логика проводимой ими политики количественного ограничения денежной массы в целях сдерживания инфляции. «Чтобы у нас в российской экономике инфляция была низкой, 3-4 процента, - втолковывает депутатам Кудрин, - нам нужно наращивать количество денег в экономике из года в год, даже несмотря на то, что ВВП будет на 6 процентов прирастать, а промышленность - на 5, нам нужно наращивать количество денег на 17-20 процентов, а мы наращиваем на 35-45. А вот если бы мы весь Стабфонд тратили, то мы бы наращивали 70 процентов» и, по мнению Кудрина, получили бы инфляцию в 20%, то есть вдвое выше нынешнего уровня.
Из этого рассуждения Кудрина можно выявить логику, которой он руководствуется: удвоение прироста количества денег ведет к удвоению прироста цен, и, соответственно, наоборот - двукратное сокращение прироста количества денег ведет к двукратному снижению прироста цен (с 10% сейчас до 5%-ного целевого ориентира денежной политики, ограничивающей прирост денежной массы 20%-ами). Эта логика столь примитивна и столь далека от экономической реальности с ее нелинейными и сложными обратными связями и неопределенностями, что сам Кудрин пытается от нее откреститься. На подозрения депутатов в своей излишней примитивности он отвечает: «Когда меня упрекают в том, что я говорю о том, что только количество денег в обращении сегодня является определяющим, безусловно, это не вполне справедливо, потому что всегда я обращаю внимание, что сама и формула, и методология этого связана ещё и со скоростью обращения». Но это не более чем отговорка оппонентам, которую Кудрин тут же дезавуирует: «Скорость обращения я мог бы выразить через такой показатель, как монетизация нашей экономики. Состояние нашей экономической системы таково, что мы себе можем позволить в 2005 году 27 процентов показателем денежной массы к ВВП. Это означает, что наша экономика имеет такой характер экономики и возможность аккумулировать средства, перераспределять, направлять их по эффективным каналам».
Это означает, что хотя на словах Кудрин вынужден признать более сложный характер зависимости между денежной эмиссией и инфляцией, на практике он руководствуется примитивной линейной зависимостью между приростом денежной массы и темпом инфляции, задавая план стерилизации прироста денежной массы сверх установленного им же лимита в 18-20 процентов. Из этого следует первый парадокс «кудрявой экономики»: чем больше валютной выручки приходит в Россию от экспорта нефти и газа, тем меньше денег остается для внутреннего производства.
Наряду с охарактеризованной выше логикой Кудрина, действие этого парадокса связано с механизмом денежной эмиссии, практикуемым Банком России в последние годы. Фактически единственным источником денежной эмиссии российских рублей в последние годы является приобретение Центробанком иностранной валюты в золотовалютные резервы. Это означает, что первичное распределение прироста денег в экономике происходит между продавцами иностранной валюты - экспортерами, заемщиками иностранных кредитов, иностранными инвесторами и, в последнее время, населением, избавляющимся от обесценивающихся ранее накопленных долларов. Их совокупный спрос на рубли намного превышает предложение последних со стороны импортеров, плательщиков по иностранным займам и населения, что выражается в высоком положительном сальдо платежного баланса. Оно целиком выкупается Центробанком в золотовалютные резервы за счет денежной эмиссии. Часть последней, превышающей установленные денежными властями ориентиры по приросту денежной массы, затем ими стерилизуется посредством изъятия налоговых доходов государства в Стабилизационный фонд и эмиссии государственных облигаций. Это означает соответствующее изъятие с внутреннего рынка денежных ресурсов, которые обслуживают производственную деятельность (через налоги) и инвестиции (через облигации правительства и Центробанка). Оценим масштаб этого перераспределения денег в текущем году.
Экспорт из России за первые 9 месяцев этого года составил 224,1 млрд. долларов, в том числе от экспорта углеводородов – 145,8 млрд. долларов. Импорт - 112,7 млрд. долларов. Положительное сальдо текущих операций достигло 79,9 млрд. долларов. Чистый ввоз капитала составил 26,8 млрд. долларов, международные резервы страны возросли на 76,2 млрд. долларов. Нетто-объем покупки Банком России иностранной валюты достиг 91,2 млрд. долларов.
Эмиссия рублей под приобретение избыточного по сравнению с внутренним спросом предложения валюты должна была составить, таким образом, около 2,5 трлн. рублей.
При этом 3,9 трлн.рублей могли купить экспортеры углеводородов, репатриировавшие свою валютную выручку. Фактический прирост денежной базы за этот период составил 405 млрд.рублей, а денежной массы (агрегат М2) 235 млрд.руб. – т.е. вдвое меньше денежной эмиссии под приобретение иностранной валюты. Это означает, что примерно такой же объем денежной массы был изъят с внутреннего рынка в целях ее стерилизации.
Таким образом, вследствие внутренней логики проводимой Кудриным политики получается, что чем больше Россия экспортирует нефти, тем меньше денег остается для производства внутреннего продукта.
Цена этого парадокса исключительно велика. Неспособность денежных властей эффективно распорядиться обрушившимся на Россию потоком нефтедолларов стоит каждому гражданину России как минимум половины потенциальных доходов, оборачивается для предприятий завышенными процентными ставками и трудностями в получении кредита. На развитие банковской системы эта политика оказывает угнетающее воздействие, лишая ее большей части потенциальных ресурсов для расширения. Кудрин признает это обстоятельство: «сегодня наш рынок, который хотел бы кредитовать реальный сектор, вынужден получать кредит под 10-15 процентов на три года. Вот весь и наш инвестиционный климат, он запирается вот в этих ключевых показателях». «Наша задача, чтобы ставка была от пяти до семи, и кредит был долгосрочным на период нормальной окупаемости любого крупного проекта. Для этого нужна низкая инфляция», - заключает он и дальше вновь впадает в прочный круг собственных мифологем: «количество денег в обращении может быть определённым». Определенным, по его мнению – не более 30% ВВП, которые, как он считает, способна переварить российская экономика. И, следовательно, в условиях превышения денежной эмиссии по отношению к этой величине нужно не расширять предложение кредита, а, наоборот, изымать деньги из обращения, ухудшая финансовое положение налогоплательщиков, поступления от которых государство вывозит за рубеж. Любой психиатр определил бы такую логику как разновидность шизофрении.
По логике Кудрина получается, что для расширения доступа предприятий к денежным ресурсам, предложение последних следует… сокращать. Причем сокращать резко, - вдвое по отношению к фактически складывающемуся уровню, да еще за счет налоговых изъятий средств самих предприятий. Эта странная логика напоминает убежденность многих средневековых врачей в том, что кровопускание - универсальное средство от всех болезней. Действуя таким образом, они погубили немало несчастных больных. Российские власти своей политикой ежегодно губят множество российских предприятий, лишая занятости и источников доходов сотни тысяч людей. Они приносятся в жертву догмам г-на Кудрина. Несмотря на многочисленные критические выступления ученых и экспертов, эта политика продолжается, камуфлируемая «кудрявыми завитушками» в прессе по поводу инфляции, социальной направленности и стратегических прорывов в болезненном воображении правительственных экономистов.
Неудивительно, что почти все отрасли производственной сферы, ориентированные на внутренний рынок, остаются в депрессии и продолжают мучительно умирать - денежные власти делают все возможное, чтобы живительный поток кредитов до них не дошел. Как констатируют Основные направления, в этом году «Россия остается донором - чистым кредитором остального мира». В этом году за рубеж российским государством будет перемещено еще около 100 млрд. в дополнение к уже вывезенным из страны средствам в размере как минимум полтриллиона долларов.
За некомпетентность наших руководителей мы вынуждены расплачиваться колоссальными упущенными возможностями экономического роста и снижением доходов населения. Привязка денежной эмиссии к приросту валютных резервов при количественном ограничении денежной массы влечет отток денег из большей части производственной сферы, ориентированной на внутренний рынок, которая в отсутствие доступа к кредиту вынуждена изыскивать средства для развития за счет занижения оплаты труда. Чудовищный спад производства и хроническая депрессия в большинстве отраслей обрабатывающей промышленности, строительстве и сельском хозяйстве - прямой результат проводимой денежно-кредитной политики.
Из миллионов граждан и предприятий, занимающихся хозяйственной деятельностью, лишь ничтожная часть имеет доступ к кредитам. Последние предоставляются под завышенные проценты и требования залогового обеспечения, на короткие сроки и на невыгодных условиях. Подавляющее большинство предприятий вынуждено развиваться только за счет собственных средств - доля банковского кредита в финансировании инвестиций крупных и средних предприятий составляет не более одной пятой.
Для малого бизнеса кредит остается вовсе недоступным. Неразвитость системы кредитования предпринимательской деятельности и практически полное отсутствие механизмов долгосрочного кредитования производственной сферы - прямое следствие заскорузлой политики финансовых властей, не выполняющих свою главную функцию в рыночной экономике по организации кредита.
Кудрин соглашается с этим, констатируя: «Монетизация нашей экономики очень низкая. Но, развивая институты, мы сможем расширить то количество проектов, которые можно будет кредитовать под 7 процентов годовых и спрос на деньги появится». Пока же в российской экономике ставка кредитования составляет 15 процентов при инфляции 10-11 процентов. В прошлом году только 14 процентов кредитов было выдано на срок более 3-х лет», - отметил А.Кудрин. Выступая в Госдуме, он заявляет: «Нам нужно существенно увеличить инвестиционный потенциал российской экономики и сделать кредитный ресурс основным инструментом для модернизации экономики». Но тут же вновь скатывается в порочный круг своей мифологии, бесконечно блуждая в трех соснах (количества денег, уровня монетизации и темпа инфляции): «причина инфляции - это избыточное денежное давление на экономику, связанное с большим притоком нефтедолларов и выкупом этих нефтедолларов в обмен на эмиссионные деньги Центральным банком. Защитой от инфляции и укрепления рубля сегодня служит Стабилизационный фонд России. Это он забирает лишние для экономики деньги. На сегодня объём Стабилизационного фонда составляет 6,4 процента ВВП, то есть он ещё даже не достиг нижней планки, по нашим оценкам, той части, которая должна быть резервной».
Это уже точно шизофрения. Одновременно «больной» утверждает, что кредитных ресурсов в экономике не хватает, их дороговизна вдвое превышает нормальный уровень, и тут же принимает решение изъять половину их прироста. При этом в той мере, в которой Кудрин изымает деньги налогоплательщиков из российской экономики и вывозит их за рубеж, они направляются туда же, чтобы занять недостающие им денежные средства. Величина этого кругооборота составляет более 50 млрд. долларов в год. При этом правительство ссужает деньги российских налогоплательщиков зарубежным заемщикам под 2-3%, а они вынуждены там же занимать изъятые у них денежные ресурсы под 8-15% годовых. Чистый ущерб от этой шизофренической политики составляет около 5 млрд. долларов. Намного больше косвенный ущерб, включающий упущенные вклады банковской системы, теряющей наиболее платежеспособных клиентов, прибегающих к займам из зарубежных источников.
На этом примере мы видим второй парадокс кудрявой экономики: чем больше валютных поступлений получает экономика, тем больше капитала государство вывозит за рубеж. Масштаб этого парадоксального явления позволяет говорить об абсурдности проводимой в России денежной политики. На секунду представим, что Россия отказалась от Центрального банка и своей национальной валюты. Казалось бы, такое может привидеться только в кошмарном сне. Однако выясняется, что денег у нас будет вчетверо больше, инфляция - в три раза меньше, а кредиты станут вдвое дешевле и доступнее. Об этом говорит структура денежной программы на 2006 год. На 1 января 2006 года на 2,270 трлн. находящихся в обращении рублей денежной базы Центральный банк планировал 5,191 трлн. рублей международных резервов. Если к последним прибавить замороженный на счетах ЦБ Стабилизационный фонд, то всего сумма выведенных из экономики в резерв денег составит 8,112 трлн. рублей, а с учетом стерилизуемых Центробанком денег из банковской системы - около 9 трлн. рублей. Иными словами, на один рубль, работающий в российской экономике, более трех резервируется преимущественно в иностранных активах. К концу этого года это соотношение по планам ЦБ может возрасти до четырехкратного разрыва. Это означает, что денежные власти искусственно сужают объем денежного предложения более чем втрое, даже по сравнению с самой консервативной моделью денежной политики, известной как «валютное правление» (когда страна жестко привязывает объем денежной базы к величине валютных резервов).
Более чем трехкратное сокращение денежной базы по отношению к объему притекающих в страну доходов означает соответствующее ограничение возможностей экономического роста. Даже при самой осторожной и жесткой из известных в экономической теории модели денежной политики «валютного правления» величина денежного предложения должна была бы быть втрое выше сегодняшнего уровня. Это означает, что втрое больше были бы финансовые возможности для кредитования экономического роста, повышения инвестиций, роста занятости и доходов населения и обеспечения социальных гарантий.
Сергей Глазьев
