Если бы в прошлом сезоне был объявлен конкурс на самую пошлую передачу ТВ, думаю, наряду с «Аншлагом» (РТР) на победу в таком конкурсе серьёзно бы претендовала «Большая стирка» (ОРТ).
Пять вечеровВ начавшемся сезоне в сетке ТВ «Большая стирка» заменена программой «Пять вечеров» с тем же ведущим А.Малаховым. Вместо публичного подглядывания в замочную скважину и копания в грязном белье, чем занималась «Большая стирка», зрителю предлагается ток-шоу почти стандартное, столь любимое отечественным ТВ. «Эксперты» в первом ряду (знакомые всё лица из практически неизменной телеобоймы, кочующие по каналам ТВ с ток-шоу на ток-шоу и изрекающие строгие истины) сидят на больших и мягких диванах; приглашённый гость в отдельном кресле со своей «знаковой» историей, которую «эксперты» комментируют; безгласная публика, у которой пассивная роль – аплодировать в нужных местах. И, наконец, сам ведущий А. Малахов, в отличие от А. Малахова «Большой стирки», всегда элегантно и строго, без подделки, одетый и на первый взгляд предельно мало вмешивающийся в процесс.
Уже факт того, что «Большая стирка», этот апофеоз злонамеренной пошлости и дурного вкуса, приказала долго жить, заслуживает облегчительного вздоха: «Ф-ф-фух, наконец-то!» Но давайте присмотримся, любезный читатель, что за преемник у неё родился.
В «Пяти вечерах» нам предлагают порассуждать (вернее, послушать рассуждения «экспертов») на темы очень серьёзные. Это и уровень нашей медицины и реформа её, и состояние дел с жильём, и жестокое обращение с детьми, и патриотическое воспитание, и права женщин и мужчин... Приглашённые гости рассказывают свои истории, как правило, страшные – по-настоящему страшные, взятые из нашего российского житья-бытья. А дальше начинается, увы, скучноватое действо обсуждения «экспертами» этой истории.
Малахов вроде бы не вмешивается. Его роль сводится к предоставлению слова тому или иному «эксперту» и к объявлению уходов на рекламу. И «эксперты» стараются вовсю, изрекают давно известные истины, они напористо спорят друг с другом, иногда говорят одновременно (что вообще-то эфиру противопоказано). Обсуждение заявленной истории постепенно отклоняется от темы, сбивается на частности («а вот мне сосед рассказал, у него был случай... отсюда вывод...»), иногда переходит на личности эксперта же («адвоката, который тут выступал, самого надо бы на цепь посадить...») и т.д. Вроде бы и живо, да... что-то не то. И не так.
Говорится в программе Малахова об очень серьёзных вещах, которые не могут не интересовать каждого нормального гражданина страны. И говорить, тем более судить об этих вещах должны прежде всего по-настоящему компетентные и знающие вопрос люди, а не вездесущие Мария Арбатова или Максим Шевченко, которые перед многомиллионной аудиторией готовы рассуждать на любые темы и у любого ведущего. Мне, зрителю, от их умных рассуждений проку мало: я и без них знаю, что хорошо и что плохо, в школе проходил; я хочу знать суждение по существу темы разбирающегося в ней человека. Увы, Малахов мне эту возможность почти не предоставляет. Когда я слышу презрительные пассажи М. Шевченко о «хвалёном православном устройстве царской России», мне становится неинтересно. Мне становится неловко за Малахова, который пригласил в передачу оракула, способного сказать: «Мы здесь сегодня обсуждаем о том, что...» И уж вовсе никуда не годится, когда в обильном словоизвержении произвольно подобранных Малаховым комментаторов тонут замечательные вещи, требующие серьёзного, «государственного» обсуждения.
Например, была высказана глубокая мысль, что для того чтобы создать новую систему здравоохранения, нужен другой, новый менталитет нации; что для врача важна мораль; что средний «моральный» врач лучше вылечит, чем гениальный, но лишённый высоких моральных качеств. Но этот интереснейший посыл в сумбурном разговоре – под патронатом Малахова – развития не получил. Разговорщики тему морали не поддержали или поддержали как-то мимоходом, вяло.
И виной тому как раз «объективное» поведение Малахова. Он не затруднился поисками верной модели ведения того варианта жанра ток-шоу, который предложил. Может быть, он сам чувствует, что «недотягивает»? Может быть, отсюда появление тем из атмосферы «Большой стирки» – «Я променял столицу на провинцию», «Должна ли быть эротика на ТВ?», «Я готова простить измену», что так привычна Малахову? В таких темах Малахов преображается, здесь он вновь у себя дома.
О необходимости эротики на ТВ он говорил в рамках рекламной кампании сериала «Московская сага». И мы на миг вернулись в «Большую стирку». Были показаны вырезанные эротические сцены из «Московский саги», были серьёзные рассуждения В. Аксёнова об этом, но ему в ответ – лишь смешки, ухмылки, глубокомысленные рассуждения артистов-исполнителей ролей о «вечном» и «прекрасном». «Конечно, на ТВ должна быть эротика, это так красиво...» А я думал: при чём тут ТВ? Речь-то шла об эротике в фильме. И при чём тут красота, когда любая сцена, в том числе эротическая, в художественном фильме не для красивости должна присутствовать, а для художественного раскрытия идеи, ради которой фильм затевается. Об этом и говорил недовольный «вырезанием» автор, но его никто не услышал, говорили лишь о «красивости».
С этой красивостью естественно сплёлся сюжет из той же программы «Пять вечеров», посвящённый патриотической песне. Серьёзные люди, имеющие прямое отношение к песенному искусству, говорили о том, что патриотическая песня – это один из важнейших видов патриотического воспитания, что написать патриотическую песню невероятно сложно, нужно быть настоящим художником для этого, но Малахов предоставил слово некоему певцу Билыку, который заявил, что для него понятие Родины – это его мама, которая слушает Филиппа Киркорова и восхищается им. И Билык, попсовый певец, лишённый голоса, под фанеру с жалким приплясыванием промяукал песенку с припевом: «Девочки-мальчики, танцуем, па-ра-ра-па-па». Вот тебе и вся патриотическая песня в трактовке Малахова, который на этом «па-ра-ра-па-па» закрыл разговор... Как это назвать? Для чего это?
С новым ток-шоу Малахова не так просто всё обстоит, как это может показаться на первый взгляд. Малахов-то вроде бы не простачок-неумёха, а опытный шоумен. Однако опыта этого он набрался в пошлой «Большой стирке», и это сослужило ему дурную службу. Он стал заложником её стилистики. Отличие «Пяти вечеров» от других ток-шоу – в поверхностности обсуждения любой проблемы. Эта поверхностность небезобидна, она продолжает лить воду на мельницу в деле дебилизации населения нашим телевидением, разрушения им общественного сознания. Малахов в лучшем случае не чувствует фактуры предлагаемой им темы, её нерва. В худшем – игнорирует, дабы обмельчить, облегчить. Более или менее глубокие повороты в обсуждении сюжета Малаховым моментально сворачиваются, скажем, предложением посмотреть рекламу... Если говорить языком управленца, недостаток новой программы Малахова – системный. Если говорить языком метафоры, то каждую, самую серьёзную тему Малахов заканчивает этаким припевом: «Мальчики-девочки, танцуем, па-ра-ра-па-па!»
Программу о равноправии мужчин и женщин он закончил такой шуткой: «У каждого мужчины есть право на дуэт с Машей Распутиной». Самой артистке эта сомнительная шутка перед многомиллионной аудиторией явно не понравилась. Но так вот шутит выученик «Большой стирки».
Одна из предложенных им на будущее тем такая: «У меня есть рецепт выживания». Знакомый либеральный мотив телетехнологий дебилизации: в «этой стране» мы не живём, мы выживаем...