Жил хороший человек, работал, с друзьями гулял. А жил он в Стране Чудес; на брачное законодательство внимания не обращал — оно ж его не касалось. Решил он жениться. Чтоб семья, дети, уют. Ему говорят: невесту будешь выбирать в публичном доме. — Как?! — Таков закон. — А кто ж принял такой закон?! — Да эти б...ди и приняли. Когда закон обсуждался, тебя с друзьями тоже звали, но вы не пошли, а то, может, и закон был бы другой. А теперь — вот так.

Ну, делать нечего. Пошел хороший человек в бордель — невесту выбирать. Встречают его радостно: “Ждем! Ждем!” — и сразу ведут к плакату (на стене возле кровати), а на плакате мордочки и проценты. “Вот наш рейтинг. Советуем вам Эмведеру Эмчеэсовну, она у нас лучшая, все важные клиенты — только к ней; у нее и первое место, и второе, и по этой позиции она впереди, и по этой; и поет хорошо: хочешь — песню о Справедливости, хочешь — о Родине...”

— Да знаю я, — перебивает хороший человек, — знаю я все эти места и позиции, не вчера родился.

Загрустил он, не взял Эмведырку. Фигурка у ней, конечно, что надо, но детей она не любит да, похоже, чем-то нехорошим больна. Одну минуту пообщался с ней и понял, какая она лживая и наглая — будет врать и изменять на каждом шагу, борща не сварит.

Решил было он домой пойти и холостым остаться, как вдруг заметил среди полуголых полупьяных невест одну совсем одетую и трезвую. “А это у вас кто?” — “Не обращайте внимания, это у нас уборщица, полы моет”.

Обрадовался хороший человек: раз уж по закону положено в борделе жениться — я лучше уборщицу возьму.

И правильно сделал. Даже принцы предпочитают Золушку искать, чем на крашеных стервах жениться.

Вслух власть говорит одно, а внушает другое.

Вслух власть говорит: “Иди на выборы! Иди на выборы! Ты должен! Ты должен!” Поставлен спектакль так, чтобы человек ощутил выборы как нечто нужное власти, но ненужное ему, навязываемое.

И тут же власть (устами политологов) внушает: скучно, нет интриги, все предрешено, не ходи, бесполезно, ничего не изменишь.

И десятки миллионов повторяют: не пойду — все равно ничего не изменишь. Это идеальная для властей ситуация — чтобы каждый думал, будто он один и “ничего не изменишь”.

Власть боится. Потому что если эти десятки миллионов пойдут — изменится все.

Пока идет один — ему палкой в лоб, и в обезьянник. Идет сто человек — их встречают водометы. А когда выходят миллионы — армия поворачивает штыки в другую сторону.

“Да не ходи ты на выборы! Все уже решено!” — внушает власть избирателю. И показывает рейтинг, где она — первая.

У них — точно, все решено. А у нас? Н- ---!

Им выборы не нужны, потому что они в полном порядке, власть уже у них, и взятки, и сила. Выборы нужны нам, чтобы хоть немного изменить жизнь к лучшему.

А идут на выборы — они. И ведут — они. И выбирают себя.

На словах они выбирают себя для нас, а на деле — выбирают себя для себя. А если мы остаемся дома — им еще лучше. Выборы не состоялись — значит, они остаются у власти. Вот бы и дальше так.

* * *

Выборы в Стране Чудес совершенно безумные.

Система устроена так, что выигрывает самый наглый (всех перекричит), самый богатый (больше всех в эфире и на плакатах), самый лживый (клевещет на всех, обвиняет всех, а сам о себе, не стыдясь: “Я спаситель нации, а кто не верит — тому по роже!”).

А потом этот наглый, богатый, лживый становится законодателем.

Мы кого выбираем? Группу захвата? Группу эстрадных юмористов? Группу грабителей и растлителей?

Мы выбираем законодателей. Они должны быть умными, честными и добрыми. Тогда будут хорошие законы, и жить станет лучше.

А система выборов построена на деньгах и агрессивности. В такой системе добрый (именно такой, какой нам нужен) победить не может.

Представьте, посылаем сборную России на чемпионат мира по шахматам. А отборочные соревнования — бег в мешках. И что? Каспаров не пройдет, Карпов не пройдет. Играть в шахматы поедут молодые качки — староиндийская защита: справа в челюсть.

А тут еще один — как с ножом к горлу — предлагает союз: “Давай вместе, в одном мешке поскачем! У нас же общие идеалы!” — Да нет, неудобно, упадем, да и репутация у вас... — Лезь, гад, в один мешок, не капризничай!

И дебаты, и выборы вообще так устроены, что услышать умного, честного, скромного — почти невозможно. А разумные люди (которые понимают, каким должен быть законодатель) с досадой говорят о своем кандидате:

— Что же он делает?! Ведь его не видно, не слышно! Опять его эта сволочь переорала!

Потому и переорала, что сволочь. И что делать? Стать суперсволочью, чтобы выиграть выборы? Но из суперсволочей обратно никто не возвращался. Это все равно как барышня, которая решает: сперва годик-другой в сауне подработаю, приданое соберу, а уж потом стану честной девушкой, и замуж.

* * *

Лозунги похожи. Как разобраться? А ты гляди на подписи.

“За детскую нравственность!” — Хорошее дело защитить детей от растления. Но представьте этот лозунг с подписью:
“За детскую нравственность!
Чикатило”.
“За справедливость!
Ваучер”.
“За честные выборы!
Вешняков”.

Создали закон, по которому на выборы надо тратить многие миллионы долларов. А потом ежедневно укоряют: у вас в списке олигарх!

Потому и олигарх в списке, что цена безумная. Вы лучше спросите те партии, у которых в списках нет олигархов: ребята, а у вас откуда деньги на плакаты, на телеэфиры? Грязный негодяй на букву “Ж” — вот он на Первом канале у Познера, вот он на Российском у Сванидзе, вот он на ТВЦ, вот он везде. Мы что, должны поверить, что эфиры на госканалах ему достаются бесплатно?

“Ж” тратит миллионы долларов — это бандитские деньги. И ни к “Ж”, ни к бандитам у нас претензий нет — они ведут себя так, как бандитам и положено.

У нас есть претензии к государственным и негосударственным СМИ: вам разве не понятно, что вы берете бандитские деньги — деньги, сделанные на проституции и наркотиках.

Даже проститутки ведут себя иначе. Одна очень откровенно рассказывала: “Если клиент мне не нравится — я такую рожу скорчу, что он меня не возьмет”. А госканалы, видать, не столь разборчивы.

* * *

Допустим, вам нравится, как кто-то матерно ругает президента США. Допустим, вам нравятся чьи-то усы и седины. Допустим, вам нравятся знаменитые борцы, певцы и гимнастки. Но выборы — не тот случай, когда надо выражать симпатии.

Нравится тебе человек — пошли ему поздравительную открытку. А избирательный бюллетень тебе дают не для того, чтобы ты послал его в подарок кандидату.

Избирательный бюллетень тебе дают — как талон, — чтобы ты себе купил хорошего врача, хорошего начальника.

Есть люди, которым нравятся наглые шоумены, нравится похабщина. Но спросите их: “Хочешь, чтобы этот тип оказался врачом в твоей поликлинике? Хочешь, чтобы этот тип стал директором школы, в которой учатся твои дети? Хочешь, чтобы он, стольких уже разоривший, стал директором твоего завода? Не хочешь? — так какого же хрена выбираешь его в законодатели”.

* * *

Зачем выборы? А зачем мыть руки? Помирал мужик от дизентерии и в предсмертном бреду все повторял: “Эх, ребята, зря я руки не мыл!” Поздно спохватился.

Способности обостряются в минуту опасности. Человек становится сильнее, умнее. Спасаясь от собаки, трехметровый забор перепрыгивает.

Выборы — момент, который должен сделать тебя очень ответственным и очень умным. Политиком на один день. Но этот день — годы кормит. Если правильно выбрал. А если выбрал неправильно — этот день потом годами душит.

Эта власть хорошо на футболе “ура” кричит, но делать-то она ничего не умеет. И не вчера началось.

Хотели страну от запоя вылечить. Устроили антиалкогольную кампанию, виноградники вырубили, всех приучили самогон гнать, а в результате — пьют больше, а умирают много больше, потому что до “борьбы за трезвость” водка была не отравленная.

Хотели Чечню усмирить. Обещали управиться за неделю. Воюем девять лет.
Сто раз объявляли войну с коррупцией, а в результате все оборотни, кроме министра. Да и тот, говорят, странно ведет себя в полнолуние.

Давно это началось. Рывок к коммунизму обернулся ГУЛагом; кукуруза (царица полей) привела к неслыханным для России закупкам зерна на Западе; обещали создать средний класс, а создали кучку олигархов; обрадовали мир назначением штатского человека министром обороны (если офицер КГБ может считаться штатским) и не заметили, как во главе страны оказались силовики...

Разница, однако, есть. Устраивая коллективизацию или борьбу с алкоголизмом, нас не спрашивали. И мы могли на неприятные вопросы подросших детей отвечать: “Сынок, что ж я мог поделать!”

А сейчас нас спрашивают. Пока еще спрашивают.