МЕХАНИЗМ К-ЦИКЛОВ
Попробуем очень упрощенно описать механизм функционирования больших К-циклов. Основой каждого Кондратьевского цикла является кластер новых базовых передовых технологий, который способен существенно изменить, преобразовать направление, масштабы и структуру потребительского и производственного спроса, структуру потребляемых конструкционных материалов и/или энергоносителей. Такой кластер должен обладать способностью постепенно втягивать в себя (и даже образовывать) все новые сопутствующие и обслуживающие отрасли, обязанные своим возникновением или форсированным ростом кластеру базовых технологий. Именно этот кластер вместе с сопутствующими отраслями забирает на себя существенную долю новых инвестиций. Интересно, что сам этот кластер формируется (должен быть подготовлен) еще на депрессивном этапе предыдущего цикла – в полном соответствии с правилом, согласно которому каждый кризис содержит в себе ростки будущего роста.
По мере развития нового цикла последовательно наблюдаются следующие этапы: пионерный этап (первичное внедрение новых технологий, продуктов и услуг), этап экспансии (переход к массовому производству), этап насыщения и этап полного исчезновения дальнейших возможностей для расширения. При переходе от одного этапа к другому наблюдается падение нормы прибыли на вложенный капитал. Уже на этапе насыщения, то есть в зоне сатурации и снижения темпов роста спроса, местами начинает наблюдаться эффект переинвестирования, избыточных мощностей, перепроизводства во многих отраслях кластера, так инвестиционные планы обладают инерционностью, а решения об инвестициях принимаются массой экономических агентов в расчете на необоснованный рост спроса. Так как их действия несогласованны между собой и при этом каждый хочет урвать свой кусок потребительского спроса в погоне за прибылью, то в результате наблюдается несбалансированность инвестиций и возможностей роста спроса: первые оказываются избыточными, вторые – весьма ограниченными. Искусственное продление роста на этом этапе находит отражение в агрессивном маркетинге прежде всего всевозможных сопутствующих товаров и услуг. Но и это оказывает недолгий положительный эффект, после чего возможности дальнейшего роста исчерпываются.
Заметим, что уже на этапе насыщения норма прибыли в реальном секторе (включая кластер отраслей, определяющих содержание данного К-цикла) начинает опускаться настолько низко, что вложения в реальную экономику в большой степени становятся непривлекательными. Денежные инвестиционные ресурсы перетекают в сферу товарных и, особенно, финансовых спекуляций, где они разогревают конъюнктуру и начинают приносить несопоставимо больший доход. Одновременно с этим развитие соответствующих рынков (финансовых, товарных, недвижимости) начинает обретать характер строительства финансовых пирамид. Что предопределяет в дальнейшем крах этих рынков и массовое испарение фиктивного капитала. Острый финансовый кризис в финале становится, таким образом, завершающим аккордом повышательной фазы цикла, за которой начинаются спад и депрессия.
Есть еще одна закономерность, проявляющаяся в рамках Кондратьевских «больших волн». С ними в большой степени связана цикличность либерализации и «огосударствления» экономической жизни, то есть смена господствующей модели управления экономикой и многими социальными процессами. Период острого и затяжного кризиса в рамках понижательной фазы Кондратьевского цикла объективно требует перестройки всей системы организации управления в экономике, которая выражается в усилении роли и функций государства в хозяйственной системе с резким сокращением поля применения либеральных схем и методов хозяйствования.
Период подъема (в восходящей фазе цикла), напротив, требует большей свободы предпринимательства и принятия инвестиционных решений, снятия многих ограничений на межотраслевые и трансграничные переливы капитала, большей гибкости рынков труда. Либерализация экономики и управленческих процессов становится в рамках повышательной волны важным фактором освоения кластера новых базисных инноваций, структурной перестройки и экономической экспансии. Однако в фазе сатурации (насыщения) эта же либерализация неизбежно приводит к эксцессам, перегревам экономики и формированию различных финансовых «пузырей» и «пирамид», тем самым приближая острую кризисную развязку и неизбежную вследствие этого новую волну «огосударствления».
ЭЛЕКТРОННАЯ ВОЛНА
Конкретизируем эти тезисы на примере пятого К-цикла.
После второго дефолта доллара в 1971 году (когда президент Ричард Никсон заявил о прекращении обмена доллара на золото по фиксированному курсу, тем самым разрушив бреттон-вудскую международную валютную систему) и нефтяного кризиса 1973–1975 годов мировая экономика вошла в состояние депрессии, получившее название «стагфляция». Это была финальная часть четвертого К-цикла. Остановились тысячи предприятий, росла безработица, разорялись миллионы мелких и средних предпринимателей, постоянно увеличивались бюджетные дефициты наиболее развитых стран, росли цены на нефть, золото, землю и продукты питания. Существенное снижение спроса на мировых рынках и рост издержек привели к падению средней нормы прибыли (а в ряде отраслей – непосредственно к убыточности) и массовому обесценению как производственного, так и финансового капитала. Но в то же самое время депрессия сыграла роль «спускового крючка» для формирования кластера новых базисных инноваций пятого К-цикла, основу которых составили микроэлектроника, компьютерная техника, Интернет и мобильная связь.
Процесс обесценения капитала на понижательной волне четвертого К-цикла привел к аккумуляции, накоплению и концентрации капитала в руках сформировавшихся к тому времени ТНК, которые стали искать возможности преодоления кризисных явлений понижательной волны в переводе производственных мощностей в развивающиеся страны и вложения аккумулированных капиталов в новые базисные технологии. Перевод старых производств в развивающиеся страны давал ТНК огромную экономию производственных издержек, так как в этих странах была крайне дешевая рабочая сила, низкие налоги и отсутствовали затраты на защиту окружающей среды, что резко повышало получаемую ТНК прибыль. Вложения же в новые, только зарождавшиеся базисные технологии, такие как микроэлектроника, компьютерная техника, интернет-технологии, мобильная связь и т.д., позволяли получать значительную инновационную ренту. Все это и создало необходимые условия для преодоления нижней точки понижательной волны, и к середине 1980-х годов началось оживление мировой экономики. Это оживление ускорил начавшийся на основе уже сформировавшегося кластера базисных инноваций «шторм дополняющих и улучшающих инноваций» (Й. Шумпетер). Этот «шторм» обеспечил длительный подъем мировой экономики в 1990-х годы, в процессе которого осуществлялась диффузия новых инноваций пятого технологического уклада во все сферы производства и услуг (всеобщая «чипизация» механической техники, широкое проникновение информационных технологий в бизнес-процессы и в сферу управления и т.п.).
Еще в условиях понижательной волны четвертого К-цикла ТНК стали тесны рамки национальных экономик, построенные на основе кейнсианской доктрины жесткого государственного регулирования, и господствующей идеологией ТНК стала неолиберальная доктрина полного невмешательства государства в дела бизнеса. Для быстрейшего преодоления кризисных явлений понижательной волны ТНК потребовали снять все ограничения, определяемые господствовавшей тогда кейнсианской идеологией, сдерживавшие свободное перемещение капитала по всему миру. Именно эти силы на рубеже 1980-х годов привели к власти Маргарет Тэтчер в Великобритании и Рональда Рейгана в США. И с середины 1980-х годов начала свое победное шествие по миру неолиберальная революция, осуществившая в интересах ТНК глобализацию мировой экономики на базе сформировавшегося нового – пятого – технологического уклада.
Двадцать с лишним лет ТНК под знаменем глобальной идеологии неолиберализма вели вперед мировую экономику по повышательной волне пятого К-цикла. Именно в этот период начался длительный подъем мировой экономики, продолжавшийся вплоть до начала нового тысячелетия, когда потенциал экономического развития пятого технологического уклада исчерпал себя. С момента смены тысячелетий производственный капитал снова стал демонстрировать тенденцию к превышению мощностей над реальным спросом на продукцию новых отраслей, связанных с интернет-технологиями, компьютерной техникой и мобильной связью, о чем свидетельствовал так называемый «азиатский» (а в действительности – мировой) кризис 1997–1998 годов и экономический кризис в США 2001 года. Это, в свою очередь, привело к росту издержек и падению средней нормы прибыли. И, в полном соответствии с теорией Н.Д. Кондратьева, капитал потек туда, где он мог без больших усилий получать высокую прибыль, то есть из производственной сферы – в спекулятивные операции на фондовом, сырьевом и ипотечном рынках.
HOT BUBBLEGUM
Неолиберальная революция, происходившая в рамках повышательной волны пятого К-цикла, не только позволила раздвинуть границы национальных государств, но и создать новую мировую финансовую систему, которая обеспечила ТНК аккумулирование и приток капитала со всего мира и концентрацию его в своих финансовых центрах (Нью-Йорк и Лондон). Для этого в 1987 году во главе ФРС США был поставлен Алан Гринспен, который совершил «новую финансовую революцию», создав условия для возникновения института деривативов (производных финансовых инструментов). Финансовый механизм, основанный на деривативах, до поры до времени страховал от возможного лопания финансовых пузырей. Его логика была предельно проста: пузырь вышибался пузырем. Если раздулся пузырь госдолга, то финансовые ресурсы с помощью деривативов можно было перекачать в пузырь интернет-экономики, а если готов был лопнуть пузырь интернет-экономики, то финансовые ресурсы перекачивались в недвижимость, раскручивая ипотеку.
Всего за двадцать лет объем рынка финансовых деривативов (по номинальной стоимости) вырос с нескольких миллиардов до почти квадрильона долларов (что более чем на порядок превышает объем годового мирового валового продукта).
С середины 1990-х деривативы незаметно стали определять жизнь каждого американца. Банки выдавали людям кредиты низкой степени надежности, стимулируя таким образом расширение спроса. Затем специализированные финансовые компании (например, Fannie Mae и Freddie Mac) «спрессовывали» эти кредиты в большие массивы, выпуская под их обеспечение облигации – производные от тех первых кредитов (потому они и назывались деривативами). Эти облигации потом опять разрезались и упаковывались заново. Создавались деривативы третьего, четвертого, пятого уровня и так далее. Так создавался настоящий «компот» из кредитов – от рискованных до обычных, то есть из нескольких кредитов различной степени рискованности система создавала целое облако – мириады новых бумаг. Считалось, что риск как бы «размазывается» по ним. Все участники рынка знали, что ненадежный, «плохой» («subprime») кредит хуже «хорошего», так как должник имел гораздо меньшие шансы его погасить. Значит, есть риск банкротства. Тогда брались десять тысяч «плохих» кредитов, перемешивались с сотней тысяч надежных, и на этом основании выпускалась ипотечная облигация, которая отправлялась гулять по миру. Ручейки ежемесячных платежей от покупателей домов продолжали стекаться к кредиторам. Но ценность облигации уже была связана не с конкретным домом, а с биржей, где все были уверены, что американская недвижимость будет дорожать всегда.
Таким образом, деривативы первого уровня размазывали риски по кредитам, деривативы второго уровня были призваны страховать риски по деривативам первого уровня, деривативы третьего уровня покрывали риски по деривативам второго уровня и т.д. Но в результате рынок деривативов рос бесконтрольно, экспоненциально, превращаясь в финансовую пирамиду. Механизм, призванный снижать локальные риски, сам превратился в фактор повышения системного финансового риска. Уже только исходя из объема данного рынка было понятно, что никаких денег мира не хватит на покрытие всех финансовых обязательств в этой цепочке. Надежда была только на то, что локальные риски не превратятся в системные, что удастся предотвратить цепную реакцию…
ТУТ И СКАЗКЕ КОНЕЦ…
Под идеи Алана Гринспена известные американские экономисты вроде Роберта Мертона, Майрона Шоулза, Гарри Марковица или Мертона Миллера подвели теоретическую базу. И даже получили Нобелевские премии за это, очень убедительно доказывая, что использующиеся при создании деривативов компьютерные математические модели могут распылять риск бесконечно и безопасно.
Как мы указывали выше, когда перенакопленный и рассеянный среди миллионов собственников капитал перестал давать достаточно высокую среднюю прибыль от вложений в реальную экономику, его перенаправили в экономику виртуальную (в так называемую «новую экономику»). А когда IT-технологии в начале тысячелетия также перестали обеспечивать высокий доход и случился обвал в соответствующем секторе фондового рынка, «главные финансовые инженеры» перенаправили средства инвесторов на рынок недвижимости и связанных с ним деривативов. Американская экономика в начале нового тысячелетия переживала бум ипотеки (чему в немалой степени способствовала сверхлиберальная кредитно-денежная политика). Причем на определенном уровне раздувания пузыря на этом рынке ипотеку стали давать даже людям, живущим на социальное пособие, так как благодаря росту цен на жилье, получатели кредита через год-другой могли продать свои новые дома, рассчитаться с долгом и получить при этом еще и хороший доход. И все свято верили, что так будет вечно, и что с помощью деривативов удастся уйти от неизбежных рисков.
Но тут «сказка» кончилась. Повышательная волна завершилась, произошло насыщение рынка недвижимости, цены на нее перестали расти и даже стали падать. Начались дефолты по «плохим» кредитам, что привело сначала к ипотечному кризису, затем к кризису ликвидности, переросшему в широкомасштабный банковский кризис, а затем и к мировому финансовому кризису. Следствием этого стало фактическое банкротство (и дальнейшая национализация) крупнейших в США ипотечных агентств Fannie Mae и Freddie Mac, исчезновение пяти крупнейших инвестбанков с Уолл-Стрит (Bear Stearns, Lehman Brothers, Merrill Lynch, Morgan Stanley, Goldman Sachs), принимавших активнейшее участие в спекуляциях с деривативами, покупка государством контрольного пакета крупнейшей мировой страховой компании AIG, крах ряда ипотечных и коммерческих банков...
Но все это только начало. Дальше экономику США ждет длительный спад, который неизбежно перерастет в крушение всей американской финансовой системы, являющейся становым хребтом мировой финансовой системы.
Александр Айвазов, Андрей Кобяков
