Ушел из жизни Борис Натанович Стругацкий. Честно говоря, писать об этом не очень хотелось, хотя ранние и средние Стругацкие были и остаются моими любимыми писателями. Скажу больше – вместе с Жюлем Верном именно они в подростковом возрасте оказали решающее влияние на формирование моего коммунистического мировоззрения. И не только моего, но и многих моих друзей из числа ровесников, в том числе известных людей – таких, как Егор Летов. «Понедельник начинается в субботу» Стругацких и «20 000 лье под водой» Жюля Верна, думаю, оказали на меня решающее воздействие, последствия которого, как видите, не пропали до сих пор.

Однако поздние Стругацкие не просто потеряли свой талант – они изменили знак на противоположный, отреклись от своего творчества, но, оставаясь тем не менее людьми талантливыми, стали вкладывать в свои произведения такую черную энергетику, что отвращение от их книг лично я испытывал на чисто физиологическом уровне. Поэтому неудивительно, что провожали Бориса Стругацкого в последний путь радикальные «демократические» издания, такие, как «Новая газета» или «Московский комсомолец». Авторы статей на разные лады восхищались, какими замечательными антисоветчиками были братья, особенно Борис, который прожил на 21 год дольше и хотя уже не создал ничего достойного прочтения, но дал множество интервью ярко выраженного антисоветского содержания.

И ладно бы только российские СМИ! Зарубежные СМИ пошли еще дальше, тиражируя откровенную ложь, как, например, французская газета «Либерасьон»: «В июне 2010 года Борис Стругацкий рассказал в интервью газете Liberation, что история сталкера родилась из маленького пустяка: однажды он вместе с братом Аркадием (умер в 1991 году) прогуливался по лесу. Роман был опубликован в 1972 году под названием «Пикник на обочине». Произведение сразу же подверглось цензуре… Братья Аркадий и Борис Стругацкие начали писать в конце 50-х годов. Это были фантастические произведения, скорее мрачные, философские, содержащие тонкий политический подтекст, критику советской системы. Книги братьев долго были под запретом, и их тайно передавали из рук в руки. Борис довольно часто критиковал российского президента Владимира Путина. В 2009 году он начал переписку с нефтяным магнатом Михаилом Ходорковским, находящимся в тюрьме. Совсем недавно Борис Стругацкий подписывал обращения с требованием освободить участниц группы ***** Riot».

Я сразу вспомнил рассказ одной знакомой преподавательницы литературы, которую недавно на экзамене молодая студентка уверяла, что Ильфа и Петрова начали издавать только после перестройки, а в СССР юмор был запрещен.И так мне стало обидно, что действительно выдающиеся советские – именно советские – фантасты, чьи книги издавались по всему СССР миллионными тиражами и совершенно свободно, действительно были любимы, потому что были тогда светлы, добры и необычайно интересны, только и останутся в истории как подпольные диссиденты и защитники Pussi Riot.

И никаким «либерасьонам» не будет дела до того, что книги Стругацких не подвергались цензуре, за исключением обычных редакторских правок, делающих их только лучше, а тот же «Пикник на обочине», который я знаю почти наизусть, вообще не подвергался никакой правке. Да, к концу жизни, а еще раньше – к концу творчества, потому что конец творчества, как это ни обидно, наступил у братьев, на мой взгляд, намного раньше конца жизни. Они, выражаясь языком фантастики, мутировали, превратились в свою полную противоположность, отреклись от своих лучших произведений. В фантастике часто встречается прием, когда человек внешне остается тем же, но внутренне, под влиянием каких-то внешних факторов изменяется, мутирует во что-то совсем античеловеческое.

Дорогой тебе человек становится недругом, врагом. Но разве изменились они одни? И какая разница, в чем был мутагенный фактор? Была ли это обида творческого человека, или повлияли зарубежные гонорары, которые начисляли и получали сами зарубежные издатели, – книги Стругацких активнейшим образом издавались на Западе в 60-е и 70-е годы прошлого века, когда научная фантастика в мире была в моде, поскольку в моде были космические полеты и прочие научные достижения человечества. И тогда, в тот период, на мой взгляд, по показателю интересности и размаху фантазии Стругацкие могли заткнуть за пояс любого зарубежного фантаста – говорю это как человек, прочитавший, наверное, всё более-менее заметное в мировой фантастике.

Может быть, причиной перерождения стал обычный конформизм: изменилась страна, зачем быть с гонимыми, лучше быть с победителями – не одни они думали так. Я ни в коем случае никого не оправдываю, просто для многих творческих людей изменение системы стало творческой катастрофой – не только Стругацкие, но и в свое время любимый народом Булат Окуджава, после того, как отрекся от своего творчества, не создал ничего сколько-нибудь заметного. Да кого ни возьми из перевертышей... И вообще, что бы ни говорил творческий человек, если он по какой-то причине начинает плевать в лучшие свои произведения – это трагедия, в том числе и для него.

В ранние и средние годы своей жизни Стругацкие, безусловно, создали большое количество не просто интересных произведений, читавшихся запоем, они были светлы, добры и являлись абсолютно коммунистическими. «Когда мы начинали, мы были верными сталинскими соколами...», – говорил в одном из интервью Борис Стругацкий. И это было чистой правдой. Стругацкие создали целый ряд произведений о будущем – «Путь на Амальтею», «Стажеры», «Полдень, XXII век», «Далекая Радуга», «Попытка к бегству», «Трудно быть богом», «Малыш» и некоторые другие, в которых описывалось, даже можно сказать, был создан целый мир коммунистического будущего.

И признаюсь, мне бы очень хотелось жить именно в таком будущем. Смысл жизни их героев в непрерывном труде и познании. «Они приняли рабочую гипотезу, что счастье в непрерывном познании неизвестного и смысл жизни в том же». Лучше, на мой взгляд, не скажешь, это из моего любимого произведения «Понедельник начинается в субботу». Даже само название этой книги говорило о том, что этим людям гораздо интереснее работать, чем отдыхать.Удивительно, но уже тогда, в 1965 году, Стругацкие, ни дня не прожившие при капитализме, в том же «Понедельнике…» точно предсказали, кто противостоит человеку труда и знания: «Есть другие. С пустыми глазами. Достоверно знающие, с какой стороны у бутерброда масло. По-своему очень даже неглупые.

По-своему немалые знатоки человеческой природы. Расчетливые и беспринципные, познавшие всю силу человеческих слабостей, умеющие любое зло обратить себе в добро и в этом неутомимые».В «Попытке к бегству» главный герой из немецкого концлагеря попадает в прекрасное коммунистическое будущее. И возвращается в прошлое, чтобы погибнуть за это будущее. Этот же герой говорит, что смысл коммунизма прежде всего в идее, а не в материальном изобилии: «Коммунизм – это прежде всего идея! И идея не простая. Ее выстрадали кровью! Ее не преподашь за пять лет на наглядных примерах. Вы обрушите изобилие на потомственного раба, на природного эгоиста. И что у вас получится?»И удивительная вещь – пока Стругацкие были преданы этой идее, их произведения получались яркими, светлыми, оптимистичными, фантазия била через край. А вместе с идеей из их книг ушла и жизнь.

Может быть, потому, что левая идея и есть идея жизни в противовес капитализму – пустому движению к смерти? Братьям Стругацким я благодарен вдвойне – в первой части жизни они показали мне идеальное общество, близкое к тому, что я хотел бы видеть и сам, многому научили. В конце жизни своим примером показали мне, что может быть, если слепо следовать за своими кумирами. Коммунизм – это не материальное изобилие. И даже не просто справедливость.

Это, на мой взгляд, прежде всего доброта, любовь, романтизм, если угодно. Наверняка у многих есть любимые литературные цитаты. Я бы привел две: «Я до последнего вздоха буду защитником угнетенных», – говорил дорогой мне капитан Немо в «20 000 лье под водой».

Вторая цитата из «Стажеров» Стругацких: «Кое-чего вы уже достигли, вы не хотите быть слугой. Теперь вам осталось перестать хотеть быть господином!»

Дмитрий АГРАНОВСКИЙ

http://sovross.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=592394