Cоциалистическое общество было обществом крайне неоднородным, люди при своих воспоминаниях стали немного оглядываться по сторонам. Продолжают всплывать детали, что тоже отрадно. Ведь никто не видит сейчас, что зона предперестройки полностью табуирована, в прессе и на телевидении свирепствует цензура. В условиях информационного вакуума действуют пропагандисты-драмбы: "в магазинах всё было", "перестройку учудили недобитые интеллигенты". А время изменилось быстро и резко. Для тех, кто не жил, ушедшая эпоха - "зарубежье" и путаются они в её реалиях как иностранцы. Например, кто-то высказался по поводу знаменитой "зелёной колбасы":

- А чего ж вы хотите, варёная колбаса долго не хранится.

То есть человек считает, что при Брежневе иногда торговали несвежей колбасой. А дело, - объясню, кто не знает, - совсем в другом. Колбаса как раз была свежая, ибо раскупалась мгновенно. Да и санитарные нормы в магазинах худо-бедно соблюдались. Из-за нехватки мяса колбасу фальсифицировали, что в сочетании с воровством на всех этапах производства превращало её в малосъедобный соево-чесночный суррогат. Такую колбасу отказывались есть кошки, на свету она быстро "проявлялась" - приобретала зеленоватый оттенок (это при том, что была нашпигована красителями). Есть её можно было разве что в салате или в яичнице.

Настоящая варёная колбаса (знаменитая "Докторская", а также "Молочная", "Любительская" и деликатесная "Языковая") продавалась только по блату. Если она появлялась на прилавках обычных магазинов - это называлось "выбросили", её мгновенно раскупали. Страшный термин "выбросили" (типа как кусок мяса в вольер к крокодилам) означал продажу и других дефицитных продуктов: "выбросили селёдку пряного посола", "выбросили дамские сапоги", "выбросили Хемингуэя".

3-4 раза в год перед праздниками на предприятиях распределяли пайки, так называемые "заказы". В "заказ" входил килограмм гречневой крупы, 2 банки "сгущёнки", палка копчёной колбасы, банка очень плохого растворимого кофе, пачка плохого индийского чая, пара банок рыбных консервов, вроде "Горбуши в собственном соку" или "Шпрот", пачка печенья "Юбилейное". Иногда консервная банка балыка или красной икры. Состав и объём варьировался от ранга предприятия и степени вороватости начальства.

Разумеется, за подобный подарок советской власти надо было платить деньги. Более того, всем продуктов не хватало даже здесь, люди тянули жребий.

В качестве довеска к новогодним заказам прилагалось право на подписку периодики: "Здоровье", "Вокруг света", "Мурзилка", "Литературная газета". Подписки не хватало никогда – тоже тянули жребий. На почте подписаться можно было только по блату, на недифицитные издания или на издания, подписку на которые "выбросили".

Употребив слово "довесок" вспомнил термин "нагрузка". Многие товары в магазинах продавались с "нагрузкой". Чтобы купить банку сайры, нужно было купить банку несъедобной морской капусты. Покупающий томик Фолкнера обязан был купить классика азербайджанской прозы. Часть "заказов" иногда состояла из "нагрузки".

Существует распространённая легенда о социализме, как обществе солидном, основательном, стабильном, предсказуемом. Это совсем не так и общий настрой у людей того времени был другой: украсть, словчить, достать, проскочить, спрятаться, перепрыгнуть. Плетёная сетчатая сумка, находившаяся в кармане любого нормального советского человека, носила характерное название: "авоська". Перманентный дефицит, нелепые распоряжения начальства, отсутствие механизма смены властей дезориентировали население, заставляли жить сегодняшним днём. По улицам все ходили с гигантскими сумками, в поздний период их сменили тележки. Люди постоянно что-то искали, найдя или набредя, покупали впрок. Почтенные отцы семейства ходили по улицам с "венками" - гирляндой туалетной бумаги, перекинутой через плечо. В метро была толчея народа с сумками и рюкзаками (принадлежность отоваривающихся в Москве "гостей столицы"), стояла злая ругань.

Все советские люди – служащие, рабочие, колхозники, по определению были ворами или, точнее, мелкими воришками. Эти мелкие воришки – колхозники, утащившие комбикорма или накупившие булок для свиньи; рабочие, укравшие с родного завода отвёртку или припой (поди-тка, купи); строители, похитившие ящик кафельной плитки; продавцы, обвешивающие покупателей; инженеры, актирующие технический спирт, студенты, полулегально колымившие в стройотядах, - все они чувствовали себя говном и были говном. Об этом можно было прочесть в любой газете, переполненной статьями против "шабашников", "халтурщиков", "несунов", "расхитителей социалистической собственности". В таком же положении воришек были люди, полулегально работавшие на второй работе (массовое явление). Даже распивавшие в подворотне поллитровку считали себя нашкодившими дошколятами, которым родное государство в любой момент может сделать суровое "ата-та". "Ата-та" и делали. Любого гражданина СССР можно было обвинить в воровстве, антиобщественном образе жизни, тунеядстве, алкоголизме и т.д. (я намеренно не касаюсь статей политических), посадить в тюрьму, послать на химию или в ЛТП, выслать на 101 километр, и уж в любом случае подвергнуть публичному издевательству: карикатура в дацзыбао, проработка на собрании, "товарищеский суд".

Это порождало у людей крайнюю безответственность и инфантилизм: "день прожил и ладно". Или, если посмотреть с другой стороны, жизнь простого человека была преисполнена маленькими радостями социализма. Пошёл в магазин, а магазин открыт – уже радость: на двери мог быть замок и надпись "четверг". Что-то купил – совсем хорошо. Достал-обменял-украл-заиграл – радость.

Только вот самоуважения при таком образе жизни, чести - не было и БЫТЬ НЕ МОГЛО. А немцы говорят: "Честь не потеряна – ничего не потеряно. Честь потеряна – всё потеряно." Утешать себя тут советским можно только тем, что человек никогда не имевший чести, не может её и потерять. А приобрести может. Один раз.

В этом смысле пафос старожилов, с удовольствием вспоминающих детский мир социализма, отчасти понятен. Детство во многом приятно своей безответственностью: съел бабушкино варенье, подшиб воробья из рогатки, обкакался – а чего такого? В худшем случае получишь шлепок и завтра можно начинать по новой. "Есть на свете чудо-остров, жить на нём легко и просто".

И ещё в детстве бывают подарки. Подарков советскому человеку давали выше крыши. Один из юзеров так и написал: советская власть ДАЛА многодетному трудяге отдельную квартиру. То есть он её не заработал, а ему её подарили. Приехал Леонид Ильич с Сусловым и Андроповым, взяли мастерки, надели фартуки и для рабочего дом построили: живи не хочу. До предела эта система "подарков" доведена в Северной Корее. Там, например, телевизор купить невозможно. Но у передовиков производства телевизор есть, они по нему честно смотрят парады, речи и революционные оперы. Дело в том, что в день своего рождения горячо любимый и уважаемый вождь товарищ Ким Чен Ир дарит телевизоры понравившимся ему труженикам. Те, получая подарок, падают в обморок от счастья, очнувшись, заливаются слезами благодарности.

Это карикатура на совок, но карикатура близкая к оригиналу. Устойчивое выражение советской пропаганды: "Москвичи получили новогодний подарок. В Чертаново сдан в эксплуатацию микрорайон 9-этажек улучшенной планировки". Или: "Хорошим подарком для москвичей и гостей столицы является новое здание аэровокзала".

Ну а получившие подарки дурачки в коротких штанишках должны были испытывать чувство неизбывной благодарности:

"Все трудящиеся СССР испытывают чувство глубокой благодарности за заботу партии, правительства и лично Генерального секретаря ЦК КПСС, председателя Президиума Верховного совета СССР товарища Леонида Ильича Брежнева".

Если уж пошла речь о чести, поговорю напоследок о вонючей интеллигенции, затеявшей перестройку и доведшей страну до развала.

Думаю, ни один пионер не возразит, что репрезентативнейшими фигурами такой интеллигенции являются Чубайс, Гайдар и Явлинский.

Теперь  смотрим на социальное происхождение:

Чубайс - отец энкеведист, служил в оккупационных войсках в Германии (там у него родился старший брат Чубайса), последние годы в чине полковника преподавал марксистско-ленинскую философию в Ленинграде.

Гайдар – отец крупный кегебист, работавший под прикрытием и "журналиста-международника" и "контр-адмирала".

Явлинский – отец воспитанник спецдетдома НКВД, политрук детской колонии.

Можно сказать, что "сын за отца не ответчик" и это действительно так. Но вся троица трогательно любила своих родителей, все три не порвали со своей средой. Все три - комсомольские активисты, рано вступившие в КПСС, все три - не имеют никакого отношения к науке. Все три - с младых ногтей сами сотрудничали с КГБ и были выдвинуты на общественно-политическую арену в генсекство Андропова. Какие же это "интеллигенты"? Совсем другой социальный слой: другой сленг, другие жизненные приоритеты, другой юмор, другой круг общения, другой жизненный опыт, другая биография.

Интеллигенты - это Пастернак, Солженицын, Бродский. Пастернак боготворил Сталина, Солженицын боролся с советской властью, Бродский относился к СССР с брезгливым пренебреженьем. Но все три принадлежали к интеллигентской касте. Которая никогда к правящему слою не допускалась, не допускается и не будет допускаться. Поэтому, когда Солженицын выступал в государственной Думе, Гайдар развалился в кресле и нагло ухмылялся над потугами интеллигентского фраера достучаться до номенклатурных умов и сердец.

Кто же такие Явлинский, Чубайс и Гайдар? Типичные драмбы, то есть гебисты, путём подтасовок и лжи решившие играть на интеллигентском поле. Получили на складе НКВД очки с простыми стёклами, среднее образование, фиктивные научные труды, состоящие из набора слов или написанные литературными неграми, и давай кривляться.

Кто же виноват в постсоветском развале? Разумеется гнилая либерастическая интеллигенция, которой противостоят крепкопопые саночники-кэгэбисты. На них, родимых, саночников и лыжников, одна надежда. Крепкие, румяные, подтянутые, в спортивных шапочках и лыжных костюмах. Эти попки в красных рейтузах вы ещё увидите. Когда всё рухнет, они будут мелькать в слаломе до ближайшей границы с проворностью необыкновенной.

Д. Галковский

http://galkovsky.livejournal.com/41467.html