Капитану траулера «Электрон» следует поставить памятник при жизни. Бюст на родине героя. И не только за действия по спасению корабля и экипажа от плена. Простой цепочкой действий капитан обыкновенного рыболовецкого судна поставил превосходный политологический эксперимент, — выявил границы суверенитета современной Российской Федерации и реально существующие способы его осуществления.

Границы эти оказались весьма и весьма узкими — корабли российских ВМФ не смеют даже высунуться за пределы своих территориальных вод, в собственную же экономическую зону, в то время как норвежцами признается право проходить любую экономическую зону насквозь и преследовать российский траулер чуть ли не до берега. Вся эта вакханалия происходит на фоне заявлений штаба ВМФ о том, что он «не будет вмешиваться в спор хозяйствующих субъектов», что сразу же вызывает недоуменные вопросы. А не сочтут ли наши штабисты вторжение в российскую акваторию авианосцев НАТО и начало бомбардировок российской территории также каким-нибудь «спором политических субъектов», который не требует вооруженного вмешательства?

Проблема, конечно, не в том, чтобы размахивать шашкой по поводу и без повода, а в принципиальной готовности российских властей обеспечить всеми необходимыми средствами законные права и безопасность российских правовых субъектов за пределами границ Российской Федерации. Международное право начинается не там, где приняты те или иные законы и соглашения, а там, где права субъектов этого права обеспечены не только доброй волей других сторон, но и собственной силой, способной осуществить в случае чего это право и вопреки воле остальных.

Норвежцы это прекрасно понимают. Их права на Шпицберген являются, по сути, правом самозахвата. В условиях гражданской войны в России, когда наша страна, разумеется, не могла осуществлять как прежде защиту нейтрального статуса Шпицбергена, Норвегия присвоила архипелаг себе и получила на это санкцию «международного сообщества», без России, разумеется. Мы вынуждены были признать сложившееся положение вещей в 1935 году, на пике «литвиновской дипломатии», когда СССР добровольно признал откровенно несправедливую и выстроенную против России версальско-рижскую систему договоров, вступил в Лигу Наций, лишь бы обеспечить себя от возможного нападения нацистской Германии. Но и Парижский договор 1920 года передававший Норвегии Шпицберген предусматривал свободу рыболовства в зоне архипелага, хотя и содержал двусмысленную оговорку о необходимости соблюдения местных (то есть норвежских) законов. Пользуясь этим Норвегия ведет целенаправленную политику по выдавливанию российских рыболовов из зоны Шпицбергена, произвольно расширяет свою юрисдикцию, то есть, вслед за территориальным самозахватом осуществляет экономический.

«Электрон» стал одной из первых жертв введенного Норвегией режима. И удивителен не сам инцидент, а мужество российских моряков, сломавших безупречно построенную игру. За последние годы в международной морской практике стало правилом хорошего тона задерживать российские суда и российских моряков, арестовывать корабли, сажать моряков в тюрьму, в общем делать все, чтобы они не высовывались. Ситуация, в общем и целом, очень напоминает практику не допуска России к морю в XVI-XVII веках. Страна с некогда самым большим в мире торговым и промысловым флотом последовательно получает «по рукам» всюду, где пытается реализовать свои морские интересы. При этом российские чиновники самоустраняются из ситуации, заявляя, что речь идет не о межгосударственном конфликте, а о споре собственников.

«Электрону» предстояло оказаться фактически в плену, стать жертвой издевательств и «разбирательств». И решение, принятое капитаном, было абсолютно верным по сути. Корабль – суверенная территория России, капитан, — лицо, практически осуществляющее суверенитет на корабле. И в возникшей ситуации, которая является спорной и может рассматриваться как покушение на суверенитет и права России, капитан и те, кто его поддержал приняли единственно верное решение — не подчиняться насилию, мало того, применить его самим по отношению к тем, кто его применяет. В условиях, когда подлинного суверена нет, когда нельзя рассчитывать ни на чью защиту, остается лишь один выбор, — осуществлять его самим, каждому, в рамках доступных ему возможностей и полномочий. Десуверенизованное государство можно заставить работать только так. Оно оставило бы без фактической защиты тех, кто сам подчинился бы насилию иностранцев. Но оно вряд ли решится, без морального самоубийства, выдать траулер и его экипаж после того, как тот вернется в российские территориальные воды.

Ослабление «стяженности» суверенитета, то есть государства, всегда чревато национальной катастрофой. Сегодня эта стяженность распылена до предела. Она «плавает» как щепка из стороны в сторону под любым внешним воздействием. И единственный способ не утонуть, — это самостоятельно, каждому на своем корабле быть подлинным сувереном, быть суверенной часть государства, как если бы суверенно и сильно было и целое. Старая вредительская и сепаратистская фраза Ельцина «берите суверенитета столько, сколько сможете», неожиданно приобретает совершенно иное содержание и смысл.

Если государства нет, — иди и стань государством. Эту мысль прекрасно знают те, кто должен работать на границе, кто осуществлял и осуществляет русскую экспансию на ее дальних рубежах. Но ту же мысль надо усвоить и здесь, в центре, поскольку сегодня наше пограничье, незащищенное от чужого вторжения, находится повсюду.

оригинал материала:

http://www.pravaya.ru/column/5264