Видимо, мыслительные типы действительно воспроизводятся в каждом новом поколении, так что опыт предшествующих существенного значения не имеет (может, и правильно было бы убрать историю из программ, оставив только для любителей), а представление индивида о причинно-следственных связях основывается на внутреннем убеждении и корректировке не поддается. Советник говорит правителю, что поступать неким образом не следует, будет плохо. Его не слушают, но все так и происходит. Реакция: "Накаркал, сволочь!". Советника выгоняют.

И великие, и малые не любят слушать неприятные им вещи и склонны предпочитать свою веру чужим словам. Убежденность – дело хорошее, но до известных пределов: представьте полководца, вопреки данным своих служб и даже печальному опыту предшествующих боев, свято верящего, что у противника не 20 дивизий, а вдвое меньше, а его собственные войска – не потерявшие половину состава деморализованные части, а вполне боеспособные.

Безрассудно верить можно только в Бога. Все же иные веры (во все человеческое) желательно предварять рассудком. Верить, увы, нельзя даже в деньги (имеют, как видели, свойство испаряться, да и работают не всегда). Во что только люди не верили: кто в монаршью мудрость, кто в "народ-богоносец", кто в "сознательную революционную дисциплину солдата-гражданина", кто в мировую революцию, кто в Партию, кто в Рынок, кто в Государство, кто в демократию, кто в национализм, кто в коммунизм... Всем и воздавалось – "по вере их".

Все-таки среди "мыслящих" чрезвычайно распространен взгляд на отрицание власти как таковой. Но власть всегда конкретна и политически окрашена, и ситуация, когда те, чьим убеждениям власть соответствует, желают ей быть слабой – достаточно нелепа. При этом "мыслящие" всякий раз ухитряются упорно игнорировать тот очевидный факт, что "немыслящие" власть не только не отрицают, но предпочитают, чтобы она была возможно более сильной. Тут все очень просто. Порядок может быть плохим или хорошим, но беспорядок плох всегда. Полицейское государство лучше, чем бандитское. А оно всегда либо такое, либо такое. Власть всегда у того, кто убивает (может убить), и если бандитов не убивают, то убивают они.

Вообще приписывание населению своих собственных убеждений трудно признать разумным: оно никогда не оправдывает ожиданий. У "народа" нет убеждений (за исключением 3–6% он идейно-политически вообще не мыслит, и его отношение к власти не основывается на наличии у нее той или иной идеологии), а только естественные потребности: порядок, достаток и стабильность. Обращение к той или иной массовой группе населения предполагает некоторый "соблазн" и может быть успешным только в том случае, если разнуздывает ее инстинкты.
До возникновения массового общества вопрос этот вообще не стоял (сила инерция делала свое дело). Но с "восстанием масс", когда апелляция к ним стала основным инстументом политики, возникло явление "соблазнителей". Если соблазнителям удавалось на что-то подвигнуть массу, но этих вещей ей не обеспечить, то как только они ослабляли ошейник или информационную блокаду, у них начинались проблемы. Но тот, кто таковые (сравнительно с положением в других странах) обеспечит, может удовлетворять свои пристрастия сполна, баловаться чем угодно – хоть политкорректностью, хоть внешнеполитическими авантюрами.

На мой-то взгляд, власть, которая не лезет ни в душу, ни в бытовые пристрастия своих подданных (а то, что лезет порой в кошелек - так без этого никакая не существует), вполне приемлема. Но лезет в эти сферы только власть тоталитарная, которая всегда идеологична и коей неймется «воспитывать». Тоталитаризм и авторитаризм не «стадии» одного явления, а явления, лежащие в разных плоскостях. "Авторитарность" власти на самом деле означает лишь ее независимость от мнений тех нескольких процентов публики, которые мыслят иначе (при терпимости к существованию и высказыванию этих мнений), а «тирания» всего лишь твердую решимость не дать себя свергнуть представителям этих меньшинств.

Те черты, которые обычно принимают за проявления авторитаризма и тираничности (цензура и вообще боязнь слова) есть именно черты тоталитарные, а не авторитарные. «Авторитарная» власть сказала бы: думай и пиши про меня что и где хочешь, но если купишь автомат и попытаешься выгнать меня из Кремля, пристрелю, как собаку, и тебя, и любое число тебе подобных. Тоталитарная стремится заставить себя любить, и не только себя, но и то, на чем "стоит". Оттого очень обижается на тех, кто не любит ни то, ни другое, и старается заткнуть им рот, борется с «оранжизмом», «фашизмом» и т.д.
По мне – разница существенная, для кого-то – нет. Однако же такой власти, которой бы все были довольны, встречать не приходилось.

C. В. Волков

http://salery.livejournal.com/35394.html#cutid1