Итак, по итогам выборов у нас укрепилось убеждение, что либеральный проект мёртв и более не возродится. Между тем, это убеждение есть результат недоразумения. Итак, во время последнего обострения «несогласные» решили ассимилировать левые, а отчасти и национальные лозунги. Как следствие, от Калининграда до Владивостока раздался вопль возмущения, плавно переходящий в истерику. На первый взгляд эта реакция выглядела неадекватной – однако только на первый взгляд. На самом деле причины гипертрофированной ненависти к Немцову и К достаточно банальны. СПСы приоткрыли завесу над страшной военной тайной – мнение, что в России есть несколько конкурирующих «проектов» представляет собой глубочайшее заблуждение. На самом деле у нас только один «проект».

О надругательстве

Начнём с его либеральной версии – просто потому, что она наиболее откровенна.

Итак, во время предпоследних выборов СПСы внезапно прониклись сочувствием к бюджетникам, пенсионерам и др. Широкие массы политологов ничтоже сумняшеся заговорили о надругательстве «правых» над собственными убеждениями в коньюнктурных целях.

Внимание, цитата.  «Моё предложение заключается в том, чтобы направить на увеличение пенсий дивиденды, которые причитаются государству за принадлежащие ему акции крупнейших госкомпаний-монополистов. Речь идёт в первую очередь о таких компаниях как Газпром, Роснефть, Транснефть, РАО «ЕЭС», РЖД, Сбербанк и ВТБ…

Все…перечисленные компании платят меньше 10%. На самом деле в частном секторе принято, что на дивиденды идёт идёт около половины прибыли… если «голубые фишки» заплатят государственные дивиденды пенсионерам, то получится 18 млрд. долларов. Нужно радикально увеличить Стабфонд за счёт акционирования больших и неэффективных госкомпаний. Акционировать Газпром, Сбербанк, РЖД, Роснефть, Транснефть, РАО «ЕЭС», ВТБ … Таким образом, можно довести Стабфонд, который у нас сейчас $140 млрд., до $700 млрд. Если разместить Стабилизационный фонд на депозитах, получим дополнительно $40-50 млрд – это удвоение пенсий, причём не зависящее от цены на нефть».

При этом широкие массы политологов практически не заметили, что Немцов стал ещё и националистом.

 «Считаю, что меры, направленные на стимулирование рождаемости, - финансовое стимулирование рождения двух и трёх детей, - в том виде, в котором это предлагается, опасно для России. К сожалению, эти предложенные меры в большей степени интересуют люмпенизированные семьи, потому что для них 1,5-3 тысячи рублей – бешеные деньги, на которые можно купить несколько десятков бутылок водки… Стоит отметить, что рождаемость высокая сейчас в Чечне, Дагестане, Татарстане и Башкортостане, а в русских областях, включая Москву, она очень низкая. Так что меры, предложенные Путиным, будут дополнительно стимулировать рождаемость в регионах, населённых преимущественно мусульманами, и никак не повлияют на рождаемость в преимущественно русских регионах. Так будет нарушаться межнациональный баланс, что смертельно опасно для будущего России. Считаю, что надо стимулировать рождаемость в среднем классе путём списывания ипотечных кредитов – 15%, 30 и 50 соответственно за первого второго и третьего ребёнка». Между тем, ещё год назад Б.Немцов был яростным сторонником свободной конкуренции в приложении к этнической сфере.

О чём свидетельствует этот национал-социалистский оскал на физиономии законченного либерала? И о чём говорит тот факт, что элементы «национального» и «социального» проектов так легко вписались в проект либеральный?

 По нашему мнению - о том, что убеждения СПСов никогда ещё не были так тверды, как ныне.

Начнём издалека. Уже лет шесть простецы из КПРФ и прочих подобных организаций, а также самодеятельные экономисты вроде орла нашего Веллера регулярно уязвляют власти одним и тем же вопросом. Вопрос таков: «зачем Россия вывозит сырьё ускоренными темпами, а затем хоронит прибыль в стабфонде, при том, что цены завтра будут выше, чем сегодня?» Официальные и полуофициальные разъяснения по этому поводу разнообразны, часто нелепы и всегда противоречат друг другу и сами себе. Проблема сторонников ускоренного вывоза и усиленной стерилизации состоит в том, что действительная причина их энтузиазма достаточно проста – но не подлежит публичной «озвучке».

Итак, постсоветская школа бытовой геополитики базируется на двух взаимосвязанных постулатах

1.«Не по силам нам империя»

2.«Никакой всемирно-исторической миссии» и «кормления черножопых» сателлитов– все ресурсы России её собственному народу для сугубо внутреннего употребления.

Несознательные элементы называют эту мудрую концепцию геополитическим жлобством.

Либеральная часть нашей элиты полностью солидарна с п.1; при этом для неё весьма важен и дополнительный аргумент – согласно ортодоксальным взглядам, курс на восстановление «империи» и военного потенциала автоматически означает пришествие «самодержца всероссийского» (см., например, Е.Гайдар «Государство и эволюция»). Что же касается п.2, то осмысленная часть наших правых крайне далека от убеждения, что кто-то позволит второстепенной державе распоряжаться 20% мировых ресурсов по собственному усмотрению и в собственных интересах.

В поисках идеала

Дабы избежать разговоров на тему «проект хорош – Немцов плох», в дальнейшем мы будем обильно цитировать орган «консервативных либералов», обильно снабжённых бородами, патриотической риторикой и квазиправославными фенечками.

Итак, С.Чернышев «Новая Антарктида» «Эксперт» №41 2006

«Максимум на что мы можем рассчитывать, - право жить в прежних границах и быть суверенными при соблюдении главного условия: всё, что причитается с нашей территории остальным жителям Земли, мы будем добывать сами и продавать им на рынке. Нас никто не будет принуждать к продразвёрстке, вовсе нет (странное утверждение – уже принуждают; прим. Пож.). «Пожалуйста, продавайте по мировым ценам! – скажут нам. – Но только производите, ради бога! А то и сам не гам и другому не дам… Но если мы и впрямь хотим самостояния, единственный способ – эффективно осваивать российские богатства и поставлять на мировой рынок… В отсутствие этого международные и транснациональные субъекты найдут множество способов помимо нашей воли получить доступ к нашим ресурсам и превратить их в свои».

Если отбросить сопутствующую демагогию, то внешнеполитическая стратегия либерального проекта сводиться к следующему: «нефть в обмен на территории» (наша нефть в обмен на наши территории). Однако здесь возникает проблема.

Как гласит тот же «Эксперт», «мы можем быть поставщиком сырья для всех заинтересованных стран без ущерба для собственных потребностей»; вопрос в том, что понимать под потребностями. Так, уже достижение позднесоветского уровня индустриализации равнозначно весьма солидному падению экспорта – сейчас страна отправляет за бугор вдвое большую долю добытой нефти, чем в 1989-м. Если же подушевое потребление углеводородов в РФ достигнет нынешнего уровня Канады (её населенные территории представляют собой климатический аналог европейской части России), страна автоматически превратиться в импортёра нефти. Иными словами, если мы «сами гам», то другим давать будет нечего.

Как следствие, стратегия «нефть в обмен на территории» предполагает ограничение внутреннего потребления сырья при параллельном стимулировании его экспорта.

Грубо говоря, речь идёт о целенаправленном сдерживании развития обрабатывающей промышленности, особенно отраслей высокого передела – хотя сами по себе они не очень энерго- и ресурсоёмки, «подпирающая» их технологическая пирамида пожирает чудовищное количество ресурсов. «Идеальной» в рамках этой стратегии является экономика, организованная по схеме «вышка + бутик» (добыча сырья + сфера услуг, строительство и транспорт).

Каковы основные механизмы сдерживания собственного потребления сырья? Во-первых, речь идёт о мерах, прямо ограничивающих ресурсоемкость экономики, таких как  приравнивание внутренних цен на энергоносители к мировым и присоединение к Киотскому протоколу. Однако ключевыми элементами системы «сдержек и противовесов» являются  специфическая структура налогообложения и курс на «стерилизацию» доходов от экспорта ресурсов.

 Так, НДС возник у нас по своеобразным причинам. Однако в норме он является эффективным средством стимулирования экспорта: его возврат компенсирует экспортёрам потери от налогообложения на внешних рынках – фактически за счёт импортёров и производителей, работающих на рынок внутренний. Схема тем эффективнее, чем выше ставки налога. В нашем случае экспорт на 90% сырьевой – соответственно, возникает любопытная ситуация, когда внутренние потребители сырья субсидируют его поставки потребителям «внешним». Отсюда упорное нежелание расставаться с нынешней ставкой - особенно в ситуации, когда внутреннее потребление углеводородов растёт, а их производство явно собралось падать.

Итак, сырьё успешно вывезено; проблема в том, что при этом образовались доходы –вложенные в производство, они неизбежно разгонят внутреннее потребление ресурсов. Соответственно, выстраиваются две линии обороны.

Первая – на дальних подступах - препятствует возвращению доходов на историческую родину; см. «Стабфонд». Вторая – на ближних – препятствует их притоку в ресурсоёмкую обрабатывающую промышленность. Во-первых, это усиленная борьба с инфляцией путём завышения реального курса рубля; в итоге дешевеющий импорт отжимает инвестиции в неторгуемый сектор (грубо: сфера услуг + строительство и транспорт), защищённый от внешней конкуренции – и потребляющий ограниченное количество ресурсов. Во-вторых, это выравнивание налоговой нагрузки, ставящее машиностроение на одну доску с на порядок более доходным ритейлом. В-третьих, отсутствие инвестиционной льготы, наиболее чувствительное для отраслей с наибольшими начальными вложениями. В-четвёртых, курс на ускоренное вступление в ВТО – то есть опять-таки на удешевление импорта и сопутствующее ограничение ресурсоёмкости.

Нетрудно заметить, что три из четырёх перечисленных «мероприятий» обладают солидным популистским потенциалом – как говаривал Г.Греф, надо подумать и о потребителе. Соответственно, по меньшей мере странно обвинять СПС в измене идеалам на том основании, что его члены организуют демонстрации под лозунгом борьбы с ростом цен. В конечном итоге их участники добиваются увеличения текущего потребления за счёт ограничения будущего. Между тем, именно это и является стратегической целью правых.

При этом не стоит думать, что подушевое потребление ресурсов в рамках данной модели в принципе не может расти; может – при условии сокращения количества душ. Ровно поэтому грефовский МЭРТ с таким хладнокровием повествовал об ударном сокращении населения до 100 млн., Немцов ещё недавно вопиял против любых мер по стимулированию рождаемости (Россия маргинализуется!), а шеф Вольного экономического общества Г.Попов настаивает на введении налогов на «лишних» (свыше двух) детей.

О борьбе хорошего с лучшим

В принципе, нынешняя экономическая политика вполне укладывается в «идеальную» схему – не зря же западные «партнеры» считают А.Кудрина лучшим министром финансов за всю историю России. Однако за пределами Минфина наблюдаются неуверенный разброд и робкие попытки шатаний.

Практическим итогом этих шатаний является повышение Кудрина.

Тем не менее, не всё так однозначно – например, уровень скепсиса по отношению к ВТО достиг исторического максимума. Иными словами, речь идёт о «компромиссном» варианте экономического развития, предусматривающем развитие первичной переработки и сохранение ограниченного по масштабам технологического «анклава». Естественно, внутреннее потребление ресурсов при реализации данной программы заметно возрастает.

С точки зрения ортодоксальных правых, подобный сдвиг неприемлем, и их позиция в этом вопросе весьма рациональна. С одной стороны, реализация «суверенной» модели практически не влияет на соотношение сил между РФ и ключевыми игроками – с точки зрения конечного результата безразлично, выглядит это соотношение как 1/40 или 1/39; с другой, она ставит крест на возможности добиться покровительства Запада – такого, какое он оказывает Саудовской Аравии.

Ровно на этом основании и формируется позиция СПС. Итак, хотя эффективность госкомпаний позорно низка, они выступают существенными генераторами инвестиций в реальный сектор. Соответственно, совершенно необходимым является изъятие у них прибыли с последующим направлением… желательно прямо в Стабфонд… однако, если это политически нереально, сойдёт и непосредственное потребление; иными словами, если сырьевые доходы нельзя стерилизовать, их нужно проесть.

 Здесь позиция правых смыкается с позицией левых; разница в том, что «либералы» рекомендуют сочетать проедание и «стерилизацию», а «социалисты» ориентированы почти исключительно на первое. Таким образом, мы видим ожесточённое противостояние двух лагерей: западнического – сторонников субсидирования американской экономики, и патриотического - сторонников субсидирования китайской. При этом позиция сторонников субсидирования Штатов и К («стерилизуемые» деньги можно вложить и в более доходные активы) отражает одно вполне фундаментальное обстоятельство: для бесконфликтного «партнёрства» с Западом ясак необходимо выплачивать не только в натуральной, но и в денежной форме.

Сделаем лирическое отступление и ознакомимся с одной статьёй Г.Попова. «При всех вариантах решения перечисленных проблем встаёт вопрос о ренте. Из экономической теории известно, что рента возникает из общей системы экономических отношений. Спрос на нефть и цена на неё зависят от ситуации в мире. Какую часть ренты должна получить страна, добывающая продукт, какую – мировая система, создавшая условия для возникновения ренты?... Не исключено, что международное сообщество когда-нибудь примет решение о межнациональном характере недр планеты – в той или иной форме». Иными словами, делится сырьём недостаточно – нужно делиться и сырьевыми доходами. Впрочем, проект продажи «Газпрома» и К в хорошие западные руки (отечественные триллион не наскребут) имеет и ещё один небезынтересный аспект.

Сделаем лирическое отступление. Сорокинский «День опричника» написан с явственной целью «опустить» почвенников; проблема в том, что тамошняя антиутопия процветает в рамках экономической системы, весьма близкой к западнической (вышка + транзитный транспорт + сфера услуг). Иными словами, в пределах колониально-постиндустриальной модели могут существовать как либеральный вертоград, так и туркменбашистское Беловодье – причём последнее с гораздо большей степенью вероятности.

На данное обстоятельство интенсивно указывает западная общественность – согласно новейшей теории, наличие у страны источников рентных доходов автоматически предполагает авторитарный режим. Вывод прост и банален – важнейшей задачей прогрессивного человечества является спасение русских от их сырья.

И верно, в странах третьего мира, лишённых ренты – например, в Сомали – свободная частная инициатива действительно развилась до последней крайности.

В то же время возникает вопрос – почему богатейшие ресурсы не довели до авторитарного ничтожества США, Австралию и Канаду? Ответ очевиден – доходы от сырьевого экспорта сгинули в недрах несырьевого сектора, однако что позволено Юпитеру, не позволено РФ. Как следствие, либертариям представляется весьма важной интернационализация (точнее, вестернизация) источников рентных доходов. В условиях демократии экономическое доминирование легко конвертируется в политическое – соответственно, РФ перейдёт под внешнее управление. Таковы истоки внезапного «полевения» «правых».

О национал-либерализме

Обратимся теперь к идее стимулирования рождаемости в среде «миддлов» путём списания ипотечных долгов. Идея, безусловно, хороша – в качестве дополнения к прямым субсидиям; позиционируемая как альтернатива, она приобретает весьма иное звучание. Дело даже не в том, что средний класс пока немногочислен. Проблема в другом – желаемое количество детей (предел роста, практически «непробиваемый» с помощью позитивных мер стимулирования) падает прямо пропорционально увеличению доходов. В итоге вышесредний класс рожает ровно столько, сколько хочет – а хочет он мало; потенциал роста по средне-среднему классу вполне ничтожен. По нижесреднему – просто невелик. При этом ценой вопроса оказывается отстранение от программ стимулирования рождаемости 80% населения.

Такова одна из причин внезапной «национализации» СПС.

Теперь о второй.

Итак, Н.Белых: «Другой важнейшей задачей российской политики в отношении стран СНГ должно стать обеспечение твёрдых гарантий соблюдения прав русскоязычного населения… а также создание благоприятных условий для возвращения их в Россию… Вот чем надо заниматься российским властям в СНГ в первую очередь… к сожалению, вся внешняя политика нынешнего руководства страны – это плохой римейк политики дружбы народов советского образца… в душе руководство России мечтает о «великой империи», хотя все здравомыслящие люди понимают, что это невозможно, а любые попытки действовать в этом направлении опасны». С некоторыми стилистическими отличиями эту позицию поддерживают и «патриотические» либералы.

Начнём с «русского сионизма» (© М. Соколов). Постсоветское пространство представляет собой, по сути, «паззл» - границы произвольно режут экономико-географические регионы. В итоге две из трёх железных дорог, соединяющих основную часть Сибири с Уралом, проходят через северный Казахстан; третья проходит на расстоянии плевка от границы. Иными словами, в случае утраты преобладающего влияния в Казахстане контроль Москвы над территориями к востоку от Омска станет весьма виртуальным. В случае с Украиной этот эффект выражен слабее, однако не радикально.

Иными словами, «русско-сионистские» призывы в действительности имеют весьма специфический подтекст. Так, успешный вывоз двух-трёх миллионов соотечественников из того же Казахстана никак не решит проблему дефицита рабочей силы; зато он значительно снизит потенциал российского влияния, не говоря уж о сокращении предпосылок для реинтеграции (в т.ч. добровольно-принудительной). В то же время, враждебное поглощение ближайшего зарубежья сделает независимость России иллюзорной – и Белых это более чем устраивает.  

Продолжим с «великой империей». Сразу заметим, что гнусные подозрения СПСов по адресу Кремля совершенно безосновательны; однако с чем связана столь истерическая реакция на малейшие телодвижения Москвы в СНГ?

Рассмотрим фундаментальные основы стратегии «вывоз вместо реинтеграции». Итак, почему стыдливый промышленный рост в РФ нервирует «партнёров» почти так же, как монументальный рост КНР, а саудовская нефть не доводит их до такой ажитации, как российская?

Причины этого банальны. Допустим, у нас есть «чистый» экспортёр сырья и его «чистый» импортёр. До тех пор, пока они существуют отдельно друг от друга, поставляемое сырьё всегда может быть «перехвачено» более платёжеспособным потребителем. Для последнего существование «свободного» рынка равнозначно эксклюзивному доступу к ресурсам – по крайней мере, физический дефицит сырья не грозит «гегемону» ни при какой погоде.

 Однако ситуация меняется, если у экспортёра обнаруживается собственная промышленность, обладающая «правом первой ночи» - хотя бы за счёт таможни и транспортных расходов. В этом случае «гегемон» утрачивает эксклюзивные права и сталкивается с рисками – вплоть до физического дефицита. Далее, сжатие предложения влияет на сырьевые цены много сильнее, чем рост спроса.

Как следствие, наши партнёры могут терпеть промышленность без сырья и сырьё без промышленности; и то, и другое в одном флаконе их не устраивает категорически. Кроме того, весьма важно, чтобы сырьё было распределено между множеством мелких экспортёров.

Между тем, каждый шаг реинтеграции на постсоветском пространстве означает либо расширение круга потребителей, имеющих эксклюзивный доступ к сырью, либо умножение сырья, имеющего эксклюзивный доступ к потребителям. Возможность проведения скоординированной ресурсной политики подразумевается. Отсюда паранойя Белых. Отсюда и экспертовские упражнения на тему «1001 причина, по которой мы не можем реинтегрировать СНГ». Отсюда же соколовский «сионизм».

Впрочем, с точки зрения «сырьевой калькуляции», даже нынешняя Россия – это уже слишком много.

О добрых намерениях

Теперь сделаем большое, но необходимое отступление. Нетрудно заметить, что у нас существует обширный класс персонажей, ухитряющихся агитировать одновременно за покорность  «демократиям» и… развитие машиностроения.

В.Кудров «Экономика России в Европе и мире» «Мировая экономика и международные отношения» №5 2007

Итак, «правительственные чиновники заботятся об увеличении  экспорта газа, используют цены на газ в политических целях, но ни слова не говорят о том, что более половины населения страны не имеет газа в своих домах…В своём поражении в XX в. Россия была не одинока. Его потерпели фашистская Германия и имперская Япония, только там это было прежде всего военное поражение. Обе страны принесли покаяние за содеянные преступления. В результате общество и экономика этих стран быстро обновились… стало быстро расти производство»

«Ничего подобного не было в нашей стране… Появились признаки возрождения имперской ксенофобии, восстановления былого величия, претензий если не на мировое, то на региональное господство… Во всём этом нельзя не видеть стремления определённой части нашей элиты к восстановлению былой силы и мощи в формате хотя бы «мини-СССР»

«Прежде мощные в военном отношении Германия и Япония сегодня являются мирными державами, не претендующими ни на какое лидерство или величие. Они упорно и грамотно занимаются своим домашним хозяйством… Было бы важно и нам сделать упор на своё домашнее хозяйство, стать наконец процветающей и хорошо живущей страной, уважаемой во всём мире… Став членом ЕС, Германия запрятала свой прусский дух глубоко вовнутрь и, похоже, он исчезает»… и так далее.

В принципе, болезненные фантазии профессоров ГУ-ВШЭ не заслуживали бы внимания, если бы на сходных представлениях не базировался целый пласт «бытового либерализма», процветающего в массах продвинутого населения и политического класса. Иными словами, здесь мы видим святую уверенность в том, что если мы не будем заниматься мировой политикой, мировая политика не займётся нами. Как говаривал по сходному поводу А.И.Солженицын, 1-я мировая война была не нужна России; при этом он странным образом забывал добавить, что Германии она была очень нужна.

Вернёмся к делам текущим. Сразу отметим необычайную разруху в мозгах В.Кудрова. Как легко догадаться, под использованием газа в политических целях профессор разумеет попытку заставить Украину оплачивать ресурс по рыночным ценам; все мы помним побочные эффекты в стиле «энергетического НАТО» (привет С.Чернышеву). Теперь представим себе последствия поползновений радикально перераспределить поставки углеводородов в пользу внутреннего потребления.

Впрочем, обо всём по порядку. Итак, у нас есть вечный пример проигравших победителей – Японии и Германии. Разберём его несколько подробнее.

Как нетрудно заметить, их экономические успехи образовались на фоне а) копеечных цен на сырьё б) крайней заинтересованности США в союзниках на периферии советского блока. Иными словами, в 50-60-х Штаты нуждались в сильных сателлитах и могли себе их позволить.

При этом весьма показательна эволюция отношений между США и Японией.

Итак, вплоть до 1950-го (т.е. до коммунизации Китая и начала войны в Корее) политика Вашингтона в Восточной Азии была явно направлена на «латиноамериканизацию» региона. После известных событий Штаты взяли курс на поддержку ускоренной  индустриализации Японии, Тайваня и Южной Кореи. Курс оставался неизменным вплоть до конца 80-х.

Далее произошли любопытные изменения. СССР распался; на волне эйфории на Западе стало донельзя распространённым убеждение, что пекинский режим обречён и Китайская народная республика в ближайшем будущем перестанет быть народной. Результат не заставил себя ждать. Хотя цены на сырьё снова упали до копеечных значений, а «самураи» продолжали «упорно и грамотно заниматься своим домашним хозяйством», это никак не помешало Вашингтону развить мощнейшее давление на Токио. Внезапно выяснилось, что и демократия в Японии какая-то нелиберальная, и, главное, экономика не вполне рыночная. В итоге американцы продавили повышение курса иены и ряд ограничений в отношении японского экспорта; конечным итогом их усилий стал азиатский кризис 1999-го, вогнавший Страну восходящего солнца в длительную стагнацию. Параллельно наблюдались небезынтересные телодвижения в окрестностях соответствующих островов – так, визит Клинтона во Вьетнам в 1997-м году, рассматривался как раз в контексте «сдерживания» Токио. Ещё более любопытные сдвиги происходили в области пропаганды – уже к середине 90-х американские соцопросы неизменно фиксировали лидерство Японии в списке стран, угрожающих безопасности США.

К сожалению, мы никогда не узнаем, насколько далеко зашел бы процесс «переоценки ценностей» в Вашингтоне – после азиатского кризиса стало ясно, что Китай превращается в более чем серьёзную проблему. Как следствие, «процесс» был отыгран назад и ныне Япония фигурирует у В.Кудрова как пример успешной интеграции со «свободным миром».

Обращаясь к проклятому прошлому, можно набрести ещё на один любопытный сюжет. Хорошо видно, что даже в эпоху ультранизких цен на сырьё США прилагали  незаурядные усилия, чтобы лишить текущих и потенциальных конкурентов эксклюзивного доступа к сколько-нибудь значительным ресурсам. При том исключение не было сделано даже для ближайшего союзника – демонтаж Британской империи происходил при самом деятельном участии Вашингтона. Иными словами, Штаты проделали то, чего безуспешно добивались Германия и Япония – примерно поэтому последние «запрятали свой… дух глубоко в себя».

Обратимся к текущему моменту. Итак, в отличие от 50-х атлантические товарищи не смогут позволить себе сильного сателлита, даже если сильно захотят. При этом ценность современной России как противовеса тому же Китаю вполне отрицательна. С одной стороны, уже сейчас соотношение сил между РФ и КНР примерно соответствует «балансу» между покойной Чехословакией и РФ – и становится всё хуже. Ядерный фактор здесь ничего принципиально не меняет – как только у Китая появится сколько-нибудь заметная ПРО, мы уже не сможем нанести ему неприемлемый ущерб. С другой, при сохранении у России рецидивов суверенитета всегда возможна ситуация, когда потоки сырья будут переориентированы на Восток; между тем, ослабление зависимости от морских поставок  радикально усилит позиции Поднебесной в «диалоге» с США. При этом у янки есть обоснованные сомнения в способности Кремля противостоять возможному нажиму КНР.

Таким образом, надежды на антикитайскую благосклонность Штатов бессмысленны - вопреки всеобщему убеждению, склонность американцев к упромысливанию нынешней РФ будет возрастать прямо пропорционально обострению противоречий между Пекином и Вашингтоном. Иными словами, ссылки на пример Германии и Японии в нашей ситуации, осторожно выражаясь, неактуальны. Вопреки символу веры «бытовых либералов», восстановление промышленности и увеличение внутреннего потребления сырья будет автоматически означать рост внешнеполитической напряжённости – даже если Россия запрячет свой дух на порядок глубже, чем Германия и Япония вместе взятые. Рассуждения в стиле « наша цель - интегрироваться в империю Запада на своих условиях» представляют собой утопию ещё более идиотического свойства.

 Либералы осмысленные это хорошо понимают.

Е.Пожидаев