Татьяна Гаранина, газета «Русский Север» (г. Вологда): Уважаемый Александр Григорьевич! У меня, честно говоря, сердце кровью обливается, когда Вы говорите «мы и вы». Мне очень больно слышать Ваш рассказ о Союзном Договоре, о том, как Россия вас откровенно унижает. Скажите мне, пожалуйста, вы уже поднялись на ноги, вы уверенно смотрите в завтрашний день, в чем же все–таки смысл вашей настойчивости быть вот в таком Союзе с Россией? Спасибо.

А.Г.Лукашенко: В этом плане очень много можно говорить. А по сути это тоже в основном эмоции. Вы знаете, что такое Лукашенко в 38 лет, 12 лет тому назад? Я стал Президентом цивилизованной страны, продвинутой, но доведенной во всем до отчаяния. Я вам говорил, людей русских и прочих начали уже на чемоданы сажать, ветераны боялись медали, ордена свои носить, военному человеку просто в форме уже стыдно было ходить. Жуткие шли процессы тогда, буквально за три года, вопреки тому, что человек хотел. Человека просто обманули. Процессы развивались настолько быстро, человек видел пустые полки и думал: это они виноваты. Все же говорили: они виноваты, их надо отсюда убрать и мы будем нормально жить. Людей просто обманывали. Но люди нутром чуяли, что что–то не так. Коррупция процветала. Все было уже разделено. И если бы не президентские выборы, похлеще, чем в России, было бы. Все было поделено: что, кому. И правительственные дачи, и особняки. Даже ко мне, когда я Президентом стал и жил в особняке, а рядом такие же, на второй день пришли, не буду называть фамилии, говорят: давайте так, вот мы уходим, это — вам, это — нам, и у вас дети, и у нас дети. Я говорю: уходите отсюда. Даже это предлагали! Было все поделено. И здесь 38–летнего, никому не известного, по большому счету, человека, не прошедшего вот эти, о чем здесь предыдущий журналист говорила, этапы снизу, народ взял и посадил в это кресло.

Почему я не стал жуликом, прохо
димцем, вором? У меня, говорят, там счета закроют и так далее. Я говорю: берите, найдите, заберите на счетах деньги. Почему я не построил себе квартиру, особняк? Хотя я же человек, мне тоже жить надо, у меня жизнь не закончится на президентском посту, у меня тоже есть дети. Но я не могу переступить через то, что было 12 лет назад в Беларуси, где человек десять раз подумает. Это не русский человек, такая у нас история, русский рванет рубашку и пошел, наш рванет, но прежде десять раз подумает. Я так часто говорю белорусам, это люди интеллектуально развитые. Здесь вся кровь перемешана. Здесь и русские, и прибалты, и украинцы, и евреи — черта оседлости, всё, как в котле, перемешано. Это толковый народ. И этот народ, я до сих пор не могу понять этот феномен, ведь целый спектр, восемь, по–моему, человек было в начале президентской гонки — выбирай любого, но выбрали Лукашенко. Притом, как бы ни пытались уличить в чем–то, почти 90 процентов проголосовали за действующего Президента. Так это же дорогого стоит! Разве я могу переступить через это? Нет!

И потом, свои обещания я реализовывал в том числе и через референдум — подхожу конкретно к ответу на ваш вопрос. В том числе — поскольку вопрос стоял остро, нельзя было мне одному принять решение: Союз с Россией и все. Я вынес вопрос на референдум. И я убедил большинство белорусов, хотя тогда процесс был жуткий, я уже вам рассказывал: на чемоданах вы все сидели здесь, и не только русские, те считались инородцами, как будто есть чистый белорус. Я уже вам сказал, что здесь кровь перемешана. И я народу своему пообещал, что мы не уйдем от России, это наши люди. Я нигде не сказал, как бы мне больно ни было, что россияне чужие. Первая моя встреча с Ельциным, я часто об этом вспоминаю и говорю: он встал и изучающе на меня смотрит. Аксакал!.. Мальчишка пришел. До сих пор перед глазами картина. И я ему, может быть, как–то неожиданно даже для себя говорю: Борис Николаевич, вот первая наша встреча, если Вы считаете, что я приехал в чужую страну, Вы ошибаетесь, это и моя Россия. Если Вы считаете, что я приехал в чужую Москву, нет, это и моя Москва, она вчера была столицей моего государства. Я по образованию своему первому историк, очень хорошо знаю историю. И родился я там, на вашей границе, в Орше. Вы знаете, какие там тенденции, какие люди там живут, в восточной Беларуси. Это в крови.

Я не считаю, что я неправильно поступил и неправильно сделал. Я пообещал людям, и я стараюсь это реализовывать. Поэтому я с такой болью об этом говорю. И когда кто–то говорит, что, знаете, Лукашенко — это игра в Союз, он против России, против Союза, да это крах всей моей политики. Потому что один из краеугольных камней моей политики — это Союз с Россией. Потом экономика и прочее. В фундаменте таких камней много. Но Союз с Россией — это один из основных. Вот откуда эта боль и эмоции, и личное. Что касается экономики, то сегодня мы в России покупаем не только ресурсы и сырье. Мы для МТЗ, БелАЗа, МАЗа покупаем комплектующие у заводов, где работают 10 миллионов россиян. 10 миллионов! Ну поднимите цену на газ — и сразу 10 миллионов человек в России останутся без работы. Вам это надо? Нет.

Андрей Антонов, радиогазета «Слово» (Ленинградская обл.): Александр Григорьевич, прежде всего я хочу передать самые добрые пожелания от наших радиослушателей, от народно–патриотических организаций Ленинграда (Петербурга), в том числе и от российско–белорусского братства. Вы говорили об успехах Беларуси. Мы их видели своими глазами. Ваша экономика развивается не за счет экспорта природных ресурсов, а за счет роста объема производимой продукции. При этом внешний долг Беларуси, насколько нам известно по сообщениям Белорусского телеграфного агентства, составляет около 750 млн. долларов, на одного белоруса внешняя задолженность в десятки раз меньше, чем на жителя многих стран постсоветского пространства. В России же внешняя задолженность достигает порядка 250 млрд. долларов. Скажите, пожалуйста, как Беларуси удается активно развиваться при таком малом заимствовании средств из–за рубежа? Спасибо.

А.Г.Лукашенко: Когда меня избрали Президентом, я впервые встретился с Соросом. Я ему честно сказал о той политике, которую собирался проводить. Еще не зная, как мы будем работать, МВФ нам выделил около 300 млн. долларов. Это сейчас они нам не дали бы, если бы мы и просили. Разные условия. Но главное, конечно, политический момент. Но они меня тогда очень сильно разозлили, и я Правительству приказал: не троньте эти 300 млн. долларов. Они и сейчас на счетах.

П.П.Прокопович: Мы им вернули.

А.Г.Лукашенко: Вернули?

П.П.Прокопович: Да.

А.Г.Лукашенко: Зря. Мы же от этого пользу имели. То есть под 2% взяли, а под 3% — разместили в зарубежных банках.

Я тогда сказал: не трогайте эти деньги, чтобы нас не упрекали, что мы за счет МВФ жили. Всё очень просто. В советские времена, кроме всего прочего, любое предприятие развивалось за счет амортизационных отчислений, шли накопления. Были определенные инвестиции, бюджетная помощь и т.д. Мы аккумулировали эти средства и концентрировали их на самых главных направлениях. Точечно были выбраны в качестве локомотивов некоторые объединения. Туда вбрасывали деньги, раскручивали предприятия и потом они уже давали отдачу. И вот так потихоньку мы выбирались из ямы. Но деньги в долг принципиально не брали. И сейчас государство в долг деньги практически не берет. Мне кажется, вообще не берет, потому что через меня все проходит. Просто даем какому–либо предприятию бюджетные гарантии, если оно кредитуется какими–то банками.

Илья Карлинский, агентство «Росбалт» (г. Санкт—Петербург): Александр Григорьевич, если можно, вернемся к газовой теме. Во вторник было очередное заседание союзного Совмина. По его итогам Фрадков и Сидорский заявили, что договоренности по поставкам газа будут достигнуты к концу года. Как Вы считаете, будет ли достигнут приемлемый компромисс? И еще один вопрос: каковы перспективы единого рубля? Спасибо.

А.Г.Лукашенко: Что касается газовых проблем. Премьер мне еще не докладывал об итогах этих переговоров. Я не думаю, что там что–то кардинально новое. Россияне нам предложили свой вариант, мы предложили им свой. «Белтрансгаз» ведет эти переговоры. Россияне считают, что если мы создадим единую газотранспортную систему, то есть передадим им «Белтрансгаз», значит, цены будут, как в Смоленске. Ну и договорились, что оценку будет вести банк из Нидерландов. Сегодня идет этот процесс. Я думаю, что все равно контракт надо заключать. Поэтому к какому–то соглашению мы придем. Как мы это воспринимаем, я только что сказал. Может, несколько эмоционально, но для журналистов понятно, что я имею в виду. Мы, конечно, будем на своем настаивать. Потому что увеличение до таких размеров цены на газ — это однозначно разрыв всех отношений. В экономике — это точно. Ну о чем тогда можно говорить, если МТЗ будет потреблять газ по 250, к примеру, или 200 долларов, а в Волгограде тракторный завод — по 30 долларов. Ну какая же тут конкуренция и какие тут равные условия? Вопрос, вы поймите, не в том, чтобы дешевле купить газ. Мы не против. Давайте 500 долларов. Но 500 долларов на всем экономическом пространстве, то есть должны быть равные условия. Вопрос не в стоимости, а вопрос в равных условиях.

И второй вопрос вы задали?

И.Карлинский: По единому рублю.

А.Г.Лукашенко: Вы знаете, все прописано в Договоре. Что такое деньги, опять вам объяснять не надо. Даже не на уровне государства, на уровне просто человека. Денежная единица — это фактор суверенитета и независимости государства. Кто с этим будет спорить? Мы это понимаем. Это должна понимать и Российская Федерация. Мы говорим о том, что у нас должна быть единая денежная единица. Это не значит, что белорусский или российский рубль. А ведь замысел был какой? Подтянуть и Украину. И если мы сегодня переходим на российский рубль, что, Украина перейдет на российский рубль? Никогда в жизни.

Но дело не в этом. Прежде чем вводить у себя денежную единицу другого государства, в данном случае российский рубль, я, как Глава государства, наша элита, как вы ее называете в России, и народ должны понимать: а что будет вообще, ради чего мы это делаем? А вообще что будет и ради чего это делаем, должно быть прописано в Конституции, которую мы должны принять на референдуме. Поэтому мы говорим: давайте принимать Конституцию. В этой Конституции есть раздел, как в любой Конституции, «Финансовая система государства», и там будет написано, что платежное средство — или российский рубль, или белорусский рубль, или евро какое–то эсэнговское или белорусско–российское. Там будет это все прописано — и система внешней политики, и обороны, и власти, и так далее — все в комплексе. Тогда мы будем понимать, чего хочет Россия от нас и зачем сегодня ставить телегу впереди лошади. Почему из контекста всех вопросов, немаловажных вопросов, вырывается один — единая денежная единица, и нам говорят: берите российский рубль себе. А я не понимаю, я — Президент, не понимаю, чего хочет Россия от нас вообще. Членораздельно звучит предложение: Беларусь должна стать частью России. На что я категорически, без дипломатии отвечаю: нет, мы не пойдем на то, чтобы потерять государственность и войти в состав России. Я это говорил до подписания Союзного договора. Это ясно как белый день. И не только потому, что это не нужно ни России и Беларуси, ни народам России и Беларуси. Есть много форм объединения государств. Не надо поглощать Беларусь. Что, земли мало в России? Наши оппоненты, мои, оппозиция так называемая — это никакая не оппозиция, они спят и видят себя в национально–освободительной войне героями. Как только мы пойдем на это, Россия включит Беларусь в свой состав, здесь, я уже говорил руководству России, будет похлеще, чем в Чечне. На это деньги найдут нашим и не нашим, которые приедут сюда. Из Грузии готовы сюда ехать, из России, из лагерей на Волге... — накануне президентских выборов организовывали лагеря и потом готовы были сюда приехать, — а также из Украины, из Польши, Прибалтики.

Учили там их, мы отсекали их на границе, чтобы они сюда не попали, — они уже готовы сюда приехать с оружием. Под это деньги дадут. Знаете, кто? Нашей оппозиции после последних выборов прямо сказали: ни на какие СМИ, ни на какие семинары и прочие мероприятия мы вам деньги больше не дадим, только на акции неповиновения, уличные акции с разбитием окон магазинов и прочее... Только под это Запад им даст деньги. Но сейчас причины нет. Ну представьте, сегодня в спокойной стране, в Минске кто–то выйдет, начнет бить витрины. Кто его поймет? У нас как было 800 человек, которые тусуются в открытую на площадях, так и осталось, ну максимум 2 тысячи собирают. Недавно вот проводили митинг. Все лето готовились — две тысячи собрали, и то под видом рок–концерта какого–то, как мне докладывали, я, правда, на Кубе был в это время. Две тысячи!

Но у нас много людей, которые не примут вхождение нашей страны внутрь, грубо говоря, какой–то страны. Даже во времена Ленина — Сталина, вы помните, когда создавался Советский Союз, когда Федерацию первую создавали, на равных Россия, Беларусь, Украина, другие республики там были. Даже они на это не пошли. Даже Сталин на это не пошел. И вообще, зачем?! Зачем это головотяпство?

И вы думаете, этого не понимают те, кто предлагает такое в России? Понимают. Я считаю, предлагают неприемлемые решения для того, чтобы меня обвинить, что «он» не хочет. Да, я не хочу, чтобы я был первым и последним Президентом Беларуси. И пусть второй Президент возьмет на себя смелость и приведет страну в состав какой–то страны, даже братской России. Не нужно это. И этого никогда не будет. Никогда! Мы сегодня в состоянии найти решение в рамках Союза. А в Союзе главный принцип — это равноправие. Это не значит все объединить и поровну поделить. Я часто говорю о том, что если все объединить, все эти богатства поровну поделить, так мы захлебнемся завтра же. Мы не переварим и половины этого богатства. Нам это не надо. Принцип равноправия в этом не заключается. Принцип равноправия заключается в равных правах наших граждан. Мы недавно приняли такое решение. До сих пор в России не ратифицировали эти соглашения — о равном медицинском обслуживании, образовании, перемещении. Покупай дом здесь, а мы в Москве — прежде всего в этом должна быть свобода. Никаких границ быть не должно. Единые правила, единое законодательство. Мы к этому готовы. Но зачем же Беларусь включать в состав России и, как некоторые говорят, делать ее округом или губернией новой? Мы никогда на это не соглашались и не пойдем.

Как только будет принято мною такое решение, это будет начало конца Президента Лукашенко. И не только Президента. Сюда придут другие силы, и они быстро повернут к тому, что было в начале 90–х. Это тоже, наверное, России не нужно. Поэтому такое передергивание: «Давайте мы вам дадим российский рубль»... Вообще, представьте, впервые за последние годы инфляция в Беларуси в два раза ниже, чем в России. Председатель Нацбанка мне еженедельно докладывает. Сегодня впервые в истории белорусы доверились своей национальной валюте, они свои вклады хранят на депозитах в белорусских рублях, потому что нам удалось сделать свои деньги привлекательными. Не в долларах, не в российских рублях (хотя у нас разрешено, пожалуйста, свобода в этом плане) — в белорусских. Конечно, это еще слабая валюта, но тенденция нормальная. Какой же гражданин поймет, зачем я его агитировал хранить деньги в белорусских рублях в белорусских банках, а назавтра отказался от этой валюты? Но самое главное — нам говорят, переходи на эту валюту, но практически никаких прав по управлению этой валютой нет. Мол, мы вам гарантируем и так далее... А я привожу такой пример: Российская Федерация тоже гарантировала при развале Советского Союза, что советские деньги не будут выведены из обращения. И Беларусь продавала свои тракторы, автомобили. А когда Россия отказалась от советских денег, мы остались с огромной массой бумажек. Вы понимаете, что мы отдали тракторы, автомобили, у нас оказалась огромная денежная масса и нам ее некуда девать. Нас просто «кинули». И когда мне Владимир Владимирович говорит, мол, если мы вас обманем, вы откажетесь от российской валюты, то я говорю, что мы уже в Советском Союзе имели «честь» отказаться. И остались без штанов с морем советских денег. До сих пор Прокопович их сжигает, но еще не может все уничтожить.

Мы не хотим наступать в очередной раз на эти грабли. Деньги, валюта — это очень важная составляющая любого государства. Мы хотели бы знать, в каком государстве мы будем жить вместе с Российской Федерацией. Чего вообще вы хотите от Беларуси, скажите нам откровенно. Вот это мы хотели бы услышать. Если речь идет о включении в состав России, то нет. Все остальное — на выработанных международным правом принципах. Союзных — ради Бога. Вот такая «голая» правда, недипломатичная.

Нина Иньшина, газета «Хакасия» (г. Абакан): Александр Григорьевич, вот Вы говорили о том, что на сельское хозяйство, на порядок в стране государство затратило большие средства. Мы увидели этот порядок во всем — на улицах, на дорогах, в учреждениях, в селах, на огородах, ну везде. Очень понравилось. В Гродно нам сказали, что зарплату работникам ЖКХ подняли, потому и такой порядок. Но ведь только ли в деньгах дело? К каждому же человеку дворника не приставишь, урну на каждом углу не поставишь.

А.Г.Лукашенко: Правильно. Вот в советские времена, я помню, хорошие были выработаны традиции. Это называлось «сделать инициативным образом». Молодые люди, возможно, этого не помнят. Но вы, наверное, помните, как общественные организации, та же компартия, комсомол организовывали субботники, другие мероприятия. И не всегда делали за деньги — делали для себя.

Но наступила рыночная эра: без рубля, доллара — ни шагу. Подмести улицу у себя под окном — плати или пусть коммунхоз делает. Но ведь трактор купить — это деньги, солярки налить в этот трактор — опять деньги... Пусть небольшие, но их надо взять у того же человека. А многое делали как раз за большие деньги — библиотеку, крупные дороги. Конечно, их инициативным образом не построишь. Но очень многое мы заставляли делать людей. Заставляли! Это твоя улица, это твой дом — делай. А как в Германии или в других государствах? В Америке той же я видел: идет ответственный — это полицейские в основном делают — бумажку написал, на дверь повесил: вот это убрать, вот твоя линия до середины улицы, и если где–то не убрано — труба. Вот и вся демократия. Мы бумажки не писали, мы по–советски иногда организовывали это.

Очень многое мы делаем. К примеру, проводим Дни письменности всегда в малых городах. Это районный центр или небольшой городок, но он приводится за год в идеальное состояние. Каждый год. Проводим «Дожинки» каждый год, это более крупные города и районные центры — они просто возрождаются. Вот сейчас «Дожинки» в Бобруйске, столице бывшего нашего еврейства, правда, разъехались они уже в основном все. Мы его восстановили, и теперь я говорю: возвращайтесь обратно, мы воссоздали город. Раньше говорили: Бобруйск — это... Как это говорили? Бобруйск возле Парижа. Нет. Париж возле Бобруйска. Что–то в этом духе. Мы его воссоздали. Жаль, что вы не заехали туда, не посмотрели. Мы концентрируем средства и возрождаем этот город. У нас, кроме областных, примерно 6 таких городов, как Бобруйск. И так потихоньку, год за годом, обновляем города и поселки.

Дальше. Мы занялись возрождением села. Это главная наша задача. И огромные деньги. Нам надо перестроить инфраструктуру, создать агрогородки, где–то около 2 тысяч агрогородков, чтобы больше не говорили сельскому молодому человеку: это колхозник. Он будет жить в нормальном, цивилизованном поселке лучше, чем в Минске: свежий воздух, обустроенная улица, теплая вода, канализация, не надо печку топить, а если и надо, то это будет тоже цивилизованно. Мы занялись строительством агрогородков. И, строя их, приводим в порядок приусадебные участки. Вот вы, если ехали через какие–нибудь деревни, видели и заборчики, и прочее, и прочее. Это государственная программа. Мы ее реализуем третий год. Вы были на производственных предприятиях, в колхозах, как вы их называете, совхозах или кооперативах, как они сегодня называются, акционерных обществах на селе. Вы видели новые производства, аккуратные, чистые. Это наша политика. Мы сегодня больше не будем капитально ремонтировать, как это раньше называлось, фермы. Мы их просто сносим, и на этом месте, пусть это 5 лет времени займет, но мы строим новые. Это все равно дешевле обойдется, чем грохать деньги, закапывать их в старые фермы, которым уже по 50 — 60 лет.

И так по каждому направлению, потихоньку, где за деньги, либо за малые, либо за большие, а где и просто на инициативе людей, но только там, где касается их земли, мы приучаем людей трудиться.

Более того, было принято жесткое решение, это, может быть, непопулярно звучит, в начале 90–х выгодно было набрать в банках кредитов — при инфляции это было очень выгодно — и строить особняки, эти царские села. Точно так и у нас было. После президентских выборов мы категорически сказали: пожалуйста, по нормальным процентам бери кредит, строй, но не по дешевке. Набрали участков — где завезли строительные материалы, бросили вокруг, где просто участок бурьяном зарастал и так далее. В прошлом году принимаю жесткое административное решение, авторитарное решение: у того, кто не строит в течение трех лет, участки изымаются, не имеешь права торговать этими участками. Сейчас смотрю — совсем другое дело, начали люди строить на этих участках свои дома. А что же делать? Бурьян, в Минске бурьян! Можно было, как в Америке, наблюдать: стоит особняк, а рядом хижина развалившаяся, никто не живет, но это — частная собственность, нельзя прикасаться. Может, мы и к этому придем. Но я считаю, что если ты взял участок — строй, не можешь строить — отдай обратно его, продадут другому человеку. Сегодня огромный спрос на землю, а ты ее забрал и ждешь, когда поднимется цена, чтобы на этом заработать. Мы пресекли эти поползновения.

То есть везде шли от жизни. Идешь, за что–то зацепился, споткнулся — не проходи мимо, принимай решение, потому что это в интересах людей. Вы, наверное, часто слышите, что меня критикуют за какие–то мелкие вопросы, в которые я вмешиваюсь. Не вмешивался бы — толку бы не было. Поэтому и приходится этим заниматься. И не только мне. Вот министры здесь присутствуют, они этим занимаются. Если уж Президент этим занимается, то, конечно, и министру, и губернатору, и председателю райисполкома, поселкового Совета, им тем более приходится этим заниматься, потому что это пример, и по «вертикали» спрос. Я не знаю, ответил я на ваш вопрос или нет, но всего хватало...

Н.Иньшина: Чистота, порядок, аккуратность — это национальное качество?

А.Г.Лукашенко: Вы знаете, и да, и нет. В общем–то Беларусь никогда не была захламлена. Но как только ты этим не занимаешься, то тут будет хлама больше, чем в Азии. В любой стране. Человек так устроен. У себя будет хорошо, все остальное — на соседний огород, лишь бы не у меня. Этим надо заниматься, вот тогда это будет национальным качеством. Это наше национальное качество — и России, и Беларуси, только этим надо заниматься.

Евгений Сухарев, «Ставропольская правда»: Александр Григорьевич, некоторое время назад Вы заявляли о том, что правящая партия, такая как «Единая Россия» в России, Беларуси не нужна. Вот такой вопрос: легко ли быть одному без единогласной открытой поддержки парламентского большинства и в чем секрет поддержки Ваших начинаний Парламентом? Спасибо.

А.Г.Лукашенко: Уже какое–то противоречие: тяжело без парламентской поддержки и в чем секрет поддержки. Хотя, может быть, в этом противоречии и есть большая правда. Не помню, говорил ли я со ссылкой на «Единую Россию», но готов подтвердить, что это моя позиция. Я бы не стал создавать в стране «Единую Россию» или там «Единую Беларусь», потому что, как историк, изучая партийное строительство и еще заканчивая институт марксизма–ленинизма, это третье мое высшее образование, я очень хорошо занимался этим вопросом. И как бы в Союзе плохо ни было, я усвоил одно: любая партия и общественная организация лишь только тогда способна существовать и плодотворно работать, если она не создана сверху и искусственно. Все должно вызревать «там». И конечно, если бы я видел в Беларуси, что вот они уже зародились, эти ростки партии, ну пусть даже компартия возродилась, хотя я поддерживаю многие начинания отдельных партий, но даже при моей поддержке они как–то у нас не растут, не то что как грибы, а даже те, которые существуют, никак не растут. Уверен, и в России такая же тенденция. Но если бы я начал создавать какую–то партию — ну, ясно, журналисты, мои сторонники, а их немало, половина бы, потому что есть и сознательные люди, которые не пошли бы, чиновники, еще кто–то — все в эту партию, потому что это партия власти. Вы что, в восторге от партии власти? Уверен, 99 процентов категорически не приемлют этого. И даже члены этой партии, 90 процентов, этого не приемлют. Я считаю, что партия должна там зарождаться, там ее должны быть корни — она в борьбе, в муках должна родиться. Такую партию или такое партийное строительство, ну, если бы не поддерживал, то не препятствовал бы ему. К сожалению, может, я ошибаюсь, но таких процессов в Беларуси нет, они не идут. Зачем же мне искусственно сегодня создавать сверху некую партию? Для чего? Чтобы государственные служащие, чиновники сидели на государственных креслах и в партии на общественных креслах сидели? Зачем, спрашивается? Для того, чтобы власть свою удержать? Так зачем? Пусть чиновники, в государстве работая, удерживают эту власть.

У нас вертикаль власти создана, которую и вы создаете. Правда, не совсем так, как у нас. У нас она давно создана, за что вы нас критиковали. Пожалуйста, хочешь удержать власть — удерживай этой вертикалью. Хотя пример Лукашенко — это пример того, что никогда, если народ не захочет, ты власть не удержишь. У нас после советского периода какая система была: 86 процентов за Лукашенко, против той власти. И ничего не смогли сделать, если народ идет валом. И я это хорошо знаю. И не стану передавливать и перегревать общественное мнение ни в коем случае. Я это помню. Поэтому я категорически против искусственных партий. Поэтому я говорил о том, что никакой партии власти создаваться в Беларуси не будет. У нас сейчас 17 партий. А было 28 или даже 30. Общественных организаций — более 2 тысяч. Мы не препятствуем, но и не стараемся от имени Президента ускорять этот процесс.

Второй вопрос. Почему и как удается? Благодаря той политике, которую вы видели. Просто народу надо напоминать. Это наша память, она все забывает: что было, как было, что мы имеем. И, честно говоря, мы совсем не богатые, то, что вы видели, это не самое лучшее, это среднее и выше среднего, у нас есть и хуже, но уже нет катастрофы, которая была. Что политику мы проводим такую — вот наша Россия, Украина не чужая, мы не ссоримся с соседями, не создаем им проблем. Вот наша внешняя политика, вот внешняя дуга нашей внешней политики. Вот это так будем делать, вот с теми мы дружим, с теми не дружим — открытый и честный разговор, — вот это можем, это не можем.

Вот к примеру — льготы. Весь народ против льгот? В России тоже, да? И все политики заявляют, что они ликвидируют все льготы. Но никто же их не ликвидировал. А почему? Потому что весь народ против того, чтобы ликвидировать льготы у вас и у нас. Почему? Потому что каждый человек хоть какую–то льготу имеет. Мы в Беларуси пообещали и практически все льготы ликвидировали, за исключением участникам Великой Отечественной войны. Вот у вас были бунты, помните, когда вы по проезду принимали решение, и прочее. А мы если говорили военным, что вводим вам подоходный налог, то обещали настолько же повысить заработную плату и делали это в следующем же месяце, как бы нам трудно ни было. Военные получили расчет, они видят: да, подоходный налог, заплатили 10 процентов, но на 12 процентов компенсация, то есть увеличено их денежное содержание. Мы никогда никого не обманываем. У нас, представляете, если на Россию перевести, сейчас прикину... Мы на оздоровление тратили 393 млрд. рублей. А сейчас 175 млрд. рублей. Так вот, у нас 10 млн. населения, а если этот подход перенести на Россию, то будет порядка 3 миллиардов долларов. Такая вот сумма выбрасывалась на путевки отдыхающим. Мы разобрались, кто ездил по этим путевкам. Далеко не бедные люди. Крестьянин, рабочий не очень–то стремился и раньше ехать туда. А в советские времена были штатные — бухгалтеры и прочие, не самая бедная часть населения. И вы им еще в России, по российским меркам, я перевожу, 3,5 млрд. долларов оплачивали путевки. Кому половину, кому — 75%. Это что, нормально? Как бы ни было это непопулярно, мы оставили только пятую или шестую часть на поддержку участникам войны — их немного уже осталось, а также инвалидам, детям. Непопулярно это было, тяжело было, но мы народу прямо сказали, зачем, а эти деньги отдали людям, детям–сиротам, на школы, детские сады, питание в чернобыльских районах. У нас в каждой школе, не только чернобыльской, практически бесплатно кормим детей 2 — 3 раза в день. Это было и раньше, когда у нас тяжелые были времена и не в каждой семье ребенок нормально питался. Было, но не в таких масштабах. Что это, не проблема для России? И у вас была и есть такая проблема. Но мы это оставили. Пусть он в обед — суп, второе, компот, но нормально поест. Не каждая семья может его накормить. Мы это четко понимали — и мы туда эти деньги направляли, а также на восстановление детских санаториев, на реабилитацию, на строительство детских деревень и особняков для семей, где воспитываются по 10 детей–сирот. В Беларуси ни одного беспризорного не осталось, хотя это было после развала Советского Союза. Сейчас мы изменили курс — не в сиротские дома детей направляем, а строим для них дома семейного типа. Спасибо тем, кто нам в этом помогает, — немцам, австрийцам, итальянцам. Возводим коттеджи для 10 детей из сиротского дома. Наша цель — закрыть все эти интернаты, где по 100 — 150 сирот, и перевести их в такие вот благоустроенные дома. Хотя у таких детей нет родителей или они брошены родителями, пусть они чувствуют заботу.

Потом, в Беларуси принята программа по детскому питанию. Выращиваем и фрукты, и овощи, производим на их основе питание для детей. Ребенок должен питаться продуктами, которые растут там, где он родился. Это особенно важно в первые годы жизни ребенка. Программа эта обойдется около 120 млн. долларов. Направим на ее реализацию деньги, высвобожденные от упорядочения льгот. Вот ответ на ваш вопрос: где, почему и как?

Видим, что в России сегодня сколько ни привезешь сыров, столько и купят. Это раньше у нас молока не хватало, а сейчас его некуда девать, вот мы и закупаем линии по производству сыров по 5 млн. долларов за линию, производим и поставляем продукцию на российский рынок. Если рынок реагирует еще на какой–то товар, то быстро начинаем его производить. Где деньги взять?! Кредиты за рубежом не берем. У себя хватает. Только надо проводить нормальную, взвешенную политику.

Ирина Додонова, радиокомпания «Голос России»: Добрый день, Александр Григорьевич. Прежде всего хочу отметить, что многие журналисты довольно–таки хорошо осведомлены о жизни Беларуси благодаря информации, которую мы получаем при сотрудничестве с Посольством Беларуси в Москве и Национальным пресс–центром, отдельное им спасибо за это.

А.Г.Лукашенко: Скажите, а у вас что, не идет канал «Беларусь–ТВ»?

И.Додонова: В Москве и в Подмосковье идет.

А.Г.Лукашенко: Кое–где идет, да?

И.Додонова: Не могу сказать, что везде, но идет.

А.Г.Лукашенко: Вынуждены были создать спутниковый канал и размещаем на нем многие хорошие передачи с других каналов, чтобы люди, желающие знать о Беларуси, могли получить эту информацию. Трудно, конечно. Вот вам и Союзное государство. Не пускают в Россию. А почему? Ну почему? Извините, что перебил. РТР, НТВ, ОРТ, ТВЦ, да практически все каналы в России спутниковые, никто им не мешает — пожалуйста, давайте. А почему вы не хотите, чтобы один канал белорусский транслировался? Порой трудно договориться с Россией. Но славу Богу, что хоть где–то этот канал смотрят.

И.Додонова: Расскажите, пожалуйста, о внутриполитической ситуации в Беларуси и что на сегодняшний день представляет из себя белорусская оппозиция?

А.Г.Лукашенко: Что такое белорусская оппозиция, я уже частично сказал. Я ее всегда называю «так называемая оппозиция». И наверное, этим многое сказано. Я тоже вам уже говорил, что сегодня в альтернативу Президенту выступают те — и это благо для меня, — кто пришел со мной во власть, но оказался неудовлетворенным теми портфелями, которые им Лукашенко предложил, и они ушли от Лукашенко. Мне с такими проще бороться. Ты уже был во власти, чего ты еще хочешь? Почему ты не работал? Работал бы. Мне 38 было, тебе — 33 — 35, что ж не работал? Можно же было работать. Поэтому эту «оппозицию» я знаю, эти люди были рядом со мной в свое время, ведь и я пришел из оппозиции. Но я не был оголтелым националистическим оппозиционером, как они, и радикалом каким–то, суперлибералом. Я считаю, что я пришел из конструктивной оппозиции. Ну так или иначе, мы с ними сотрудничали, даже с радикалами — Шушкевичем, Позняком, это крайние были — Белорусским народным фронтом. Были там и другие. Но все равно это осколки от этого националистического образования — когда–то у нас оппозиционный был только БНФ. Потом увидели: обанкротился этот БНФ, раскололся на несколько частей, и эти осколки стали себя позиционировать уже какими–то другими партиями. Но понятно, откуда уши торчат. Это выходцы из националистического отребья в основном, ну и бывшие, которые были с Лукашенко, но сбежали — буквально несколько десятков человек, постепенно примкнувших к ним.

Они пытаются выработать какую–то особую идеологию. Но в основном — это вранье. Ведь накануне президентских выборов и Милинкевич, и Козулин, и другие выступали за теснейшие отношения с Россией. И как только проиграли, закончился период президентских выборов — они уже кто? Они — прозападно настроенные люди, они категорически не приемлют Россию. Ну а тогда надо было говорить так, чтобы заручиться поддержкой России.

Я не знаю, как ее, оппозицию, тут характеризовать. Наверное, и журналисты вам рассказали, мне вроде и неудобно говорить: это же наши люди, как бы они мне ни не нравились, но это люди того государства, Главой которого я являюсь. Многое мы им подсказываем, как надо лучше сделать, если они нас просят. Вот в эти президентские выборы решили по украинскому сценарию организовать Майдан. Поставили три палатки, потом не знали, как из этого выкарабкаться. Говорят: дайте нам возможность сохранить лицо. Ну ладно, дадим возможность сохранить лицо. Звонит Солана — и начинает давать им другие команды. Они забыли о нашей договоренности. Мы ж вам дали лицо сохранить, ну чего ж вы себя несолидно тогда ведете?

Это сложные вопросы. Дай Бог, чтобы она всегда была такая, эта оппозиция у Лукашенко, как сейчас.

Игорь Угольников, председатель телерадиовещательной организации Союзного государства: Кстати, я считаю, что в Москве все–таки есть элита, которая думает, что Союзному государству необходимо быть. У меня два вопроса. Прошу Вас, Александр Григорьевич, оценить работу телерадиовещательной организации Союзного государства до недавнего времени и дать какие–то свои напутствия этой организации. И второе. Мы обращались уже с просьбой сделать телевизионный сатирический журнал «Фитиль» всесоюзным. И как Вы думаете, Комитет госконтроля, так же, как Счетная палата Российской Федерации, сможет давать темы для сюжетов уже всесоюзного сатирического телевизионного журнала? Спасибо.

А.Г.Лукашенко: Игорь, мы все сможем. Но нам бы кроме «Фитиля» еще что–нибудь в Союзном государстве сделать... Даже если здесь будут работать все средства массовой информации, каналы российские, РТР, с которым вы часто сотрудничали, я все равно за то, чтобы вы к нам приезжали. Живое общение и то, что вы увидите, — это не заменит ни одна картинка. Все–таки любой сюжет — это и субъективное видение человека. А когда много людей смотрят своими глазами — это очень важно. Поэтому до «Фитилей» или кроме «Фитилей», еще бы нам какие–то передачи сделать. Ну что тут можно оценивать? Мы идем от лучшего к худшему. Передача «Минск–Москва» шла в более–менее смотрибельное время, потом ее перекинули в другое время. Я боролся, чтобы люди могли ее смотреть, но передачу выбросили, и потом она вообще исчезла. И когда говорят: «Телерадиовещательная компания Союзного государства», — я сразу вздрагиваю и думаю: а есть такая? Хоть я и Председатель Высшего Государственного Совета. И когда мы назначали Вас на эту должность и мне принесли объективку, я говорю: Угольников — это же актер, артист. Я говорю, ну этого давайте, наверное, совесть еще не потерял. Я из этого исходил и надеюсь, что что–то может быть, хотя, вы сами скоро скажете, трудно это или нет.

И.Угольников: Уже могу сказать, что трудно.

А.Г.Лукашенко: Мы готовы эти трудности снять, если от нас это будет зависеть. Мы готовы в любое время, в которое вы скажете, показывать ваш продукт в Беларуси, потому что это и наш продукт. Если в России тоже к этому готовы. Мы показываем, конечно, и будем показывать, потому что неплохой делаете продукт, и раньше делали. Худобина, к примеру... К сожалению, это тяжело, когда информационный голод, когда показывают не просто тенденциозно, а то, что не соответствует действительности. Вот вчера мне Бородин докладывает. Я говорю: ну что за упреки в адрес Беларуси, что мы не ратифицировали соглашение по союзной собственности. Есть такое соглашение, мы его здесь не ратифицировали, но провели все внутригосударственные процедуры — хоть завтра в Парламент и ратифицируй. Но в России его тоже не ратифицировали, более того, не провели внутригосударственные процедуры. Эти документы еще где–то у министров на столах лежат. А у нас они уже у Премьер–министра, он завтра в Парламент отдает, и соглашение будет ратифицировано. Мы хотим это сделать одновременно. Он говорит: Александр Григорьевич, Вы знаете, как было? Я начал, отвечая на вопросы НТВ или какого–то журналиста, говорить: есть 5 соглашений — о медицинском обслуживании, о социальном обслуживании и другие, которые в Питере мы приняли на Высшем Госсовете. Из этих пяти четыре белорусская сторона ратифицировала, это стало законом. Российская сторона — ни одного. Беларусь не ратифицировала только одно соглашение о союзной собственности. Журналисты взяли этот кусок, вырезали и обвинили Беларусь, что, в отличие от России, она не ратифицировала соглашение по союзной собственности... Ну зачем это вранье? Опять же, чтобы нас обвинить. Он же в комплексе перечислял эти соглашения. Так мы и в этом соглашении продвинулись дальше, чем в России. В России его еще рассматривают министры, а у нас оно уже фактически в Парламенте на ратификации. Но мы не ратифицируем это соглашение, пока оно у вас в Думу не поступит, и тогда одновременно примем. Вот как все искажается. Кому это надо? Непонятно. Ладно, НТВ — частный канал, но это же государственные каналы трубят.

Дина Чукова, телеканал «7ТВ» (Московская обл.): У нас здесь несколько средств массовой информации, представляющих Москву и Московскую область. Вот такой вопрос. Сегодня завершаются Дни Беларуси в Московской области. Что Вы знаете об этом визите, об этих встречах? И Вы неоднократно были в Москве. Были ли Вы в Московской области непосредственно со своими визитами и что можете сказать о нашем регионе? Спасибо.

А.Г.Лукашенко: Я, по–моему, никогда не был ни в одном городе Московской области, но и на вертолете, и на самолете я облетел всю вашу область. В советские времена я учился в Подмосковье... Вот совсем недавние впечатления, которые способствовали принятию у нас решений. Мы однажды с Владимиром Владимировичем в Завидово летели на вертолете, естественно, через Московскую область, опять через те поля, где мы когда–то у вас учились новым технологиям. Слушайте, я был в ужасе. Не просто дома, не просто особняки — замки, четыре шпиля, пять шпилей. И там, где еще нет, все поделено, забетонированы дороги, определены места, где это будет все построено. Лучшие земли! Хуже того: летим над лесом, а там редкие деревья и везде в лесах дома, особняки, замки, дворцы. Сто с лишним километров. Я приехал домой, собрал Правительство, говорю: немедленно принимаем решение о том, что земли сельскохозяйственного назначения только с разрешения Президента можно использовать для других целей. Мы запретили. Боюсь, что к этому все шло. Поделили самые плодородные, самые лучшие земли и понастроили... Но у нас и у вас хватает земель, где можно было строить эти особняки. Это просто дом. Там же нет ни сада, ни огорода. А зачем богатым людям они? Трава одна — там не надо ни картошку сажать, ничего. Нормально можно и на неудобицах это построить, тем более денег у них хватает. И вот когда я это посмотрел, то сейчас по Минскому району езжу или летаю на вертолете и смотрю, чтобы к воде близко не строили, чтобы не было потом кампаний по разрушению этих домов и так далее. Вы знаете, нам удалось, мы спохватились, на примере вас увидев это, спохватились и обезопасили себя в этом плане. Потому что у нас в Минске вода, как и в Москве, в основном питьевая, она очищается и подается людям. Поэтому у нас вы можете поехать на Минское море, оно искусственное, и вы нигде около воды не увидите ни одного строения. Это последнее мое впечатление, когда я летал. И сразу же приняли решение: в Беларуси чтобы это не повторилось.

Во–вторых. Потенциал Московской области колоссален. У нас, по–моему, под 4 миллиарда долларов торговый товарооборот с Московской областью. У нас блестящие отношения с вашим губернатором Громовым. Мы очень многому у вас учимся по социальному строительству, по социальным спортивным объектам. Мы просто приезжаем, и Лужков, и Громов нам передают документацию, у нас не просто братские, а какие–то семейные отношения установились в этом плане. Никогда москвичи, Московская область для нас ничего не жалели и не жалеют. То есть мы видим плохое, что есть, и избегаем ваших ошибок, чтобы не повторить их, а все хорошее мы берем к себе от вас и в этом препятствий не имеем.

Ну и потом, мне нравится в последнее время ваша политика по развитию малых городов — спутников Москвы. Это ведь тяжелое бремя было в свое время для губернатора и для вас, жителей Московской области. Мне нравится, как вы развиваете эти малые города. И мы у себя приняли программу по развитию малых городов, во многом изучая ваш опыт. То есть Россия велика, там можно по крупицам собрать опыт, и ничего выдумывать не надо.

Поэтому мы очень хорошо к этому относимся, я принимал решение по Дням Беларуси в Московской области и не жалею. Туда выехало около двух тысяч человек, это крупные предприниматели–бизнесмены и частники, и государственники, и повезли туда товар. Очень благодарны вам за то, что вы нам отводите беспрепятственно, как бы сложно ни было, землю под строительство магазинов, торговых точек, оптовых складов, куда мы завозим свой товар и торгуем им и с Московской областью, и с Москвой. То есть у нас блестящие отношения с руководством Московской области. И вообще, когда мы приезжаем в Московскую область и нам, белорусам, надо помочь — никаких препятствий. То есть на этом уровне у нас препятствий нет. Вам спасибо за это.

http://sb.by/article.php?articleID=54316