Почему-то реакция на президентские поползновения относительно реформы МВД оказалась неожиданно вялой (во всяком случае, в моей френд-ленте), даже провал Олимпиады привлек большее внимание (хотя таковой вроде бы никого лично не касается).

Следует ли приписать это окончательной утрате веры в успех какой бы то ни было затеваемой реформы? Даже слетевшие головы никого не впечатлили. 17 уволенных милицейских генералов – это много или мало? Вообще-то, конечно, мало (учитывая, что их несколько сот). С другой стороны, единовременное заклание и такого числа их по нынешним временам редкость, особенно в свете сравнительно недавно озвученной Путиным установки на кадровую стабильность. Это, видимо, должно служить иллюстрацией «серьезности намерений». Но если то, что предполагается, и будет сделано (что вполне вероятно, вот же в армии обещанные организационно-штатные мероприятия, во всяком случае, большую их часть, вроде бы провели), то насколько это вообще существенно? Сократить центральный аппарат ведомства вдвое, с 20 до 10 тыс. – вполне посильно, отобрать у милиции вытрезвители и техосмотр – тем более. Считать совершение преступлений борцами с оными отягчающим обстоятельством – вообще, извиняюсь, азы нормальной постановки дела. Еще в средневековых государствах Дальнего Востока считалось само собой разумеющимся, что за определенные преступления чиновники должны нести более тяжелое наказание, чем простолюдины. В какой мере это изменит связанные с темой реалии бытия – вопрос другой.

Скорее всего – никак не изменит. Реформа пройдет успешно, но в ее успехе не будет смысла. Кстати, был слушок, что милицию назовут, наконец, так, как ей в принципе и положено называться – полицией. До этого дело, похоже, не дойдет (несколько лет назад были разговоры о том, что хотя бы часть ее назвать «криминальной полицией», но не решились пожертвовать родным революционным термином, хотя и абсолютно неадекватным функции. Милиция – это вообще-то, как известно, нечто типа «национальной гвардии», так сказать, «вооруженный народ». Так что равнодушие общественного мнения, видимо, оправданно. Я-то лично полагаю, что по-настоящему интересны только такие действия властей (неважно, чем вызванные и не обязательно даже осознаваемые в последствиях), которые создают (или способны создать) новую социальную реальность. Вот, скажем, введение для предпринимательства по общему правилу уведомительного порядка вместо разрешительного или запрет местным властям владеть какой-либо недвижимостью (кроме необходимой для исполнения их прямых функций) и сдавать ее в аренду, что-нибудь еще значили бы (потому что способствовали бы появлению слоя независимых собственников). Или вот реальный контроль над расходами должностных лиц и действительное отделение госадминистрирования от бизнеса – в перспективе привел бы к кристаллизации действительно новых и «настоящих» социальных групп вместо слегка видоизменившейся, но сохранившей свою «нераздельную» суть советской номенклатуры.

В сфере же кадровой политики сколько-то новую реальность способны создать только персональные перемены такого количественного масштаба, которые качественно меняли бы состав данной общности, и тут, конечно, ни 17, ни 170 человек из 1000 ничего не значат. О люстрациях, конечно, мечтать было неуместно, но, допустим, введение возрастного ценза (по образцу армейского) на гражданской службе или, по крайней мере, для занятия руководящих должностей любого уровня на государственных предприятиях, учебных заведениях и т.д. привело бы к весьма заметным сдвигам.

Возможные перспективы поползновений такого рода можно было бы, по крайней мере, обсуждать. Но ими, понятное дело, не радуют. Остается обсуждать разве то, когда и что должно случиться, чтобы тем, кому новая реальность совсем не нужна, на подобные инициативы пришлось пойти.

С.В. Волков

http://salery.livejournal.com/