Год назад, в приватных разговорах с друзьями намекая на то, что скорое банкротство многих наших сырьевых компаний, а за ними и коллапс финансово экономической системы, неизбежны, я не думал, что удастся отследить ситуацию настолько ясно и в таких подробностях путь российской экономической мысли от частичной неадекватности к полной. Однако, проследить удалось.
Абстрагируясь от массы цифр, большая часть из которых мало что значат, если значат вообще, кратко состояние нашей нынешней экономики можно описать так. Есть сырьевики, имеющие некие пределы добычи сырья, продающие это сырье за рубеж, получающие валютную выручку и продающие указанную государством часть от нее на валютной бирже. На валютной бирже выручку покупают государство и банки. Государство занимается регулированием рынка и пополнением своих валютных запасов, банки, в свою очередь, участвуют в системе оборота валюты, продавая ее населению и торговым компаниям, занимающимся ввозом в страну промышленных товаров — от шариковых ручек до “мерседесов”.
Остатки прибылей, которые государство не забирает в качестве налогов, сырьевики тратят на свой комфорт или вкладывают в банки. Весь комфорт от подтяжек до “бумеров” и “мерсов” завозится из-за бугра, а те, кто торгует им, тоже не особенно любят отечественные машины или одежду, так что этот кусок капитала, извлеченного из недр земли, безвозвратно уплывает из страны.
Банки, в которых “крутятся деньги”, занимаются тем, что помогают обустраивать комфорт, кредитуя “элитное жилищное строительство” и возведение бесконечных торговых комплексов в обеих столицах. Они же, вместе с частными бизнесменами, держат массу мелких лавок, лавочек и лавчонок, создающих ту непередаваемую атмосферу прожигания жизни, какую нынче можно наблюдать в наших столицах, переполненных людьми и деньгами, двигающимися, впрочем, без особого смысла.
Производство в стране, реальное производство, и развивалось бы, да вот беда — любители побыстрее и с прибылью обернуть деньги завозят в страну столько иностранных товаров и полуфабрикатов, что отечественный производитель оказывается задавленным конкуренцией. Банковский кредит дорог для него, промышленное производство просто не дает такой прибыли, выживают только те, кому есть что эксплуатировать из оставшегося еще с советских времен. Расширь производство — еще больше собьешь цену и разоришься, рынок-то и так завален иностранщиной.
Сельское хозяйство в таком же незавидном положении — низкие цены ему невыгодны, потому что с ними любые, тем более большие, урожаи себя не окупают, а высокие цены перебиваются дешевым импортом. В результате из четырех крестьян трое должны пить и бездельничать, чтобы четвертый мог работать, обеспечивая 30% потребности страны в продуктах, в то время как остальные 70 обеспечивает импорт. Если в нынешних условиях будут работать все четверо — цены упадут и все четверо разорятся и не смогут выплатить процент по все тем же банковским кредитам.
Во все времена такие проблемы решались государственным регулированием и не доводились до такого хронического состояния. Но, видимо, учебник истории наше правительство не любит еще больше, чем учебник экономики и оно не в курсе таких исторических событий как “навигационный акт” Кромвеля, “континентальная блокада” Наполеона и Гражданская война в Америке, причиной которой была исключительно необходимость единого экономического развития Севера и Юга страны. Суть всей жизни сегодняшней России — это шпаргалки вместо учебников. Попытка применить в решении задач чужие готовые формулы, подсунутые соседом по парте, без их понимания и осмысления. (Не исключено, что руководство на самом то деле всё понимает, и разрушает страну осознанно). Увы, из-за хронической неадекватности стратегического руководства политикой и экономикой, из-за пребывания народа в блаженном неведении относительно достаточно простых экономических механизмов, в стране сложилась парадоксальная ситуация — приток в страну валюты от сырьевиков не приводит ни к чему хорошему, а отсутствие этого притока или просто снижение приведет к немедленному краху. 50, 60, 80 долларов за баррель приведут к тому же, к чему приведут 15 или 20. То есть к тому, к чему вообще приводит экономическая жизнь чисто сырьевую экономику — к краху.
Механизм кризиса, предзнаменованием которого является рост цен и инфляция, был запущен нефтяными прибылями, которые в России банально некуда было вложить, если под вложением иметь в виду производящую сферу. Именно производящая сфера, заполняющая внутренний рынок товарами, поддерживает рост объема капитала в стране или хотя бы сохраняет тот капитал, что есть. Если в такой экономике государство, купив у сырьевиков валютную выручку, вбросит в экономику напечатанные рубли, то вброшенные рубли с каждым годом будут становиться все более обеспеченными, потому что отношение наличных денег к капиталам и товарам выравнивается за счет работающего производства. В нашей экономике, из которой капитал вытекает, как вода из дырявой бочки, с каждым днем, месяцем эти рубли обесцениваются все больше, отсюда и инфляция. Обесценившиеся рубли, выпущенные в свое время в обмен на доллары, давят на экономику, создавая предпосылки для инфляции.
Дополнительная подкачка долларов нефтяной трубой работает в этом случае как катализатор — государство должно выкупать все больше и больше долларов, чтобы удержать курс рубля от роста, так как рост курса рубля будет означать и рост расходов государства применительно к нефтяной выручке, приходящей в долларах. В результате инфляция раскручивается еще быстрее и единственный способ сдержать ее, не меняя структуры экономики, — “стерилизовать” денежную массу при помощи так называемого “стабилизационного фонда”.
Что такое “стерилизация”, объяснить достаточно просто. Деньги, которых якобы так не хватает нашей экономике, те самые инвестиции о недостатке которых принято плакаться на каждом углу, “выводятся в резерв”. На 1 января 2005 года так “стерилизуют” 417 миллиардов рублей, через год — уже 795 миллиардов. То есть 15, а потом и 28 миллиардов долларов наших, российских денег будут просто где-то лежать, скорее всего в чужих ценных бумагах под низкий процент, а правительство будет заманивать иностранных инвесторов, хотя бы на миллиардик-другой. И, естественно, не заманит — кто будет вкладывать деньги в страну, в которую не вкладывает собственное правительство? Почему не вкладывает? Объяснить нетрудно — если сбросить эти деньги в экономику через нынешний бюджет, просто увеличив каждую из его статей пропорционально увеличению бюджета, то очень скоро, так как массовое производство в стране не развивается, инфляция сделает еще один скачок, и понадобится как-то вытянуть из экономики еще больше денег, чтобы их “стерилизовать”.
Стабфонд, чуть-чуть замедливший инфляцию в этом году, — это чудовищно неэффективное использование денег, которое просто оттягивает крах нынешней экономической программы, которой, за исключением общих слов, в общем-то и нет. Оттягивает он крах, естественно, ценой увеличения размеров краха, иначе нельзя. И стабфонд — это не подушка на случай обвала, это — одна из его причин, его большущий краеугольный камень, который не покатит лавину, но, когда лавина начнется, прогромыхает вниз громче всех.
Стабфонд — последний и самый очевидный знак полнейшего отсутствия ответственности и политической воли у нашего правительства.
“У нас есть деньги. Мы не знаем, что с ними делать. Что нам надо? Правильно! Еще денег!”
Государство последовательно изымает деньги из различных источников — выгребает все из регионов, берет по полной программе налоги с олигархов и просто крупных компаний типа недавно прижатого “Вымпелкома”… и ему все равно мало! Почему? Да потому что если не выгрести достаточно, то система рухнет сегодня, а так можно протянуть еще чуть-чуть. А уж найти, кто и когда у нас не платил налоги — пара пустяков.
Говорят, что некоторых олигархов потрошат за то, что они вмешиваются в политику. Естественно, они вмешиваются. Когда нет никаких шансов достаточно доходно вложить свои олигархические прибыли в стране, а вывезти их не разрешают, олигархи вкладывают в политику все деньги, свободные от задач по созданию себе комфорта, с единственной целью — пробить себе возможность вывезти деньги и вложить их на западе или задавить конкурентов, чтобы отнять для себя выгодные проекты здесь. Государство, на самом деле, просто защищается. Оно знает, что, если олигархи выиграют, результат будет тот же, что и в случае, если рухнет текущая система. Основная проблема олигархов — такая же, как и у государства. Стремясь загрести под себя как можно больше денег сегодня, они теряют назавтра еще больше. А уж сколько в сумме проедает российских денег вся система сдержек и противовесов “олигархи-государство” — сказать страшно.
В общем, подтверждается старый тезис о том, что если у вас есть деньги, но вы не умеете ими пользоваться, то можете считать, что у вас их уже нет. Не у правительства, а у тех граждан, которые безропотно следят за его действиями только потому, что им временно дали сытно пожить, обеспечив работой в банках, сфере услуг, в рекламных агентствах, средствах массовой информации. “Офисный планктон” считает, что его благоденствие будет вечным, что деньги будут всегда, однако никто не понимает, что реального капитала, то есть прибавочной стоимости, в стране всё меньше — она выкачивается день за днём, и в результате чего сами деньги стоят все меньше — долларовая инфляция сокращает реальную зарплату офисников, получающих ее, зачастую, просто наличной “зеленью”. Таков естественный механизм регуляции этого кризиса. Конкуренция в перегретых инвестициями сферах экономики — сфере обслуживания, на рынке недвижимости, в торговле и медиа такова, что для получения хоть какой-то прибыли приходится если не сокращать зарплаты, то уж точно не повышать их. И, конечно же, брать кредиты, обещая вернуть их с процентами от прибыли, которой еще нет…
Из-за оттока капиталов, явного и неявного (в виде денег за импортные товары), реальная покупательная способность в стране практически не растет. Кто-то беднеет, кто-то становится чуть богаче, но национальное богатство не прирастает, а улетучивается. И улетучивается чем дальше, тем больше, несмотря на декларацию роста экономики, ВВП и других отстраненных статистических показателей. Если вместо одного человека, пинающего балду за 1000 долларов двое будут пинать балду за 1000 долларов — это рост экономики? Рост, потому что балды напинано на 2000 долларов. Это рост ВВП? Рост. А вот о росте реальной доходности говорить не приходится. Напинанная балда в зачет не идет, ее продавать за рубеж не получится, берут только нефть, газ, лес, алюминий...
Пагубность излишнего перегревания какого-либо сектора рыночной экономики инвестициями и, следовательно, конкуренцией, была доказана еще промышленным кризисом 1929 года, обрушившим экономику США и погрузившим мирового лидера, а за ним и весь мир, в десятилетнюю депрессию. Сегодня такая угроза нависла над гордостью российского правительства — экономикой общества потребления, взращенной в двух наших столицах на базе банковских и коммерческих структур, “вертящих” деньгами и государственных структур, угадывающих, под каким же наперстком шарик в этот раз.
Если представить в качестве шарика взаимные долги, растущие в нашей экономике как снежной ком, то грядущий кризис предстанет перед нами в виде игры в наперстки, при которой после каждого переката от наперстка к наперстку шарик растет, становясь все больше и больше. Перекатили из нефтяной сферы в банки — подрос, перекатили из банков в недвижимость — подрос, перекатили из недвижимости в торговлю — подрос, из торговли опять в банки — опять подрос. Рано или поздно шарик уже не будет помещаться ни под одном из наперстков, и в результате кто-то будет вынужден признать себя банкротом. Или сырьевые компании, или банки, или государство — кто-то окажется с этим разбухшим шариком на руках, а днем позже окажется, что должен он не кому-нибудь, а всем остальным игрокам. Которые тоже друг другу должны. Иначе и не бывает при том гигантском несоответствии денежной массы и реальных ценностей в стране, которое внезапно обнаружится.
Ведь что такое реальные ценности? Например, является ли недвижимость реальной ценностью? Вроде бы да. Иначе бы люди не вкладывали в нее деньги. Почему они вкладывают? Надеются получить доход. От чего? От того, чтобы продать ее дороже или сдать в аренду. При каких условиях это можно сделать? При условии, что завтра совершенно точно найдется больше желающих купить или арендовать. Когда обеспечивается такое условие? Когда растет экономика, появляются новые богатые, которые хотят или открыть новый бизнес или купить себе “элитное жилье”. Если же роста суммарных реальных доходов в стране нет, то рынок этот растет только за счет вложений людей, надеющихся потом продать подороже то, что покупают сейчас. То есть за счет спекулянтов. Когда цены на рынке расти перестают, спекулянты начинают сбрасывать купленное, что, естественно, сбивает цену. Если же спекуляций и спекулянтов, надеявшихся на дальнейший рост рынка, слишком много, то цена падает очень резко, превращая недвижимость из ценности, каковой она является в случае экономического роста, в обузу, каковой она является в случае экономического спада.
Как только рынок недвижимости в России начал тормозить свой рост, достигнутый в предыдущие годы, правительство бросилось его спасать при помощи ипотеки, в очередной раз перекатывая шарик под новый наперсток. Людям предлагается покупать квартиры в кредит, выплачивая его постепенно — подразумевается, что у людей после покупки лет 10-15 будет такая же высокая зарплата, как и сейчас. Шарик долгов таким образом перекатывается от дельцов, оперирующих недвижимостью в банк, а от банка — к тому, кто берет кредит. Куда же потратят эти деньги банки и торговцы недвижимостью, если исключить траты на поддержание собственного комфорта? Правильно — они снова вложат получаемые деньги в те же самые махинации, которые хороши, если реальная экономика страны растет, если в стране прибавляется хорошо образованных или хотя бы просто трудолюбивых людей, что-то реально производящих. Но когда население страны тает и деградирует год от года, а деньги из экономики деньги утекают рекой — это именно перекатывание шарика до того момента, пока он не станет слишком большим. А потом — новое 17 августа. День, когда все узнают, что у них, на самом деле, нет денег, потому что они были пропиты и потрачены на всевозможные стеклянные бусы в предыдущие семь лет.
И ипотека, и стабилизационный фонд — все это припарки мертворожденной “свободной рыночной экономике в России”, ненадолго оттягивающие крушение за счет того, что в страну влезает волосатая лапа иностранного капитала, прибирающего к рукам те же сырьевые компании за малую долю тех денег, которые уплыли из России за границу. Кризис, который обрушит эту финансовую пирамиду, составленную из множества более мелких пирамид, по масштабам превзойдет 1998 год в разы, если не на порядки. Суммы невыплаченных долгов и неполученных прибылей будут намного превосходить те, семилетней давности, а на фоне того, что произойдет с “эффективным менеджментом” нашей “развивающейся экономики”, сталинские “кадровые чистки” покажутся детской забавой.
Кризис очень много отнимет у всех, в особенности у “офисного планктона”, считающего себя средним классом и строящего планы о поездках на курорты, о покупке новых иномарок или. У кого-то этот день отнимет карьеру, у кого-то семью, у кого-то, может быть, жизнь. И все те, кто эти семь лет старательно прожигал национальное достояние страны, станут, наконец-то, настолько бедны, что вспомнят о Родине. О том, что если достаешь из кармана страны — достаешь из своего кармана. О том, что если причиняешь стране убыток — причиняешь убыток себе. О том, что “все эти люди вокруг” — народ, неотделимой частью которого ты являешься и на который ты должен работать, чтобы в трудную минуту он тебя поддержал, а более всего для того, чтобы этой трудной минуты не случилось.
Если вы, граждане, не хотите купить национальную идею за рубль, вы или умрете, или купите ее позже, за два рубля, когда поумнеете. И если кризис разразится в 2005-м году, его еще можно будет переварить без большой крови. Но вот начиная с 2007 года без концлагерей и ударных строек национал-социализма уже будет не обойтись. Слишком много прольют пота и слез к этому времени одни, слишком много дорогого коньяка выпьют другие.
Так что ешь ананасы, рябчиков жуй, дорогой наш офисный планктон.