Лиссабонский саммит может значимым событием в жизни Североатлантического альянса. Среди ключевых мероприятий в рамках саммита планируется принятие Стратегической концепции альянса, которая должна согласовать новые или подтвердить старые цели Альянса и определить дальнейшую политику в отношении стран, не входящих в НАТО. Можно с полной уверенностью утверждать, что организация сохранит принцип «открытых дверей», который означает открытость в принятии новых членов в Альянс, если те изъявят желание вступить в него и привести свои вооруженные силы в соответствие с едиными североатлантическими стандартами. Во всяком случае, заявлений о пересмотре этого принципа до сих пор от стран-участниц НАТО не поступало.

С каждым саммитом становится очевидным тот факт, что НАТО, в силу логики развития и особенностей бюрократической структуры этой организации, не может не расширяться (вопрос лишь в направлениях, в которых это расширение будет происходить). Это подтверждается и регулярными действиями по сближению стран-кандидатов с организацией через различные предварительные процедуры (участие в программе «Партнерство во имя мира», принятие индивидуального партнерского плана, ускоренного диалога о вхождении) и сохранением принципа «открытых дверей». Также становится понятно, что расширять НАТО экономически, административно и инфраструктурно гораздо дешевле, чем сохранять стабильность.

Подходит к концу почти десятилетнее существование НАТО под лозунгом войны в Афганистане и даже шире – борьбы с терроризмом. Однако антитеррористическая операция скомпрометировала себя политическими убийствами в «освобожденных странах» оппозиционеров, растущим наркотрафиком в Европу, а также отсутствием ощутимого прогресса в войне, которая бы оправдывала финансовые траты и жертвы. Подводя черту под азиатскими мероприятиями НАТО, Лиссабонский саммит сможет открыть для себя новое направление – северное, где сконцентрируется на военно-политическом управлении раздела ресурсов Северного Ледовитого океана. Во всяком случае, это направление осторожно продвигают страны, имеющие выход к Арктике: США, Канада, Норвегия и Дания.

Северный сектор – не самый перспективный регион для стратегического планирования НАТО. Прежде всего, там нет очевидных угроз безопасности: пиратства, терроризма, торговли оружием и людьми, не говоря уже о странах-изгоях, жупела международных отношений 1991-2010 годов. В системном виде таких угроз никогда там не было. Однако в пользу «северной» темы играет значительное политическое лобби США и логика расширения НАТО, позволяющая расширять свою территорию за счет новых стран-участниц, которые, к тому же, никогда не уклонялись от сотрудничества с НАТО – Финляндии и Швеции.

Финляндия и Швеция с 1995 года являются членами Евросоюза, однако на их территории не было зафиксировано сколь-либо серьезных протестов против действии НАТО или его расширения. Также европейские и советские военные стратеги всерьез не рассматривали ведение военных действий в Европе на сухопутном скандинавском театре военных действий. Все основные линии удара (через Украину, на Черном море, в Баренцевом море, через Белоруссию и Польшу) проходили мимо Швеции и Финляндии. Эта инерционность при планировании сохранилась до сих пор. Опасность от СССР / России тогда видели (и до сих пор видит) лишь незначительная часть финских военных стратегов. Так, анонимная «группа военных специалистов» в марте 2010 года опубликовала планы войны с Россией в ведущей газете Финляндии Helsingin Sanomat. Однако эти планы не разделяются финским правительством, в целом не отличаются достоверностью, и к ним никто не относится серьезно.

Тем не менее, высока вероятность того, что правительства Швеции и Финляндии будут продолжать интеграцию с альянсом вплоть до полного присоединения к НАТО. Конечно, Россия, несмотря на появление НАТО на границе с Мурманской областью и Карелией, не будет воспринимать подобные планы столь же болезненно, как если бы в НАТО вступила Украина или Белоруссия. К тому же гарантия сохранения энергопотоков («Nord stream») лежит не на НАТО, а на российско-скандинаво-немецких договоренностях, имеющих в настоящее время приоритет в северной политике, и эти договоренности не сможет изменить никакой военно-политический блок.

Однако в стратегической перспективе появление НАТО в Финляндии и Швеции приведет к тому, что Балтийское море, с юга закрытое в военно-стратегическом плане силами НАТО, может также закрыться натовскими контингентами и с севера. Это приведет, во-первых, к ограниченной доступности Калининграда, так как контроль сил Альянса над севером и югом, а также территориальными водами балтийских стран, делает северо-запад России стратегически уязвимым. Во-вторых, участие новых стран НАТО практически всегда знаменуется их военной специализацией. Если восточноевропейский центр специализируется на континентальной войне и ориентирует свою военную промышленность на сухопутные операции, а страны западного Причерноморья на системы ПРО, то балтийские страны – это флот. На усиление морской группировки в Финляндии не пойдут, поэтому, скорее всего, этим займется Швеция.

Появление новых тяжелых военных кораблей также выглядит опасно, учитывая мораторий России на ДОВСЕ, так как это означает, что у европейских военных появится соблазн наращивать морскую группировку в ответ на реакцию Москвы, которая может заключаться в развертывании противокорабельных ракетных комплексов в Калининграде.

В интересах России – не только продвигать идею совместного российско-натовского противоракетного щита, но и объявить Балтийское море свободным от определенных видов морских судов, которые по своим возможностям могут использоваться как наступательные. Другая задача – противостоять возможным попыткам демилитаризации Балтики, так как это играет на руку стратегам НАТО, которые попытаются лишить Россию военных баз в калининградском эксклаве. Сохранение там боеспособной группировки – один из немногих работающих силовых рычагов. Возможность РФ разместить там «Искандеры» уже остановила развертывание ПРО в Польше и Чехии. Она же сыграет свою роль и в обеспечении безопасности энергопотоков – на тот случай, если НАТО попробует присвоить себе исключительные функции охраны газопровода «Nord Stream».

Виталий Трофимов-Трофимов