Итак, 17.09. с.г на шею премьерской лабрадорши с помпой водрузили ошейник с приёмником системы «ГЛОНАСС». Пресса пустила слезу умиления, широкие массы политологов вновь отработали номер из серии «вставание с колен и возрождение мощи». Между тем, вид главной псины страны в таком ошейнике наводит на диаметрально противоположные размышления.
Для начала о цене вопроса. Напомню, что в 1997–1998 годах РВСН и военный космос были объединены. Теоретически это правильный ход; однако с практической точки зрения единственной целью этого альянса было перераспределение средств в пользу космоса за счет ударной группировки МБР. Собственно, в этот период и была заложена тенденция к обвальному сокращению СЯС, примечательные итоги которой мы и наблюдаем ныне; напомню, что при Б.Н. их резали умеренно и лишь в последней крайности. Впрочем, в 2001 «ударников» и «надсмотрщиков» развели – однако приоритеты странным образом сохранились.
Силы общего назначения не развивались под лозунгом ставки на СЯС; в свою очередь, СЯС резались под лозунгом «долой тупые ракеты, да здравствует продвинутый мониторинг», «качество вместо количества» etc.
Каков итог? Для начала напомню, что штатный состав американской GPS (NAVSTAR) – 28 спутников. Минимально необходимое число «сателлитов» – 18, прочие 10 необходимы для повышения точности до нескольких метров. Сейчас в составе ГЛОНАСС только 16 спутников со всеми вытекающими отсюда последствиями. Впрочем, дело не столько в количестве, сколько в некоторых особенностях их качества. По данным минобороны США, в 2007-м Россия оказалась крупнейшим среди постсоветских стран импортером американского оружия и техники военного и двойного назначения ($40,7 млн.). РФ приобрела в Штатах огнестрельное оружие и боеприпасы, электронику, ракеты, авиационную технику и оборудование, взрывчатые вещества, системы управления огнем и – внимание - космические системы и оборудование.
Точная номенклатура закупок американцами не раскрывалась, однако кое-какая информация всё же всплыла. В январе 2008 года ОАО «Информационные спутниковые системы» имени академика Решетнёва», производящее спутники различного назначения, сообщило о том, что оно уже два года использует при создании космических аппаратов американскую радиационно-стойкую электронику и предполагает развивать эту практику в дальнейшем. Позднее, в апреле 2008 года заместитель генерального директора ОАО «Информационные спутниковые системы» Виктор Косенко сообщил, что каждый спутник «ГЛОНАСС» примерно на треть состоит из импортных компонентов.
Таким образом, если следовать официальной логике, силы общего назначения и СЯС гнобились исключительно ради создания системы, фактически подконтрольной США – американское эмбарго будет означать её практически мгновенный коллапс.
При этом «ГЛОНАСС» - это лишь вершина айсберга. Практически страна уже давно бряцает весьма своеобразным оружием. Не будем об украинских братьях – это стало уже общим местом, на самом деле Украина и К – это несущественная мелочь. Например, легкий многоцелевой вертолет "Ансат", производимый Казанским вертолетным заводом, будет оснащаться двигателями производства Pratt&Whitney. Заодно эта же компания производит и двигатели для F-35. Примерно из тех же – в смысле, американских – рук мы получаем изрядную часть авиационной электроники. По слухам, на этих же поставках «сидит» и отечественный проект истребителя пятого поколения. При этом – по тем же слухам – у Штатов всё же стараются по возможности не покупать и основная масса импорта приходится на страны ЕС. Так, закупки французских тепловизоров для российских танков едва ли не рекламировались как признак эксклюзивных(?) отношений с европейцами, поистине удивительно, что та же позиция не образовалась по поводу поставок «ракетных» композитов из Германии.
При этом не то что крайняя необходимость, а даже простая целесообразность (разумеется, с точки зрения «абстрактных» интересов «абстрактного» государства) этих сделок зачастую вызывает тяжкие сомнения. Так, «французская» история выглядит более чем странно – в принципе, у РФ есть вполне достаточный ресурс для собственных разработок в соответствующей области; проблема лишь в том, что потенциальные разработчики не относятся к «социально-близким». Впрочем, вернемся к ГЛОНАСС. Напомню, что её первый спутник был выведен на орбиту ещё в 1982-м, как нетрудно догадаться, об использовании американской электроники тогда и речи не шло. Равным образом, не существует «смертельной» необходимости в ней и сейчас – да, наша электроника старая и страшная, но она ещё с грехом пополам производится; при достаточных вливаниях производство ещё можно восстановить в полном объёме.
Однако ж собственное производство тихо загибается без заметной господдержки, а вливания «текут» в штатовский ВПК. Насколько можно судить по отрывочным сведениям, аргументация сторонников этой схемы сводится к следующему. Во-первых, использование радиационно-стойкой американской электроники позволяет увеличить ресурс спутников (слабое место нашего космоса ещё с советских времён). Как следствие, становится возможным снизить затраты на поддержание системы в «боеготовом» состоянии. Во-вторых, «американизация» позволяет увеличить надёжность системы. Функционирование микроэлектроники основано на перемещении электрических зарядов величиной около фемтокулона. Даже на уровне моря космические лучи ежесекундно приносят в микросхему десятки таких зарядов; это вызывает в среднем 5 ошибок в памяти за месяц. Между тем, в районе обитания навигационных спутников (орбиты высотой 19-20 тысяч км) интенсивность космического излучения больше на порядки. В итоге время от времени глючит даже радиационно-стойкую GPS/NAVSTAR – см. например, последнее исследование Direct Line об автоавариях «космического» происхождения.
Всё это логично… однако, следуя этой логике, нужно вообще отказаться от создания своей системы и просто раздать войскам приёмники GPS; так будет достигнута и максимальная экономия, и максимальная техническая надёжность. В то же время политические риски сей операции будут лишь немногим большими, чем по результатам «американизации» спутников.
В общем, нет ни малейшего смысла создавать «независимую» систему, если на самом деле ее функционирование зависит от Вашингтона. Кстати, именно поэтому индусы, приглашенные к соучастию в ГЛОНАСС, уделяют гораздо больше внимания хоть и убогой, но своей системе GAGAN. Между тем, стремительно нарастающий скепсис наших единственных «безопасных» партнеров по разработкам новейших систем вооружения явно перевешивает все выгоды от сиюминутной экономии.
Однако не стоит забывать, что абстрактные интересы абстрактного государства могут сильно не совпадать с конкретными интересами конкретных «государственников». Так, очевидно, что производителям спутников выгоднее собрать их из американских компонентов и отчитаться наверх о выдающихся успехах, чем возится с собственными НИОКР. Эта схема становится тем более актуальной на фоне некоторых особенностей нынешнего околонаучного расклада. Так, «Независимое военное обозрение» периодически печатает статьи, где представители академического истеблишмента открытым текстом требуют отказаться от использования метода сравнительного анализа затрат (т.е. сопоставления стоимости данных конкретных НИР со стоимостью аналогичных или близких работ) и вообще любого «фискального» контроля за стоимостью собственных упражнений. Вот весьма показательная выдержка из статьи членкора РАН Игоря Каляева («Нужны ли учёные министерству обороны?»).
«НИР должен оценивать непосредственный заказчик (заказывающие управления, институты Минобороны, НТК МО и т.п.), а не его, мягко говоря, далеко не всегда очень компетентный представитель… Причем оценивать по сути полученного научно-технического результата, а не по наличию тех или иных формальных бумаг. Ни ПЗ, ни Рособоронзаказ не должны вмешиваться в ход выполнения НИР и тем более судить о ее научно-техническом качестве. Институт представителей заказчика если и должен сохранить свой контроль, то только над поставочными работами, но никак не над НИР».
«Необходимо создать «зеленую улицу» для членов РАН, которые имеют общепризнанные (кем? – РАН поднимает вой при любых попытках учреждения независимой экспертизы) научные достижения».
Существующая система, осторожно выражаясь, не идеальна, но описанные способы ее реформирования… пугают. Итак, «НИР должен оценивать непосредственный заказчик», «причем оценивать по сути полученного научно-технического результата, а не по наличию тех или иных формальных бумаг». Переведу. «Те или иные формальные бумаги» - это финансовая отчетность, позволяющая судить о том, на что потрачены выделенные деньги. Непосредственный заказчик – то есть МО и К - обязан оценивать только соответствие характеристик «изделия» ТТТ, а не способы которыми это соответствие достигнуто. Оценка стоимости НИОКР – это не его епархия; то же самое относится к технологичности полученного «произведения» и национальной принадлежности его составных частей.
Иными словами, здесь речь идёт о получении карт-бланша на бесконтрольное раздувание затрат при полной «свободе творчества». Между тем стоимость «милитаристских» НИОКР и без того приобретает американские масштабы при далеко не американских результатах – см. например, «Булава» (последняя опять грохнулась 18 сентября с.г., несмотря на весь официальный оптимизм по этому поводу). Теперь эту практику требуют легализовать – и чтоб ни одна тварь не заикалась по поводу сравнительного анализа затрат. Иначе…«Иначе, если систему не изменить, все ученые, которые имеют востребованные научные результаты, просто-напросто откажутся от сотрудничества с Министерством обороны. Что сейчас повсеместно и происходит».
Иными словами, наличие источников рентных доходов (пущенная под офисы недвижимость и т.п.) позволяет нашему «научному» истеблишменту успешно саботировать выполнение военных программ – либо выполнять их наиболее «оптимальным» образом.
Теперь о том, почему им это позволяют. Вот несколько примечательных высказываний членов Научно-технического совета при Военно-промышленной комиссии (последняя определяет, по сути, всю военно-техническую политику страны).
Юрий Соломонов (шеф МИТа и «отец» «Булавы») «Есть одна проблема, по которой реакция руководства страны, на мой взгляд, нуждается в корректировке. Считаю, что обсуждаемые в докладе вопросы (преодоления американской ПРО – прим. Авт.) требуют для своего решения конкретного взаимодействия с США, безусловно, с учётом обеспечения национальной безопасности Российской Федерации. Необходимы как совместные консультации, так и эксперименты. Должен сказать, что Российская академия наук полностью разделяет этот подход. К сожалению, обращение руководства академии в 2003 г., подписанное в том числе и мной, в адрес Президента страны, с предложением пойти по пути сотрудничества с Западом, до сих пор остаётся невостребованным» («Вестник РАН» №12 2006).
«Думаю, что разум восторжествует, и мы рано или поздно придём к сотрудничеству с США в области противоракетной обороны, тем более что оно будет способствовать улучшению политического взаимоотношения между нашими странами» (там же).
«Академик Н.П.Лавёров (вице-президент РАН и член Научно-технического совета при ВПК – прим. авт.) полностью разделяет точку зрения докладчика по поводу тех контактов, которые академия наук уже развивает с американскими коллегами… В последнее время, как сообщил Н.П.Лавёров, Академия наук прилагает очень большие усилия для того, чтобы вконец не испортить недавно установленные контакты с американскими коллегами. Он выразил надежду, что удастся преодолеть непонимание военных и развить отношения с американскими коллегами до нужного, но безопасного для страны уровня» (там же). Напомню кстати, что г-н Лавёров был одним из идеологов ослабления ударной группировки СЯС в пользу «сателлитов».
Впрочем, по большому счету, дело не в «оружейниках» - все эти художества процветают ровно потому, что хорошо вписываются в наш «мейнстрим».
Е. Пожидаев
