В начале 20-х годов прошлого столетия В.И.Ленин, беседуя с А.В.Луначарским, произнес ставшую крылатой фразу о том, что «из всех искусств для нас важнейшим является кино». Несмотря на примитивный уровень киноиндустрии того времени, наиболее дальновидные политики и идеологи уже тогда осознавали огромную важность молодого вида искусства для пропагандистского и агитационного воздействия на массы. С развитием аудио и визуальных технологий росло и значение кино, а с 50-60-х годов кино вместе с телевидением уверенно заняли господствующее положение в культурной жизни общества. В период Холодной войны западная киноиндустрия, представленная главным образом Голливудом, оказалась на переднем крае идеологической борьбы двух систем и сыграла очень важную роль в конечной победе мира капитала. Западное кино создаёт привлекательный, легко усваиваемый массовым сознанием образ капитализма, оказывая разлагающее влияние на политическое и классовое сознание народов периферии мировой капиталистической системы. Один из ведущих стратегов и идеологов современного империализма, Ральф Петерс, писал в 1997 году, что «разрушительность их (американских фильмов и телесериалов –И.И.) влияния не поддаётся словесному описанию. Голливуд доходит туда, куда никогда не проникал Гарвард, и иностранец, неспособный почувствовать американскую реальность, попадает под влияние безответственных фантазий Америки о самой себе».

На «внутреннем фронте» борьбы за умы и сердца людей важной функцией киноиндустрии является производство образа врага, или просто чужого. В эпоху господства электронных СМИ, представление западного обывателя о классовом и политическом противнике правящих элит формируется с помощью богатого арсенала образных средств, находящихся в распоряжении ведущих кино-концернов. Во время Холодной войны значительные силы и средства были брошены империализмом на выстраивание искаженного образа СССР, советского человека. Для успешной мобилизации западного общественного мнения на борьбу с коммунизмом необходимо было представить Советский Союз «Империей зла», а его народы – либо сборищем недочеловеков, либо безропотной массой, страдающей под гнетом «коммунистического тоталитаризма». В фильмах типа «Роки» или «Рэмбо», популярных в 1980-х годах, был создан образ советского человека - тупого, агрессивного и безжалостного фанатика, стремящегося поработить весь мир и поставить его под железную пяту коммунизма. Герой одиночка, в исполнении Сталлоне, противостоявший советскому чудищу, олицетворял собой весь западный мир, всю Америку, с её приверженностью к личной свободе, демократии и справедливости. Конечно, одной лишь демонизацией дело не ограничивалось, ведь противник был слишком силен, и для создания его образа требовались более тонкие и разнообразные мазки. Вспомним хотя бы положительного героя Шварценеггера – милиционера Данко – вместе со своим американским коллегой борющегося с русской мафией. Правда тогда уже началась перестройка…

Но так обстояло дело в уже давние времена. А что происходит сегодня, спустя 15-20 лет после распада СССР и Восточного блока, каков он, образ бывшего советского человека, в западном кинематографе (если вообще этот самый человек остается в поле интереса западного кино)? У меня нет однозначного ответа на эти вопросы, прежде всего из-за того, что процесс распада СССР ещё по большому счету не завершился – он продолжается, и внутри него развиваются разного рода тенденции, как центробежные, так и центростремительные. Пока можно с достаточной уверенностью сказать лишь одно – на постсоветском пространстве существует Россия, которую Западу пока не удается переварить до конца, и существуют бывшие советские республики и страны Восточной Европы, неплохо влившиеся в проектируемый Западом Новый мировой порядок. Эту геополитическую реальность в той или иной степени отражает и современный западный кинематограф. Если русские в нынешних американских фильмах – как правило, мафиози, бандиты, разного рода подонки, и никаким положительным Данко их уже не нужно уравновешивать, то народы, населяющие остальную часть постсоветского пространства, уже освоенного и прирученного Западом, удостаиваются несколько иных подходов.

Значительным и интересным шагом в формировании в массовом сознании западной публики образа постсоветского, посткоммунистического человека, является прошедший не так давно с триумфом по экранам Америки фильм популярного английского комика Саши Барона-Коэна, «Борат». (полное название: «Борат: культурные исследования Америки для пользы славной казахстанской нации»).

Сюжет картины незамысловат. «Казахский» журналист Борат Сагдиев (роль исполняет сам Саша Коэн) едет по заданию министерства информации «Казахстана» в Соединенные Штаты Америки для «ознакомления с опытом самой передовой страны мира». В Нью-Йорке, в гостинице, Борат впервые в жизни смотрит американское телевидение, сериал «Бэйвотч» (Спасатели). Он безумно влюбляется в исполнительницу главной роли (Мисс Сиджей) Памелу Андерсон и принимает решение отправиться в Калифорнию, где эта самая Памела и проживает, дабы на ней жениться. Таким образом, он проделывает увлекательный тур через всю Америку, в ходе которого знакомится с самыми разными пластами американского общества – интервьюирует феминисток, кутит с участниками гей-парада, оказывается в провинции среди сеттлеров-патриотов, попадает на собрание каких-то полусумасшедших евангелистов и т.д. и т.п.

Взятие в кавычки слов «Казахстан» и «казахский» не случайно – ни один кадр «Бората» не снят в Казахстане, «казахов» изображают люди совсем других национальностей (съёмки «казахской» части картины происходили в Румынии), а главные герои (Борат и его коллега – оператор по имени Азамат (артист Кен Давитян)), изъясняются на английском языке то ли с польским, то ли с итальянским акцентом, или вообще на каком-то непонятном волапюке.

Перед зрителем возникает собирательный образ «нового восточноевропейца», уже порвавшего со своим мрачным советским, коммунистическим прошлым, ещё находящегося в стадии мучительного поиска новой идентичности - хотя и дикого, но не опасного для западного обывателя. Не случайно, что этот образ создается в жанре комедии – это для воплощения советского человека, грозившего сломать устои капиталистического мира, нужен был боевик, ведь силе надо было противопоставить силу, против опасного монстра надо было выпустить своего супермена. Постсоветский человек совершенно безопасен для «мировой цивилизации», над ним можно и посмеяться и подшутить, он вызывает целую гамму «здоровых» эмоций - от презрения до брезгливого отвращения.

Основная, не декларируемая цель «Бората» - репрезентация образа побежденного в холодной войне противника для западного обывателя «с прогрессивным уклоном». Название картины в принципе можно переиначить как «культурные исследования менталитета и образа жизни посткоммунистических дикарей для пользы славных и просвещенных западных либералов».

Физическая, духовная и интеллектуальная реальность мира, возникшего в Центральной Азии и Восточной Европе после крушения СССР, предстаёт в «Борате» как крайне отвратительная, убогая, грязная, притом, что её мерзость не лишена определенного обаяния (по всей видимости, необходимого для комедийного жанра). Во всяком случае, эта реальность являет собой полную противоположность той богатой, сытой, разнообразной, одним словом «цивилизованной» жизни, которую главный герой фильма наблюдает в Соединенных Штатах, и к которой, по его убеждению, должен стремиться «славный Казахстан». В начале фильма Борат Сагдиев показывает западному зрителю картинки из своей жизни, которая, понятно, неразрывно связана с незадачливым существованием его «страны»: «Вот моя деревня, вот мой дом родной, вот наш деревенский насильник, вот я принимаю «солнечные ванны» у сточной канавы химкомбината, играю в настольный теннис со своим приятелем – деревенским дурачком, а вот моя сестра Наташа, занявшая призовое место в конкурсе на звание «лучшей проститутки Казахстана» (вульгарного вида девица, сияя от счастья, показывает кубок, завоеванный на этом «состязании»)…». Добро пожаловать в этот страшный «Третий мир», где царят нищета, невежество и безысходность, где повсюду отсталость, «неэффективность», «некомпетентность» и «непрозрачность», где мужчины охотятся на кабанов и запрягают в плуг вместо быков своих жён, а женщины страдают под невыносимым гнетом мужского шовинизма, в 12 лет выходят замуж, а в 40 лет выглядят как древние старухи. Сытый и просвещенный зритель от души смеётся над глупым и несуразным Боратом, ужасается дикости «казахских» варваров и лишний раз осознает все преимущества своего самого передового и цивилизованного образа жизни…

Сам главный герой - «журналист» Борат Сагдиев - производит отталкивающее впечатление. Он недалёк, труслив, навязчив, отягощен многочисленными предрассудками, среди которых резко выделяются женоненавистничество, и, разумеется, антисемитизм. Его интересы ограничиваются примитивным потребительством («Дайте мне такую машину, чтобы женщины от неё писались») и беспорядочным сексом (увлекается подглядыванием в женских туалетах, сожительствует с сестрой и тещей).

Его «профессиональные качества» призвана продемонстрировать произнесенная в начале фильма фраза: «Казахстан – великая страна, но у неё есть свои проблемы: экономические, социальные и евреи». «Если такая у них интеллигенция, то что же тогда говорить о простом народе?» - думает «цивилизованный» зритель, глядя на «журналиста» гостелевидения «Казахстана» Бората Сагдиева.

Антисемитизм Бората, свидетельства которого обильно разбросаны по всей картине, примитивен, вульгарен, карикатурен, основан на средневековых стереотипах и предрассудках. Совершенно неправдоподобно выглядит этот антисемитизм в сочетании с буквально рабским почитанием главным героем Америки, преклонением перед её могуществом и богатством. Излишне говорить, что все это не имеет никакого отношения к настоящим причинам действительно существующего в сегодняшнем мире неприязненного отношения к евреям, которое вызвано главным образом агрессивной, империалистической политикой Израиля и влиянием произраильского лобби на формирование внешней политики США. По словам Гилада Атцмона:

«В «Борате» антисемитизм представлен как отсталая реакционная тенденция. Таким путем Барон-Коэн и его команда стремятся заблокировать и заглушить любую форму критики Израиля и мирового сионизма вообще»

Создатели «Бората», очевидно, поставили цель показать не только умственное и нравственное убожество «нового восточноевропейца-азиата», но и вызвать к нему физическое отвращение. Этому служат и мочеполовой юмор фильма, и многочисленные скабрезные реплики, которые Борат отпускает с идиотским видом по адресу своей родни, соседей и сограждан, а также сцены, в которых Борат и его спутник, оператор Азамат, фигурируют голышом. Самым гнусным, на мой взгляд, является эпизод, когда Борат на занятии по хорошим манерам, принятым в светском обществе, показывает преподавательнице, приятной мидлклассовой даме средних лет, фотографию своего сына - дебильного вида подростка с гипертрофированно развитыми половыми органами. Борат спрашивает, хорошо ли будет показать этот «семейный снимок» его новым знакомым – состоятельным буржуа из американской провинции. Дама, вежливо улыбаясь, рекомендует этого не делать. Ну что же возьмешь с дикаря…

Как уже было отмечено выше, Борат преклоняется перед Соединенными Штатами, считает их, как и положено представителю народа, «освободившегося от тоталитаризма», светочем прогресса и благополучия. Его теплые чувства к единственной сверхдержаве находят выражение во вспыхнувшей после просмотра телесериала «Бэйвотч» страсти к Памеле Андерсон. Он с кулаками набрасывается на своего друга, оператора Азамата, когда застает того онанирующим на журнал с изображением Памелы, а в конце фильма, добравшись до Калифорнии, «предлагает ей руку и сердце» - обещает дать ей «личный плуг» и набрасывает ей на голову мешок (типа как в «Кавказской пленнице»). Охранники кинозвезды скручивают его, и, наверное, только из жалости и брезгливости, не избивают до полусмерти. Справедливость торжествует - дикарь должен знать своё место, ему можно и даже должно восхищаться культурой и ценностями «самого передового общества», но доступ в это общество ему открыт только в качестве послушного раба.

Борат Сагдиев демонстрирует свою рабскую преданность новым хозяевам мира в самой сильной сцене фильма – выступлении перед патриотами-сеттлерами на родео. Перед появлением на стадионе, до отказа забитом яростными сторонниками республиканцев, он пытается убедить одного из организаторов мероприятия, что он не «мусульманин-террорист» (у того вызвали подозрение черные усы Бората), а всего лишь «казах, охотник на кабанов». Появившись перед публикой, он выражает солидарность и поддержку «вашей справедливой войны в Ираке» и желает Бушу «уничтожить всех до единого террористов», включая детей, стариков и ящериц. Потом запевает «гимн Казахстана» на мотив национального гимна США…

«Борат» - комедия, а комедии по определению вроде бы должны веселить и развлекать. Но фильм производит тягостное впечатление. Невеселое это занятие – наблюдать, как империализм, смеясь, переваривает огромные пространства, доставшиеся ему в качестве трофеев от великой советской державы. Противно сознавать, что так называемое «цивилизованное сообщество» представляет нас, целые народы, бывшие не так давно авангардом борьбы за освобождение человечества от ига капитала, как «детей Бората», интеллектуальных и моральных уродов, карликов с крошечными мозгами и переразвитыми гениталиями, удел которых – умываться водой из унитаза, мастурбировать на фотографии потасканных теледив с силиконовыми сиськами и, страстно всхлипывая, припадать к сапогу «большого брата». Конечно, мы не такие, какими нас выставляют «лучшие и талантливейшие» из поэтов и комиков «просвещенного Запада». Но доколе ещё будем давать поводы считать нас таковыми?