В России с одной стороны, низкие зарплаты в большинстве отраслей, с другой - недостаточные инвестиции, с третьей - утечка капитала. Мы не случайно объединили три разных, на первый взгляд, проблемы, так как причина их одна - высокая доходность сырьевых отраслей по сравнению с обрабатывающими. Именно в силу высокой прибыльности в сырьевых отраслях имеет место эффект огромного чистого экспорта, при одновременном недостатке инвестиций. Сырьевикам просто неинтересны барахтающиеся где-то внизу машиностроение, лесная и лёгкая промышленность, сельское хозяйство из-за их низкой рентабельности. Заправилы нефтянки и цветмета предпочитают вкладывать избыток средств за рубежом. Немногим лучше ведёт себя и государство, взявшее на себя роль «ночного сторожа». Оно изымает всё большую часть выручки от экспорта сырья и не может придумать ничего лучшего, кроме как направить их на приращение золотовалютных резервов (а попросту говоря, увеличение цифр в компьютерах американских и швейцарских банков). В то же время обрабатывающие отрасли просто задыхаются от недостатка собственных средств и от дороговизны кредитов. Как всё это можно объяснить?

Как свидетельствует статистика, основные фонды, приходящиеся на одного работника, в нефтедобывающей и лесной промышленности, отличаются в десять раз. И во столько же отличается производительность труда! При этом 85-90% эксплуатируемых ныне основных фондов было введено до 1993 г., то есть до начала приватизации, которая была проведена практически за бесценок и не поставила новых хозяев в условия, когда им пришлось бы отдавать большую часть своего дохода в качестве платы за приватизированное имущество. Они даже умудрились снизить производительность труда в подчинённых отраслях - и всё равно получают большие доходы. Таким образом, можно придти к выводу, что отраслевой перекос в экономике в значительной степени связан с созданием таких условий, при которых эксплуатация природных богатств и накопленного при СССР потенциала образует дополнительную ренту. Но самое главное заключается в том, что данное обстоятельство очень слабо учитывается принятой в России налоговой системой. Следовательно, чтобы исправить этот перекос и совершить рывок, необходимо перераспределить налоговую нагрузку между отраслями.

В конечном итоге нас интересует высокотехнологичная продукция, производство которой должно стать более доходным, нежели бездумное выкачивание и продажа за рубеж нефти, газа и цветных металлов. Данная задача звучит фантастически - мы с этим согласны, но далее мы покажем, что в условиях российской экономики нет ничего невозможного.

Для того чтобы производство товаров высокой степени переработки стало выгодным, они должны быть дешёвыми и доступными большинству населения (если речь идёт о потребительских товарах). «Дешевизна-дороговизна» - понятия относительные. Для полностью замкнутой экономики важны соотношения цен на разные группы товаров. Мы будем измерять современную экономику, сопоставляя сырьё и продукцию высокой степени переработки. То есть, к примеру, стоимость автомобиля мы будем приводить к тоннам нефти. Для того чтобы наглядно показать суть предлагаемой нами налоговой системы, рассмотрим простейшую двухотраслевую модель.

Представим, что в стране имеются только 2 отрасли: одна добывает нефть, другая - изготавливает из нефти пластмассовые игрушки. Грубо говоря, нефтедобывающая отрасль будет представлять в нашей модели нынешних сырьевиков и энергетиков, а «игрушечная» - перерабатывающие отрасли. Положим, что на Западе (или в Китае - кому как больше нравится) на одну игрушку уходит 2 единицы нефти и 2 единицы труда, а у нас (из-за повышенных расходов на отопление и использования отсталой технологии) - 3 единицы нефти и 3 единицы труда. Далее, для простоты принимаем, что на добычу нефти и у нас, и у них уходит по одной единице труда. Рассматривается статическая ситуация, когда прибыльность в обеих отраслях одинакова, для простоты будем считать, что производство в обеих отраслях бесприбыльное. Положим, что у нас работнику платят за единицу труда 1 рубль, а «там» - 1 доллар. Какое соотношение цен на нефть и игрушки сложится за рубежом и внутри страны?

Рассмотрим несколько сценариев налоговой системы. В начале опишем модель, более-менее соответствующую нынешней.

Пусть и за рубежом, и у нас налоговая система построена таким образом, что с добавленной стоимости взимается 50% в виде налогов. Для простоты мы предполагаем, что все налоги на добавленную стоимость - налог на прибыль, отчисления в пенсионный фонд и так далее - считаются просто как процент от добавленной стоимости. Иными словами, в нашей модели добавленная стоимость состоит только из двух компонентов: оплаты труда и налога на добавленную стоимость. Тогда при принятой нами ставке, НДС 50%, половина добавленной стоимости уходит на оплату труда и половина - на НДС. Попытаемся понять, к какой ситуации приведёт такая налоговая система в условиях открытой экономики.

Итак, цена 1 единицы нефти за рубежом (сценарий «Запад-НДС-50%») складывается из:

(Поясним, что для добычи нефти, в нашей упрощённой модели, сырья никакого не надо, соответственно, стоимость нефти точно равна добавленной стоимости, а НДС берётся с суммы 2 доллара).

У нас (сценарий «Россия-НДС-50%») - аналогично:

Теперь посмотрим, как формируется цена на игрушки.

За рубежом цена одной игрушки складывается следующим образом:

У нас:

С одной игрушки собирается 6 рублей налогов (3 - НДС за нефть, и 3 - НДС за игрушку).

В результате, покупательная способность зарплаты в России оказывается в полтора раза меньше, чем на Западе (для покупки одной игрушки западный рабочий должен отработать 8 единиц времени, наш - 12). Разница заметная, но в общем, не смертельная. Скажем даже - вполне приемлемая разница.

Но, к сожалению, одной лишь покупательной способностью зарплаты разница двух экономик не исчерпывается. Главная проблема заключается в том, что одна западная игрушка продаётся в своей стране за 4 тонны нефти, а отечественная - за 6. Нетрудно понять, что в зависимости от валютного курса, при отсутствии таможенных тарифов, наши производители перерабатывающих отраслей с их отсталой технологией либо разорятся (если курс будет привязан к цене нефти), либо останутся без нефти, потому что её выгоднее будет продать за границу (если курс будет привязан к цене игрушек).

Проиллюстрируем эти утверждения на цифрах.

1) Предположим, что валютный курс установлен так, что нефть внутри страны и на экспорт в пересчёте на доллары стоит одинаково. То есть, 1 рубль = 1 доллар. Тогда, одна отечественная игрушка будет стоить 12 долларов и в случае открытых таможенных границ не сможет и близко конкурировать с импортной игрушкой, которая будет стоить 8 долларов. На какое-то время установится ситуация, когда покупательная способность наших рабочих будет равна покупательной способности рабочих Запад. Но продлится это время очень недолго - до тех пор, пока не закроется большая часть заводов игрушек, и их рабочие вообще не перестанут получать зарплату, или пока у правительства не закончится валюта, которую ему приходится расходовать на поддержание высокого курса рубля Есть, правда, вариант, по которому разница полностью (малореальный сценарий) или частично компенсируется с помощью пошлин на импорт. При этом введение таможенных тарифов временно спасает перерабатывающие отрасли, но оказывает на них деградирующее влияние: они не заинтересованы в энергосбережении и в экономии дешёвой нефти и предпочитают дать взятки чиновникам, чтобы те устанавливали выгодные им таможенные тарифы. Кроме того, повышенные внутренние цены на продукцию перерабатывающих отраслей делают невыгодным её экспорт, что не позволяет расширить производство и получать дополнительную прибыль! Можно, конечно, ввести субсидии или налоговые льготы на экспорт продукции, но их уровень, опять-таки, будет определяться взяткоберущими чиновниками и будет поощрять соискание ренты, как это, например, было в Латинской Америке.

2) Патриотическое (но не очень дальновидное) правительство, спохватившись после разгрома игрушечной отрасли, устанавливает валютный курс, привязанный к цене игрушек. То есть, 1 рубль = 67 центов. Тогда уцелевшие заводы по производству игрушек смогут худо-бедно конкурировать с зарубежными корпорациями, так как цена на отечественную и импортную игрушку будет одинаковой - 8 долларов. При этом, правда, возникает проблема удержания нефтяных компаний от стремления вывезти за границу всю нефть - ведь там за 1 тонну нефти можно получить 2 доллара, в внутри страны - только 1,33 долл. Решение находится в виде экспортных пошлин, которые в идеале должны быть точно равны разнице между внутренней и экспортной ценой (0,67 долл.). Казалось бы, проблема решена, обрабатывающие овцы целы, а добывающие волки - сыты. Но не всё так просто. Нефтяные компании всё равно будут стремиться избежать всеми мыслимыми путями уплаты экспортных пошлин. Их руководство силой объективных обстоятельств будет вовлечено в большую политику, станет лоббировать в высших властных структурах свои интересы по снижению экспортной пошлины. Кроме того, как и в предыдущем сценарии, у производителей игрушек не появляется стимулов для перехода не более эффективную технологию. Действительно, если производитель игрушек решит перейти на новую, менее энергозатратную, технологию и в результате начнёт тратить 2 тонны нефти вместо 3, то половина полученного дополнительного дохода уйдёт в счёт налога на добавленную стоимость.

Конечно, в реальной экономике выпускаются не одни только игрушки, и поэтому для разных товаров во время спада девяностых оба указанных сценария работали в связке. Первый сценарий наблюдался до краха 1998 г., когда из-за завышенного валютного курса большинство обрабатывающих отраслей уменьшили производство в несколько раз, на российский рынок хлынул относительно дешёвый импорт, вплоть до мыльниц и носовых платков. Второй сценарий частично реализовался в 1999-2000 гг., когда резко возрос экспорт нефти и газа при незначительном росте внутреннего потребления. Наконец, примерно с 2001 г. развивается ещё один, третий сценарий - не менее пагубный для экономики, чем первые два. Суть его заключается в том, что внутренние цены на углеводороды (особенно на нефтепродукты) сближаются с экспортными, в результате нефтяные компании получают баснословные прибыли, многократно превышающие доходы в обрабатывающих отраслях, что в итоге приводит к перетягиванию на себя и без того скудных инвестиционных средств.

В конечном итоге, сложившаяся в России система цен и налогов приводит к сырьевой переориентации российской экономики и экспортированию только нефти-газа-брёвен и других природных ресурсов, лишая возможности специализироваться в международном разделении труда на товарах глубокой переработки. Реальное положение российской промышленности ещё хуже, чем в упрощённой модели из-за большого количества переделов, которые проходят энергоносители и другое исходное сырьё в обрабатывающей промышленности. Конечно, всё зависит от структуры издержек, но часто, чем глубже степень переработки, которой занимается та или иная отрасль нашей технологически отсталой промышленности, тем нерентабельней она становится в условиях открытой экономики.

Каковы возможные методы решения этой проблемы? Традиционное в таких случаях решение состоит в защите внутреннего рынка для перерабатывающих отраслей высокими экспортными пошлинами на сырьё и импортными - на переработанную продукцию. Эти меры уменьшают количество сырья, которое можно вывезти из страны в обмен на ввезённую переработанную продукцию, следовательно, улучшают положение перерабатывающих отраслей, но только на внутреннем рынке. Один из недостатков такого подхода заключается в том, что очень сложно объективно подсчитать таможенные тарифы и приспосабливать их к меняющимся условиям. Другой недостаток заключается в том, что продукция перерабатывающих отраслей России всё равно не сможет конкурировать с аналогичными товарами на внешнем рынке. Если же вводить на экспорт этой продукции государственные субсидии, то мы опять сталкиваемся с проблемой невозможности объективно подсчитать необходимый уровень субсидий и пересчитывать их при изменении условий и номенклатуры продукции, что создаёт почву для массового соискания ренты и коррупции.

Однако вместо использования различных внутренних и внешних цен и таможенных тарифов есть другой путь развития нашей перерабатывающей промышленности. Попробуем изменить условия налогообложения. Используя рассмотренную выше модель, уберём налог на добавленную стоимость, также уберём таможенные тарифы. Но зато будем взимать с нефтяной отрасли ренту (в виде налога на добычу) - по 2 рубля за добытую тонну нефти. (Предположим, что цена игрушки не меняется). Тогда у нас единица нефти будет стоить:

а игрушка будет стоить:

Таким образом, благодаря изменению налоговой системы в нашей экономике устанавливаются такие же ценовые пропорции, что и на Западе: одна игрушка стоит столько же, сколько 4 тонны нефти. Номинально, цена нефти в рублях возрастает с 2 до 3 рублей. Отметим, что покупательная способность зарплаты осталась прежней (две трети от западной, в пересчёте на переработанную продукцию). Объём собираемых налогов также не изменился - 6 рублей с одной игрушки. Зато теперь, привязав валютный курс к цене игрушки, мы можем конкурировать с Западом, а выручка от продажи нефти внутри страны при этом будет такой же, как при её экспорте.

На примере модели «Нефть-Игрушки» мы показали, как можно изменить условия хозяйствования за счёт использования различных налоговых систем. В реальной экономической системе такой большой страны как Россия всё, конечно, намного сложнее. Вступает в действие огромное количество факторов и нюансов. Но, подчёркиваем, основным способом вырваться из сырьевой петли мы видим реализацию идеи поэтапного удорожания первичных ресурсов, изъятия большей части их цены в виде налога на добычу (заготовку) и существенного уменьшения прочих налогов. Прежде всего, это коснётся нефти и газа, в меньшей степени - заготовки леса, добычи рудных и других полезных ископаемых.