За последние 20 лет у меня сложилось впечатление, что суды в Российской Федерации довольно жестоки как в вопросах вынесения приговоров, так и в вопросах арестов. Возможно, этому способствует и общее ужесточение законодательства – например, в советское время не было наказания строже 15 лет лишения свободы, а сейчас сроки выше этого встречаются сплошь и рядом. День в следственном изоляторе шел за два дня на зоне, и это понятно: условия в тесной камере несравнимы с колонией. В наше время хотели начать считать день в тюрьме за полтора дня на зоне, да так и отказались – по слухам, получалось, что Ходорковский тогда уже вышел бы на свободу, а как же это можно допустить? Или такая, казалось бы, прогрессивная мера, как аресты судами, а не прокурорами, привела к тому, что арестов стало больше, а обжаловать их намного сложнее – только в кассационную инстанцию.

Как сообщают СМИ, Мирзаев ударил Агафонова, тот упал, ударился головой и умер позднее уже от удара, полученного при падении. Вопрос о том, упал бы Агафонов, если бы его не ударили, оставлен за скобками, как я понимаю. А поскольку Мирзаев уже провел год под стражей и один день ограничения свободы засчитывается за два дня лишения свободы, то можно сказать, что он уже свое наказание отбыл и был освобожден из-под стражи в зале суда. Вообще, ограничение свободы – это очень специфическое наказание, при котором суд назначает осужденному некоторые ограничения, например не выходить из дома после определенного времени или не бывать в некоторых местах. А как это проконтролировать?

Думаю, вы сами ответите за меня на этот вопрос.Нет, только не подумайте, что я жажду крови, я вообще гуманист и, наоборот, надеюсь, что будет пересмотрено множество и множество приговоров по обычным делам, не получившим столь громкого резонанса и по которым при крайне схожих обстоятельствах (ударил потерпевшего, тот упал, ударился и умер) действия осужденных квалифицировались по статье 111 части 4 УК РФ без всяких многочисленных экспертиз и прочих формальностей и назначались многолетние сроки. Так что тенденция к гуманизации, пусть и не для всех, налицо. Или взять те же судебные аресты. Я еще помню времена, когда можно было пойти на прием к прокурору, подробно объяснить все обстоятельства и добиться освобождения из-под стражи. А сейчас? Но и здесь есть явные тенденции к гуманизации. Взять, например, громкий коррупционный скандал в министерстве обороны – дело «Оборонсервиса». Одной из фигуранток Хамовнический районный суд избрал меру пресечения в виде домашнего ареста.

Вот что сообщает газета «РБК daily»:

От себя добавлю, что Васильевой также запрещено звонить по сотовому телефону и пользоваться электронной почтой – таковы условия домашнего ареста. Как за этим возможно проследить? Думаю, ответ так же понятен, как в вышеприведенном примере с ограничением свободы. Я прекрасно понимаю, что сейчас не 1937-й год, о чем, комментируя отставку министра обороны, заметил президент.

Думаю, в 37-м году последствия для министра были бы совсем другие, потому что на носу был год 1941-й и страна готовилась к войне. А наступи сейчас новый 1941 год – что мы навоюем? Опять же, боюсь навлечь на свою голову недовольство, но я ничего не имею против домашнего ареста женщине, привлекаемой впервые, да еще и нуждающейся во врачах и инъекциях. Правда, некоторые СМИ указывают, что общая сумма ущерба может достигнуть 15 миллиардов рублей, но не будем забегать вперед. Жаль, что в понедельник Московский городской суд не проявил такого же гуманизма к молодому активисту Левого фронта Владимиру Акименкову, который находится под арестом с 10 июня и которому 29 октября этого Басманный суд города Москвы второй раз продлил срок содержания под стражей сразу аж на четыре месяца.

 То есть предыдущий раз продлили на четыре месяца, что крайне редко в российской правоприменительной практике, и сейчас снова сразу на четыре месяца, до 6 марта 2013 года. За Акименкова давали личные поручительства депутаты Госдумы от КПРФ и «СР», известные правозащитники и писатели. Защита Владимира обращала внимание, что молодой человек страдает тяжелым заболеванием глаз, даже был освобожден от службы в армии, в тюрьме теряет зрение (в медзаключении указано, что в 2004 году он страдал миопией средней степени, а на 5 октября 2012 года у него была потеря зрения уже высокой степени). По версии обвинения, Акименков 6 мая на Болотной площади кинул в сторону цепи сотрудников правоохранительных органов древко флага.Увы, не внял Мосгорсуд в понедельник и доводам защиты Ярослава Белоусова, студента 4-го курса кафедры политологии МГУ, отца полуторагодовалого ребенка, который сидит с 9 июня.

Второй раз подряд ему Басманный суд продлил срок содержания под стражей на те же четыре месяца. За него тоже давал поручительство депутат ГД ФС РФ от КПРФ и депутаты местных собраний Москвы, просили его однокурсники и преподаватели. Безусловно, Ярослав, у которого зрение на одном глазу минус 9, а на другом минус 5, с большей пользой провел бы время со своим ребенком и женой, оставшейся без средств к существованию, учась и работая или хотя бы сидя под домашним арестом. Однако, по версии следствия, 6 мая на Болотной площади он кинул в сторону сотрудников ОМОНа неустановленный маленький желтый предмет, кроме того, выкрикивал лозунги. Другие фигуранты «Болотного дела», которым сейчас Мосгорсуд по очереди отказывает в изменении меры пресечения, отметились в похожих «страшных» вещах.Так что говорить об устойчивой гуманизации системы правосудия не приходится. А может быть, все проще? Может быть, правы наши школьные преподаватели, объяснявшие нам, что не бывает государства и права абстрактно, вообще, а это всегда лишь орудия классовых интересов, поэтому к представителям одного класса одно отношение, а к представителям другого класса совсем другое?Особенно, если они, не дай бог, выкрикивали лозунги.

Дмитрий АГРАНОВСКИЙ

http://sovross.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=592430