Медуза Горгона – известный персонаж древнегреческих мифов. Люди, смотревшие ей в глаза, превращались в куски мёртвого камня. На сегодняшний день к нашему телевидению всё больше и больше подходит подобная аллюзия.
Человек, застывший перед телевизором, беспомощен перед потоком разрушительной информации. Об опасности для психического здоровья такой обыденной вещи, как телевизор, рассказывает академик РАЕН, профессор, заведующий кафедрой психоэкологии РУДН Игорь Викторович СМИРНОВ.
– Игорь Викторович, как вы считаете, становится ли интенсивнее психическое воздействие, оказываемое с телевизионных экранов?
– Конечно же, становится. За счёт средств рекламного воздействия людей вынуждают совершать некие поступки, которые в здравом уме и трезвой памяти они не совершили бы никогда в жизни.
Также показателем вредоносности голубого экрана сейчас является то, что на самом деле психически больные люди верят, что из телевизора на них воздействуют специальными лучиками. В этом виноваты СМИ, в том числе и телевидение. Если раньше 30% бредящих больных были уверены, что на них воздействуют гипнотическими лучами соседи или инопланетяне с Марса, то теперь все считают, что воздействуют психотронным оружием с экранов телевизоров. Конечно, в этом задействовано не только телевидение. Количество безграмотной литературы по популярной психологии, равно как и сайтов в Интернете, чудовищно. Люди читают и смотрят всё без разбору, и в результате в голове полная каша от Шри Ауробиндо до Юнга. В телевидении основной удар идёт по двум направлениям: это избыточная реклама не всегда качественных товаров, и второе – это превосходство зарубежных кинематографических продуктов над российскими.
– Вы считаете, что в большей степени кино владеет массами, а не новостные программы?
– Я думаю, что кино. И блоки рекламы между ними.
– Не могли бы вы уточнить, что такое некачественная реклама, по-вашему? Это некрасивая реклама?
– Наоборот, она очень красиво снята. Поэтому у людей намечается сильный перекос в сторону товарного потребления. Не духовного развития, а исключительно материального. Мы это видим на наших пациентах, у которых исследуем, тестируем при каждой процедуре высшие нравственные сферы, как-то: идея Бога, идея семьи, идея Родины и ещё ряд подобных базовых идей. Дезавуированы высшие, базисные понятия. Девальвировано то, ради чего человеку имеет смысл жить. Вместо этого подставляются суетные и сложные (в психологическом смысле) ценности, такие как «жизнь ради денег».
– А можно ли говорить, что телевидение этому поспособствовало?
– Несомненно. Идея Бога, например, очень долго затаптываемая, на сегодняшний день совершенно убрана из душ большинства наших современников. Она сейчас – крайне редко встречаемое событие даже среди священнослужителей. Речь идёт о глубинном восприятии. Вот у нас есть среди пациентов священники, и ни один из них этой идеи не имеет.
Мы, к сожалению, находимся на пике технократической цивилизации. А человеку всё равно что-то надо для души. Религии сейчас уже недостаточно в той форме, в которой она себя преподносит. Поэтому плодятся многочисленные секты в огромном количестве. Люди стремятся к чему-то духовному, но попадаются к мошенникам в виде сект, теряя здоровье, а иногда и жизни. На уровне подсознания у среднестатистического россиянина нет ничего, как ни страшно об этом говорить. Там при внимательном изучении будет найдена «прямая линия», то есть вообще нет нравственных ценностей. Или же там присутствует материальное, сиюминутное: взять долг, отдать долг и т. д….
– А что ещё может действовать на подсознание в рамках нашего ТВ, кроме рекламы?
– Сама по себе пространственно-временная организация семантических сфер. То есть когда один и тот же сюжет под разным видом подаётся по разным каналам нашего телевидения в разное время. Оккупация сознания зрителя происходит 24 часа в сутки. Пример – возрастание количества новорусских сериалов. Они все, без исключения, имеют колоссальный криминальный компонент.
– Как вы считаете, телевидение может подстегнуть волну криминала?
– На данный вопрос я могу ответить лишь как гражданин, поскольку не располагаю научными данными. Нет статистики. Это было бы немыслимо сложное исследование. Мне кажется, да, безусловно, телевидение играет роль стимулятора, пробуждающего негатив в человеке.
В первую очередь за счёт уровня криминальных сюжетов на телевидении. Снижается порог криминальной готовности. Какой канал не включи – обязательно кого-то убивают, какие-то аварии и катастрофы. Это ведёт, в свою очередь, к социальной апатии и социальной агрессии. То есть плодятся преступники. Замкнутый круг – показывая свершившийся криминал, мы плодим новый.
Раньше, во времена СССР по телевизору мы видели, что всё хорошо. И какой-нибудь Петя Иванов думал, что он такой несчастный, а в целом в стране всё хорошо. Теперь же преподносится такая картина: «везде всё плохо». И у людей возникает и апатия, и агрессия одновременно. Есть такое понятие в психиатрии: ажитированная депрессия, то есть когда человек находится в тяжелейшем депрессивном состоянии, но при этом ведёт себя очень буйно.
– А какие пути выхода из этого замкнутого телевизионного круга? Как грамотно построить отношения с телевидением, чтобы не быть «зомбированным»?
– Никак. То есть не смотреть вообще. А если говорить об общенациональном уровне, то надо создавать организацию, подобную идеологическому отделу ЦК. Ситуация с телевидением на сегодняшний день такова, что крайне желательно восстановить ту или иную систему цензуры, которая хоть в каких-то рамках контролировала бы количество кровавых сюжетов и, конечно, рекламную информацию.
И ещё. Недавно к нам на приём приходила дама, которая владеет холдингом, проводящим мониторинги зрительских предпочтений. И в итоге выяснилось, что результат социального заказа определяется именно таким мониторингом. Люди более охотно смотрят развлекательные программы, всяческие шоу с говорящими головами или лотереи, нежели что-то серьёзное. Появляется опять же замкнутый круг: серьёзных, умных передач нет на телевидении потому, что они не востребованы на первичном, примитивном уровне восприятия, а так как их нет – на них нет спроса. Надо более жёстко относиться к составлению сетки передач ТВ. Нельзя идти на поводу у среднестатистического зрителя. В данном случае срабатывает римский закон «хлеба и зрелищ», чем больше крови – больше смотрят. И тем больше это действует разлагающе на психику общества.
– Вы говорили в своих телевизионных выступлениях о специальных технологиях, зомбирующих телезрителя…
– Мне эти факты не известны, тем более что это выявить можно только сложным аппаратным путём. Если бы такой прецедент был – был бы и предмет для разбирательства, вплоть до уголовных дел. Как, например, в случае с финансовыми пирамидами, где действительно применяли неосознаваемое внушение. Тогда были попытки использовать данный факт в качестве материала для уголовных дел, но они провалились, поскольку у нас в стране нет закона об информационно-психологической безопасности.
– Почему такого закона нет, как вы считаете?
– Мне неведомо, почему. В феврале 2000 года депутат Лопатин лоббировал этот закон. Сотрудники отдела безопасности и я устроили конференцию, проект проходил неоднократно на пленарных слушаниях, где я тоже выступал, и вроде был уже назначен срок приёма этого закона. Но вдруг неожиданно всё развалилось. Насчёт того – целенаправленно или непреднамеренно всё разрушилось – можно только фантазировать.
Конечно, вполне можно предположить, что неким структурам у нас или за рубежом крайне невыгоден подобный откровенно цензурный закон. Закон, регулирующий поток психологического воздействия на умы людей.
– Какие слои телезрителей, на ваш взгляд, наиболее уязвимые?
– В первую очередь средний класс. Люди среднего возраста и среднего социального положения. Почему? Так скомпонованы программы передач. Телевидение сейчас работает на средний класс. Низший класс не смотрит телевизор, высший класс тоже не смотрит. От бабушек, смотрящих мексиканские сериалы, особенно социального вреда нет. Эта прослойка пассивна.
Основной срез – это средний класс. От воздействия на него может быть огромный вред, потому что информационный негатив превышает позитив и снижается порог криминальной готовности.
– Куда может толкнуть поток телевизионного негатива этот условный средний класс?
– К большей криминализации и деградации. К сожалению, суммарный психический иммунитет нашего российского общества чрезвычайно низок. В других, так называемых цивилизованных странах ситуация намного проще. Там не было таких серьёзных переломов в телеканалах, как это было у нас.
Когда сначала всё было «про зерновые, про зерновые», а потом сплошные Рэмбо. У западного общества более сильный психологический иммунитет, чем у нас. Наш же народ к этому был не готов. Можно сказать, что произошла некая психологическая мутация. С ней борются остатки нашего психологического иммунитета. Говорю с надеждой: дети более адаптивны, по мере нарастания шкалы нравственных ценностей у ребёнка больше шансов вырасти хорошим человеком, чем у взрослого, у которого эти нравственные ценности разрушены. Главное, чтобы эти ценности появились.
– Есть мнение, что беда нашего ТВ в том, что мало аналитики. Вам не кажется, что нужно больше аналитических программ?
– Думаю, что нужно. Но мне не кажется, что аналитических программ мало. Мне кажется, что их много, но они очень бестолково сделаны. Это обычно две-три говорящие головы и зал, нажимающий на кнопки, как у Шустера. В целом такого рода говорильня не производит впечатления настоящей аналитики.
– Какой наиболее оптимальный вариант национального телевидения, на ваш взгляд? Чтобы оно было во благо, а не во зло?
– К сожалению, вынужден ограничиться общими фразами на эту тему. Надо, чтобы количество позитивных с эмоциональной и нравственной точки зрения сюжетов резко перевесило поток негативной телеинформации.