Александр Кривошеин родился в 1857 году в Варшаве. Его отец был офицером царской армии, но выбившимся в люди из крестьян. Подлинным главой семьи была матушка – из польского рода Яшинских. Вообще таких смешенных браков в России было много, это нормально. Но мать не перешла в православие, в семье говорили по-польски. Нетрудно заметить, что в этом аспекте биография Кривошеина очень напоминает биографию его будущего подельника – Деникина.
Русских это обстоятельство, на мой взгляд, должно только радовать. Значит, не нашлось среди коренных русских кандидатур на роль подлецов.
Вскоре Кривошеин породнился с семьёй лютых ненавистников России – старообрядцев Морозовых. Дальнейшее понятно. Кривошеин это один из иуд-протопоповцев на верхах российской бюрократии. Было их немного, но именно они сыграли ключевую роль в революции и сейчас кажется, что в России кроме предателей никого не было. Были тысячи и тысячи честных людей на самых верхах. Большинство русских (и российских) генералов, министров, профессоров сгноили в тюрьмах, расстреляли, уморили голодом в первые месяцы и годы советской власти. Кривошеины выжили. В феврале 1917 бывший царский министр «случайно оказался в Петрограде», потом занялся семейным бизнесом, войдя в совет директоров фирмы “Савва Морозов, сын и К°”. Эта фирма некоторое время спокойно существовала и при большевиках, пока в конце августа 1918 года бывший царский министр не уехал на Юг, к белым.
Это «бегство» сын Кривошеина описывал так:
«Когда ВЧК явилась с обыском в контору морозовской мануфактуры, А. В. Кривошеин, воспользовавшись тем, что шел поиск морозовского золота в сейфах конторы, спокойно надел плащ, не торопясь, поправил галстук, уверенным жестом отстранил часового у дверей и спокойно вышел на улицу».
Это кстати типовой момент в белогвардейских воспоминаниях. Момент расставания с родной советской властью поражает своей неправдоподобностью: «отстранили часового», «были отпущены Дзержинским под честное слово», «не помню как».
Кривошеин два года юродствовал у Деникина и Врангеля и вскоре умер. Что было бы, если бы он пожил в эмиграции 20-30-х? Полагаю, пошёл бы по стопам своего протеже, министра финансов Барка. Тот эмигрировал в Англию, занялся там серьёзным бизнесом и в конце концов был удостоен монаршей милости – титула английского баронета.
Но я собственно не о Кривошеине, а о польско-старообрядческих детишках старого интригана. Об их неизбывной любви к нам, слепеньким кротяткам, осиротевшим от наблюдательного благопопечения.
Всего у Кривошеина после революции осталось три сына: Игорь, Всеволод и Кирилл.
Начнём со старшенького. Я про него немного писал. Это один из руководителей русского масонства в эмиграции, ярый сталинист. Имел 33 градус, что доказывает, что батюшка тоже масон. Для 33 градуса надо быть лутоном, исключения бывают редко. Во время войны Игорь Кривошеин арестован немцами как английский шпион, сидел в лагере.
После войны часть руководства русского масонства вслед за иерерхами православной церкви решила перебраться в СССР. Укреплять местные кадры.
Люди так и аргументировали, проводя прямые аналогии с положением послевоенного православия. Историк эмигрантского масонства Бурышкин пишет:
«Сторонники возрождения масонства в России считали, что если церковь ради самого факта существования пошла на сотрудничество с советской властью, то почему это невозможно для масонства? Важно чтобы последнее существовало бы официально и «регулярно» и вело бы свою чисто «посвятительную» работу – всё остальное имеет лишь второстепенное значение или никакого. При этом ложи, открывшиеся в России, должны были заниматься исключительно «ритуалом» и «эзотерикой», избегая вообще каких-либо докладов, речей и прений, особенно на политические, социальные или философские темы. Такая позиция вполне соответствовала бы, например, позиции английского масонства.
Исходя из этих соображений, некоторые братья «высокого посвящения» вступили в переговоры с советским посольством в Париже и представили в последнее докладные записки, доказывающие, что масонство в таком виде никакой опасности для советской власти представить не может. Если последняя действительно дала бы своё разрешение, то эта группа братьев, перебравшись, скажем, в Москву и обладая всеми необходимыми градусами и дипломами, могла с соблюдением всех масонских законов и обычаев образовать там высшую масонскую инстанцию – так называемый «Верховный Совет генеральных инспекторов 33-го и последнего градуса». Это учреждение в свою очередь обладало бы всеми правами для открытия любого количества лож всех степеней, ему подчинённых, для посвящения, притом и ускоренного, во все градусы любого количества «профанов» и для столь же ускоренного продвижения их по всем лестницам масонской иерархии... все требования, которые английское масонство ставит для признания регулярности масонской «державы», были бы таким образом соблюдены.»
Люди получили добро и приехали в СССР, причём для посторонних дело оформили как насильственную высылку. Когда не разобравшиеся масоны решили выступить в защиту своих братьев, выданных на расправу Сталину, им сказали что наверху «есть мнение» и люди заткнулись.
В какой степени далее дела развивались по разработанному сценарию, а в какой - спонтанно, судить трудно. Есть разные данные. Из имеющейся у меня информации полагаю, что с одной стороны речь шла об общем понижении статуса русского масонства во Франции. До войны русская эмиграция в Париже была проанглийским лобби, люди занимались жёстким консалтингом по всему полю: от элементарного шпионажа до прямого давления. Это с очевидностью выявилось во время войны, когда русские эмигранты составили чуть ли не треть английской агентуры во Франции. Можно сказать, что сам факт причастности к русской эмиграции в 1945 году давал право на причисление к мифическому «Сопротивлению». Это обусловило карьерный рост русских в четвёртой республике, но вопрос был поставлен ребром: русские получат свою долю во французском истеблишменте, но только в качестве французов, хотя и «друзей Англии». Эмигранты стали переходить во французское гражданство и принимать участие в работе прежде всего французских, а не русских лож. Наличие высокопоставленного русского масонства во Франции потеряло смысл. Поэтому часть высокоградусных кадров (молодых и активных) перебросили в Советский Союз. В том числе - в виде наказания.
С другой стороны англичане хотели укрепить советскую ветвь власти в СССР. Террор 30-х привёл к деградации масонских лож за пределами партийной иерархии, с точки зрения внешнего управления это создавало опасный перекос.
Однако последнее обстоятельство вызвало ярость Сталина. Он спокойно смотрел на комплектацию эмигрантами верхов советской патриархии, но делиться РЕАЛЬНОЙ ВЛАСТЬЮ было не в его правилах. Его вполне устраивал «послегорьковский» режим единоличного идеологического господства.
Поэтому эмигрантское масонство до кормила не допустили и рассовали по провинциальным центрам, а затем оформили «шпионаж», хотя и в игрушечных масштабах. Например, по чудовищным статьям вроде англо-американо-французских диверсий Кривошеин отсидел пять лет в московской шарашке (вместе с Копелевым и Солженицыным).
В какой степени приехавшие масоны «работали»? Думаю, это происходило по епархии МГБ-КГБ, то есть максимум на средних градусах. Окормлялись академическая и творческая интеллигенция, западные дипломаты и корреспонденты. Даже если в 60-е годы они получили право самостоятельно инсталлировать ложи, это использовалось не столько для повышения статуса интеллигенции, сколько, наоборот, для герметизации партийного масонства, действующего помимо Верховного Совета СССР.
В начале 70-х Кривошеин с семейством уехал во Францию, где занял почётное место среди масонских старичков 33 градуса.
Сам он о своей жизни в СССР молчал как рыба об лёд, но его жена написала пустенькие воспоминания, в основном и житье-бытье в сталинском Симбирске-Ульяновске. Я большой поклонник женских мемуаров, особенно написанных женщинами образованными, но недалёкими. Которые сами не понимают, что пишут. Получается не стилизация или сочинение на заданную тему, а человеческий Документ.
Например, Кривошеина так описывает хлопоты о репрессированном муже:
«Вхожу в галерею Новодевичьего монастыря, где сидят ожидающие, служка мне кланяется, говорит негромко: "Сейчас доложу про вас", - потом подает мне легкий знак, и я бесшумно, как и все, что происходит в этом фетровом царстве, вхожу в кабинет митрополита Крутицкого Николая. Все идет чин-чином, после благословения сажусь... Подаю конверт с прошением на имя председателя президиума верховного совета Шверника. Владыка молча и слегка нахмуренно все целиком читает. "Ну, что же, прекрасно, - говорит он, - отлично написано, завтра увижу Николая Михайловича и передам". И, помолчав: "Николай Михайлович хороший человек, очень добрый, хороший друг, я с ним на «ты». Да, да, близкий друг».
То есть супруга члена особого Совета 33-й степени русских лож Древнего и Принятого Шотландского Устава и прочая и прочая в октябре 1952 года калякает в Новодевичьем монастыре с митрополитом Крутицком о его близком друге товарище Швернике. Как тесен мир!
Дорогого стоит и рассказ о том, как жена Кривошеина узнала о смерти великого (и обожаемого ею) Сталина. Слушала в Ульяновске по приёмнику прямую трансляцию на французском языке с толковища местной компартии, и вдруг...
- Товарищи! Только что мы получили известие о смерти любимого Иосифа Виссарионовича....
Пауза. Докладчик начинает плакать в эфир. За ним подвывают из зала один, другой, наконец плачут все. Думаю, плакал и радиооператор. Слющай, какые луди уходят! Гэнэрал-рэзыдент, 98 градус! Францыя асыратэла.
А сестра сидит в далёком Симбирске, - бывшем региональном центре русского масонства, а ныне областном городе далёкой криптоколонии, - и по радиоприёмнику присоединяется к оплакиванию Вождя. Велика незримая сеть мирового братства гуманитарных существ доброй воли.
Теперь поговорим о втором братце Кривошеине – Всеволоде, в монашестве Василии или, точнее Базиле.
Это тоже Святой Человек. Но в другом роде. Базилио в эмиграции связался с ИМКА/РСХД, принял монашеский постриг, жил на Афоне, после второй мировой войны, в 1951 году перебрался в Англию по приглашению настоятеля православного храма в Оксфорде архимандрита Николая. Николай, он же Чарльз Сидней Гиббс - кадровый сотрудник Интеллидженс Сервис, воспитатель царевича Алексея, после умертвия последнего - секретарь при штабе британского верховного комиссара в Сибири. В дальнейшем шпионил на Дальнем Востоке, работал в английской таможне в Китае. В тридцатых годах принял православие, работал государевым оком в Русской Православной миссии в Иерусалиме (напомню, что тогда Палестина была колонией англичан). Затем основал в Оксфорде православный приход, а в 1945 узрел фаворский свет, просиял любовью к верному продолжателю дела Ленина товарищу Сталину и перешёл под юрисдикцию РПЦ. Укреплять кадры.
Базилио был помощником Гиббса, расшибал лоб перед престолом лучезарного Албания в радениях англикано-православного братства. В 1957 был возведен в сан архимандрита, а в следующем году стал викарием Патриаршего Экзарха в Западной Европе с пребыванием в Париже, а в 1960 - архиепископом Брюссельским и Бельгийским.
Моральный облик Базилио вполне иллюстрируется его же воспоминаниями о нравах хрущёвско-брежневской патриархии. В 1971 году он участвовал в выборах очередного патриарха, позволю себе обширную цитату из воспоминаний. Это любопытно и в свете последних событий. Базилио описывает встречу с митрополитом Никодимом:
- «Вот Вы пишите о единой кандидатуре на пост патриарха. Откуда Вы взяли? Никакой единой кандидатуры нету. - воскликнул митрополит Никодим.
- Как откуда? Из официальной информации, присланной нам и подписанной митрополитом Алексием Таллинским! (т.е. будущим патриархом Алексием II) Там буквально говорится о предложении выдвинуть только одного кандидата, - сказал я.
Лицо митрополита Никодима сморщилось, он сделал гримасу, будто бы проглотил что то противное.
- Это все митрополит Алексий путает. Пока информационные бюллетени редактировались нашим Отделом, они по крайней мере были точными и понятными. А с тех пор, как под предлогом предстоящего Собора, редактирование их взял на себя митрополит Алексий, в них ничего нельзя понять. Составляются безграмотно. Просто стыдно читать! - митрополит Никодим настолько разволновался, что встал из-за стола и подошел к окну... - Вот, берите календарь, в нем портреты всех епископов, выбирайте сами, говорите, кто из них старше пятидесяти лет был бы подходящим для выбора Патриархом?
Сказав "старше 50 лет", митрополит Никодим исключил из возможных кандидатов себя и таких членов Синода, как митрополит Таллинский Алексий и Киевский Филарет. С этим я был согласен, и это облегчало разговор. Тем не менее я был поставлен в затруднение вопросом митрополита Никодима.
Во-первых, потому что мне не хотелось называть такие имена, как архиепископ Ермоген или Павел Новосибирский, чтобы не компрометировать их и не "раскрывать преждевременно свои карты" перед митрополитом Никодимом, прежде чем я не выясню из общения с другими епископами, насколько реальны и возможны эти кандидатуры. Впрочем, сказав "возьмите календарь", митрополит Никодим тем самым исключил кандидатуру архиепископа Ермогена, так как он находящийся на покое не был помещен в Патриаршем календаре последних годов.
Архиепископа Павла я не хотел упоминать также потому, что предвидел, что услышу в таком случае от митрополита Никодима все эти пошлости о ревизии из-за "безнравственного поведения" по жалобам как церковных, так и гражданских властей. Этим обвинениям я не верил и считал, что они подстроены, чтобы помешать архиепископу Павлу выступать на Соборе. Но главное, я сам в глубине души по разным причинам не считал ни их, ни каких-либо других архиереев подходящими, во всяком случае, более подходящими, чем митрополит Пимен.
Все же я сказал митрополиту Никодиму:
- А чем же не подходит владыка Антоний Минский? Ему правда, всего 47 лет, но это небольшая разница. Хороший, культурный архиерей, управляет удачно большой епархией в 425 приходов, значит, имеет опыт.
Митрополит Никодим засмеялся в ответ...
- Что Вы, Владыко, какой же он Патриарх? Сами знаете.
Должен сказать, что зная робость и слабохарактерность архиепископа Антония, я внутренне согласился с митрополитом Никодимом, не стал ему возражать, а только сказал:
- Владыка Леонид Рижский тоже как будто подходящая фигура...
На этот раз лицо митрополита Никодима выразило почти негодование.
- Да Вы не знаете, Владыко, какой это интриган! Он у нас в Патриархии заведовал хозяйственным отделом, так его прогнать за его интриги!
Я был не согласен с такой оценкой архиепископа Леонида. Правда я слыхал, что у него трудный и капризный характер. Но с другой стороны, такой хороший священник как о. Борис Старк в Ярославле, и ревнители духовной жизни из московской интеллигенции (поэтесса Н.А.Павлович, мои двоюродные сестры Надежда А. и Ольга А. Кавелины) с восторгом отзывались о владыке Леониде.
Они все говорили о нем как о глубоко духовном человеке монашеского духа, сумевшем сохранить в своей епархии два женских монастыря, лучших во всей России. Впрочем они мне говорили, что в нем присутствует некоторая болезненность и запуганность, а в силу этих черт, мог бы он быть Патриархом... не знаю...»
И далее в таким же духе. Чем же такие разговоры отличаются от разговоров в обкоме или политбюро? Да ничем. Поставьте вместо иерархов инструкторов и завотделами ЦК и будет разговор Пономаренко с Сусловым. К тому же всё это подаётся с лицемерной тенденцией. С одной стороны Базилио выставляет себя поборником демократии, а с другой изящно доказывает, что партия сделала единственно верный выбор.
В общем, человека видно. Старый аппаратчик и интриган.
Теперь третий братец - Кирилл. Знаете, все эти великие венерабли вселенной и архимегасуперепископы Альдебаранские это всё для детей. Погремушки. То есть дело конечно хорошее, люди уважаемые, но спектакли ставят не за этим. Главное – башли. Гроши есть – человек. Денег нет, натягивай на себя хоть какие тряпки, будешь прыгать позади хромой уткой.
Кирилл пошёл по коммерческой части. Окончил "Ecole Libre des Sciences Politiques", всю жизнь проработал в банке «Кредит Лионне» и вошёл в состав французского истеблишмента.
Есть анекдот про новых русских, который, на мой взгляд, так же описывает отношения между новыми русскими и старыми. Теми старыми, кто выжил и остался при делах.
Новый русский выходит ночью на палубу круизного лайнера – освежиться. Падает спьяну за борт и начинает тонуть. На счастье появляется Кривошеин – покурить на свежем воздухе. Снизу тонущий орёт:
- Слышь, братан, помоги.
- А чё?
- Тону в натуре. Бля буду. Буль.
- Чё, правда?
- Ну ёпт, бл, буль, бля.
- Понял, не дурак. Смотри, чтобы ТАМ всё тихо было. Считай, предупредил.
Кривошеин бросает окурок за борт и идёт в каюту.
Какой Кривошеин конкретно? А любой. Хоть поп, хоть банкир, хоть функционер.
А православие что же... Повторяю, дело хорошее. Масонство... А кто сказал, что это злодеи? Люди достойные, организации солидные. Благотворительностью занимаются не меньше церковников. Бизнес... А что бизнес? Как известно худший вид бизнеса – плановая экономика.
Дело не в этом. А в том, что и русский бизнес, и русское масонство и русское православие принадлежат другим людям. Даже приказчики там - русские только по обличию. Старший Кривошеин всё же был русским. Младшие – ПОХОЖИ на русских. Ну а их дети-внуки это уже «великий князь Георгий Романов» в руководстве «Норникеля». В нём русского – ничего. Даже непохож. К тому же, повторяю, это приказчик. Произошло ОТЧУЖДЕНИЕ.
Д. Галковский
публикуется в сокращении
