Ужас ситуации начала девяностых заключался в том, что политически неопытный народ эн массе стал себя отождествлять с властью. Мол, это «наши», и даже это «мы». Ельцина ругали, но считали своим и на выборы ходили всерьёз. Носопыркины чего-то обсуждали, как им казалось, выбирали. САМИ.

До этого власть для русских была режимом трансгалактических чувырл, люди прикусывали языки ещё в школе. «Незнайка на печке лежит, а Знайка на верёвочке бежит». Начальство для народа было свиньями, насекомыми, роботами, кем угодно, но только не людьми, с которыми возможен диалог. Даже самый простенький - о погоде.

С Ельциным народ разбежался разговаривать, хотя и «до того» это был просто экскаватор в пиджаке – только уворачивайся. Экскаватор работал на чесночном одеколоне и чего-то постоянно «строил». Крутил ковшом.

К 1995-1996 люди разобрались, что к чему, и махнули рукой. Именины сердца между русским народом и иностранной властью закончились. Ну а если власть иностранная, возможно всё. Люди себя никак не проявляют. Не могут проявить. Можно бесконечно долго иронизировать над гэдээровскими немцами, только никаких немцев здесь нет. Это другие построили, другие рулят. Этот мир построили не русские, и какие они на самом деле можно только догадываться. Думаю, сильно лучше.

Это и есть «феномен Ельцина», прекрасно подчёркнутый торжествами. Пьяный экскаватор торжественно именовали с высокой трибуны великим гуманистом и совестью нации, нация понимающе кивала и лузгала семечки – Ельцина все видели и помнят хорошо.

Более того. Когда на Ельцина махнули в 90-х, то приговор был «алкоголик». Алкоголик в России это всё-таки не приговор. Скорее диагноз. За последующее десятилетие информационная ситуация в России сильно улучшилась.

Теперь говорят другое:

- А кто это? Чего это он?

- Этот-то? Старообрядец.

- А, понятно.

Это информационный сдвиг огромный.

- А чего Лужков-то?

- В Лондон чесанул.

- Понятно.

- А Собянина чего?

- Дык старообрядец. Из зырян.

- Ясно.

- У Горбачёва вишь ты, 80-летие. Поехал.

- Кто бы сомневался.

В общем, это конец. На мою жизнь может ещё сего великолепия хватит, но свет в конце туннеля виден. Не выходит из России Бразилия. Мой расчёт оказался верным. В конце девяностых я сделал ставку на интернет и решил, что изменение информационной ситуации само по себе вызовет срыв программы. Так и произошло.

Это не только заслуга интернета, но и ошибка государства. Государство инерционно, они решили что интернет это что-то вроде самиздата №2, где будут выкладываться академические фолианты о криптоколонии. На что будет заранее готовый карлейлевский ответ: «Англичанка гадит».

Получилось же другое. Финальная сцена феллиниевского «Казановы». Сидит молодёжь из нового 19-го века. Шутки, смех, табак, молодое вино. С антресолей спускается напудренный маразматик. Котовод зверушку объясняет:

- Утята, стоп! Чур, сразу не смеяться – спугнёте. Сейчас скажет «англичанка гадит».

Выживший из ума 18 век становится в третью позицию, выбрасывает руку, и под перемиг  сквозь пудру, парик и камзол дребезжит:

- Ан-гли-чан-ка га-дит!

«Объяснил ситуацию». Хохот, аплодисман.

20 век-то закончился. Книжек никто писать не будет. А пинка дадут.

Д. Галковский

http://galkovsky.livejournal.com/182730.html