Гордость от принадлежности к своей стране присутствует у большинства американцев постоянно. Это не значит, что здесь нет критики, что всех устраивает существующий порядок вещей. Отнюдь. Афро-американцы (негры) считают, что и по сей день они дискриминированы, им труднее получать образование, хорошую работу, престижную должность. Их белые сограждане ворчат, что в результате правительственной политики, дающей преимущества расовым меньшинствам, женщинам и инвалидам, дискриминированными оказываются молодые белые мужчины. (Любимый анекдот в белой Америке: «Что нужно, чтобы тебя приняли в солидную фирму на высокую позицию? Нужно быть женщиной-негритянкой с одной ногой». Конечно, это только анекдот. В действительности все не совсем так. Но это уже тема для другого разговора.) Работающие женщины возмущены тем, что их оплата в среднем по стране ниже мужской. Неработающие матери требуют, чтобы им выплачивали деньги за их общественно-полезный труд - воспитание детей. Многие американцы недовольны уровнем школьного образования. Еще больше - дорогой системой здравоохранения... Словом, недовольных достаточно. Но попробуйте вы, иностранец, поддержать американца и присоединиться к этой критике, он тут же прекратит разговор.      Один мой знакомый, учитель истории, много путешествующий по миру, посетовал на американский этноцентризм: «Ни в одной из развитых стран не встречал я такого пренебрежительного отношения к изучению иностранных языков. Моих соотечественников вообще мало интересуют другие народы. Они уверены, что все равно нет страны лучше, чем США, а зачем изучать чужие языки, если весь мир и так все равно говорит по-английски». Я его поддержала: «Да, я много раз встречалась с этой убежденностью: американец считает, что ему чрезвычайно повезло родиться на этой земле». На это он отреагировал мгновенно и почти автоматически, не успев себя проконтролировать: «Разумеется, повезло».      Чем же так гордятся американцы? Я не буду ссылаться на социологические данные, хотя они у меня есть.

Поделюсь лучше своими ощущениями от личных бесед. Мне показалось, что больше всего граждане США ценят, во-первых, свой высокий уровень жизни и, во-вторых, демократические принципы. Именно в таком порядке.      Не могу ничего возразить против материального благополучия и высокого качества жизни большинства. Отдадим дань и американской демократии (хотя в последнее время в связи с войной в Ираке и она дала брешь). Владимир Познер, ведущий программы «Времена» на канале ОРТ, большую часть своей жизни прожил в США. Недавно в своем телеинтервью он сказал буквально следующее: «Сегодня мне в России проще критиковать Путина и его политику в Чечне, чем моим коллегам в США критиковать политику Буша». Так он отреагировал на увольнение своего давнего друга, успешного телеведущего Фила Донахью. Уволили журналиста как раз после его критики правительства США в отношении Ирака.      Тем не менее большинство американцев уверены, что именно в их стране демократические принципы достигли наивысшего торжества. И тут совершенно не важно, правы они или нет. Я готова согласиться, что американская демократия во многом может служить образцом для подражания. Важно то, каким именно способом правительство США считает нужным «влиять» на недемократические режимы других стран. Я взяла слово «влиять» в кавычки, потому что военное вторжение - это весьма своеобразный и сомнительный способ «влияния». И вот этот-то способ большинство американцев полностью поддерживает. Я не раз слышала разговоры о «бедных курдах», и о «бедных косовских албанцах», и о «несчастных иракцах», которых следует немедленно освободить от тиранических тоталитарных режимов. Ключевое слово в этих настроениях - «немедленно». В нем с чисто американской прямолинейностью выражена готовность разом покончить с проблемой. С любой проблемой. А уж тем более с такой «простенькой», как создать в далекой стране - с чужими традициями, религией, обычаями, с непонятным для американцев менталитетом - в точности такую же модель демократических отношений, которая существует в Северной Америке.

И вот ради этой «благой» идеи они готовы поддержать правительство, которое посылает за тысячи миль авианосцы, крейсеры, а главное - своих солдат. Около 70% американцев накануне второй войны в Ираке голосовали за эту войну.      При этом служба в армии считается занятием весьма почетным. Старший сын Чета Хенри - а Чет человек вполне состоятельный - пошел служить во флот. Пошел, разумеется, добровольно: в Америке обязательного призыва нет. Пошел, как он мне объяснил, по четырем причинам. В армии платят неплохие деньги - это раз. После службы можно поступить бесплатно в хороший университет - это два. Третье: служба закаляет, дисциплинирует, словом, делает из юноши настоящего мужчину. Но главная причина - «служить - это почетно». Между прочим, когда Билл Клинтон развернул свою первую президентскую кампанию в 1991 году, он чуть не проиграл из-за «компромата», который на него собрали его соперники. В СМИ появилась шокирующая информация о том, что во время войны во Вьетнаме Билл увернулся от армии, пользуясь современным сленгом, «откосил». Беднягу-кандидата облили презрением, заклеймили позором. Ему пришлось долго объяснять, почему двадцать лет назад он не смог быть солдатом армии США (между прочим, не армии-победительницы, а проигравшей ту войну).      Но это все - до инаугурации, то есть во время выборной кампании. Тогда можно ругать кандидата как угодно. Тогда Билла Клинтона можно громко обзывать «красавчиком», «кокетливой барышней», «плейбоем», «врунишкой-», «дезертиром» (это - республиканцы). А Джорджа Буша-младшего - «техасским увальнем», «пустой башкой», «деревенщиной», «тупоголовым» (это, конечно, демократы).      Но вот кандидат стал президентом, и теперь он на четыре года лидер великой державы. Символ государственности. Не уважать его, конечно, ты можешь, сколько хочешь, но - не публично. Даже антиправительственные демонстрации направлены против политики правительства, но не против личности президента.      Вспомнила одно интервью, которое вел известный американский телеведущий Ларри Кинг. Он беседовал с отцом Моники Левински. По поводу отношений Билла Клинтона и его сотрудницы в это время шли бурные дебаты. Оба долго скрывали свой роман. Журналисты выбивались из сил, интервьюируя друзей Моники, ее сослуживцев, ее мать, а Ларри Кинг решил побеседовать с тем, кому Моника доверяла больше других, - с ее отцом. Человек очень уважаемый в Лос-Анджелесе, известный хирург-онколог держался с большим достоинством. Он говорил, что не знает ничего об этих отношениях, поскольку дочь взрослый человек, она сама отвечает за свои поступки. Следующий вопрос Ларри был таким:      - А как вы думаете, мог Билл Клинтон соблазнить вашу дочь или не мог?      Ответ последовал сразу:      - Речь идет о президенте моей страны. Его избрал народ. Я не могу и не хочу обсуждать его поведение, тем более его личную жизнь.      - А за кого вы голосовали?      - Это не имеет сейчас никакого значения.      Еще раз повторю, отношение к президенту может быть разным, но он - символ государственности. Такой же, как флаг или гимн.      Но вернемся к патриотизму. Недавно в еженедельнике «Аргументы и факты» я прочла интервью Сергея Капицы, известного физика и телеведущего популярной передачи «Очевидное - невероятное». Он много раз бывал в Америке и поделился вот таким наблюдением:      - Американец, даже самый нищий, уверен в превосходстве своей страны. Он даже в пьяном виде не станет говорить про самого себя гадости, как мы... Наш гиперкритицизм - это же безумство!      Могу подтвердить этот тезис личными наблюдениями.      ...В Русском клубе Университета Чикаго выступал лектор из России. Он рассказывал о том, что наша страна - родина лентяев, болтунов и пустых мечтателей. Я присмотрелась и вспомнила, что этого человека (тогда он был лектором ЦК КПСС) я уже видела. Он выступал в начале восьмидесятых в Центральном Доме журналистов. Речь шла об Америке, откуда он только что вернулся. Лектор упоенно рассказывал о стране загнивающего капитализма, где человек человеку - волк, а толпы безработных ходят по улицам и просят подаяния.     

Впрочем, разговор не о лекторе, а об американцах. По окончании лекции они еще с минуту сидели молча. Потом один немолодой профессор спросил: «Не являются ли ваши слова некоторым преувеличением? »Другой, помоложе, уточнил: «Все люди - лентяи и мечтатели? Так разве бывает?» Лектор пояснил: «У нас теперь новые времена, полная демократия. Мы можем говорить всю правду. Это раньше мы занимались пропагандой: всячески приукрашивали советскую действительность. А сейчас...» - «А сейчас можно поносить свою страну?» - выкрикнула бойкая студентка. «Безумный гиперкритицизм» русских не вызывает у американцев симпатии. Он воспринимается примерно так, как беспристрастная критика родителей, - возможно, все так и есть, но где же чувства, не позволяющие произносить все эти холодные и беспощадные слова вслух? Да еще чужим людям, в чужой стране.      А вот эпизод, который произвел на меня сильное впечатление.      Группа ребят из Университета Джорджии побывала в Москве и Петербурге. Вернувшись, они восторженно делились своими впечатлениями. Оказывается, в России полно еды, а в американских газетах пишут, что там все еще продуктовый дефицит. В этих же газетах печатают фотографии бедных людей, нищих старух, но на улицах этих городов они видели в основном хорошо одетую публику. Их поразило число посетителей в музеях и зрителей в театрах.      Несмотря на удовольствие от этих признаний, я все-таки спросила: а что, ничего плохого они так-таки и не обнаружили? На что они ответили, что, конечно, обнаружили. Аэропорт Шереметьево неудобен и некрасив. Продавщица в продуктовом магазине была очень груба. Хотя это ведь нонсенс: продавец зависит от покупателя, а не наоборот. В пирожковой на окраине города они застали пьяную драку. Однако хорошего и интересного намного больше. Старая московская и питерская архитектура - это amazing (изумительно); дворцы в Коломенском, Архангельском, Петергофе - это просто magnificent (великолепно). Но, конечно, главное - люди, их сверстники. Они охотно приглашают в гости. Обильно угощают. И с ними очень-очень интересно беседовать. Вообще российская молодежь живет очень интересной и turbulent (бурной, подвижной) жизнью. «We became full of that high energy» («мы напитались этой сильной энергетикой»).      Тут я должна сказать, что группа эта была в России не вся. У кого-то оказались другие планы на каникулы. Кому-то не хватило на поездку денег. А этот молодой человек не поехал по другой причине. «Там же нет ничего хорошего», - сказал он. И я сразу уловила знакомый акцент. Стив Негородофф - так его звали - при ближайшем рассмотрении оказался Степаном Негородовым, из города Ростова. Приехал он сюда с родителями в пятилетнем возрасте, еще до перестройки. За это время он ни разу не был на родине, но главное - и не хочет. «Там нет ничего хорошего. И никогда не будет. Бабушка, правда, переживает, хотела даже вернуться. Но папа и мама сердятся, когда она тепло вспоминает Ростов. И не любят, когда она варит щи или лепит пельмени». - «А пельмени вкусные?» - спросила я. «Да, очень». - «Ну вот, видишь, значит, все-таки что-то хорошее в России есть», - насмешливо заметила я. Он насмешки не понял и с пафосом ответил явно не своими словами: «Но там нет политических свобод». - «Значит, ты по родине не скучаешь?» - спросила я. «Россия мне не родина», - отрезал он. «Значит, твоя родина - Америка?» Он задумался. «Да нет, пожалуй». - «Где же твоя родина?» И вот тут он спокойно так сказал: «А у меня вообще родины нет. Нигде».      Ребята-американцы сидели в шоке. Для них это прозвучало примерно так, как если бы кто-то признался, что матери у него нет и никогда не было. Они смотрели на него с жалостью и испугом. Как на больного. На убогого. На глубоко несчастного человека. «Я тебе советую - поезжай в Россию, - посоветовала, наконец, одна девочка с большим сочувствием. - Она тебе понравится...» Она не договорила, но явно хотела добавить: «И тогда ты все-таки обретешь свою родину».

А. Баскина

http://www.litportal.ru/genre39/author2229/read/page/2/book11109.html