Актуальность обсуждения путей выхода из уникально неблагоприятной для России демографической обстановки не вызывает сомнений. Парадокс же ситуации в том, что ни экспертное сообщество, ни власти, ни тем более население не замечает самых элементарных фактов, характеризующих положение дел. Взять данные по смертности. Мало кто знает, что наименьшее количество смертей в России с 1991 г. зафиксировано в 1998 году – 1 млн. 989 тыс., для сравнения в 2005 – 2 млн. 304 тыс. Казалось бы, разве не удивительно, что в год дефолта умерло народу на 300 тысяч меньше, чем в год монетизации и начала масштабной кампании ДЛО.

Если посмотреть на всю динамику смертности, то после взлёта в начале 90-х, максимально – в 1994 г. – 2 млн. 302 тыс., она снизилась к 1996 г. до 2 млн. и продолжила снижаться до 1998 г. В 1999 смертность начал быстро расти выйдя в 2000 г. на уровень 2 млн. 200 тыс. – 2 млн. 350 тыс., то есть произошёл 10-15% рост смертности. Несмотря на всю свою значимость процесс не был ни зафиксирован в общественном мнении, ни тем более осознан и объяснён. Что, естественно, печально и говорит о довольно низком уровне самосознания на котором находится даже экспертное сообщество.

Причины вызывавшие в 1999-2000 г. серьёзный рост смертности и её падение в 1996-2007 гг. на мой взгляд, прежде всего, заключаются в взаимодействии двух факторов – уровня доходов населения и акцизов на алкоголь. Доходы у нас как известно, сильно зависят от цен на основной наш экспортный продукт – энергоносители, прежде всего, нефть марки Юралс. Акцизы на алкоголь определяют его продажную цену, в зависимости от которой работает основной механизм влияющий в нынешних условиях на смертность – количество потребляемых суррогатов. Хотя среди исследователей мнения по влиянию суррогатов на смертность от алкоголя различаются, я полагаю, что можно доказать тот факт, что, чем выше доля суррогатов, тем больше людей умирает. Точным маркером является количество отравлений алкоголем, динамика отравлений абсолютно совпадает с динамикой общего количества смертей. Так наименьшее число отравлений зафиксировано в 1998 г., потом произошёл быстрый двукратный рост и в 2006 началось быстрое же снижение, дошедшее, наконец, в текущем году до уровня 8 летней давности.

Помимо отравлений алкогольная смертность включает в себя алкогольные психозы, циррозы, кардиомиопатию. Согласно серьёзному исследованию алкогольной смертности, проведённому в Ижевске «обнаружена сильнейшая связь относительного риска умереть от этих непосредственно связанных с алкоголем причин, с тем, потреблялся или не потреблялся непитьевой алкоголь (суррогаты) в предыдущем году». В целом, исследование показало, «что уровень смертности мужчин в трудоспособном возрасте в типичном российском городе в значительной степени связан с опасными формами потребления алкогольных напитков. В частности, было выявлено, что потенциально наибольший вклад в смертность вносит потребление непитьевого алкоголя. Частота его потребления прогрессивным образом влияла на смертность от всех причин смерти. Но и эта связь оказалась статистически независимой от объема алкоголя потребляемого в виде алкогольных напитков. Также выявилась связь смертности с признаком проблемного потребления алкоголя. Эта связь не зависела от потребления непитьевого алкоголя и от общего объема этилового спирта, потребляемого в виде обычных алкогольных напитков. Тем не менее, обнаружено, хотя и меньшее по величине, но стойкое повышение риска смерти по мере увеличения общего объема потребляемого этилового спирта у мужчин, не потребляющих непитьевой алкоголь».

Следует учесть, что алкогольная смертность в России по оценкам составляет до трети всех случаев (http://demoscope.ru/weekly/2006/0263/tema02.php) , и, следовательно, потребление суррогатов прямо сказывается на общей смертности, ввиду их большей опасности.

Эксперты пишут осторожно: «наше исследование не позволяет обобщить сделанную в Ижевске количественную оценку доли смертности, связанной с потреблением непитьевого алкоголя или проблемным потреблением обычных алкогольных напитков, на все население России. Для того чтобы сделать обоснованную оценку, были бы необходимы данные репрезентативной для России выборки. Если бы обобщение Ижевских данных на всю Россию было оправданным, то 43% смертей в Ижевске, связанных с потреблением непитьевого алкоголя и проблемным потреблением алкогольных напитков, при пересчете на Россию в целом составили бы 170 тыс. смертей в год среди мужчин в возрасте 25-54 лет.

Что же добавляет данное исследование к тому, что уже было известно? По оценкам Rehm и его коллег, в том европейском субрегионе, куда входит Россия, в 2002 г. 27% смертей среди мужчин в возрасте 15-59 лет были связаны с алкоголем. По нашим оценкам этот процент может быть выше, т.к. 43% смертей среди мужчин в возрасте 25-54 лет в Ижевске были связаны с опасным злоупотреблением алкоголем. Кроме того, нами получены доказательства более сильной связи смертности с потреблением алкоголя, чем в большинстве других эпидемиологических исследований. Возможно, что значительная часть высоких оценок риска объясняется тем, что нами был впервые количественно измерен эффект опасного злоупотребления алкоголем, особенно потребления непитьевого алкоголя, а также таких факторов, как чрезмерное потребление обычных алкогольных напитков, эпизоды запоя или частое похмелье».http://www.polit.ru/research/2007/10/02/demoscope301.html

Но и в таком виде эта оценка абсолютно противоречит популярной в России теории необходимости дорогой водки, одним из апологетов которой выступает А.Привалов из журнала «Эксперт» (см, например http://www.expert.ru/columns/2006/11/06/raznoe/).

Теория суррогатов прекрасно объясняет наблюдаемую динамику и количества отравлений, и общей смертности. После анархии на алкогольном рынке в начале 90-х, когда на рынке было полно всяких суррогатов, к концу 90-х был наведён относительный порядок, акциз был небольшой, водка дешёвая (особенно после дефолта, акциз то сохранялся неизменным до конца года), сыграло роль и наличие у регионов тогда достаточных полномочий. Помню, буквально сразу после прихода к власти в Псковской области мне удалось создать весьма эффективную систему контроля, которая смогла не только значимо увеличить поступления в бюджет, но и способстовала снижению количества отравлений, наименьшее число которых зафиксировано было в 1998 г.

В 1999 г. началось ухудшение. Представляется, что прежде всего сказалось резкое падение располагаемых доходов в домохозяйствах, оценочно где-то на треть, структура расходов также менялась, росла доля коммунальных платежей, акциз в 1999 подняли на 20%, инфляция была 36%. В результате относительно алкоголь стал менее доступным, количество отравлений выросло, выросла и общая смертность. В 2000 г. же произошёл настоящий обвал, о котором тогда же писал по результатам проверки аудитор Счётной палаты В.Пансков http://www.ach.gov.ru/bulletins/2001/1-13.php. Дела в экономике, вроде стали улучшаться, положение малоимущих слоёв, которые и являются вынужденными потребителями суррогатов, было, правда, не сильно блестящим, инфляция составила 20%, но вот с акцизом произошла настоящая катастрофа, которую и заметил Пансков. Он был повышен на целых 40%. В результате количество отравлений с 271. тыс. выросло до 37.2, общая смертность – на 80 тыс.

Комиссией по алкогольному рынку командовал тогда Логинов, бывший в то время замминистра сельского хозяйства, по случайному стечению обстоятельств он же был совладельцем концерна «Русский сахар» (http://www.compromat.ru/main/loginov/prodalsahar.htm), а сахарные импортёры испытывали в 1999 г. проблемы, была затоварка, цены низкие. Помню этот вопрос всплыл, когда я был в Вентспилсе, встречался с Лембергом и руководителями порта. А после взлёта цен на водку, народ, естественно, начал гнать самогон. По докладу облпотребсоюза продажи сахара в 2000 г. по их сети в нашей области выросли в 2 раза, цена, соответственно, тоже скакнула.

В 2001 г. политика повышения акцизов выше инфляции продолжилась с соответствующими последствиями – количество отравлений дошло до 41.1 тыс., общая смертность прибавила 30 тыс., в 2002 году её продолжили. Но в 2003 г. курс по алкоголю был изменен, с этого времени акциз повышался ровно на плановую инфляцию. Льщу себя надеждой, что сыграло роль и два моих обращения наверх. Правда, всей картины я не видел, но пагубность дорогой водки знал хорошо. Обстановка стабилизировалась.

Следующий перелом обозначился в 2004-2005 годах, его можно связать с фазой роста нефтяных цен, которая как раз в тот момент началась. Где-то в 2006 г. рост доходов стал ощутим и для малоимущих слоёв, плюс монетизация дала значительный приток наличных в деревню, плюс предстоящие выборы увеличили внимание к социальным проблемам. В совокупности это привело, помимо прочего, к массовому отказу от суррогатов, следовательно, и количество отравлений в 2006 году упало до 28 тыс, а в этом году их будет ещё меньше. И общая смертность также упала в 2006 на целых 140 тыс. Тут надо сделать ремарку, что сторонники дорогой водки никак не могут объяснить этого феномена, ведь, доступность алкоголя с ростом реальных доходов при неизменной цене водки растёт, а смертность падает. На деле такой механизм существует, но вот в российских условиях он не работате, может быть, за исключением самых богатых локаций, именно из-за влияния суррогатов. А победить эту теневую часть алкогольного рынка при наших наличных административных возможностях нереально и единственный путь – это ценовая конкуренция. Ведь стеклоочиститель народ пьёт не из особой русской любви к нему, а просто по бедности.

Соотношение цен всего на два товара – нефть и водку определяет демографическую ситуацию

Е. Михайлов

http://mikhailove.livejournal.com/1819.html#cutid1