Мы говорили о созидании народов. С ним связано, но и является самостоятельной задачей сохранение народа. Одним из губительных следствий господства примордиализма стала неявная убежденность, что народ, когда-то возникнув (по воле Бога или под влиянием космических сил, пассионарного толчка и др.), не может пропасть. Для его исчезновения требуются по меньшей мере подобные по силе проявления божественных или природных воздействий - такого масштаба, что мысли и дела самих людей повлиять на это не могут.

Это представление принципиально ложно. Философ Ортега-и-Гассет сказал о кризисе Испании, что причина его в странном явлении - испанцы как-то забыли, что жизнь сама по себе требует непрерывных усилий по ее осмыслению и сохранению. Это - особый труд, требующий ума, памяти, навыков и упорства. Как только этот труд перестают выполнять, жизнь деградирует, иссякает и утрачивается. Он говорил о личности, но еще важнее эта мысль в отношении народа. Народ жив, пока все его части - власти, воины, поэты и обыватели - непрерывно трудятся ради его сохранения. Одни охраняют границы, другие возделывают землю, не давая ей одичать, третьи не дают разрастись опухоли преступности. Все вместе берегут и ремонтируют центральную мировоззренческую матрицу, хозяйство, тип человеческих отношений. Кто-то должен строго следить за «универсумом символов» - осторожно обновлять его, заменяя изношенные части, охранять от плесени и вирусов.

Эту работу иногда представляют как непрерывное строительство, как постоянное созидание этнических и национальных связей между людьми. Например, Эрнест Ренан сказал в 1882 г., что «нация - это каждодневный плебисцит». В том смысле, что все граждане каждодневно принимают совместное решение по главным вопросам жизни нации. И уклониться от голосования нельзя, связи граждан а нацию от этого слабеют.

Такой взгляд надо дополнить указанием на то, что созидание и сохранение - задачи все же во многом разные. Здесь таится опасность ошибки. Возникает иллюзия, что каждодневное применение тех самых инструментов, при помощи которых был собран народ, гарантирует и его сохранение. На деле это не так, в чем мы могли не раз убедиться. И окружающий мир, и сам народ непрерывно изменяются. Значит, должны меняться и инструменты, и навыки. Это - процесс творческий и чреватый множеством конфликтов. И попытка его «заморозить» (консерватизм), и попытка его радикально «освободить» («убрать все завалы на его пути», как выражался Горбачев) могут привести к катастрофическому ослаблению или разрыву связей.

Дж. Комарофф формулирует важный общий вывод: “Условия, порождающие социальное само­сознание, не обязательно совпадают с теми, что поддержи­вают его существование»[1] [2, с. 43]. Можно сказать жестче: условия, в которых был порожден народ, обязательно не совпадают с теми, которые необходимы для его сохранения. Народ, как и любая большая система, может или развиваться - или деградировать. Сохраняться в застое он не может.

В этом смысле схожа судьба складывающейся нации Российской империи и вполне уже сложившегося советского народа. Обе эти суперэтнические общности обладали большой энергией развития и переживали период быстрого этногенеза. Но социальные и культурные условия это развитие тормозили - и начался распад связей, который был использован заинтересованными политическими силами (антиимперскими в прошлом и антисоветскими в наше время) для активного демонтажа народа. Видимым ферментом и активным агентом демонтажа в обоих случаях была интеллигенция. Она «растлевала» народ, ставила под сомнение устои старого порядка, чем заслужила ненависть консерваторов.

В.В. Розанов сказал в 1913 г.: “Пока не передавят интеллигенцию — России нельзя жить” [111]. Розанова можно понять, но его консерватизм непродуктивен. Народ растлевался потому, что старые «институциональные матрицы» уже не отвечали потребностям развития - ни сословное землевладение в сельском хозяйстве, ни периферийный капитализм в промышленности, ни «православие, самодержавие, народность» в идеологии. В начале ХХ века кризис был взорван «снизу», и в России оказалось достаточно организованных сил, чтобы произвести пересборку народа и подгонку отвечающих его чаяниям условий. При назревании очередного кризиса в конце ХХ века инициатива была перехвачена альянсом «верхов» (номенклатуры), «низов» (преступного мира) и внешних сил (геополитических противников СССР). А ферментом и агентом снова выступила интеллигенция. Сохранение народа не обеспечивается.

Роль консервативного начала в кризисе связей этнической общности видна, конечно, гораздо меньше, чем роль активных агентов изменений. Но для понимания сути кризиса надо видеть их взаимосвязь. Консерватизм подавляет способность общности адаптироваться к неизбежным внешним воздействиям, отвечать на вызовы. Так блокируется одна из сил созидания, прекращается «каждодневный плебисцит». Чаще всего вызовом становится нечто, исходящее от иной этнической общности (племени, народа, нации). Вторжение может происходить в самой разной форме - групп иммигрантов (или колонизаторов), чужих вещей и товаров, идей и художественных стилей.

Антрополог и культуролог А. Леруа-Гуран представил этот процесс в общем виде, годящемся и для племени, и для западного влияния сегодня. Для него этнические группы - это «сгустки» культуры, обладающие самобытностью. Концентрация культуры и происходит потому, что группа вынуждена сплачиваться под воздействием внешнего воздействия иных: «Именно чтобы избежать этого разлагающего воздействия, каждая группа делает непрерывные усилия сохранить свое внутреннее сцепление, и в этом-то усилении она и приобретает черты более или менее личные». Если равновесие нарушается и группы не может ассимилировать посторонние элементы, она «теряет свою индивидуальность и умирает», то есть утрачивает свою этническую обособленность [18, с. 195]. Сохранение этнической общности достигается лишь при определенном соотношении устойчивости и подвижности.

Непосредственная опасность гибели возникает вследствие избыточной подвижности, которая нередко возникает после периода застоя. Леруа-Гуран важное место отводит механизмам, которые он называет инерцией и пережитками. Это необходимые средства для сохранения народа. Он пишет: «Инерция по-настоящему бывает видна лишь тогда, когда [этническая] группа отказывается ассимилировать новую технику, когда среда, даже и способная к ассимиляции, не создает для этого благоприятных ассоциаций. В этом можно было бы видеть самый смысл личности группы: народ является самим собою лишь благодаря своим пережиткам»[2].

Едва ли не важнее для нас другая мысль Леруа-Гурана: именно пережитки («традиция») являются и условием подвижности народа. Это тот фонд, который позволяет следующему поколению народа сэкономить силы и средства для освоения главных новшеств и ответить на вызов: «Роль традиций состоит в том, чтобы передавать следующему поколению весь технический массив целиком, избавляя его (поколение) от бесполезных опытов, и эта роль с избытком выполнена, когда сын овладевает всеми средствами отца. Они придают его деятельности ту личность, которая подобает группе, но он не сочтет себя изменником, если станет улучшать полученное наследство».

Значение традиции как непременного условия сохранения этноса доказывали антропологи самых разных школ и направлений. Можно сказать, что они, рассматривая проблему под разными углами зрения, вывели «общий закон» этнологии. Один из основоположников социальной антропологии Б. Малиновский писал о роли традиций: «Традиция с биологической точки зрения есть форма коллективной адаптации общины к ее среде. Уничтожьте традицию, и вы лишите социальный организм его защитного покрова и обречете его на медленный, неизбежный процесс умирания» [38, с. 246]. Отсюда, кстати, выводится общее правило уничтожения народов: хочешь стереть с лица земли народ - найди способ системного подрыва его традиций.

Массированное вторжение новшеств, разрушающих традицию (рутину), создает угрозу для существования этноса. Леруа-Гуран делает совершенно определенный вывод: «Жизнеспособность этноса основывается на рутине, а завязавшийся диалог создает равновесие между рутиной и прогрессом: рутина символизирует капитал, необходимый для жизнеспособности группы, а прогресс - вторжение индивидуальных инноваций для улучшения жизнеспособности» [18, с. 207].

Инерция культуры, сохранение традиции, которое часто кажется нерациональным или даже абсурдным, есть выработанный историческим опытом, обычно неосознанный способ сохранить жизнеспособность этноса. В.А. Тишков пишет о его проявлении, которое подметили все, кто строил в 90-е дом или дачу в деревне: До начала 1990-х гг. почти все новые кирпичные дома в подмосковной деревне Гжель и в других деревнях строились по копии бревенчатой русской избы. Только в последнее десятилетие произошел прорыв в представлениях о жилом пространстве, и начали строиться дома другого, более разнообразного и просторного типа» [17].

Сохранение традиций и недопущение тотальных перестроек - залог сохранения народа. Сергей Есенин сказал:

Человек в этом мире не бревенчатый дом,

Не всегда перестроишь наново.

Тем более это можно сказать о народе. Перемена устоявшихся порядков - всегда трудный процесс, но когда господствующие политические силы начинают ломать всю систему жизнеустройства, это создает обстановку «гибели богов» и наносит народу столь тяжелую травму, что его сохранение ставится под вопрос.

Особенно опасна подвижность и радикальное нарушение рутины в межэтнических отношениях. Израильский социолог Я. Эзpаи пишет: “Любопытный пpимеp политического табу в области демогpафической статистики пpедставляет Ливан, политическая система котоpого основана на деликатном pавновесии между хpистианским и мусульманским населением. Здесь в течение десятилетий откладывалось пpоведение пеpеписи населения, поскольку обнаpодование с научной достовеpностью обpаза социальной pеальности, несовместимого с фикцией pавновесия между pелигиозными сектами, могло бы иметь pазpушительне последствия для политической системы” [112, c. 211].

Любой кризис жизнеустройства народа затрагивает какой-то механизм созидания и воспроизводства связующих сил. Кризисы, как и болезни у человека - неизбежная и необходимая часть жизни народов. Но иногда кризис принимает такую конфигурацию, что обновление механизмов созидания подавляется, а ослабление и разрыв связей продолжается. Хорошо видимыми симптомами такого незаметного вначале распада большого народа служит обострение этнического чувства малых общностей - при ослаблении защитной силы большого народа люди мобилизуют этничность близкого окружения.

При этом происходит «разукрупнение» народов, они как бы возвращаются на уровень племенных союзов. Одновременно усиливается примордиализм этнического самоосознания, начинаются интенсивные поиски древних корней, споры о происхождении, попытки возрождения язычества. Элементы национального сознания народы вытесняются сознанием племенным. Леруа-Гуран сказал: «Народ - это в большей степени становление, чем прошлое». Тут очень важная мысль. Народ смотрит в будущее и непрерывно себя строит. Племя как продукт распада народа «смотрит в прошлое».

Такое воздействие кризиса в России наблюдается в этнических процессах во многих народах. Так, с 1970 по 1990 г. шел процесс сближения двух родственных этнических общностей мокша и эрзя в единый мордовский народ. В 1991 г. 61% опрошенных посчитали их единым народом. Затем между ними стала нарастать психологическая дистанцированность, по выражению исследователей, «гораздо больше, чем «положено» иметь родственным в этническом отношении общностям» - в 2003 г. мокшан и эрзян посчитали единым народом лишь 52% опрошенных. А среди студентов 61% сейчас считают их двумя разными народами [113].

Важным является и расхождение, по ряду вопросов, между русскими и проживающими рядом с ними представителями других народов – хотя раньше таких расхождений и не предполагалось. Это вызвано обострением этнического сознания нерусских народов – при том, что такого обострения в среде русских не наблюдается. Например, в республике Коми у русских доминирует гражданское сознание, а у коми возникла этническая идентичность (хотя 37,7% семей в республике межнациональные). В результате произошло расщепление региональной общности, у двух основных групп населения нарастает различие в структуре их идентичности. Это приводит и к ослаблению в целом связности населения в народ России[3]. Как и в Мордовии, в ходе реформы началось расхождение между разными этническими группами коми. Например, северная группа этноса коми, ижемцы, которые занимались оленеводством, за советское время интегрировались в этнос, у них уже доминировало общее со всеми коми этническое самосознание. В 90-е годы произошла рекультивация локального самосознания коми-ижемцев и возникло стремление отдалиться от материнского этноса (в переписи 2002 г. более половины жителей Ижемского района записали себя как коми-ижемец) [114].

Жизнеустройство любого народа самобытно, оно опирается на институциональные матрицы, которые складываются исторически в зависимости от природной среды, внешних условий, культуры народа и доступности ресурсов[4]. Например, сеть железных дорог складывалась в России совсем иначе, чем в США. В России эта сеть напоминает “скелет рыбы”, и отдельные “кости” не конкурировали друг с другом, а были включены в единую систему, в управлении которой очень большую роль играло государство. Совершенно по-иному, чем на Западе, сложилось уже в Советском Союзе, теплоснабжение городов, так что урбанизация, которая была осуществлена в стране в 60-70-е годы, уже задала нам еще одну матрицу, к которой люди не просто привыкли, но и не могут от нее «оторваться».

Переплетаясь друг с другом, эти матрицы (хозяйство и школа, здравоохранение и армия, искусство и СМИ) “держат” страну и культуру и более или менее жестко задают то пространство, в котором страна существует и развивается - на них воспроизводится народ. Они обладают большой инерцией, так что замена их на другие, даже действительно более совершенные, всегда требует больших затрат и непредвиденных потерь.

Попытки перенести к нам большую техническую и социокультурную систему, которая хорошо зарекомендовала себя в других условиях у других народов, очень часто заканчиваются крахом или сопряжены с тяжелыми потрясениями. Попытка в начале ХХ века насильственно разрушить крестьянскую общину в России и превратить крестьян в “свободных фермеров” и сельскохозяйственных рабочих послужила катализатором революции 1917 г. Она за семь лет так расшатала систему этнических связей в русском народе, что в Гражданской войне русские убивали друг друга как враждебных чужих.

Подобная попытка превратить колхозных крестьян в фермеров привела к глубокому кризису сельского хозяйства. Да и первая волна коллективизации в СССР, когда в качестве матрицы была взята технико-социальная система киббуцев, также привела к тяжелейшему кризису, а при смене модели кооператива процесс пошел успешно.

В 1991 г. в СССР одержали верх антисоветские силы, и была провозглашена программа радикальной смены всех институциональных матриц страны - от детских садов до энергетики и армии. Реформы в России стали огромной программой имитации Запада. Это - важный симптом упадка этнического самосознания. К имитации, которой заменяется собственная традиция и творчество, скатываются культуры, оказавшиеся неспособными ответить на вызов времени. Имитация часто принимает карикатурные формы. Так вожди гавайских племен при контактах с европейцами обзавелись швейными машинками, в которых видели символ могущества – и эти машинки красовались перед входом в их шалаши, приходя в негодность после первого дождя.

Имитируют подходы и структуры передовых чужеземцев, имитация всегда сопряжена с низкопоклонством. Казалось бы, всегда можно найти объект для имитации и в собственном прошлом, наполнить творческим содержанием свою традицию. Нет, имитатор, подавляющий разум и творчество соотечественников, вынужден быть антинациональным (и наоборот – утрата национального чувства толкает к мышлению имитатора).

Когда во время перестройки имитация Запада стала принципиальным выбором, она превратилась в одно из главных средств демонтажа народа через систематическое отрицание традиций. Л. Пияшева писала в 1990 г.: “Когда я размышляю о путях возрождения своей страны, мне ничего не приходит в голову, как перенести опыт немецкого “экономического чуда” на нашу территорию… Моя надежда теплится на том, что выпущенный на свободу “дух предпринимательства” возродит в стране и волю к жизни, и протестантскую этику”. Здесь вера в имитацию сопряжена, как это часто бывает, с невежеством - возродить в православной России протестантскую этику!

В 90-е годы реформаторы ввели в наших городах английскую должность мэра, французскую должность префекта и немецкую должность статс-секретаря. Время от времени говорят и об имитационном проекте создания в РФ “двухпартийной” политической системы, как это и принято в “цивилизованных” странах.

Пробегите мысленно все стороны жизнеустройства - везде реформаторы пытались и пытаются переделать те системы, которые сложились в России и СССР, по западным образцам. Сложилась, например, в России своеобразная школа. Она складывалась в длительных поисках и притирке к культурным традициям народа, с внимательным изучением зарубежного опыта. Результаты ее были не просто хорошими, а именно блестящими, что было подтверждено множеством исследователей и Запада, и Востока. Нет, эту школу было решено кардинально изменить, перестроив по специфическому шаблону западной школы.

Сложился в России, примерно за 300 лет, своеобразный тип армии, отличный от западных армий с их традицией наемничества (само слово “солдат” происходит от латинского “soldado”, что значит “нанятый за определенную плату”). Никаких военных преимуществ контрактная армия не имеет, отечественные войны всегда выигрывает армия по призыву, которая выполняет свой священный долг. Такая армия стране и народу нужна и сейчас - но ее сразу стали ломать и перестраивать по типу западной наемной армии (даже ввели нашивки с угрожающими символами - хищным орлом, оскаленным тигром - то, что всегда претило русской военной культуре).

Сложилась в России, с середины ХIХ века, государственная пенсионная система, отличная и от немецкой, и от французской. Потом, в СССР, она была распространена на всех граждан, включая колхозников. Система эта устоялась, была всем понятной и нормально выполняла свои явные и скрытые функции - нет, ее сразу стали переделывать по англосаксонской схеме, чтобы каждый сам себе, индивидуально, копил на старость, поручая частным фирмам “растить” его накопления.

Наша система высшего образования складывалась почти 300 лет. Это - один из самых сложных и дорогих продуктов русской культуры, это и матрица, на которой наша культура воспроизводится. Уклад нашей высшей школы, организация учебного процесса и учебные программы - это инструменты создания особого типа специалистов с высшим образованием, интеллигенции. Заменить все эти выработанные отечественной культурой инструменты на те, что предусмотрены Болонской конвенцией, - значит исковеркать механизм воспроизводства культуры России.

Сохранение народа или обеспечение безопасности всех систем, связывающих людей в народ, есть процесс непрерывный и динамичный. Это не сохранение чего-то данного и статичного, это постоянное воспроизводство всех этих систем в меняющихся условиях. Драма советского народа в конце ХХ века произошла во многом потому, что государство и общество считали достаточным укреплять привычные, уже существующие структуры обеспечения безопасности, неадекватно оценивая возникающие угрозы нового типа.

Например, очевидно важным является для любого народа обеспечение безопасности его информационного пространства. Это – один из главных параметров безопасности, который обязано гарантировать государство, от него зависит сохранность культурного ядра народа, его центральной мировоззренческой матрицы, его этнического самосознания. Все эти системы постоянно обновляются и ремонтируются в общении всех членов народа или нации, в ходе «каждодневного плебисцита». При ослаблении защит в эти запасы и потоки информации сразу же внедряют разрушительные вирусы.

Выше говорилось, что одна из главных функций государства – содержание «устойчивых, защищенных правом и надежно охраняемых границ». Традиционно в явном виде под этим понимались сначала границы территории, затем границы водного пространства, потом добавилось и пространство воздушное. Но изначально государство охраняло и пространство информационное (например, борясь со смутьянами, еретиками, миссионерами чужих религий). Методы такой охраны надо обновлять, перестраивать, изобретать. Глушить «Голос Америки» во время холодной войны - плохой метод, но если не успели создать хороший, то лучше уж глушить, неся потери. Поражение терпят, когда глушат, а новых, адекватных угрозе методов защиты не создают.

Сейчас новые угрозы информационной безопасности создают технологии, которые обрушивают целые участки «надежно охраняемых границ». Известный пример – Интернет. Он создавался военными ведомствами США как глобальная сеть обмена информацией, управления информационными потоками и дистанционного управления сложными боевыми системами. Первой его очередью была система APRANET, предназначенная для связи между военными базами и разведывательными центрами США даже в случае «глобального сбоя» информационных систем при ядерной войне. Но затем результат программы оказался более фундаментальным – сложилась новая сеть каналов передачи информации, которая привязывает к себе значительную часть народов, особенно образованной молодежи, по-своему структурирует эту часть и позволяет «закачивать» в ее головы и души огромные объемы идей, образов и мыслительных программ, в том числе целенаправленно разрушающих системы национального самосознания. Это – важное средство демонтажа нашего народа, и времени на создание адекватных средств защиты нам отведено немного.

Независимо от истинных намерений реформаторов России в конце ХХ века, они создали условия, в которых сохранение народа не обеспечивается. Опасность исчезнуть с лица земли уже не является алармистской метафорой.

Однако изучение всех тех ударов, которые наносились в последние 20 лет по всей системе связей народа, заставляет предположить, что в перестройке и реформе сознательно ставилась задача демонтировать советский народ как суверена великой державы и хозяина великого богатства. В ходе ее выполнения эта задача неизбежно переросла в программу уничтожения всех вообще этнических и межэтнических связей народов СССР и главного скрепляющего их ядра - русского народа. Обойтись без этого реформаторам было невозможно. Но об этом - в следующих главах.

Литература

1.

2. Дж. Комарофф. Национальность, этничность, современность: политика самоосознания в конце ХХ века. – В кн. «Этничность и власть в полиэтнических государствах». М.: Наука, 1994.

3. А.Г. Здравомыслов, А.А. Цуциев. Этничность в постсоветском пространстве: соперничество теоретических парадигм. – «Социологический журнал». 2003, № 3.

4. К.С. и И.С. Аксаковы. Литературная критика. М., 1981. С. 265.

5. Орлов Ю.Я. Крах немецко-фашистской пропаганды в период войны против СССР. М., 1985. С. 99.

6. Дж. Грей. Поминки по Просвещению, М.: Праксис, 2003.

7. S. Amin. El eurocentrismo: Crítica de una ideología. México: Siglo XXI Eds. 1989.

8. Ch.E. Rosenberg. Science and American social thought. - Estudios sobre sociología de la ciencia. Madrid: Alianza. 1980.

9. В. Малахов. Зачем России мультикультурализм?*

10. J.Rothschild. Ethnopolitiсs: A conceptual framework. N.Y., 1981.

11. М.Агурский. Идеология национал-большевизма. М.: Алгоритм. 2003.

12. С. Лурье. Размышления над притчей о слоне. Теоретические подходы к исследованию национализма. - http://svlourie.narod.ru/

13. К. Янг. Диалектика культурного плюрализма: концепция и реальность. - В кн. «Этничность и власть в полиэтнических государствах». М.: Наука. 1994.

14. С. Лурье. Карикатурная война. - http://specnaz.ru/article/?860.

15. Л.Н. Гумилев. Этногенез и биосфера Земли. Л.: Изд-во ЛГУ. 1989.

16. П.Б. Уваров. Дети хаоса: исторический феномен интеллигенции. М.: АИРО-ХХ. 2005.

17. В.А. Тишков. Культурный смысл пространства. - «Отечественные записки» 2002, № 6.

18. С.А. Токарев. Андре Леруа-Гуран и его труды по этнографии и археологии. – В кн.: Этнологические исследования за рубежом. М.: Наука. 1973.

19. Д.Н.Замятин. Геополитика образов и структурирование метапространства. - ПОЛИС. 2003, № 1.

20. C. Levi-Strauss. Antropología estructural: Mito, sociedad, humanidades. México: Siglo XXI Eds. 1990.

21. В.И. Дашичев. Банкротство стратегии германского фашизма. Исторические очерки, документы и материалы. М. 1973, т. 1, с. 63.

22. К. Янг. Диалектика культурного плюрализма: концепция и реальность. - В кн. «Этничность и власть в полиэтнических государствах». М.: Наука. 1994.

23. Л.С. Васильев. История Востока. В 2-х т. – М.: Высш. шк., 1994.

24. В.А. Шнирельман. Быть аланами: интеллектуалы и политика на Северном Кавказе в ХХ веке. М. 2005. 696 с.

25. С.Н.Булгаков. Героизм и подвижничество (Из размышлений о религиозной природе русской интеллигенции). В кн.: С.Н.Булгаков. Христианский социализм. Новосибирск: Наука. 1991.

26. В. И. Ленин. Ответ П.Киевскому (Ю.Пятакову). Соч., т. 30.

27. М.М. Пришвин. Дневники. 1918-1919. М.: Московский рабочий. 1994.

28. Л.Т.Сенчакова. Приговоры и наказы российского крестьянства. 1905-1907. Т. 1, 2. М.: Ин-т российской истории РАН. 1994.

29. С.Г. Кара-Мурза, *. Революции на экспорт. М.: Алгоритм. 2006.

30. Ф. Энгельс. Анти-Дюринг. Соч., т. 20.

31. К. Маркс, Ф. Энгельс. Немецкая идеология. Соч., т. 3.

32. П.А. Сорокин. Кризис нашего времени//Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.

33. М.А. Барг. Эпохи и идеи: Становление историзма. М., 1987.

34. К. Манхейм. Избранное: Социология культуры. М.; СПб., 2000.

35. М. Элиаде. Космос и история. М.: Прогресс, 1987.

36. J. Piaget, R. García. Psicogénesis e Historia de la Ciencia. Madrid: Siglo XXI Eds. 1988.

37. M. Sahlins. Uso y abuso de la biología. Madrid: Siglo XXI Ed., 1990.

38. С.А. Токарев. История зарубежной этнографии. М.: Высшая школа. 1978.

39. К. Маркс. К критике гегелевской философии права. Соч., т. 1.

40. К. Маркс. К еврейскому вопросу. Соч., т. 1.

41. М. Вебер. Протестантская этика и дух капитализма. - В кн.: М.Вебер. Избранные произведения. М.: Прогресс. 1990. *

42. Ф. Энгельс. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. Соч., т. 21.

43. В.Р.Кабо. Проблемы первобытной религии в современной западноевропейской этнологии. - В кн. Этнологическая наука за рубежом. М.: Наука. 1991.

44. А.А.Белик. Психологическая антропология. - В кн. Этнологическая наука за рубежом. М.: Наука. 1991.

45. В.В. Кожинов. Федор Тютчев. — М.: Алгоритм, 2000.

46. К. Маркс. Капитал. Т. 1. Соч., т. 25.

47. Ф. Энгельс. Из второй рукописи «Заметок о Германии». Соч., т. 18.

48. К. Маркс. Экономико-философские рукописи 1844 г. Соч., т. 42.

49. Ch. Baudelot, Establet R. La escuela capitalista. México: Siglo XXI Eds. 1991.

50. Б.А. Рыбаков. Язычество древней Руси. М.: Наука. 1988.

51. Ф. Энгельс. Бруно Бауэр и первоначальное христианство. Соч., т. 19.

52. Ф. Энгельс. Положение Англии. Соч., т. 1.

53. К. Маркс. Коммунизм газеты «Rheinischer Beobachter». Соч., т. 4.

54. Р. Гвардини. Конец нового времени. – «Вопросы философии». 1990, № 4.

55. А. Ужанков. Концепты «Русь» и «Русская земля» в мировоззрении древнерусских книжников ХI-ХV в. – «Россия ХХI». 2005, № 5.

56. И. Чернышевский. Русский национализм: несостоявшееся пришествие. – «Отечественные записки». 2002, № 3.

57. А. Верховский. Власть и религия в современной России – «Свободная мысль – XXI». 2004, № 4.

58. Основы социальной концепции Русской православной Церкви. Информационный бюллетень. 2001. № 1.

59. К. Клакхон. Зеркало для человека. Введение в антропологию. СПб., 1998.

60. Э. Кисс. Национализм реальный и идеальный. Этническая политика и политические процессы. - В кн. «Этничность и власть в полиэтнических государствах». М.: Наука. 1994.

61. Ф.И. Буслаев. О преподавании отечественного языка. Л. 1941. - Цит.: Л.А.Гореликов, Т.А.Лисицына. Русский путь. Опыт этнолингвистической философии. Часть 2. Русский мир в русском слове. Вел. Новогород. 1999, с. 90.

62. Т.М. Фадеева. Социальные революции и традиции: точка зрения консерваторов. - СОЦИС. 1991, № 12.

63. Хайдеггер М. Письмо о гуманизме. - В кн. Проблема человека в западной философии. М.: Прогресс. 1988.

64. Н.И. Ульянов. Происхождение украинского сепаратизма (главы из монографии). - «Россия ХIХ». 1992, № 1 и 1993, №№ 1, 4.

65. А.А. Шевяков. Гитлеровский геноцид на территориях СССР. - СОЦИС. 1991, № 12.

66. Л. Вульф. Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения. М.: Новое литературное обозрение, 2003.

67. Н. Коровицына. С Россией и без нее: восточноевропейский путь развития. М.: ЭКСМО-Алгоритм. 2003.

68. О. Шпенглер. Пруссачество и социализм. М.: Праксис. 2002.

69. М. Блок. Апология истории. М.: Наука. 1986.

70. Ю.В. Бромлей. Очерки теории этноса. М., 1983.

71. С.И. Каспэ. Суррогат империи: о природе и происхождении федеративной политической формы. - ПОЛИС. 2005, № 4.

72. К. Маркс. Разоблачения дипломатической истории XVIII века. – «Вопросы истории». 1989. № 4.

73. Г.П. Федотов. Лицо России. – «Вопросы философии». 1990, № 8.

74. В. Шубарт. Европа и душа Востока – «Общественные науки и современность». 1992, № 6.

75. Дост. Т. 26. *

76. Ф. фон Хайек. Дорога к рабству. – «Вопросы философии». 1990, № 12.

77. С.Л. Франк. Фр. Ницше и этика “любви к дальнему”. - В кн. С.Л. Франк. Соч. М.: 1990.

78. Н. Амосов. Реальности, идеалы и модели. – «Литературная газета». 1988, 6 окт.

79. «Вестник Российской Академии наук». 2000, № 6.

80. И.Л. Солоневич. Народная монархия. М.: ЭКСМО-Алгоритм. 2003.

81. В.В. Холодков. Особенности современной экономики России в свете православных традиций. – В кн. «Преодоление времени». М.: Изд-во МГУ. 1998.

82. Ф. Энгельс. Может ли Европа разоружиться. Соч., т. 22.

83. Ф. Энгельс. Соч., т. 35, с. 376.

84. М. Бертильссон. Второе рождение природы: последствия для категории социальное. - СОЦИС. 2002, № 9.

85. Интервью с Теодором Шаниным. – «Вопросы философии». 1990, № 8, c. 116.

86. В.В. Крылов. Теория формаций. М.: «Восточная литература», 1997.

87. Л.А. Асланов. Культура и власть. М.: Изд-во МГУ, 2001.

88. Ф. Энгельс. К истории древних германцев. - Соч., т. 19.

89. З. Бауман. Возвышение и упадок труда. – СОЦИС. 2004, № 5.

90. К. Маркс. Критика политической экономии. Соч., т. 46, ч. I.

91. Н.А. Бутинов. Американская экономическая антропология. – В кн. «Актуальные проблемы этнографии и современная зарубежная наука». М.: Наука, 1979.

92. А.В. Чаянов. Крестьянское хозяйство. М.: Экономика. 1989.

93. М. Хайдеггер. Европейский нигилизм. - В кн.: Проблема человека в западной философии. М.: Прогресс. 1988.

94. J. Martínez Alier, Schlupmann K. La ecología y la economía. Madrid: Fondo de Cultura Económica. 1992.

95. М. Меньшиков. Кончина века.* Панаэт

96. К. Маркс. Конспект книги М.Ковалевского «Общинное землевладение». Соч., т. 45, с. 219-220.

97. М. Саркисянц. Английские корни немецкого фашизма: От британской к австро-баварской «расе господ». СПб., 2003.

98. А.Н. Энгельгардт. Из деревни. 12 писем. 1872-1887. СПб.: Наука, 1999.

99. С.Н. Артановский. Проблема этноцентризма, этнического своеобразия культур и межэтнических отношений в современной зарубежной этнографии и социологии. – В кн. Актуальные проблемы этнографии и современная зарубежная наука. М.: Наука, 1979.

100. К. Маркс. Соч., т. 32, с. 158.

101. В.Т. Рязанов. Экономическое развитие России. XIX-XX вв. СПб.: Наука. 1998.

102. А.С. Мыльников. Сравнительное изучение цивилизаций. – В кн. Актуальные проблемы этнографии и современная зарубежная наука. М.: Наука, 1979.

103. В.В. Шлыков. *

104. А.Дж. Тойнби. Постижение истоpии. М.: Пpогpесс. 1991.

 105. С.Г. Кара-Мурза. Евроцентризм – эдипов комплекс интеллигенции. М.: ЭКСМО-Алгоритм. 2002.

106. Ф. Бродель. Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II. Часть 2. М.: Языки славянской культуры. 2003.

107. M. Kranzberg y C.W.Pursell, Jr. (eds.). Historia de la Tecnología. La técnica en Occidente de la Prehistoria a 1900 . Vol. 2. Barcelona: Gustavo Gili. 1981.

108. Ф. Энгельс. Происхождение частной собственности, семьи и государства Соч., т. 21.

109. К. Маркс и Ф. Энгельс. Манифест Коммунистической партии. Соч., т. 4.

110. У. Бронфенбреннер. Два мира детства. Дети в США и СССР. М.: Прогресс, 1976.

111. В.В. Розанов. Мимолетное. - Собр. соч. 1994, с. 292.

112. Y. Ezrahi. Los recursos políticos de la ciencia. – «Estudios sobre sociología de la ciencia». Madrid: Alianza. 1980.

113. О.А. Богатова. Этнические границы в Мордовии: парадокс многоуровневой идентичности. - СОЦИС. 2004, № 6.

114. Ю.П. Шабаев. Территориальное сообщество и этнические воззрения населения коми. – СОЦИС. 2004, № 11.

115. С.Г. Кирдина. Институциональные матрицы и развитие России. Новосибирск: ИЭиОПП СО РАН. 2001.

116. К. Маркс. Соч., т. 30.

117. М.М. Пришвин. Дневники. 1914-1917. М.: Московский рабочий. 1991.

118. Ф.С. Эфендиев, Т.А. Мазаева. Этнонациональные культуры в реалиях современного мира. -  http://portal.rsu.ru/culture/rostovpub.doc.

119. А. Марчуков. А был ли «голодомор»? - «Россия ХХI», 2004, № 6.

120. Ф. Бродель. Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II. Часть 1. М.: Языки славянской культуры. 2002.

121. P. Kolstoe. The new Russian diaspora - an identity of its own? Possible identity trajectories for Russians in the former Soviet republics – «Ethnic and Racial studies». 1996. Vol. 19, № 3.

122. А.Ф. Лосев. Диалектика мифа. - В кн.: А.Ф.Лосев. Из ранних произведений. М. 1990.

123. Этнологическая наука за рубежом. М.: Наука, 1991.

124. Н.В. Гоголь. Выбранные места из переписки с друзьями. Собр. Соч., т. 6. М.: Русская книга. 1994.

125. А. Филюшкин. Когда Россия стала считаться угрозой Западу? Ливонская война глазами европейцев. – «Россия-ХХI». 2004, № 3.

126. Л.Н. Гумилев. От Руси до России. Очерки этнической истории. Спб., 1992, с. 135.

127. О.Г. Панаэтов. Война идей: «земля» и «жизненное пространство». Краснодар (в печати).

128. Ю. Бокарев. «Открытое общество» и его друзья. – «Россия – ХХI». 1996, № 5-6.

129. С.Н. Булгаков. Расизм и христианство*.

130. В. Полосин. Фундаментальная политология. - Россия - ХХI. 1995, № 7-8.