Печать: Продолжаем продолжать

25 апреля Владимир Путин огласил свое очередноепослание к Федеральному Собранию. Разумеется, оно запустило очереднуюсерию дискуссий о том, кто есть Путин, что есть его режим, как долго онпросуществует и т.д. Несмотря на многочисленные события, последовавшиезатем – начиная от празднования Дня Победы и кончая подавлением мятежав Узбекистане, медиажизнь послания продолжается.

Вэтом эссе я предлагаю собственный комментарий к посланию, а также кстатьям Михаила Леонтьева и Станислава Белковского, появившимся емувослед.

Первая частьнынешнего послания была посвящена изложению актуальных тезисовгосударственной идеологии и официальной версии истории. Перед авторамитекста явно была поставлена задача одновременно подтвердитьпринадлежность России к "цивилизованному" миру, приверженность тамошнимценностям и обосновать нашу "собственную гордость", суверенитет и правона особый путь, используя при этом "демократический" политлексикон.

Имы услышали, что крушение СССР было "крупнейшей геополитическойкатастрофой века", за которой последовали разложение государства идругие безобразия, но Россия выстояла, выработала энергиюсамосохранения и волю к жизни. К "красному проекту" наша страна,конечно, не вернулась, да и нового ничего не стала придумывать, простовспомнила, что является частью Европы и вообще-то вместе с ней "втечение трех столетий" выстрадала и завоевала идеалы "свободы","демократии" и "справедливости". Однако на пути к свободному,демократическому и справедливому обществу и государству Россия не моглапозволить себе лишиться суверенитета (этим наш выбор был объективночреват), а потому стала искать "собственную дорогу". Далее президентпересказал суть ряда прав и свобод человека, в том числе избирательныхправ и свободы передвижения и объявил, что именно они и определяют"наше стремление к росту государственной самостоятельности России,укреплению её суверенитета". Но вывод последовал почему-то не сразу, атолько в середине послания: Россия "сама встала на этот[демократический] путь и […] сама будет решать (курсив мой –И.В.), каким образом – с учетом своей исторической, геополитической ииной специфики – можно обеспечить реализацию принципов свободы идемократии. Как суверенная страна Россия способна и будет самостоятельно определять для себя и сроки, и условия движения по этому пути(курсив мой – И.В.)". Никаких особых внешнеполитических претензий Путинне обозначил. Нас сейчас, по его словам, может интересовать только"безопасность границ и создание благоприятных внешних условий длярешения внутренних (курсив мой – И.В.) российских проблем".

Естественно,что такая "слабая" постановка вопроса, да еще с постоянным упоминаниемпро "демократию", мягко говоря, разочаровала многих представителейконсервативно-патриотического лагеря (Михаила Леонтьева, ЕгораХолмогорова и др.). Как пишет Борис Межуев на www.apn.ru, они хотели отПутина жестких указаний на наш "особый путь", верность которому должнаосвободить отечественную власть от следования "букве" и "духу"либеральных демократий, на то, что президент даст ценностный отпорзападным "миссионерам демократии" и их всевозможным "оранжевым"подпевалам. Ожидали, что Владимир Владимирович, впечатленный"революциями", чуть ли не пропоет: "Вставай, страна огромная!" или хотябы объявит мобилизацию перед лицом внешней угрозы (как его канцлерМедведев в недавнем интервью "Эксперту"). Не дождались. Вместо этогопрозвучало такое, что дало повод Андрею Колесникову на www.gazeta.ruсдержанно порассуждать о реабилитации либерализма, о том, что впутинской "модели "автаркической" демократии важны сам фактупотребления в положительном контексте самого понятия "демократия" иотсутствие пафосных пассажей в духе теории "фронта против России".

Но,во-первых, Путин (и тут нельзя не согласиться со СтаниславомБелковским) действительно по своим убеждениям скорее западник илиберал, пусть и специфический. Консерваторы-патриоты напрасно пытаются разглядеть в нем своего.Его курс на "суверенную демократию" диктует необходимость тактического,но никак не стратегического сотрудничества с консерваторами-патриотами,поэтому требовать от него верности соответствующим концептам или хотябы последовательности в заигрывании с ними – чрезмерно. Пора бы уженаконец это понять.

Во-вторых, признание, что"Отечество в опасности" было бы непременно истолковано "партиейреволюции" как ясный сигнал, мол "власть слаба", а значит"революционеры" на правильном пути. На такое Путин не вправе пойти.

В-третьих,истинная цена заявлений о том, что Россия всегда шла вместе с Европой(да, и когда 70 лет предлагала и ей, и всему миру комплекснуюальтернативу либеральной демократии и капитализму) и в 1991 г.сознательно "выбрала для себя демократию", понятна всем и самому Путинув первую очередь. Однако послание посланием, но потом ведь еще с Бушеми прочими общаться. А они и шага без заклинаний про демократию неделают.

В-четвертых, по моему мнению, в современных условиях ни одно государство не может быть суверенным, т.е. полновластным на своей территории и независимым от других государств. А непосредственно Россия сейчас в состоянии лишь отстаивать и сохранять свою автономию вглобальном мире, т.е. ограниченную самостоятельность, в первую очередь,в своих внутренних делах. В этом отношении предложенная в посланиитрактовка суверенитета, если угодно, вполне автономистская. Путинсказал ровно то, что мог. Дескать, мы строим и дальше будемстроить то же, что и все добрые люди, но сами, а если кто-то считает,что строим некачественно, то мы ему напоминаем, что у нас естьсуверенитет, и он для нас не меньшая ценность, чем демократия.

Впослании также заявлена необходимость законодательного закреплениякритериев ограничений участия иностранного капитала в тех сферахэкономики, "где интересы укрепления независимости и безопасности Россиидиктуют необходимость преимущественного контроля со сторонынационального, в том числе государственного, капитала" (месторожденияполезных ископаемых, объекты инфраструктуры, предприятия "оборонки").Все правильно.

В следующейчасти послания было объявлено, что политика реагирования на накопленныепроблемы, т.е. политика стабилизации себя исчерпала, и пришло времяполитики, "устремленной в будущее". Первым делом были названы те, кто всветлое будущее сам не стремится и другим не дает. По традиции имиоказались чиновники. Они и превратились в "замкнутую и подчас простонадменную касту, понимающую государственную службу как разновидностьбизнеса", и научились "потреблять достигнутую стабильность в своихкорыстных интересах" и т.д. В общем, есть угроза "бюрократическойреакции", но Путин заверяет, что в его планы "не входит передача страныв распоряжение неэффективной коррумпированной бюрократии". Хотя ни однаконкретная мера по обузданию распоясавшихся бюрократов не заявлена, имтолько предписано "учиться разговаривать с обществом не на командномжаргоне, а на современном языке сотрудничества, языке общественнойзаинтересованности, диалога и реальной демократии".

Чиновники,разумеется, не обидятся, им не впервой слушать о себе страшилки, и онихорошо знают, что каким бы ни было государство, но "Аппарат жил!Аппарат жив! Аппарат будет жить!.." (© Виктор Прибытков). Конечно, имне нравятся многие "западнические" нововведения в системе госслужбыпоследних лет, но способность отечественной бюрократии к адаптациипоистине безгранична. Пережили перестройку, гайдаровщину, переживут иадминистративную реформу имени Козака и Грефа. Это вообще не вопрос.Другое дело - упорное нежелание признавать (понятно, что не впрезидентском послании это делать, но об этом практически не пишут дажевполне вменяемые публицисты), что чиновники не только превращаютгосслужбу в доходный частный промысел, но и нередко занимаются"настоящим" бизнесом – владеют предприятиями, играют на рынке ценныхбумаг, инвестируют, создают рабочие места. А огромная массамелких клерков живет на мелкие зарплаты, платить им некому и не за что.Отсюда следует, что никакого единства бюрократии, "кастовости" нет ибыть не может. Какие могут быть общие интересы у ведущего специалиста вмэрии, предположим, Бийска, налоговика из Сургута, живущего рентой сместных коммерсантов, какого-нибудь вице-губернатора, владеющегостроительной компанией или рынком, и министра, контролирующеготелекоммуникационный холдинг или страховую компанию? Одни чиновникимечтают в том, чтобы им только платили побольше и спрашивали поменьше,другим жизненно важно наличие запутанного законодательства,открывающего много возможностей для произвола и позволяющего вестиприбыльный промысел, третьи участвуют в приватизации госсобственности(в качестве потенциальных приобретателей) и освобождении государства от"излишних" функций и обязательств, открывающем новые горизонты бизнеса.

Пригрозив "кнутом" чиновникам, президент перешелк раздаче "пряников" – обещаниям частным гражданам, бизнесу, партиям имедии произвести полезные и приятные для них реформы и новации, которыев итоге и приведут нас в то самое будущее. Но на самом деле,как я и предполагал в "Двухпартийной России", нам демонстрируют"потепление", т.е. некоторую корректировку настоящего. Это именно подарки, а не уступки. Отменить монетизацию, восстановить прямые выборы глав регионов или выпустить Ходорковского Путин не обещал.

Гражданамобещан упрощенный порядок легализации принадлежащей им фактически жилойнедвижимости (жилья, гаражей, садовых домов и соответствующих земельныхучастков). Очевидно, что в Кремле внимательно изучили книгу перуанцаЭрнандо де Сото "Загадка капитала: почему капитализм торжествует наЗападе и терпит поражение во всем остальном мире", в которойдоказывается, что залогом развития рыночной экономики является наличиечетко определенной и юридически действенной системы формирования правна частную собственность. Хорошая идея, и будет хорошо, если еереализуют быстро и в полном объеме, хотя с трудом в это верится. В этомже блоке (хотя тут уже обошлось без влияния де Сото) нужнорассматривать предложение отменить налог на наследование.

БизнесуПутин пообещал три подарка. Во-первых, сократить с десяти до трех летсрока давности по применению последствий недействительности ничтожныхсделок (на встрече с представителями бизнес-сообщества 24 марта онобещал сократить срок давности только по приватизационным сделкам).Во-вторых, создать условия для амнистии капиталов. "Надо разрешитьгражданам задекларировать в упрощенном порядке капиталы, накопленныеими в предыдущие годы, в предыдущий период, - зачитал президент. -Такой порядок должен сопровождаться только двумя условиями: уплатой13-процентного подоходного налога и внесением соответствующих сумм насчета в российские банки". И, в-третьих, запретить налоговикам"терроризировать" бизнес.

Но для большей частиприватизационных сделок начала 1990-х гг. десятилетний срок и такистекает, к тому же приватизированная собственность была уже, какправило, несколько раз перепродана и переоформлена, и ее отчуждение врамках иска по приватизационной сделке весьма затруднительно. Какподметил Кирилл Рогов в "Ведомостях", новация призвана скореелегализовать перераспределение собственности, имевшее место в 1998–2004гг. Т.е., если закон, сокращающий срок давности по применениюпоследствий недействительности ничтожных сделок, вступит в силу с 2006г., то некую ничтожную сделку, совершенную, к примеру, в декабре 2004г., уже с декабря 2007 г. нельзя будет в судебном порядке признатьнедействительной. Хороший подарок всем олигархам-лоялистам, многие изкоторых действительно в эти годы активно покупали, продавали, отбиралии приватизировали собственность. Станет скучнее жить, но порядка будетбольше.

Что же до амнистии, то в 1990-е гг.капиталы выводились в оффшоры их владельцами из-за боязнинестабильности, реванша коммунистов, установления изоляционистскогорежима, да и вообще на Западе деньги держать и вкладывать – это было иесть comme il faut. И нет пока особых причин надеяться на ихдобровольное возвращение даже если законодательно будут предложенывполне лояльные условия. Тому есть много причин, в частности,заинтересоваться неправедно нажитым и незаконно вывезенным в случае"засветки" могут не столько российские правоохранители, сколько ихзападные коллеги. А у совсем серьезных людей все и укрыто серьезно, и освоих реинвестициях они договариваются как положено, т.е.индивидуально. Закон здесь играет вспомогательную роль.

Налоговый"терроризм" – явление многоплановое. Фискалы могут "наехать" радивыполнения плана сбора налогов или в целях воспитания дисциплиныналогоплательщиков. А могут – и по прямому приказу начальства, когдакто-то с кем-то поссорился, плохо себя повел, или же по заказу в рамкахкорпоративной войны. В первом случае они – какой-никакой субъектвласти, во втором – орудие межолигархических разборок. "Дело "ЮКОСа"показало, что отыскивание налоговых "грешков" – перспективнейшее дело.Государство, купающееся в нефтедолларах, сейчас может себе позволитьчуть расслабленнее выбивать налоги (и Путин сказал, что планы по сбору– вчерашний день), а вот в нынешних условиях совсем запретить олигархамразбираться друг с другом, используя налоговиков, получится, толькоесли ликвидировать налоговую службу и отменить налоги.

Партиитоже облагодетельствованы, но в меру. Думские фракции КПРФ, "Родины" иЛДПР обещано обеспечить доступом на национальные телеканалы ("ЕдинаяРоссия" и так с экранов не сходит). Учитывая, что ЛДПР вообще неоппозиция, КПРФ безопасна, а "Родина", хоть и бузит, но окончательно неоторвалась, Кремль тут ничем особо не рискует. "Единороссам" такжевелено подумать о выделении миноритарным фракциям дополнительных мест вруководстве палаты (неужели пару постов председателей комитетовотдадут?) и сходу не отметать их инициативы. Высочайшего одобренияудостоилась старая идея коммунистов законодательно прописать процедурупарламентских расследований. Будет чем людям себя занять, может, дажебизнес какой с этими расследованиями сделают в перспективе (по аналогиис проверками Счетной палаты). И, наконец, презентовано "уточнение" внекой перспективе нового порядка выборов глав регионов. Президентсчитает, что в качестве кандидата ему для внесения мог бы предлагатьсяпредставитель партии, победившей на региональных парламентских выборах(теперь уже выясняется, что предлагать будет все-таки не партия, апарламентское большинство).

Медии, в частности,национальным телеканалам президент пообещал по минимуму -институционализировать цензуру, придав ей официальный общественныйстатус посредством создания специальной комиссии в Общественной палате(формирование которой практически полностью контролируетсяадминистрацией президента). Практически это мало что изменит, нокакую-то часть отставных деятелей можно будет загрузить непыльнойработой.

В общем послание получилось о том, чтоживем мы не то, чтобы хорошо, но могло быть гораздо хуже, а будет –лучше, если будем слушаться. В послании не продемонстрирована сила, но и не выказана слабость. На подвиги оно не вдохновляет, впрочем, с другой стороны, нам сейчас и не до них.

Черездва дня после оглашения послания в "Комсомольской правде" вышла статьяМихаила Леонтьева "Реставрация будущего России". Автор оговаривается,что использовал в тексте концепции идеи Михаила Юрьева, ВиталияНайшуля, Анатолия Уткина, Сергея Кургиняна, Сергея Чернышева, СергеяЛопатникова и Егора Холмогорова. Большинство из них участвовали в"круглых столах", проводившихся леонтьевским журналом "Главная тема" -одной из ведущих консервативно-патриотических площадок. Поэтому"Реставрацию будущего" можно считать если не манифестомконсерваторов-патриотов, то заявкой на таковой. К тому же у меня естьуверенность (учитывая набор тем, затронутых в статье), что этот текст(или основа, на которой он написан) был подготовлен для Администрациипрезидента в рамках проводившегося при подготовке послания сборапредложений экспертного сообщества. Если это так, то статья Леонтьеваинтересна также как "альтернативное послание".

Сисходными тезисами Леонтьева нельзя не согласиться, делая, разумеется,скидку на пафос. В частности, он верно описывает "посткатастрофную"российскую элиту как коалицию перерожденцев из высших советскихструктур, предпринимателей из околовластной и околокриминальной тусовок(включая прямо уголовную) и диссидентов-реформаторов, "завоевавшихдоверие гарантов как своей предыдущей, так и текущей деятельностью". Онправ и в том, что "процесс раздела бывших советских активов, несмотряна разнообразие форм "приватизации", по сути, сводился к одному:растаскиванию […] производственных цепочек и комплексов", что новыероссийские капиталисты – это "не собственники, а барахольщики.Важнейшей особенностью российской приватизации была приватизация именнособственности при практически полном отсутствии приватизации объективноприлагавшихся к ним долгов перед населением – в этой констатацииЛеонтьев также прав.

А вот дальше у негоначинается пропаганда: де настал момент, когда "народ осозналкатастрофный характер процесса, происходящего с его страной" ипредъявил государству свои претензии, причем "в самой мягкой форме: вформе рассеянных предвыборных политических ожиданий". Народупотребовалось государство, пишет Леонтьев, т.е. легитимная власть илегитимная собственность, а "у нас в России есть единственное основаниелегитимности - оно называется справедливость". Прямо это не сказано, нои без того понятно, что в 2000 г. Путин по Леонтьеву стал президентом,поскольку предстал в глазах народа гарантом этой самой справедливости.

Было не так. "Народ" все "осознавал" с самого начала 1990-х гг. Но ему хотелось восстановления как справедливости, так и порядка.

Умелаяэксплуатация этого "осознания" доставила победу на думских выборах 1993г. ЛДПР, а в 1995 г. – КПРФ. Зюганов едва не стал президентом в 1996 г.(возможно, на самом деле выборы он выиграл; тот факт, что их результатыбыли "скорректированы", не особенно-то и скрывался). Другое дело, что в1999 г. с этим "осознанием" взялась работать власть, причем обегруппировки, на которые она тогда разделилась – примаковско-лужковскаяи "семейная", поднимали даже не столько левую тему справедливости,сколько правую тему порядка.

Да, Путина"продавали" народу как содержательную альтернативу Ельцину. Однако иПримаков с Лужковым гарантировали, что при них будет совсем не так, как"при дедушке". И, честно говоря, оснований им верить было больше. Но"семья" и ее союзники действовали более технологично, креативно, аглавное –масштабно: чего стоит одна вторая чеченская война (это я,разумеется, не к тому, что пиратскую вольницу "сынов Ичкерии" не надобыло уничтожать; надо, еще как надо было). Путин стал президентом нестолько потому, что за него проголосовал народ, сколько потому, что еговыбрала "семья", одобрил Ельцин, для его продвижения был консолидированвесь имевшийся у Кремля и его тогдашних союзников ресурс. Олигархат,элита в целом хотела "царя", но обоснованно боялась превращения Россиив полусоциалистическую "Московию", и Путин предстал более приемлемымкандидатом. После возобновления войны на Кавказе дрогнули многиеолигархи, изначально ориентированные на мэра с экс-премьером, а рядысоюзников и болельщиков Путина (и "Единства") стали шириться на глазах(эту динамику легче всего отследить по активности партийных лидеров игубернаторов – наиболее публичной части российского олигархата).

То,что Путин говорил народу правильные слова, а тот радостно улыбался,кричал "Виват!" и 26 марта 2000 г. искренне проголосовал "за", естьпроизводное от победы "семейных" над примаковско-лужковской коалицией в1999 г. вначале во внутриэлитном соперничестве (нашли кандидата,сформулировали повестку, отыграли ее, собрали союзников), а затем надумских выборах. Иначе в 2000 г. правильные слова говорил бы другойчеловек, и ему бы тоже кричали "Виват!"
Леонтьев утверждает, чтопосле победы Путина "представители катастрофной политической элитыпотребовали […] обеспечить легитимность их собственности", т.е."утвердить справедливость распределения крупнейшей госсобственности". Вобоснование он ссылается на то, что "в 2000 году только и разговоровбыло про гарантии от пересмотра приватизации, налоговые амнистии,амнистии капиталов". И, дескать, поскольку, "легитимируя олигархическуюструктуру собственности, а таким образом – и олигархическую структурувласти и государства, президент сам себя уничтожил бы", Путин имотказал. Не пошел он и на "радикальный пересмотр приватизации", ведьэто означало бы "обрушение всей существующей еще действующей системыэкономических отношений […], которую посткатастрофная Россия выдержатьне сможет". И выбрал "единственный реально оставшийся путь" –трансформацию отношений с крупнейшими собственниками, трансформациюсамой этой собственности параллельно с реанимацией базовых институтовгосударства, трансформацию элиты "путем вытеснения наиболее одиозныхкомпрадорских элементов".

Разумеется, российскиеграждане могут во все это верить. Хотя на практике происходило ипроисходит совсем другое (могу, кстати, представить себе леонтьевскоенегодование по поводу сокращения сроков давности по признаниюпоследствий недействительности приватизационных и прочих сделок).

Во-первых,разговоры о легализации и амнистии, как и о пересмотре итоговприватизации, звучали и в 1990-е гг., а в 2000 г. об этом говорилибольше только из-за того, что сменился глава государства, и этозаконный повод для дискуссий о планах и перспективах.

Во-вторых,постсоветские олигархи, что бы они там публично ни говорили, ни в какуюсвященность собственнических прав не верят, наоборот, они считают, чтособственность можно и нужно "переделивать". Делом они это доказывалимногократно. И с 2000 г. корпоративных войн, отъемов и переделов былоне меньше, чем во второй половине 1990-х гг. В них активноиспользовались правоохранительные органы, которым в свою очередь какповод для вмешательства необходимы всяческие нарушения – гражданского,налогового, валютного и пр. законодательства. Их искали и, конечно,легко находили, далее следовали уголовные дела и судебные процессы, и витоге собственность меняла хозяев. При такой системе требованиялегализации и амнистии звучат не многим серьезнее, чем призывы кчестным выборам (с подписанием соответствующих соглашений, созданием"наблюдательных советов"), которые обычно озвучиваются кандидатами,наиболее бессовестно пользующимися "черными технологиями" иадминистративным ресурсом. И все, кому надо, прекрасно это знают. Ктому же вряд ли у кого-то из олигархов были иллюзии насчет того, чтоновый президент и его люди не захотят иметь свой кусок. Это былоочевидно.

В-третьих, олигархат хотел от Путиналегализации не столько распределения собственности, сколько своегогосподства в стране, которая привыкла к сильной персонифицированнойвласти. Т.е. не своей "олигархической" справедливости, а "олигархического" же порядка.С задачей его наведения не справился Ельцин. Путин справился. Он стал"олигархическим царем", которому частично добровольно, частично – нетолигархат делегировал разработку рамочных идей развития государства,форматирование институтов и поддержание порядка, в том числе внутриолигархического community. Он играет роль демократически избранного (всовременных стандартах "демократии", далеких от античных, т.е.подлинных) лидера, правящего самостоятельно и чуть ли не "для народа".И прикрывает тем самым власть старых и новых (появившихся при нем)олигархов, т.е. легализует ее, а также обеспечивает стабильностьполитической и экономической системы, ее развития без "революционных"скачков. Те "трансформации", о которых пишет Леонтьев – это либо новыеформаты межолигархических отношений, связанные с появлением "царя" –то, что я называю "путинской хартией" (об этом я писал в"Антиреволюционере" и других своих эссе), либо прецеденты наказания"нарушителей конвенции".

Не буду подробноостанавливаться на леонтьевских тезисах о том, что все нынешние нашимеждународные проблемы – это "проблемы заявки России на восстановлениесвоей субъектности в мировой политике, то есть на реальныйсуверенитет". Про свое отношение к понятию суверенитета я уже говорил впервой главе.

Непосредственно о вынесенной взаголовок идее "реставрации будущего" Леонтьев пишет крайне мало. Изего объяснений можно понять, что "призывы смириться с "историческимпоражением" России" – это плохо, поскольку они не способствуют"общественному успокоению". А хорошо - давать образы будущего ВеликойРоссии и показывать способы их реализации, это же объединит нацию. Вобщем, лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Кто бысомневался? Сплачивающие идеи, объединяющие проекты нужны любойнормальной стране, никем это не оспаривается. Об этом что-то дажеЕльцин в свое время говорил, даже Чубайс против не выступает. В статьеосновной задачей названо невразумительное "восстановление смысла и целисуществования России как государства, общества, цивилизации". Хотя изтекста в целом следует, что "реставрировать" будущее России – означаетвернуть ей утраченные военную и экономическую мощь и политическое могущество, чтобы в страну можно было верить и ей гордиться. Но, увы, прямо это не сформулировано.

Леонтьевперечисляет семь поводов для оптимизма по поводу возможностивосстановления именно нашей мощи и могущества. Это сохранение ядерногостратегического потенциала и национального контроля над природнымиресурсами, остановка развала государственных институтов, наличие основы"саморегулирующейся, самовыживаемой рыночной экономики, адаптивной кнормальному рыночному регулированию", концентрация в руках государства- благодаря высоким ценам на нефть - огромных абсолютно свободныхфинансовых ресурсов, лидерские позиции на постсоветском пространстве(практически все бывшие советские республики в разной степени находятсяв состоянии цивилизационного падения более глубокого, чем наше) и,наконец, жажда исторического реванша, присутствующая в массовомсознании. Я согласен с Леонтьевым, но с принципиальными оговорками,что, во-первых, в этих семи пунктах перечислены факторы, которыепозволят нам отстаивать и сохранять автономию. И, во-вторых,уточняем последний: люди хотят реванша, да, но очень многие несобираются рисковать стабильностью своей личной и страны в целом иреванш понимают в консервативном ключе, т.е. как продолжение наведения порядка.

В середине статьи Леонтьев неожиданно походя заявляет (признаваясь, что повторяет Найшуля), что лозунгом "второй революции" ("первая", по его мнению, случилась в 1990-х гг. под лозунгом свободы) станет справедливость. Т.е. революция преподносится как неизбежность. Формулировка сомнительная, тем более, что через предложение Михаил Владимирович пишет уже о возможности упредить революцию.Чтобы это сделать, необходимо найти мирный способ удовлетворить"базовую для русского, российского сознания" потребность всправедливости. Леонтьев убежден, что налогов, приемлемых длянормального функционирования экономики, "недостаточно для возвращениядолга государства населению". При этом никаких внятных критериеврасчета объема этого долга, его структуры не предлагается, толькоупоминаются долги по "сгоревшим" на советских вкладах сбережениям (этоеще подпадает под понятие "долг"), зарплатам бюджетников, включаявоеннослужащих, и пенсионные "долги". (Пенсии у нас уже давно незадерживают, зарплаты в целом тоже выплачиваются вовремя, если речьидет об их повышении - это одно, а если под "долгами" понимается такжеразница между тем, что платили в 1991-2005 гг., и тем, что "должны былибы платить", то на такие выплаты не хватит ни налогов, ни Стабфонда, нирезервов Центробанка. Путин, напомню, в послании предложил в порядкевосстановления справедливости именно увеличить зарплаты учителям,врачам, военнослужащим и прочим бюджетникам не менее чем в полтора разав течение трех лет.)

Чтобы убить двух зайцев –удовлетворить потребность в справедливости, а заодно и легитимизироватькрупную собственность, не прибегая при этом к повышению налогов,Леонтьев скороговоркой предлагает создать "инвестиционнуюструктуру", которая будет обеспечена активами крупнейших компаний, "впервую очередь – ресурсодобывающих", и обслуживать "ценные бумаги, вкоторые оформлены долги населению".

Насколькоможно понять, речь идет о частичной национализации (при том, что впутинскую пятилетку приватизация продолжалась и продолжается) неотдельно взятого "ЮКОСа", а многих крупных компаний (некоторые из нихимеют иностранных акционеров) с раздачей части населения, перед которойбудут признаны долги, неких ценных бумаг, дающих право на получениедоходов, собираемых "инвестиционной структурой". Даже не хочетсякомментировать всю нелепость этого на самом деле довольно старого, новсе еще весьма популярного в левацкой среде проекта. Только замечу, чтодаже всеми высмеянный Глазьев со своей "природной рентой" на фонеЛеонтьева кажется реалистом и прагматиком. Как можно всерьез надеятьсяпредотвратить гипотетическую революцию, раздав населению очередные"ваучеры"?

По моему мнению, проблемалегитимности приватизации нажитых в 1990-е гг. капиталов и пр. вомногом раздута. "Простой народ" в массе на самом деле давно смирился,что его обманули и ограбили, и если он не взбунтовался лет семь-десятьназад, то не взбунтуется и сейчас. А проблема дефицита справедливостивообще вечная; если выйти на улицу и опросить сто попавшихсянавстречу человек о справедливости, то выяснится, что ее вообще насвете не бывает.

Другое дело, что тему подогревают.Опыт Зюганова, Жириновского и Рогозина с Глазьевым (последних – тольков 2003 г., разумеется) доказывает, что социальное недовольство можнолегко и безопасно провоцировать, канализировать и конвертировать впарламентские мандаты. В условиях соревновательной или конфликтнойолигархии апелляция к "униженным и оскорбленным" (вкупе с раскруткойеще нескольких протестных тем), как показали события в Грузии, наУкраине и в Киргизии, могут помочь претендующей на власть коалиции"сорвать банк". Теоретически возможно и "раскочегарить" настоящуюреволюцию так, чтобы уже никому мало не показалось. Повторюсь: теоретически.Но практических шансов успешно провести в России "оранжевую революцию"(несмотря на наличие многочисленных желающих), а тем более предпосылокпо-настоящему революционной ситуации сейчас нет. И, надеюсь, не будет.Что бы кому ни мерещилось.

Поразительно, что автор,считающийся охранителем, призывает даже не словом, а деломпровоцировать чреватую весьма разрушительными последствиями широкуюнародную дискуссию о том, кто кому и сколько должен.

Резюмирую:"послание" Леонтьева – куда более зажигательное, чем то, которое нампрочитал Путин. Но это свод правильных оценок и неверных рецептов.Неверных в силу своей абсурдности или несвоевременности.

Наиболеесодержательная интерпретация президентского послания с позиций "партииреволюции" предложена Станиславом Белковским в опубликованной уже 26апреля в "Ведомостях" статье "Небесная механика: закат ВладимираПутина". Безусловно, в искренности Станислава Александровича всегдаесть серьезные сомнения, в его текстах просматриваются "тревожныеочертания неправды" (© Михаил Ходорковский), но другихписателей-"революционеров" у нас нет, либо их опусы банальны илибессмысленны. Путин – "тиран" и "диктатор", его политика – сплошной"провал", даешь "Майдан" - вот все их "аргументы".

Белковскийначинает со смелого заявления, что Путин в своем послании анонсировалначало конца своей политической эпохи. Основанием ему служит толкованиеряда тезисов послания как предложение элите нового пакта. Якобы в обменна отказ от планов свержения режима Путин предлагает:

а)окончательно легализовать права на собственность, полученную запоследние 12 лет (хотя предложение сократить срок давности поприменению последствий недействительности ничтожных сделок было впервыеозвучено не в послании), а заодно отменить налог на наследство;

б) обеспечить легализацию капиталов;

в) обуздать "алчную бюрократию", перепутавшую частные интересы с миссией служения государству;

г) гарантировать иллюзию свободы слова и "национальной дискуссии" в некоем формате, условно принятом при Борисе Ельцине.

ПоБелковскому, Путин соблазняет элиту "сонным единством", в котором онивместе смогут дожить до 2007 г., когда передадут власть совместноизбранному престолонаследнику. Однако-де ничего из этого не выйдет,поскольку самим фактом предложения пакта Путин рубит"политико-исторический сук, на котором сидит". В отличие от ЛеонтьеваБелковский как раз считает (прямо не говорит, но это следует изтекста), что Путин именно "президент порядка". В 1999-2000 гг. еговосхождение к власти обеспечила чеченская война, т.е. борьба зацелостность страны, а в 2003-2004 гг. триумфу "Единой России" иубедительной демонстрации президентского могущества способствовало"дело "ЮКОСа", т.е. показательный разгром олигархической группировки,обвиненной в подготовке реставрации порядков 1990-х гг. ОднакоБелковский также утверждает, что Путин – "царь" сам по себе, и донедавнего времени его власть не нуждалась ни в чьих-то ресурсах, кромесвоих собственных, ни в легитимации на уровне элит. И попытки теперьэту легитимацию получить ведут к десакрализации власти и, какнеизбежное следствие, к распаду всего "властвующего организма"."Скучное и занудное шестое послание должно рассматриваться как бумажный буревестник непонятного и неизбежного процесса, который всегда завершается революцией (курсив мой – И.В.)", – грезит Белковский.

Внескольких абзацах Белковский столько раз отрекся от им же прежденаписанного о Путине ("Он не овладевал властью, не захватывал ее, нополучил власть во многом случайно, почти вопреки собственной воле […]из холеных рук коллективного Ельцина (Татьяна Дьяченко, ВалентинЮмашев, Роман Абрамович, Александр Волошин)") – это Белковский о Путине29 февраля 2004 г. на www.vip.lenta.ru, статья называется "Общая теорияПутина"), что можно было бы только посмеяться над экспертнымнепостоянством. Но поскольку, повторюсь, Белковский в отличие от других"революционеров" утруждает себя сочинением оригинальных аргументов,комментировать придется.

"Путинская хартия",хартия лояльности президенту была сформулирована еще в 2000 г. и снепринципиальными уточнениями действует по сей день. На ее основе Путини Волошин отстроили консенсусную олигархию, при которой президентвыступает гарантом того, что на территории бывшей РСФСР не будет нивеликих потрясений, ни великой России; при этом Путину делегированыполномочия "царя" (олигарх, который вправе разрешать споры междудругими олигархами, наказывать нарушителей правил и сам ихформулировать), и олигархат смирился с неизбежным перераспределениемчасти власти и собственности. Все остальное вторично.

Нов своем последнем послании Путин вовсе не выразил желания пересмотретьхартию или заключить новую. Наоборот, как мы разбирали в предыдущихглавах, он всего лишь продемонстрировал "потепление", пообещал сделатьряд подарков. Хотя реального намерения всерьез "обуздать бюрократию" и"легализовать капиталы" из послания не следует. Что же до "легализациисобственности", то она выгодна не тем, кто на Путина всерьез обижен,т.е. кого имело, возможно, смысл задабривать (они уже давно внесистемы), а тем, кто составляет его опору.

Белковскийпишет, что если Путин, боящийся свержения, якобы готов пойти навосстановление "свободы слова" и даже "национальную дискуссию", причемв ельцинском формате, то, надо полагать, готовится расгосударствлениетелеканалов, отмена всех реформ федеративной, партийной и избирательнойсистем, произведенных в последние годы, роспуск "Единой России" ивообще реставрация соревновательной олигархии. Ну и где это?

Оттого, что даже если на "Первом канале", "России" и НТВ нам будут чащепоказывать Зюганова с Явлинским, никакая ельцинская "свобода слова" невернется – для этого нужно там опять устроить свинарник, т.е. раздатьканалы частным владельцам. В послании ничего такого не сказано, болеетого, применительно к тем же телеканалам, по сути, заявлено обратное(об институционализации цензуры). И какого-нибудь Рогозина будутпоказывать ровно пропорционально его готовности сотрудничать. Госдумапродолжает штамповать законы, ужесточающие правила публичной политики.
Путин вправе сам выбрать себе наследника-местоблюстителя, и он этимправом воспользуется, олигархат утвердит его выбор, затемсоответствующим образом будет "подогнана" нынешняя политическаясистема. Дискуссии если и будут вестись, то закрыто, на публику что-товыйдет либо уже после их завершения, либо еще в процессе - когда однаиз проигрывающих сторон решит "сливать". Это развлечет журналистов иэкспертов, но не более. Если, разумеется, ничего не случится.

Белковскийверно уловил, что, несмотря на все заклинания о демократии, цельюправления в послании объявлено сохранение России в ее нынешнихграницах, сохранение суверенитета. По его мнению, это вообще не можетбыть целью, "жизненным заданием", нужна стратегическая программабудущего, формулировать которую Кремль окончательно отказался.

Но,собственно, нельзя отказаться от того, за что не брался. Сам Путинутверждает, что все эти годы проводил реактивную политику и будетдальше ее проводить. Программа строительства в России либеральнойдемократии и капитализма была сформулирована и запущена в 1991-92 гг. идосталась Путину спустя восемь лет вместе с троном. Он от нее неотказывался никогда, реализовывал как мог, внося определенныекоррективы, разумеется, но не более. И не отказывается сейчас.

Такчто программа будущего у России есть, только она много кому на самомделе не нравится. Например, себя я отношу к противникам либеральногопроекта. Но реальной альтернативы никто до сих пор не предложил.Интересных идей – целый космос, книги издаются, статьи пишутся, нафорумах в Интернете сотни людей спорят о будущем, и содержательноспорят. Но все упирается в то, что альтернативные проекты либо вообщеневозможно реализовать, либо нет людей, которые этим займутся. Точнее –деятелей полно, людей дела – мало. Приходится ждать. Кое-чего ужедождались, позиции антилибералов и антизападников в экспертномсообществе укрепляются неуклонно.
В это самое время "революционеры"предлагают нам одно простое решение – свергнуть Путина. А там виднобудет. Никакой внятной программы они не предлагают, да и предложить немогут, поскольку у них там всякой твари по паре, каждый несет свое. Ноих основные лидеры, спонсоры и "болельщики", безусловно, ничего противлиберального проекта не имеют. Кто нам предложит нелиберальнуюальтернативу? Касьянов? Или можно поверить в искренность Рогозина, чьюпартию содержат люди типа российско-украинского миллионера Бабакова?

Можно,конечно, возразить, что раз между Путиным и тем же Рогозиным нетсодержательной разницы, то и почему бы не заменить? Будет веселее…

Веселеене будет. Потому что Путин никому власть отдавать не собирается, темболее – ненавистному Касьянову или своему бывшему холопу Рогозину.Получить власть они могут только через "революцию", успех которойпредопределяется наличием зарубежной поддержки. А за нее нужно будетплатить. Как уже заплатили Саакашвили и Ющенко, как расплачиваетсяБакиев – значительной частью самостоятельности, суверенитета, раз ужэто так называют. И создать таким образом ситуацию, при которойальтернативы либеральному проекту в обозримом будущем уже точно непоявится. Или же, если "революция" выйдет из под контроля или пойдет"не так", в прямом смысле разнести страну.

"Революционеры"-либералы, как правило, нисколько не скрывают, что готовы платить такую цену и так рисковать.С потомством Смердякова все давно ясно. Белковский же критикует Путинас "патриотических" позиций и что бы там себе не думал, заявлятьподобное не может. Он даже задается вопросом, как сделать так, чтобыпериод "заката" Путина "и в самом деле не закончился распадом России"?Звучит это крайне лицемерно, поскольку уж кто-кто, а СтаниславАлександрович знает, чем сопровождаются "революции": на Украинеигрались с расколом страны, причем и Янукович, и Ющенко, в Киргизиитакой сценарий не исключен до сих пор. В условиях, когда желающих еслине расколоть Россию, то "пооткалывать" от нее куски – множество, когдагорит пол-Кавказа и начинает тлеть в Поволжье, кликушествовать о скором падении власти, как выражался мой земляк Виктор Астафьев, - "распоследнее гнусное дело".

Естественно, путинский режим не вечен. Но не дай Бог, чтобы его конецнаступил в результате "революции", потому что тогда за закатомпоследует ночь, после которой страна может не проснуться…