Не так давно группа известных ученых, академиков РАН (Александров, Алферов, Гинзбург, Садовский и др.) выступила с открытым письмом к президенту России В.В. Путину, посвященным резолюции  IX Всемирного русского национального собора «О развитии отечественной системы религиозного образования и науки». В этой резолюции говорилось о необходимости взаимодействия Русской Православной Церкви как культурообразующей, традиционной конфесссии России с системой образования и науки.  В частности, имелось ввиду введение в список научных специальностей Высшей аттестационной комиссии (ВАК) специальности «теология» (чтобы  лица, защитившие диссертации по теологии, приравнивались к лицам, имеющим светскую ученую степень), а также преподавания в школах предмета «Основы православной культуры».

Эти вполне умеренные предложения – специальность «теология» имеется во многих европейских университетах, которые, как известно, и исторически начинались с теологических факультетов, а православные дети, естественно, могут желать, чтоб им преподавались «Основы православной культуры» (хотя лично я думаю, что это все таки должен быть факультатив, а не обязательный предмет) – вызвали гнев вышеуказанных академиков. В своем открытом письме академики утверждают, что теология – это не наука, так как «научная дисциплина оперирует фактами, логикой, доказательствами, но отнюдь не верой». Кроме того, они выражают уверенность, что «все достижения современной мировой науки базируются на материалистическом видении мира» и потому подмена науки верой помешает взятому  президентом и правительством курсом на инновационное развитие. Наконец, они опасаются, что введение предмета «Основы православной культуры» приведет к нарушению межнационального и межконфессионального мира в стране.

Своеобразным конфузом является тот факт, что двое из подписавшихся академиков  - Гинзбург и Алферов являются резкими критиками президента Путина и его политики, причем Гинзбург, который известен своей любовью к СПС и его лидерам – Немцову и Чубайсу критикует Путина с либеральных позиций, а Алферов, входящий в Госдуме во фракцию КПРФ – с позиций левопатриотических.  Однако это не мешает им совместно (!) обращаться к столь нелюбимому им политику. Правда,  академики оговариваются, что  они обращаются к президенту как к «высшему должностному лицу нашей страны, являющемуся гарантом соблюдения основных положений Конституции». Будто бы никто не помнит, как в многочисленных своих интервью, статьях, выступлениях либерал Гинзбург и коммунист Алферов неоднократно выражали сомнение в том, что при нынешнем президенте в России соблюдается конституция! Но как только они испытали «нарастающее беспокойство клерикализацией российского общества», то они вдруг  сразу же оставили в стороне и свои сомнения, и свою оппозиционность, и обратились  … нет,  не к общественности, не в Конституционный суд, а прямо к самому главному начальнику, который может одним росчерком пера все взять и запретить. При всем моем  уважении к научным заслугам сих почтенных мужей, очень уж это напоминает некрасовское: «барин нас рассудит». Вмешивать в свои разногласия с РПЦ власть – совсем уж дурной тон. Я, конечно, понимаю, что  правила христианской морали не для атеистов. Но есть же, извините, обычная светская мораль. В самом деле, задумаемся, чего ждут академики от президента России, обращаясь к нему с не то возмущенными, не то униженными письмами?  Предположим, прислушается господин Путин к гласу академиков, подумает про себя: «они там в академиях умные,  им виднее» и возьмет и к великой  радости подписантов велит: «не пущать православную церковь в науку и образование!». Но радость эта, боюсь, будет длится недолго. Президент войдет во вкус и тогда уж и академии наук что-нибудь запретит. Лиха беда начало…

Говоря серьезно, зачем создавать прецедент вмешательства власти в отношения научного сообщества и церкви? РПЦ ведь не обращается к президенту со схожими просьбами, хотя у нее тоже есть счеты с некоторыми из ученых. Как известно, в правление Н.С. Хрущева в СССР был всплеск гонений на религию, закрывались приходы, люди попадали в тюрьмы и лагеря за пропаганду и даже исповедание религиозных взглядов, верующих родителей по суду лишали родительских прав и отбирали у них детей. На судах часто в качестве экспертов   выступали ученые-религиоведы и от  их слова зависело превратить ли ребенка в сироту при живых родителях и отправить ли человека в лагерь. И они эти слова говорили. Теперь те эксперты давно уже доктора наук, а некоторые, думаю, даже академики, они продолжают преподавать в вузах, работать в научных институтах…

Кроме того,  уж кому-кому, а академику Гинзбургу, который после вести о присуждении ему Нобелевской премии на всех телеэкранах России обнимался с Б. Немцовым, помолчать  бы об опасностях для нашей национальной науки. Можно подумать, что это патриарх Алексий II, а не обожаемые Гинзбургом младореформаторы, довел российскую науку до состояния, когда она деградирует, вымирает и буквально идет по миру, пополняя зарубежные университеты и лаборатории высоквалифицированными кадрами. В условиях недофинансирования науки, отсутствия средств на приборы, материалы и  литературу, нищенских стипендий для аспирантов и докторантов, старения научного общества, оттока талантливой молодежи за границу – всего букета бед, которые принесли российской науки либеральные реформы по Гайдару и Чубайсу, конечно, самая главная опасность для научного сообщества – включение в список научных специальностей теологии… 
Впрочем, оставим эмоции и перейдем к существу дела.

Легко заметить, что подписавшиеся под письмом академики – в основном представители  естественных наук, прежде всего физики. Однако, подписывая свое письмо своими научными регалиями, они рассчитывали, что общественностью это письмо будет воспринято как глас самой Науки с большой буквы.  Ведь согласимся, одно дело под письмом стояла бы подпись В. Гинзбург, а совсем другое – академик Гинзбург. Прочитает обыватель такую подпись и проникнется безграничным доверием к ее автору: как-никак академик, значит,  человек умный, и во всем разбирается. Но сами эти научные мужи в отличие от обывателя должны знать, что существует  такое понятие: научная компетенция (и думаю, что они знают это, а значит, используют свои научные регалии для манипуляции общественным мнением). Доктор физических наук прекрасно разбирается в физике, но увы, он может при этом ничего не смыслить в филологии, философии, искусствоведение и т.д. Кстати, я утрирую, на самом деле при современной специализации науки, доктор физических наук и даже академик РАН, занимающийся, скажем, магнитными полями, имеет весьма смутные познания уже в смежной области физики, и уж совсем плохо знаком  с астрофизикой, что уж там говорить о литературоведении или теории живописи! Если бы академик Гинзбург обратился к президенту России с открытым письмом, в котором высказывал бы свои возмущенные суждения относительно, например, творчества художников-кубистов, и в частности, Пабло Пикассо и заявлял бы там, что он как академик  не желает считать это искусством и требует изъять картины Пикассо из государственных музеев,  потому что, де, настоящее искусство реалистично и опирается на материалистическое мировоззрение, то его бы подняли на смех все искусствоведы и, думаю, не только они. Не сомневаюсь, что Гинзбург видел пару картин Пикассо и имеет свое мнение о его творчестве, но это мнение не специалиста, при всем авторитете Гинзбурга в области физики. И что бы ни думал физик Гинзбург о художественной манере Пикассо, это не отменит того факта, что Пабло Пикассо – величайший художник ХХ века.

Но вот академик-физик Гинзбург и несколько его коллег берутся рассуждать о том, что является наукой, а что ею не является, о взаимоотношениях науки и религии, о статусе теологии и почему-то общество это воспринимает без юмора, вполне серьезно и почтительно. А ведь перед нами не просто казус, а извините – анекдот!  Взаимоотношения религии  и науки и определение сущности науки - это не вопросы физики, и даже не вопросы естествознания! Это вопросы философии, точнее такой ее отрасли как философия науки – дисциплины, изучающей науку, ее формы,  ее развитие, ее социальные институты! Философия науки – одна из бурно развивающийся сейчас философских дисциплин, ею занимается множество специалистов и у нас, и на Западе, по ее темам пишутся статьи, монографии, диссертации, имеется множество  журналов по философии науки, проводятся конференции. Однако специалисты по философии науки не пишут письма президенту  России по поводу статуса теологии, хотя это как раз их компетенция – решать, что является наукой, а что нет. Занимаются этим академики-физики…

Можем ли мы быть уверенными, что Гинзбург, Александров, Алферов и другие подписанты  так же хорошо разбираются в сложнейших философских проблемах, как и в проблемах современной физики? Много ли у перечисленных академиков  научных работ по философии науки, которые были бы опубликованы в специальных отечественных и зарубежных реферированных философских журналах и признаны сообществом философов науки? Увы, их научные работы и даже диссертации посвящены совершено другой проблематике. В философии науки они разбираются, уж простите за прямоту,  даже похуже среднего студента провинциального философского факультета.  И об этом свидетельствует сам уровень их рассуждений в открытом письме к президенту.

Так, подписанты  заявляют, что теология не может называться научной дисциплиной, ибо «любая научная дисциплина оперирует фактами, логикой, доказательствами, но отнюдь не верой». Как видим,  наши академики-физики убеждены, что теология, в отличие от «настоящих» научных дисциплин, вроде физики, не оперирует фактами, логикой и доказательствами. Это весьма комичное заявление сделано в совершенно безапелляционной форме, будто бы его авторы считают, что провозглашают истину в последней инстанции. Древнегреческий философ Сократ замечал, что чем меньше человек в чем-либо понимает, тем проще ему кажутся данные вопросы, и тем уверенней он на них отвечает. Специалист знает, что любая проблема таит множество «подводных камней», что существует множество точек зрения на нее, что каждая из этих точек зрения имеет свои аргументы. Дилетанту кажется все простым и понятным. Так вот в заявление академиков  сквозит именно этот апломб дилетанта в теологии, философии религии и  философии науки. Можно не сомневаться, что  сии почтенные ученые мужи не открывали в жизни ни одного теологического трактата (что впрочем, не мешает им высказывать свои мнения о теологии на всю нашу многомиллионную страну). Ведь если бы они удосужились хоть заглянуть в одну из книг древних богословов Василия Великого, Августина Блаженного, Дионисия Ареопагита или современных  Марселя, Жильсона, Лосского, Зеньковского, то они обнаружили, например, что теология как раз и опирается на факты, то есть является, говоря терминами философии науки, дисциплиной опытной, как, скажем, литературоведение. Теология – это комментирование священных книг (в случае христианской теологии - Библии). Любое утверждение теолога можно проверить, обратившись к тексту той или иной книги Ветхого или Нового Завета (также как можно проверить утверждения литературоведа, обращением к тексту литературного произведения). Кстати, именно теологами в средние века и был введен в науку аппарат цитирования – ссылок на источник того или иного высказывания, равно как  и библиографии; до этого в античности ни точных ссылок, ни списка книг в научных трактатах не было. Что же касается наличия логики в теологических трактатах, то всякий, кто их хоть просматривал, подтвердит: они полны столь  филигранной логики и чтение их требует такого умственного напряжения, что после них (к примеру, после обсуждения проблемы триединства Божия)  рассуждения квантовой механики о дуалистичности природы электрона кажутся вполне прозрачными. Кстати,  упрекать теологию в отсутствии логики тем  более глупо, что как раз именно теологами в средние века был внесен значительный вклад в формирование классической формальной логики (так, Боэций создал «квадрат суперпозиций», Уильяму Оккаму приписывают правило, которое названо по его имени «бритвой Оккама»). Кому же как не теологам прекрасно владеть  методами логики?
Впрочем, в наших  университетах теологию не преподают, да и курс логики на естественных факультетах   не предусмотрен, потому у нас и появляются такие малограмотные в области богословия и истории логики академики. Но даже и им, поскольку они изучали курс истории философии, следовало бы знать, что в рамках теологии созданы и используются столь рафинированные методы интерпретации текстов, что на основе них в XIX-XX в.в. сформировалась даже новая, и очень популярная и востребованная сейчас светская наука – герменевтика.

Если бы господа Гинзбург, Алферов, Садовников и другие  были больше осведомлены в философии, они бы выразили свою мысль в более корректной форме: теология использует рафинированные научные методы, имеет свои высокие критерии рациональности, создает логически непротиворечивые концепции, но она, на наш взгляд, не научная, а псевдонаучная дисциплина, потому что в конечном итоге опирается на  веру. Научная дисциплина, изучающая Библию, сказали бы они – это атеистическое религиоведение, которое тоже занимается интерпретацией  этой книги, но видит в ней всего лишь выдающийся памятник древнееврейской культуры. Тогда как теология принимает на веру тезис, что Библия есть  истина, данная людям  трансцендентным Богом и более  того, опирается на догматы, принятые вселенскими соборами в эпоху патристики.

Но и в этом случае можно было бы возразить, что существование Бога и природа Библии – это вопросы, которые при помощи логики и эксперимента окончательно не разрешить (если, конечно,  оставить в стороне придурковато-наивные заявления вроде: «Гагарин в космосе был, а Бога не видел»). Атеист- религиовед тоже верит, что Библия имеет посюстороннее, земное происхождение.

Вообще умиляет убеждение академиков-подписантов в том, что наука не может содержать элемента веры. Тут опять сказывается их слабое знакомство с современной философией науки. Эта дисциплина в лице таких ее крупнейших современных представителей как американский ученый Томас Сэмуэль Кун убедительно доказала, что элемент веры есть в любой науке, в том числе и в такой эмпирической науке как физика. Так, современная физика строится на мировоззренческом постулате, сформулированном А. Эйнштейном: вселенная бесконечна и во всех ее точках  действуют одни и те же законы. Однако экспериментально проверить это утверждение невозможно: мы не в силах провести соответствующие эксперименты во всех точках Вселенной. Физики просто принимают это на веру как правдоподобное допущение (и на нем строятся целые научные методы, например,  спектральный анализ, при помощи которого определяют химический состав звезд).  Кун называет  такие принятые на веру допущения «метафизическим ядром научных теорий». И так обстоит дело в физике – науке опытной, а что уж говорить о геометрии, где все рассуждения сводятся к нескольким положениям – аксиомам (если хотите «математическим догматам»), которые просто принимаются на веру. Если следовать логике господина Гинзбурга, то геометрия тоже не может претендовать на статус научной дисциплины, потому что она «оперирует верой». Советуем академику Гинзбургу написать новое письмо президенту с  просьбой запретить преподавать «лженауку геометрию» в университетах…

И эти подписанты берутся поучать патриарха Алексия II, с комичной серьезностью и снисходительностью объясняя ему, что он, дескать, ошибается, заявляя, что человек, по Дарвину, произошел от обезьяны. Патриарх, между прочим, получил серьезное   образование (всякий, кто хоть брал в руки учебники, по которым учатся в Духовных Академиях, знает, на каком  высокопрофессиональном уровне  в них излагаются даже противоречащие учению церкви теории) и к тому же имеет ученую степень кандидата богословия (правда, некоторые наши академики, богословие, оказывается, не считают наукой). В действительности, патриарх не просто пошутил таким образом, он лишь повторил шутку, высказанную в 20-х годах обновленческим епископом А. Введенским на диспуте с А.В. Луначарским.   Впрочем, физикам позволительно не знать такие нюансы церковной истории, только не нужно тогда с видом всезнаек поучать других.

Особенно умилительно звучит заявление академиков-подписантов, что «все достижения современной мировой науки базируются на материалистическом видении мира». Обратимся, например, к такой науке как философия. В ней существует целое течение представителей идеалистического и прямо религиозного  направления и многие из них - философы  мирового уровня. В начале ХХ века в России был поразивший всю Европу религиозно-философский Ренессанс, жили и творили такие философы-идеалисты как С. Булгаков, П. Флоренский, С. Франк, Н. Бердяев, В. Эрн. Некоторые из них, как, например, Н. Бердяев, заложивший основы философии религиозного экзистенциализма, оказали сильнейшее влияние на западную мысль. В Европе в том же ХХ веке после II мировой войны мы также наблюдаем  возрождение  религиозной философии; возникает католическая неосхоластическая философия, представленная Жильсоном, Маритэном, другими крупными исследователями.

Впрочем, может быть господин Гинзбург и его компания не считает творчество указанных выдающихся философами вкладом в достижения современной науки, поскольку они убеждены, что философия – это не наука (несмотря на то, что в списке ВАК философия, в отличие от теологии присутствует и после защиты диссертации по философии ВАК присуждает диссертанту степень кандидата или доктора философских наук)? Что ж, существуют такие естественники, полупрезрительно настроенные к философии, что, кстати, не лучшим образом характеризует их культурный уровень. Но как тогда быть с тем, что  великий русский лингвист Н.С. Трубецкой, литературовед М. Бахтин,   антиковед А.Ф. Лосев и другие представители нефилософских дисциплин внесли выдающийся вклад в современную науку вовсе не на основе материалистического мировоззрения, поскольку они были христианами.  Причем, эта была не просто, как говорится, «личная вера», они активно  использовали идеи религиозной философии и богословия в своих специальных научных исследованиях? Может, наши академики-физики предложат теперь и филологию, историю, культурологию и прочие подобные дисциплины исключить из списка научных специальностей ВАК?

Да и среди физиков и вообще естественников, особенно за рубежом немало людей верующих. Приведем в пример Альберта Эйнштейна, который утверждал, что любой физик, углубившийся в тайны природы, не может не прийти к предположению, что мироздание устроено в согласие с разумным планом.  Другой пример подобного рода – создатель квантовой механики Вернер Гейзенберг, который не скрывал своих идеалистических воззрений и утверждал, что на фундаментальные для квантовой механики идеи его натолкнуло чтение диалогов основателя философского идеализма Платона.
Я уже не говорю о странах Востока, таких как Пакистан, Иран, Саудовская Аравия и других, где практически все ученые являются  правоверными мусульманами. Это не мешает пакистанским и иранским физикам создавать ядерные реакторы и атомное оружие.

Может быть дело в том, что академики, подписавшие письмо к президенту, учились в наших университетах в 30-е-40-е годы прошлого века, когда из философии там преподавалась лишь глава из «Краткого курса истории КПСС»? Именно оттуда они почерпнули убеждение, что наука и нематериалистическое мировоззрение несовместимы и что религия – непримиримый враг науки. С тех пор прошло  много лет, но  в области гуманитарной   их образование не продвинулось и они до сих пор во власти стереотипов 70 летней давности.

В действительности же парадигма, которую они исповедуют – вульгарный воинствующий атеизм, безнадежно устарела. Она принадлежит даже не ХХ и не XIX, а XVIII веку, когда просветители  Дидро, Ламетри и Гольбах свято верили в том что наука займет место религии и объяснит человеку все тайны мира. (в XVI-XVII веках, когда происходила научная революция, давшая миру науку современного типа, все было не так. Отцы этой науки – Коперник, Кеплер, Галилей, Ньютон были глубоко верующими людьми, некоторые из них, как например, Ньютон, занимались также и теологией, и  были убеждены, что без веры в Бога невозможно обосновать существование законов природы и значит, теряет смысл сама физика). Уже в ХХ веке многие философы заговорили о крушении титанических идеалов Просвещения, о новом сближении религии и науки, видные ученые открыто стали заявлять о своей приверженности  религиозным ценностям. Вообще зашатались столпы Просвещения – вера в негативную свободу и врожденные права человека, в общественный договор и либеральную демократию. При всей либеральной риторике даже Запад  на деле, а не словах становится авторитарнее и консервативнее, что уж говорить о других цивилизациях.      Не пора ли и нам пересмотреть вульгарно-атеистические штампы, рожденные эпохой антифеодальных революций и порядком с тех пор обветшавшие?  

Лично я, например, не вижу ничего дурного, если возникнет научная специальность теология и преподаватели теологии придут в вузы.  Напротив, если на философском факультете курс «Философии средних веков» будет читать профессиональный теолог, а не бывший вульгарный марксист, переквалифицировавшийся в не менее вульгарного либерала,  то от этого выиграют только студенты. Невозможно разобраться в средневековой философии, которая создавалась богословами, не имея специальной теологической подготовки. Что может рассказать о гностиках, арианах, и  христианской диалектике человек, который никогда не видел в глаза труды отцов церкви? Не помешало бы изучение теологии и филологам. Как может понять Достоевского человек, не открывавший в жизни Библию? 

Может быть,  математики без теологии  и обойдутся (хоть и  им полезно было бы знать, что понятия бесконечно малой и бесконечно большой величины, без которых невозможно было бы дифференцирование интегрирование, ввел теолог Николай Кузанский, причем и под тем, и под другим он понимал Божество), а вот гуманитариям это насущно необходимо.

Более того, любой историк философии, преподающий в современном вузе, и желающий опираться на источники,  уже плодотворно взаимодействует с теологами и церковью, пардон, без разрешения на это президента России (пусть уж простят нас академики, взывающие к нему по поводу и без!). Как преподавать философию эпохи патристики, если в светских библиотеках нет творений отцов – капподокийцев, Дионисия Ареопагита, Максима Исповедника, мусульманских суфиев и т.д., а все эти темы есть в учебной программе? Ограничиться лапидарным изложением учебника, как правило, написанного столичным преподавателем старшего поколения, который тоже этих творений не читал, поскольку вместо них во время оно штудировал тот же «Краткий курс»?  Приходится обращаться  в библиотеки духовных учебных заведений – православных и мусульманских институтов, а также к работающим там богословам с ученой степенью – за  комментарием, консультацией. Я знаю много светских преподавателей, которые добровольно слушали те или иные курсы в духовных учебных заведениях, дабы повысить свой уровень педагога и исследователя.  Так что взаимодействие теологов и ученых, о которых говорит резолюция  русского национального собора – это не благое пожелание, а уже реальность.

Теология – одна из древних, почтенных научных дисциплин. Знакомство с ней необходимо каждому культурному человеку, будь он и атеист. Другое дело, что, по моему мнению, преподавание теологии в светском вузе, в многоконфессиональной, а то и атеистической аудитории, прежде всего, должно предполагать академический обзор теологических концепций, которые необходимы студентам для  углубления знаний в других дисциплинах, а не чистую апологетическую деятельность. И возможно, это должен быть факультатив, не предполагающий сдачи экзамена.

Наконец, что касается преподавания «Основ православной культуры» в школе, то тут академиками-подписантами поднят очень большой и сложный вопрос. Действительно, с одной стороны разделение детей в школах на православных и неправославных может привести к  конфликтам и напряженности. Кроме того, если уж будет введен такой предмет, то представители других традиционных для России конфессий, прежде всего ислама, тоже могут рассчитывать на аналогичную дисциплину для детей-мусульман.  Но разве уже сейчас, насаждая по сути дела самый грубый воинствующий атеизм, наша школа не раскалывает общество? Те же православные и мусульманские дети, посещающие церковь и мечеть, придя в школу, зачастую слышат от учителей или от других детей, чьи родители атеисты,  оскорбительные замечания о церкви и священнослужителях. Вряд ли это укрепляет мир в обществе. А о конфликтности наших вульгарных атеистов можно судить  хотя бы по данному письму академиков. Ведь в нем поражает не только  гуманитарная безграмотность, сопровождаемая крайней амбициозностью, но и искреннее, граничащее с наивностью неуважение к религии. Подписантам в голову не приходит что религия  несет в себе тысячелетние культурные ценности, что, действительно, трудно понять историю нашей страны, ее особенности   без знания православия, его вероучения,  его обычаев, обрядов, традиций (также как невозможно понять культуру США без знакомства с протестантским мировоззрением, коль скоро эта страна была создана белыми англо-саксонскими протестантами(WASP)).

Как справедливо заметил философ П.А. Флоренский, культура происходит от слова «культ». И всякий, кто хочет быть подлинным патриотом России, каковой немыслим без углубленного овладения сокровищами русской культуры, не может обойтись без знания такого ее пласта как русское православие. 

Моя личная позиция состоит в том, что ликвидировать культурную и религиозную безграмотность школьников, которая в наши дни просто ужасает, безусловно, нужно. Другой вопрос: в каких формах это делать? Должен ли это быть обязательный предмет или факультатив, кто должен писать учебник – богословы, светские религиоведы? Все это нужно обсуждать, обдумывать, варьировать… 
Я не думаю, что я провозглашаю истины в последней инстанции. Возможно, я здесь не во всем прав и могут быть другие точки зрения по поводу введения специальности «теология» в вузах и предмета «Основы православной культуры» в школах. Но поэтому  и нужна общенациональная серьезная дискуссия по этому поводу,  в которую включились бы представители разных сфер общества и культуры: представители церкви, богословы, светские преподаватели и учителя, философы науки, религиоведы, культурологи, просто родители детей и студенты вузов.  А академики, составившие и подписавшие письмо к президенту, по сути дела, предлагают эту дискуссию свернуть, поскольку, похоже,  для них существует лишь две точки зрения: их собственная и неправильная.  Ведь они обращаются с просьбой вмешаться в эту ситуацию к президенту, очевидно, с надеждой, что он запретит  церкви  контакты со сферой гособразования. А если президентом будет принято политическое решение, то  о чем уж тут дискутировать…

Очень странная позиция для представителей науки, то есть людей, которые по роду своей деятельности, призваны сомневаться в высказываемых ими самими  утверждениях,  подвергать, прежде всего, самих себя беспощадной критике, выносить все вопросы на компетентное обсуждение…