Какие доходы государство могло бы смело изымать в бюджет, не создавая ни малейших отрицательных стимулов для развития экономики, а, напротив, усиливая положительные стимулы для работы и усиливая наказание за лень и попытки паразитизма? Ответ очевиден. В первую очередь, это та часть рентных доходов, которая приходится на заслуги всего общества. В основном, эти рентные доходы сосредотачиваются в земельной ренте и связаны с ростом богатства всего общества, с созданием инфраструктуры за счёт общества (а не владельца участка), охраной территории и объектов армией страны и правоохранительными органами от посягательств и т.д. Значит, эту часть земельной ренты можно смело собирать в бюджет, не боясь негативных последствий. Мало того, пользуясь своим монопольным положением и управляя, в разумных пределах, ценами, государство может увеличить реальную земельную ренту на облагаемые участки до очень большой доли в ВВП, приблизить её к максимальной, то есть сможет собирать таким образом огромную часть бюджета. При этом изъятие у пользователей земельными участками «общественной» доли земельной ренты независимо от результатов их хозяйственной деятельности на этих участках, создаст для пользователей мощный стимул использовать участок либо максимально эффективно, чтобы доход его перекрывал взимаемую ренту, либо отдавать участок тому, кто сможет его использовать лучше.

Однако, значительная часть земельной ренты на тот или иной участок, не говоря уже о капиталистической ренте за движимое имущество и финансы, приходится не на счёт усилий общества, а на счёт инвестиций пользователя участком. С одной стороны, надо поощрить эти инвестиции, а с другой – не допустить долгого паразитирования на прошлых инвестициях, тем более сделанных далёкими предками. Это и есть самая сложная проблема, потому что в любом случае придётся выбирать какое-то компромиссное решение. Какими они могут быть?

Первая возможность – забирать у человека не всю ренту, созданную за счёт его инвестиций, а, например, 30% её. Тогда, по мере роста земельной ренты за счёт частных инвестиций, будут расти и доходы общества. Но обозначенные нами проблемы это не решает: с одной стороны, изъятие сразу такой большой доли ренты снижает положительные стимулы к инвестированию, с другой – оставляет проблему паразитизма наследников, которые будут получать ту же ренту, что и их родители. Другой вариант – оставлять всю ренту на инвестиции тому, кто их сделал, но забирать её у детей. Но тогда все инвестиции станут кратковременными, а их объём сократится, так как каждому хочется оставить что-то своим потомкам, а если такой возможности нет, то и вкладывать не будут. В странах Запада и здесь найден компромисс – высокий налог на наследство, но его можно обойти через хитрые перепродажи и дарения; тогда потребуется введение налога на продажи и дарения. Наконец, есть третий путь компромисса. Он состоит в следующем. Если человек делает инвестиции, то первые 10 лет либо весь рентный доход, созданный за счёт этих инвестиций, достаётся ему или его потомкам, либо налог на этот доход небольшой. Можно взимать в первые 5-10 лет небольшой налог на ренту с этих инвестиций – например, 5-10% от объёма соответствующей ренты: ведь государство несёт расходы на охрану этой собственности. Но вот уже следующие 10 лет государство начинает забирать 20% рентного дохода от этих инвестиций, следующие 10 лет – 40%, затем 60%, затем – 80%, и таким образом, через 50 лет после осуществления инвестиций вся рента, созданная благодаря инвестициям, перейдёт в собственность общества. Заметим, что второй и третий варианты решают как проблему паразитизма детей-внуков, так и проблему максимального стимулирования инвестиций, потому что они предусматривают постепенное возрастание изъятия ренты в пользу государства. При этом учитывается, что к одному и тому же доходу в ближайшем будущем человек стремится сильнее, чем в отдалённом будущем. Изъятие 100% ренты от инвестиций через 50 лет едва ли повлечёт снижение частных инвестиций: каждый будет стремиться помогать детям, а уж внуки как-нибудь выкрутятся. Итак, проблема ренты, созданной за счёт частных инвестиций, решается либо через постоянный налог на ренту, независимо от времени инвестиции, либо через постепенное повышение налога на ренту – по мере смены поколений, или по прошествии заранее оговоренного срока. Мы пока даже не говорим о практической реализации – мы предполагаем, что существует идеальный компьютер, сообщающий государству, у кого какая рента и какая её часть приходится на заслуги общества, а какая – на прошлые инвестиции гражданина.

Почему мы обратили такое внимание именно на земельную ренту? Да потому, что именно земельная рента имеет тенденцию к превращению в источник монопольного дохода, с наименьшими затратами и усилиями со стороны собственника. Интерес общества – учесть и изъять (кроме оговоренных случаев частных инвестиций) всю ренту на собственность, связанную с монопольным доступом к источнику ренты (тому или иному земельному участку, общественному или природному ресурсу и т.д.), и обеспечить максимально конкурентные условиях для получения всех остальных доходов, чтобы оставшиеся доходы распределились максимально справедливо. Конечно, останутся виды экономической деятельности, которые выпадают из сферы рентного налогообложения – например, коммивояжёры, кратковременное использование земельного участка. Универсального решения для налогообложения этих видов активности сразу не видно (хотя многое сделает конкуренция, снижающая доходы в них), и государство просто должно придумывать частные решения. Однако, основная идея ясна. Как-то С.Г. Кара-Мурза сравнил российскую приватизацию 1990-х с приватизацией турникетов на входе в метро. Грубо говоря, мы предлагаем национализировать все «турникеты» в экономике, а «вагоны» оставить конкурирующим частникам.

Капиталистическая рента на собственность, связанная с движимым имуществом, не допускает подобных универсальных решений, как земельная рента, и обществу придётся разобраться между видами объектов движимого имущества (включая, возможно, денежные суммы), чтобы установить принципы их налогообложения. Нет смысла изымать ренту за использование рубашки, а вот со станками, судами, сельхозтехникой и автомобилями надо подумать. Необходимо учесть, что, в отличие от земельной ренты, капиталистическая рента целиком создана за счёт чьих-то инвестиций и должна бы принадлежать тому, кто нашёл в себе силы отказаться от потребления части доходов и умело выбрал объект вложения средств (либо делиться между разными людьми, сыгравшими одну и другую роли). Кроме того, капиталистическая рента (если она не связана с земельной рентой) никогда не имеет такого монопольного характера, как земельная рента, да и, как правило, убывает со временем. Связано это с тем, что предложение данного вида капитала всегда можно расширить, и конкуренция постепенно снижает доход от данного капитального блага (повторим, мы здесь не говорим о недвижимости в данном районе и т.д.). Закону постепенного убывания ренты на капитальные блага не подчиняется процент на капитал – финансовая рента: она связана со скоростью экономического роста, с темпами обновления технологии и многими другими факторами.

Итак, капиталистическая рента, в основном, имеет тенденцию к убыванию (за исключением процента на капитал), поэтому она, как правило, автоматически имеет тот самый характер стимулирования инвестиций и пресечения паразитизма, которого мы хотим добиться. Поэтому, казалось бы, вполне разумно полностью оставлять  капиталистическую ренту в собственность инвестора. Но, опять-таки, общество осуществляет функции по охране собственности инвестора, развитию инфраструктуры, образования, здравоохранения, пенсионного обеспечения и массу других забот, поэтому и тут государство должно затребовать какую-то долю капиталистической ренты в качестве компенсации этих расходов. Например, это может быть 10% для капитальных благ и 20% – от финансовой ренты для банковских вкладов (потому что расходы государства только на защиту рисков в финансовой сфере намного больше). Но в этом случае и государство должно взять на себя дополнительные функции по защите собственности, чтобы инвесторы меньше страдали от рэкета, воровства и т.д.

Итак, основным источником доходов госбюджета может стать разумно взимаемая рента на собственность, стимулирующая труд, наказывающая паразитизм и неэффективное использование объектов и, в то же время, оставляющая стимулы для инвестиций. Прежде всего, надо безоговорочно изымать часть земельной ренты, приходящуюся на заслуги общества. С частью земельной ренты, приходящейся на инвестирование пользователя участком, возможно компромиссное решение – либо изъятие в бюджет постоянной, но высокой доли этой ренты, либо постоянное повышение изымаемой доли до 100%. Основная часть капиталистической ренты должна оставаться сберегающему и инвестирующему. Оговоримся, что здесь имеется в виду изъятие реальной ренты, а не максимальной: максимальная рента имеет, скорее, чисто теоретическое значение, а на практике будет изыматься только реальная рента, которая будет меньше максимальной.

Со временем в России можно ввести дополнительный подушный налог на лиц трудоспособного возраста, чтобы каждый человек, как минимум, компенсировал обществу то, что получает из фондов общественного потребления. Дополнительно к этому необходимо оставить ряд налогов прикладного значения, регулирующих жизнь общества. Налог на выброс вредных веществ для промышленности – это экологическая, а не бюджетная мера. Налог на автомобилистов нужен для финансирования используемой ими инфраструктуры и компенсации затрат, связанных с загрязнением ими окружающей среды. Не останавливаясь на обсуждении всех этих бесспорных, но не основных моментов, сосредоточимся на главном вопросе – как организовать сбор ренты на собственность согласно приведённым нами выше предложениям. В первую очередь, речь идёт о земельной ренте.

Человечество накопило большой опыт сбора земельной ренты, в наиболее же «чистом» виде сбор земельной ренты (в сельском хозяйстве) был налажен английской системой землепользования, правда, там земельная рента доставалась не государству, а лендлордам –владельцам участков. По нашему мнению, в этой системе три главных элемента. Первый – это максимальная конкуренция между возможными арендаторами земельных участков, которая позволяет найти арендатора, выплачивающего наибольшую плату, так что реальная рента приближается к максимальной. Второй – это максимальная заинтересованность владельца участка не просто найти арендатора, дающего самый большой куш в этом году, а найти надёжного и добросовестного арендатора, который исправно платил бы арендную плату в течение долгого времени и не ухудшал, а даже улучшал качество земельного участка. Наконец, третий – это максимальная ориентация владельца участка на далёкое будущее, на то, чтобы оставить потомкам наибольшее состояние. Поэтому владелец участка не тратит всю арендную плату на потребление, а напротив, расходует основную часть на дорогие и долговременные улучшения участка, повышение плодородия, улучшение техники земледелия, внедрение наиболее современных технологий и обучение арендатора пользоваться ими. Если не будет хотя бы одного из этих элементов, то система неизбежно начнёт деградировать.

На самом деле, в этой системе присутствует ещё один элемент, который обеспечивает её постоянное развитие. Это постепенное, но неуклонное увеличение ренты по всей стране по мере увеличения производительности общества, что заставляет каждого арендатора идти, по меньшей мере, вровень со всем обществом, если он не хочет снизить своё благосостояние. Поясним это на примере. Почему изъятие ренты сильнее стимулирует рост, чем традиционное налогообложение? Дело в том, что рентный механизм вообще резко усиливает положительную стимуляцию тех, кто бежит быстрее других, и больнее наказывает тех, кто отстаёт от остальных. Представим, например, что два фермера пользуются одинаковыми участками. Поначалу оба выращивали урожай на 100 тысяч монет. Теперь представим, что первый фермер увеличил производительность и стал зарабатывать 150 тысяч монет; доходы второго, из-за увеличения предложения продовольствия первым фермером, упали до 90 тысяч монет. Если с обоих фермеров взимается налог в 30% вырученного от продажи, то заработок первого фермера после выплаты налога был 70 тысяч монет, а стал 105 тысяч монет, а второго был 70 тысяч монет, а стал 63 тысячи монет. Если же с обоих фермеров взимается рента в 30 тысяч монет, то после инновации первого фермера его заработок вырос с 70 тысяч монет до 120 тысяч монет (почти в 2 раза, а не в полтора, как в прошлом случае), а заработок второго падает с 70 тысяч монет до 60 (т.е. он теряет ещё 3 тысячи в наказание за то, что не успел внедрить новую технологию одновременно с остальными). Но это ещё не всё. Представим, что из-за повышения производительности общества почти все фермеры научились зарабатывать по 150 тысяч, а один из них отстаёт. Что происходит в этом случае? В этом случае по всей стране увеличивается земельная рента, потому что технология более интенсивной обработки земли становится общеизвестной, поэтому фермеры, конкурирующие за участки, могут предложить хозяину участка больше денег: они ведь теперь умеют лучше обрабатывать землю. Поэтому рента за наш воображаемый участок постоянно увеличивается: была 30 тысяч, а стала 50 тысяч. Фермер, который не успевает осваивать современные технологии наравне с другими, вынужден отдавать участок тому, кто сможет работать по новой технологии земледелия. Итак, в условиях конкуренции между фермерами-арендаторами и распространения новой технологии рента постепенно растёт, потому что конкуренты, овладевающие новой технологией, могут предложить большие арендные платежи. Самое главное тут – не ограничивать технологический рост и не сужать круг претендентов на пользование участком. Но рост ренты заставляет не только новаторов, но и отстающих фермеров начинать использовать современную технологию – иначе они теряют свои участки.

Все четыре элемента рентной системы мы должны предусмотреть. Только в роли владельца участка у нас будет выступать не английский феодал-лендлорд, а государство, которому и достанется земельная рента. При этом будет собираться не только сельскохозяйственная рента, но и всякая земельная рента, в том числе от промышленной деятельности, торговых участков и недвижимости. Мы, всё же, будем чаще упоминать сельскохозяйственную ренту, поскольку этот вид ренты наиболее очевиден.

Самое простое дело – организовать сбор ренты в том случае, когда сами арендаторы не вносят существенных инвестиций в участок. В этом случае за участок можно провести конкурс, и право на пользование им достаётся тому арендатору, который будет готов в течение долгого времени платить наиболее высокую ренту, не ухудшая качество участка. Арендатор спокойно пользуется участком до тех пор, пока другой арендатор не предложит хозяину участка существенно более высокую ренту за пользование участком. Тогда, если первый арендатор не согласен увеличить выплату, арендатор меняется и т.д. Если же рента с участка резко ухудшилась по независящим от арендатора причинам (например, от города проложили дорогу в более отдалённый сельский район и доходы с данного участка ухудшились из-за увеличения конкуренции), то арендатор вправе поставить вопрос о снижении выплат, которые будут снижены, если не найдётся другой арендатор, готовый платить больше. Другой вариант – проводить конкурсы регулярно, например, раз в 5 лет, но гарантировать непересмотр ренты в течение этого срока.

Заметим, что все эти рассуждения касаются не только земельных участков сельскохозяйственного назначения, но и любых земельных участков с находящейся на них недвижимостью. В частности, будут платить ренту и пользователи квартир в городе.

Важнейший элемент описанной системы состоит в следующем. Конкурсы между арендаторами проводятся не по принципу «кто заплатит большую единоразовую сумму», а по принципу «кто обеспечит большие регулярные выплаты ренты». Почему так? Да потому, что необходимость сразу проводить большие выплаты исключает из конкурса тех людей, которые могли бы использовать участок наиболее эффективно и платить наибольшую ренту, но не могут выплатить большую сумму в самом начале. Естественно, всё это должно быть дополнено механизмом ответственности участников конкурса по выполнению принятых на себя обязательств. Если он не смог наладить выплату ренты в течение первых двух лет, то лишается права на участок и компенсирует недостачу за свой счёт (на выплату двухлетней ренты личного имущества должно хватить), либо привлекается к уголовной ответственности.