К концу 19 века в Китае сформировалось две политические доктрины. Первая, официальная, была ориентирована на сохранение татаро-монгольской (татаро-китайской) империи, но проблема необходимости её модернизации даже не обсуждалась. Всем в Китае было ясно, что для сохранения независимости стране надо иметь современное вооружение, а для вооружения – отечественную военную промышленность. Последнее обстоятельство обычно отрицается историками, но это фальсификация. Китайцы не дураки, и в экономике разбирались прекрасно. По всей стране строились современные предприятия, железные дороги, арсеналы. Всё на 90% шло из Пекина, а отсутствие контроля над региональными экономическими центрами было вызвано не «хаосом», а общей схемой устройства китайской империи. Как раз централизованное поощрение экономической милитаризации было призвано укрепить центральную власть.

Бесcмысленные взвизги о «развратной куртизанке Цыси» явственно показывают ослиные уши авторов чёрного пиара. Какой ещё идиот может опуститься до такого уровня? Действительно, как вы уже догадались, татаро-китайцы выступали против Англии. Англичане, пользуясь гегемонистской монополией на распределение информации, клеветали на политического противника, причём с учётом тогдашнего менталитета.  Люди-то были в половом вопросе с проблемами. Цивилизация 19 века подавляла малейшие проявления сексуальности и превращала взрослых людей в детей. Конечно, кроме аристократов и господ офицеров. Эти оставались взрослыми и доминировали над миром бесполых рабочих пчёл/муравьёв.

Главным стратегическим союзником татарского Китая до 1905 года была Россия. Кроме всего прочего это объяснялось татарским влиянием в самой России. Русские были единственными европейцами, для которых китайцы были слегка свои. Китайцев они понимали лучше, и это давало дополнительный бонус. Англичане это обстоятельство видели ясно и учитывали в полной мере.

При этом не нужно думать, что русские питали к Китаю какие-то романтические чувства. Это были те же европейские хищники. Только русские действовали потоньше и полицемернее. Они всячески поддерживали центральную власть, чтобы перекрыть или хотя бы затруднить проникновение в Китай своих конкурентов, а территориальные уступки вымогали не бряцая оружием, а как плату за помощь.

Характерным примером русской тактики в Китае служит история с Порт-Артуром. Россия оказала действенную поддержку Китаю при подписании Симоносекского мира. Благодаря её позиции (поддержанной союзной России Францией, а также Германией) китайцам удалось сократить контрибуцию и отвергнуть претензии японцев на Манчжурию. НО. В оплату этой помощи Россия вскоре получила преобладающие права в Порт-Артуре и северной Маньчжурии. То есть русские вернули Китаю его же пирог и вырезали часть себе «за работу». При этом сохранив дружеские отношения с китайцами. Так работают Мастера. Которых у нас давно нет и, скорее всего, – не будет.

К концу 19 века считалось, что у России есть преобладающее влияние во всём застенном Китае, включая Китайский Туркестан.

Имперскому Китаю противостояли южане. Разумеется, не «народ», который варился в собственном соку, а проанглийски настроенные провинциальные чиновники. Что касается модернизации, они говорили то же, что и северяне, но у них это сопровождалось националистической демагогией о борьбе с «татарским засильем». Достаточно двусмысленно эта демагогия выглядела уже потому, что юг состоял из нескольких резко отличающихся друг от друга китайских народов, и как единое целое его сохраняла именно власть этнически нейтрального (ибо вообще некитайского) Пекина. Это уже не говоря об общей проблеме Север-Юг.

Сами по себе южане не были опасны. Даже разрушительное восстание тайпинов (основа тайпинов это южные хокка) лишь способствовало повышению самосознания северного Китая. Но северяне были тоже прежде всего китайцами, пусть и более лояльными татарам, а у самих татар существовала проблема местного татарского национализма. К тому же высшая маньчжурская аристократия была вовсе не однородна. Это был сложный конгломерат кланов, причём сама императорская фамилия делилась на несколько фракций. Во внутренней борьбе эти фракции использовали южан. Маньчжурский принц вполне мог инспирировать пекинскую демонстрацию студентов с Юга, чтобы добиться выгодных перестановок во дворце.

Англичане, инспирируя южных китайцев, стремились отстегнуть собственно Китай от его татарской части и, пожертвовав в пользу России маньчжурско-монгольским хвостом («вершки и корешки»), установить в Китае проанглийский режим. Тогда под прикрытием националистической демагогии можно было отсечь от раздела Китая французско-германских конкурентов и нейтрализовать демагогию американцев.

Первый этап – ликвидация маньчжуров, - устраивал всех, кроме русских. Французы и японцы надеялись на последующий демократический хаос и развал, где им перепадут жирные куски. Солидные немцы, будучи субгегемонами, считали дальше, и надеялись на раскол между монархическим Севером под эгидой кайзера и демократическим Югом, где господствовали бы англичане. С последними, как тогда полагали немцы, можно было иметь дело (выяснилось, что нет, да было поздно).

При этом следует учитывать, что в начале века существовало две России – великая имперская (до 1905 года) и малая парламентская (после 1905). Граница была не жёсткая, частично великая Россия существовала до 1917. «Молодая Россия» была неопытная. Внешнюю политику по-прежнему удавалось контролировать русским профессиональным дипломатам, но они должны были во всё большей степени учитывать пожелания, а иногда и поучения черпающих сведения о мировой политике из популярных журналов с картинками. Ввиду этого к 1910 году русские дипломаты были вынуждены согласиться на «маньчжурский кидок». Но, думаю, Николай надеялся сохранить с отстраняемой династией хорошие отношения, и попытался бы взять её под патронаж (учёба принцев в русских военных училищах, совместный бизнес, поддержка полуофициального статуса национального маньчжурского престола). Но в общем этот вариант, облегчая аннексию «вершков», закрывал для русского влияния коренной Китай. Это был переход от «большой политики» к «малой политике», хотя и «вариант Б» был разумным и вполне соответствовал русским национальным интересам.

Наиболее коварной и дальновидной была политика Великобритании. Англичане делали ставку и на Северный Китай и на Юг, поддерживая и революционеров и северокитайских (мандаринских) монархистов. Использовалась и тактика доброго следователя по отношению к уничтожаемым маньчжурам. В таких случаях добрый английский король звонил по телефону от себя лично, и предлагал помощь свергнутой им же династии в рамках частной инициативы «конституционного» монарха. Мол, кинули тебя старичок, ай-ай-ай, а не хочешь ли у меня в имении переконтоваться.

Ну, это обычная английская машинерия, думаю сейчас всем ясная.

Однако у беспроигрышной английской стратегии в Китае было две большие трудности.

Во-первых, кусок всё-таки оказывался слишком большим, так что перейти в одиночку от сферы влияния к протекторату, а от протектората к коронной колонии было весьма затруднительно.

Второе, ещё более важное обстоятельство заключалось в том, что китайцы были совершенно чужды английской культуре. Это другая раса. С «индоевропейскими» индусами худо-бедно у англичан получилось. Но представить в роли проанглийской аристократии всех этих Хуо Мяо и Ван Яней было крайне затруднительно.

Вот у русских, пожалуй, и вышло бы. С их татарскими мурзами. В конце концов, Сперанский был китайцем. При правильной дипломатии все в ход идёт.  Так управляют Мастера.

Вот тут-то и становится понятна роль японцев в мире английской гегемонии конца 19 - начала 20 века. Англичан не очень интересовала роль японцев как антироссийской силы. К тому же до 1905 года они и не понимали, НАСКОЛЬКО японцы хороши как военные союзники. Англия была страной серьёзной и ставки у англичан были повыше. Японии с 1895 года отводилась роль английского «младшего брата», которому доверено непосредственное господство над Китаем. Это и была главная роль японцев в англо-японском тандеме 1902-1922 гг.

Последнее время много говорят о чудесах японского шпионажа, будто бы инспирировавшего первую русскую революцию. Да господи ты, боже мой.  Куда уж им зажечь русское море. Спичками чиркали англичане, а японцы служили маскировочным буфером, чтобы в случае чего свалить инспирацию на прямых военных соперников России. Что и произошло. Полковник Акаси бегал, хлопал своими узкими глазками и намекал, что это он финансировал деятельность русских оппозиционеров, организовывал съезды эмигрантов в Париже и Женеве. О чём тут же в Петербурге вышла целая книга.

О да! Кому как не официальному военному атташе в России заниматься такими вещами. Никто ведь не догадается.

А вот в Китае японцы действовали серьёзно. Они не прикрывали деятельность англичан, наоборот, англичане передали им часть своей резидентуры и продавливали УСЛУГИ ЯПОНЦЕВ ПО СОЗДАНИЮ КИТАЙСКОЙ РАЗВЕДКИ. Причём как в Пекине, так и в каждой из полунезависимых провинций. Так готовилась база для абсолютного господства англичан и японцев в будущем «независимом» Китае.

Всё это велось под агитацией за «консолидацию жёлтой расы». Военный успех Японии в русско-японской войне подавался японцами (то есть англичанами) как разрушение мифа о всесильности белых дьяволов. Именно в Японию хлынул поток модернистски настроенных китайских студентов. Именно там, а не в Лондоне, Париже или Берлине, они проходили идеологическую обработку и вербовку. Внешне – своими узкоглазыми братьями японцами. А на самом деле - английской разведкой.



Сын Чан Кайши от японки. Как офицер вермахта
принимал участие в польской кампании 1939 года.
Партия Тунмэнхой была основана Сунь Ятсеном в 1905 году в Японии. В Японии же на основе этой партии после 1911 года был создан Гоминдан. В Японии проходили вербовку и подготовку большинство китайских революционных лидеров. Чан Кайши не только познакомился с Сунь Ятсеном в Японии, но, выучив японский язык, стал кадетом японского военного училища и в этом качестве служил в регулярной японской армии. Японское командование и послало его в 1911 году в командировку – делать китайскую революцию. Это не единичный случай. Десятки и сотни китайских офицеров, участь в японских училищах и проходя стажировку в японской армии, объединялись в тайные военные союзы (попросту в военные масонские ложи), которые и были главной движущей силой революции, а затем многодесятилетней гражданской войны.

Более того. Китайские революционеры очень часто были ассимилированы японцами, у них были японские имена, жёны... и... и, я думаю, что часть из них просто была японскими разведчиками с подставными биографиями.

Как возник на политическом горизонте Сунь Ятсен, этот китайский Ленин и Ататюрк в одном флаконе?

В 1895 году, сразу после окончания китайско-японской войны никому не известный молодой человек высадился с группой диверсантов в Гуандуне близ Кантона, был вскоре арестован местными властями, но не расстрелян на месте, а при помощи англичан отправлен в Японию. Напомню, что китайско-японская война велась только несколькими прибрежными провинциями Китая. Остальные не вмешивались. Точнее все, кроме Гуандуна. Наместник этой провинции прямо заявил, что не считает себя находящимся в состоянии войны с Японией. Вот к этим мятежникам-сепаратистам Кастро-Сунь Ятсен и высадился. «Бороться с татарами».

Откуда же приплыл сей деятель? Вы будете смеяться, но из Гонолулу.

(Гавайи тогда были ничейной зоной, аннексированной США позднее – после испано-американского конфликта. В Гонолулу была большая английская, китайская и японская община. Японцы кстати, и сейчас занимают на Гавайях выдающееся положение – и по численности и по влиянию на политическую жизнь штата. Гурманам советую ознакомиться с флагом штата Гавайи. Хороший такой флажок. Думаю, РФ подошёл бы.)



Англо-японский шпион Накаяма. При вступлении
в его партию у всех членов брались отпечатки пальцев.
Впрочем, что я всё «Сунь Ятсен», «Сунь Ятсен». Тогда в Китае и во всём мире его знали под другим именем – «Накаяма». У мистера Накаямы была проблема – он по-китайски говорил с акцентом и по прибытии в Китай был первым делом избит родственниками как чужеземец. Что неудивительно. Начнём с того, что он был протестантом. Впрочем, по странному стечению обстоятельств христианами были почти все китайские революционеры (в том числе конечно и Чан Кайши.) А христиане составляли максимум 1% от численности китайского населения. Но об этом я расскажу дальше.

Пока хотел бы предостеречь публику от скоропалительных выводов. При огромном влиянии иностранцев и при самом оголтелом предательстве, китайцы всё-таки не были ни японцами, ни англичанами, ни американцами. Они были китайцами. Вопрос в том, что такое китаец и каков его национальный характер.