Печать: «Демократические выборы»: мифологический и социальный смысл

1.
Уже лет пятнадцать как нашу страну периодически потрясает лихорадка «демократических выборов». Некогда, в самые первые годы перестройки, все это: обилие кандидатов, их громкие обещания, красочные шоу, было в новинку и многим, особенно из среды интеллигенции, склонной, к сожалению, к «розовым мечтам», хотелось верить, что посредством этого в законодательные органы пройдут лучшие из лучших и их серьезное и вдумчивое обсуждение различных проектов развития общества, наконец, выведет его из кризиса. Предупреждения о том, что буржуазная демократия всего лишь — балаган, прикрывающий власть финансовых воротил, воспринимались как отрыжка «проклятой красной пропаганды». Теперь всем нам пришлось убедиться, что в таких предупреждениях есть большая доля истины: по прошествии почти двух десятилетий «демократии» слова «черный пиар», «грязные избирательные технологии», «подкуп избирателей», «ангажированный журналист» прочно вошли в наш, российский политический лексикон. Причем, не нужно думать, что это принадлежность только «непросвещенного, молодого российского капитализма» (наши либералы ведь, будучи натурами склонными к моральному мазохизму, любят порассуждать о российской «отсталости и бескультурье»), такова ситуация в условиях любой буржуазной демократии — вспомним президентские выборы в США, при которых тоже разгораются самые омерзительные скандалы, журналисты перетрясают «грязное белье» ведущих политиков, имиджмейкеры не останавливаются перед возмутительными махинациями (и сами американцы, между прочим, ничуть не стесняются всего этого: так, есть довольно популярный голливудский фильм «Плутовство или хвост вертит собакой», в котором описывается как сексуальный скандал перед выборами президента, имиджмейкерам удается загасить, инсценируя военный конфликт с Албанией, и все это преподносится как высший профессионализм, достойный похвал).

Итак, все либералы — и наши, отечественные, и «исконные», западные не скрываясь говорят о том, что «демократические выборы» — и в парламент, и в президенты бесконечно далеки даже от той демократии, которую провозглашали отцы либерализма (между прочим, демократии довольно куцей, потому что речь там идет лишь о формальных, а не о реальных равенстве граждан и возможности участвовать в политической деятельности)… Но вот что не перестает меня удивлять: несмотря на это те же либералы продолжают призывать идти на выборы; в 1996 году в одной и той же программе Е. Киселева можно было в начале услышать рассуждения о том, что нас, возможно, ожидают очередные махинации с голосами избирателей, а в конце — заклинания, что каждый из нас все же должен прийти на избирательный участок, потому что наш голос может оказаться решающим. Сразу оговорюсь, что я не призываю бойкотировать выборы, я хочу лишь отметить этот парадоксальный факт — либеральное сознание, для проформы возмущаясь безнравственностью и цинизмом «комедии выборов», по сути воспринимает это как нечто само собой разумеющееся и даже кое-где гордится этим. Объяснить данный факт с точки зрения здравого смысла невозможно — ведь даже если предположить, что мы имеем дело с циничным манипулированием общественным мнением, то как раз в целях успеха такого манипулирования — скрыть фальсификации, а не говорить о них взахлеб. Очевидно, тут действуют некоторые иррациональные мотивы буржуазного политического сознания, о которых и пойдет речь.

2.
Среди современных исследователей феномена мифа считается уже общим местом признание мифологической основы политических идеологий, что связано как с особенностями структуры мировоззрения, так и с особенностями человеческой психики. Крупнейший русский исследователь мифа А. Ф. Лосев убедительно доказывал, что любое мировидение является мифологическим, поскольку миф — это сугубо человеческий способ восприятия мира, встреча бытия и человека. Основатель «глубинной психологии» К. Г. Юнг отмечал, что в фундаментальных слоях психики человека — коллективном бессознательном содержатся специфичные структуры — архетипы, к которым восходят сюжеты мифы всех народов, на основе архетипов при этом строятся и современные культурные феномены: литература, идеологии. Один из столпов французского структурализма антрополог Клод Леви-Стросс утверждал, что в нынешнем технологическом обществе политическая идеология выполняет ту же роль, что миф в обществе древнем, традиционном, она задает угол зрения для понимания происходящих событий, что снимает испуг перед новым и неожиданным и возвращает человеку психологический комфорт.

Итак, исходя из этого, следует признать, что человек, попавший в поле любой, в том числе и либеральной идеологии, сам того не замечая, воспроизводит в своем мышлении и поведении определенные архетипические, мифологические сюжеты. Этим и объясняется его иррациональное отношение к «беспределу» на выборах. Согласно доктрине либерализма демократические выборы воспроизводят ситуацию «общественного договора» — гипотетического доисторического события, в ходе которого люди, объединившись, выбрали из своей среды правителей и установили законы, чтобы остановить бесконтрольное противостояние эгоистических интересов, первоначальную «войну всех против всех». Убийство старого государства, которое отслужило свое, и рождение государства нового, которое нужно контролировать со стороны народа, чтобы оно не превратилось в тиранию, и которому тоже предстоит умереть через четыре года — вот идеологический смысл демократических выборов. Специалисту по философии мифа легко заметить, что этот сюжет восходит к мифу о герое, убивающему чудовище, что символизирует конец старого космического цикла и начало нового. Сама ситуация возвращения к доистории, «предвременью» в традиционной культуре воспроизводится в ритуалах карнавального толка, при которых поощряются нарушения всяческих табу, социальной иерархии, поскольку космический закон мыслится еще не вошедшим в силу (так, в древнем Риме это были ежегодные сатурналии, символизировавшие возвращение к началу мира — золотому веку, когда правил Сатурн, в эти дни не существовало обета на супружескую верность или требования стыдливости, рабы могли на равных вести себя со своими хозяевами).

Итак, демократические выборы представителями либеральной идеологии воспринимаются как ситуация карнавала, снимающего все моральные запреты, так как речь идет о социальном хаосе, который еще не успел стать социальным космосом. Причем, в отличие от настоящих древних карнавалов и мистерий, которые проводились с полным осознанием происходящего и, таким образом, раскрывали перед человеком в художественной форме реальный закон диалектического развития — через отрицание старого и скачок, которому, действительно, подчиняется природа и общество, тут мы имеем бессознательное воспроизведение архетипического мотива, иначе говоря феномен ложного сознания — идеологии. Кроме того, древние оргиастические праздники действительно, приурочивались к процессу возрождения природы — к наступлению весны, то есть имели под собой реальное, космическое и биологическое основание, а демократические выборы воспроизводят ситуацию, которой никогда не было и быть не могло. Все эти россказни об «общественном договоре», лежащие в основе либерализма, современная историческая наука давно уже опровергла, не обнаружив ни одного государства, которое появилось бы таким умилительным образом, равно как пресловутого «догосударственного» и «дообщественного» состояния. К тому же выборы в законодательные органы мало что изменяют в структуре буржуазного государства. Последнее обстоятельство стоит рассмотреть подробнее, так как перед нами вопрос не о мифологическом, а о реальном смысле «демократических выборов.

3.
Как отмечает известный российский философ А. А. Зиновьев, выборы в либеральных, буржуазных странах нужны, главным образом, для легитимизации уже существующих политических структур. Сегодня много говорится о том, что в условиях капитализма при выборах используются грязные технологии, манипуляция сознанием избирателей, махинации и все это верно, и со всеми этими негативными фактами надо бороться, но даже если бы выборы проводились с наистрожайшим соблюдением всех норм законодательства и политической этики, все равно они мало что изменили бы в реальной жизни страны. Дело в том, что в условиях демократии западного типа или буржуазной демократии выборными являются лишь немногие органы государственного организма, так что даже полная смена их кадров (что, естественно, никогда не происходит, так как, например, большая часть депутатов избирается и на следующий срок) далеко не тождественна смене «тканей» всего государственного организма. Действительно, народонаселением, имеющим права гражданства, избираются парламенты разных уровней, президент, но ведь государство — это прежде всего репрессивные структуры — полиция или милиция, армия и аппарат чиновничества, а все они назначаются, а не избираются (не нужно думать, что автор этих строк анархист и сторонник выборности всякой власти, я прекрасно осознаю, что есть институты, которые по природе своей не могут быть демократичными, например, армия, но дело ведь не в этом, а в другом, а именно — в ложности тезиса наших либералов о том, что «демократия западного типа» является демократией в прямом смысле этого слова). А. А. Зиновьев называет, исходя из этого, современные западные государственные режимы, скорее, бюрократическими, чем демократическими, поскольку главным политическим фигурантом тут является вовсе не «народный представитель» — депутат (если он еще действительно, народный представитель, а не ставленник финансовых групп, как бывает сплошь и рядом при капитализме), а государственный чиновник.

Итак, парламент, состоящий из выборных лиц, принимает закон, но выполнять этот закон предстоит районной администрации, которая состоит из чиновников, набранных туда по найму другими чиновниками, по их специфичным чиновничьим критериям. И какая бы партия не имела большинство в парламенте, реальная власть находится в руках чиновников, от которых зависит: каким образом это решение будет преподнесено и проведено в жизнь. Да что чиновники из райадминистрации, и в Госдуме есть ее собственный аппарат, также состоящий из невыборных лиц — чиновников, осуществляющих техническое обслуживание Думы, и представляющих собой также скрытую, но вполне действенную власть внутри Думы, и это не говоря уже о том, что и политику президента во многом делает президентская администрация, куда также входят лица, которые народ не выбирал…

Подведем итог: государство чиновников, сросшихся с буржуазией, время от времени нуждается в придании законности своей власти, для этого и проводятся «демократические выборы», от результата которых, по большому счету, ничего в государстве не зависит, поскольку они не затрагивают институты реальной власти; такова истинная, социальная функция выборов. А почему представители либеральной идеологии видят при этом карнавальное возвращение в «предысторию», возможно объяснить только лишь обратившись к существу феномена идеологии. Напомню, что идеология есть не что иное как ложное сознание, восприятие действительности, искаженное некими социальными условиями и, тем самым, незаметно для субъекта идеологии, отражающее эти условия. В данном случае налицо склонность буржуа — центральной фигуры капитализма представить все и в политике на манер отношений столь ему близкому и понятного рынка, где нет товарищей, соотечественников и сородичей, а есть конкуренты. Однако, в нашей стране ситуация еще сложнее, поскольку наш «капитализм» не более чем «потемкинская деревня», наскоро выстроенная, чтобы скрыть гигантскую финансовую аферу переродившегося чиновничества и госаппарата, так что «демократические выборы» в условиях российского «свободного общества» еще более глупый фарс, чем в случае классического капитализма Запада, и объясним он разве что из извечного желания доморощенных «либералов», чтобы все было «как на Западе».

4.
В действительности, Советы депутатов в том виде, в котором они возникли до Революции и действовали в первые годы Революции были гораздо ближе к идеалу народовластия, чем буржуазная, парламентская демократия. И об этом говорили не только Ленин и большевики, но и представители русской «Консервативной Революции», скажем евразийцы 20-х г.г.. Так, евразийский правовед Н. Н. Алексеев, создатель концепции «гарантийного государства» утверждал, что только сочетание Советов как формы прямой демократии, восходящей к общинному менталитету русских и россиян, и твердой партийной власти может быть оптимальной, государственной моделью для грядущей России как евразийской державы.

Но это вопросы дня будущего, а сегодняшний день требует от оппозиции буржуазного режима выработать отношение к его механизмам. При этом антилибералы находятся в выигрышном положении, поскольку свободны от гипноза либеральной идеологии и понимают истинную природу и предназначение буржуазной демократии. А знание устройства инструмента позволяет пользоваться им наиболее эффективным образом.