1. Поводом для написания этой заметки стала одна весьма посредственная телепередача. Но на самом деле заметка получилась совсем о другом — о том, что только сейчас мы, верно, начинаем понимать истинный смысл популярных произведений советского искусства. Ни вчерашний вульгарный марксизм, ни не менее вульгарный современный либерализм не дают возможности докопаться до их сути, и потому все их архетипы, аллюзии, метафоры остаются буквально на уровне подсознания. Воистину мы не знали, да и сейчас не знаем общества, в котором жили, и в частности, его духовной культуры.
2. В начале августа сего года Первый канал телевидения показал передачу о фильме Л. Гайдая «Кавказская пленница». Иной раз кажется, что наши либеральные витии уже перешли все мыслимые и немыслимые границы идиотизма в оплевывании нашего великого советского прошлого, но, как говорится, «нет предела совершенству»... Создатели данной телепередачи всерьез утверждали, что «Кавказская пленница» — это ... хитро зашифрованный антисоветский памфлет с намеком на то, что пленниками-де являются все жители Советского Союза, а образ партийного чинуши товарища Саахова, который был блестяще сыгран Этушем, пародия на ... Сталина! Смехотворность этой «творческой догадки» очевидна для всякого сколько-нибудь здравомыслящего человека. Герой Этуша — мелкий взяточник, приписчик, любитель кутнуть и пожить на широкую ногу... Его ли ставить рядом со Сталиным — суровым диктатором, почти аскетом в быту, как бы к нему ни относиться. Кажется, это должно быть ясно даже ненавистнику Сталина, он может считать его тираном, но не мелким же негодяем... Если бы даже Гайдай и захотел спародировать Сталина, вряд ли ему пришло бы в голову наделять его... приписками поголовья баранов и животным страхом перед вышестоящим начальством. Авторы передачи проводят любимую либералами и словно фальшивую параллель между Сталиным и Гитлером, и на основании этого называют Этуша «советским Чаплином», так как он тоже-де спародировал диктатора. Но ведь и Чаплин не приписывает своему Аденоиду Гинкелю (карикатуре на Адольфа Гитлера) мелкого воровства и пошленького адюльтера: Гинкель истерично произносит речи, пинает в «мягкие места» своих генералов, кидается тортами в Наполони (Муссолини), запросто отправляет на смерть незадачливого изобретателя бронежилета, но это ведь совсем другое дело...
Да и не было у Гайдая, Этуша и миллионов советских зрителей такого понимания фильма. Зрители искренне хохотали над похождениями знаменитой троицы — Балбеса, Бывалого и Труса, «выразительным косноязычием» партчинуши Саахова, чудаковатостью студента Шурика, вовсе не подозревая в них пародии на сталинизм по той простой причине, что ее там и не имелось. И лучшим доказательством тому является популярность «Кавказской пленницы» уже в наши, постсоветские дни. Современное поколение, как правило, воспринимает Ленина и Сталина уже как отдаленную историю, спокойно и беспристрастно, в отличие от престарелых либералов, безбрежная ненависть которых к советским вождям есть, по меткому замечанию В.В. Кожинова, культ их личностей наизнанку. Многие молодые люди, как показывают опросы, и вообще не слышали об этих именах — не думаем, что это хорошо, но, увы, таковы факты. А «Кавказская пленница» по-прежнему с огромным успехом идет на экранах, смешит все новые и новые поколения зрителей, понятна и близка им... В чем же дело?
3. Как говорится, нет худа без добра. «Рассужденьица» демшизика с Первого канала натолкнули меня на один вопрос, который ранее я никогда себе не задавал. Действительно, много раз я смотрел этот фильм, вместе со всеми хохотал над шутками, которые теперь уже стали фольклором, и даже не пытался критически осмыслить: о чем этот фильм и есть ли в нем какой-либо политический подтекст?
Обратимся же для этого к сюжету «Кавказской пленницы». Столичная студентка, комсомолка и спортсменка приезжает в гости к своему дяде в одну из кавказских республик СССР. Дядя — личный шофер у районного партбонзы Саахова, который, как водится, «царь и Бог« в доверенном ему территориальном образовании. Партбонзе девушка приглянулась, дядя согласен отдать ему ее в жены за определенную мзду (холодильник и бараны). Решено для этого прикрыться горским обычаем — «кража невесты», похитить ее, запереть в отдаленном доме и добиться согласия на брак. В этом неприглядном деле «горячим горским парням» помогают три сомнительные полууголовные личности — Трус, Бывалый и Балбес. Аферисты привлекают к делу и студента Шурика, собирающего фольклор, тосты, описывающего обычаи и по совпадению влюбленного в «жертву». Понятно, Шурика не посвящают в тонкости, для него «невеста сама согласна» (и его долг как искренне любящего — способствовать счастью любимой, пускай и за счет собственной драмы). Когда раскрывается обман, Шурик с помощью друга расстраивает их планы. Виновные наказаны, справедливость восторжествовала.
Если вдуматься, то становится ясным, что ничего «специфически кавказского» в этой ситуации нет. Легко представить ее и где-нибудь в Центральной России и даже в Москве, только, конечно, без полууголовного, комического антуража и без «линии Шурика». Родители хотят выдать дочку замуж за «почтенного» высокопоставленного пожилого негодяя, не бескорыстно, конечно, они получат за это вполне ощутимые материальные блага, да и дочь, что называется, «пристроят». Дочь «своего счастья не понимает», пожилой жених ей не нравится, она бунтует. Ее уговаривают, потом начинают грозить, запирают дома... Дело житейское, как говорится, наверное, каждый вне зависимости от национальности слышал в своей жизни о таких «обыкновенных мещанских историях». И более того, в фильме ведь следуют «горским обычаям» не какие-нибудь аксакалы из отдаленных селений, слыхом не слыхивавшие о «цивилизации», нет, речь идет о «правящем слое» района и его обслуге, людях давно и успешно прошедших модернизацию, живущих «вполне цивилизованно», ездящих на машинах, смотрящих телевизор, слушающих русскую и европейскую музыку и никаких старинных обычаев не придерживающихся. И тут мы подходим к самому главному. «Горские обычаи» здесь выступают именно как псевдотрадиционалистское прикрытие мещанского, иначе говоря, буржуазного, то есть вполне модернистского явления. Одно дело — украсть, сшустрить, пристроиться на «теплое местечко» просто так, а совсем другое — представить это как «возврат к национальным истокам», «к обычаям предков». Не беда, что на самом деле это не имеет никакого отношения к традиционной национальной культуре, главное — красивое идеологическое оправдание.
Собственно, «Кавказская пленница» и есть фильм о том, как представители партноменклатуры из национальных республик СССР постепенно обуржуазиваются вслед за центральной властью, но при этом свою буржуазность прикрывают псевдотрадиционализмом, неким бутафорским «возвратом к обычаям предков». В «Кавказской пленнице» обыгрываются тенденции, возникшие в хрущевско-брежневском СССР и потом породившие национализмы и «суверенитеты» на позднесоветском и постсоветском пространстве. Если использовать метафору, которая упоминалась нами в начале статьи, то кавказской пленницей является всякий народ, некогда входивший в великий и могучий Советский Союз, а теперь ставший заложником своей бывшей партноменклатуры, под лозунги «национального возрождения» делающей свой «гешефт». Как видим, со времен выхода на экраны комедии Гайдая явление это еще больше разрослось и достигло ужасающих размеров. Отсюда и актуальность, и долгая жизнь комедии.
В самой «Кавказской пленнице» товарищ Саахов был наказан не только советским судом, но и «духами предков», которых он так неудачно потревожил (разумеется, в роли «духов» выступали Шурик и его друзья). Это, между прочим, тоже — очень глубокая метафора. Как показал опыт, истинное творческое национальное развитие наших народов (а не разговоры о нем) возможно только в пространстве единого сильного, Советского государства. Только оно может оградить нас от экспансии Запада — как военной и экономической, так и культурной, только оно способствует плодотворному диалогу всех культур Великой России — СССР, объединенных общей исторической судьбой и общим геополитическим положением. И сегодняшние мелкотравчатые националисты и сепаратисты, объективные пособники враждебного к нам Запада и, значит, объективные враги своих собственных народов непременно будут сурово наказаны этой самой возродившейся Советской властью, которая и принесет подлинное национальное возрождение всем нашим народам. То самое национальное возрождение, о котором они столько лицемерно говорили и против которого столь упорно работали.
И поделом им будет — нечего всуе тревожить «духи предков».
1. Поводом для написания этой заметки стала одна весьма посредственная телепередача. Но на самом деле заметка получилась совсем о другом — о том, что только сейчас мы, верно, начинаем понимать истинный смысл популярных произведений советского искусства. Ни вчерашний вульгарный марксизм, ни не менее вульгарный современный либерализм не дают возможности докопаться до их сути, и потому все их архетипы, аллюзии, метафоры остаются буквально на уровне подсознания. Воистину мы не знали, да и сейчас не знаем общества, в котором жили, и в частности, его духовной культуры.
2. В начале августа сего года Первый канал телевидения показал передачу о фильме Л. Гайдая «Кавказская пленница». Иной раз кажется, что наши либеральные витии уже перешли все мыслимые и немыслимые границы идиотизма в оплевывании нашего великого советского прошлого, но, как говорится, «нет предела совершенству»... Создатели данной телепередачи всерьез утверждали, что «Кавказская пленница» — это ... хитро зашифрованный антисоветский памфлет с намеком на то, что пленниками-де являются все жители Советского Союза, а образ партийного чинуши товарища Саахова, который был блестяще сыгран Этушем, пародия на ... Сталина! Смехотворность этой «творческой догадки» очевидна для всякого сколько-нибудь здравомыслящего человека. Герой Этуша — мелкий взяточник, приписчик, любитель кутнуть и пожить на широкую ногу... Его ли ставить рядом со Сталиным — суровым диктатором, почти аскетом в быту, как бы к нему ни относиться. Кажется, это должно быть ясно даже ненавистнику Сталина, он может считать его тираном, но не мелким же негодяем... Если бы даже Гайдай и захотел спародировать Сталина, вряд ли ему пришло бы в голову наделять его... приписками поголовья баранов и животным страхом перед вышестоящим начальством. Авторы передачи проводят любимую либералами и словно фальшивую параллель между Сталиным и Гитлером, и на основании этого называют Этуша «советским Чаплином», так как он тоже-де спародировал диктатора. Но ведь и Чаплин не приписывает своему Аденоиду Гинкелю (карикатуре на Адольфа Гитлера) мелкого воровства и пошленького адюльтера: Гинкель истерично произносит речи, пинает в «мягкие места» своих генералов, кидается тортами в Наполони (Муссолини), запросто отправляет на смерть незадачливого изобретателя бронежилета, но это ведь совсем другое дело...
Да и не было у Гайдая, Этуша и миллионов советских зрителей такого понимания фильма. Зрители искренне хохотали над похождениями знаменитой троицы — Балбеса, Бывалого и Труса, «выразительным косноязычием» партчинуши Саахова, чудаковатостью студента Шурика, вовсе не подозревая в них пародии на сталинизм по той простой причине, что ее там и не имелось. И лучшим доказательством тому является популярность «Кавказской пленницы» уже в наши, постсоветские дни. Современное поколение, как правило, воспринимает Ленина и Сталина уже как отдаленную историю, спокойно и беспристрастно, в отличие от престарелых либералов, безбрежная ненависть которых к советским вождям есть, по меткому замечанию В.В. Кожинова, культ их личностей наизнанку. Многие молодые люди, как показывают опросы, и вообще не слышали об этих именах — не думаем, что это хорошо, но, увы, таковы факты. А «Кавказская пленница» по-прежнему с огромным успехом идет на экранах, смешит все новые и новые поколения зрителей, понятна и близка им... В чем же дело?
3. Как говорится, нет худа без добра. «Рассужденьица» демшизика с Первого канала натолкнули меня на один вопрос, который ранее я никогда себе не задавал. Действительно, много раз я смотрел этот фильм, вместе со всеми хохотал над шутками, которые теперь уже стали фольклором, и даже не пытался критически осмыслить: о чем этот фильм и есть ли в нем какой-либо политический подтекст?
Обратимся же для этого к сюжету «Кавказской пленницы». Столичная студентка, комсомолка и спортсменка приезжает в гости к своему дяде в одну из кавказских республик СССР. Дядя — личный шофер у районного партбонзы Саахова, который, как водится, «царь и Бог« в доверенном ему территориальном образовании. Партбонзе девушка приглянулась, дядя согласен отдать ему ее в жены за определенную мзду (холодильник и бараны). Решено для этого прикрыться горским обычаем — «кража невесты», похитить ее, запереть в отдаленном доме и добиться согласия на брак. В этом неприглядном деле «горячим горским парням» помогают три сомнительные полууголовные личности — Трус, Бывалый и Балбес. Аферисты привлекают к делу и студента Шурика, собирающего фольклор, тосты, описывающего обычаи и по совпадению влюбленного в «жертву». Понятно, Шурика не посвящают в тонкости, для него «невеста сама согласна» (и его долг как искренне любящего — способствовать счастью любимой, пускай и за счет собственной драмы). Когда раскрывается обман, Шурик с помощью друга расстраивает их планы. Виновные наказаны, справедливость восторжествовала.
Если вдуматься, то становится ясным, что ничего «специфически кавказского» в этой ситуации нет. Легко представить ее и где-нибудь в Центральной России и даже в Москве, только, конечно, без полууголовного, комического антуража и без «линии Шурика». Родители хотят выдать дочку замуж за «почтенного» высокопоставленного пожилого негодяя, не бескорыстно, конечно, они получат за это вполне ощутимые материальные блага, да и дочь, что называется, «пристроят». Дочь «своего счастья не понимает», пожилой жених ей не нравится, она бунтует. Ее уговаривают, потом начинают грозить, запирают дома... Дело житейское, как говорится, наверное, каждый вне зависимости от национальности слышал в своей жизни о таких «обыкновенных мещанских историях». И более того, в фильме ведь следуют «горским обычаям» не какие-нибудь аксакалы из отдаленных селений, слыхом не слыхивавшие о «цивилизации», нет, речь идет о «правящем слое» района и его обслуге, людях давно и успешно прошедших модернизацию, живущих «вполне цивилизованно», ездящих на машинах, смотрящих телевизор, слушающих русскую и европейскую музыку и никаких старинных обычаев не придерживающихся. И тут мы подходим к самому главному. «Горские обычаи» здесь выступают именно как псевдотрадиционалистское прикрытие мещанского, иначе говоря, буржуазного, то есть вполне модернистского явления. Одно дело — украсть, сшустрить, пристроиться на «теплое местечко» просто так, а совсем другое — представить это как «возврат к национальным истокам», «к обычаям предков». Не беда, что на самом деле это не имеет никакого отношения к традиционной национальной культуре, главное — красивое идеологическое оправдание.
Собственно, «Кавказская пленница» и есть фильм о том, как представители партноменклатуры из национальных республик СССР постепенно обуржуазиваются вслед за центральной властью, но при этом свою буржуазность прикрывают псевдотрадиционализмом, неким бутафорским «возвратом к обычаям предков». В «Кавказской пленнице» обыгрываются тенденции, возникшие в хрущевско-брежневском СССР и потом породившие национализмы и «суверенитеты» на позднесоветском и постсоветском пространстве. Если использовать метафору, которая упоминалась нами в начале статьи, то кавказской пленницей является всякий народ, некогда входивший в великий и могучий Советский Союз, а теперь ставший заложником своей бывшей партноменклатуры, под лозунги «национального возрождения» делающей свой «гешефт». Как видим, со времен выхода на экраны комедии Гайдая явление это еще больше разрослось и достигло ужасающих размеров. Отсюда и актуальность, и долгая жизнь комедии.
В самой «Кавказской пленнице» товарищ Саахов был наказан не только советским судом, но и «духами предков», которых он так неудачно потревожил (разумеется, в роли «духов» выступали Шурик и его друзья). Это, между прочим, тоже — очень глубокая метафора. Как показал опыт, истинное творческое национальное развитие наших народов (а не разговоры о нем) возможно только в пространстве единого сильного, Советского государства. Только оно может оградить нас от экспансии Запада — как военной и экономической, так и культурной, только оно способствует плодотворному диалогу всех культур Великой России — СССР, объединенных общей исторической судьбой и общим геополитическим положением. И сегодняшние мелкотравчатые националисты и сепаратисты, объективные пособники враждебного к нам Запада и, значит, объективные враги своих собственных народов непременно будут сурово наказаны этой самой возродившейся Советской властью, которая и принесет подлинное национальное возрождение всем нашим народам. То самое национальное возрождение, о котором они столько лицемерно говорили и против которого столь упорно работали.
И поделом им будет — нечего всуе тревожить «духи предков».
ммм
