В последнее время никаких заметных признаков ослабления мирового экономического и финансового кризиса не просматривается. Статистика говорит скорее о противоположном. Валовой продукт и промышленное производство продолжают падать во всех индустриальных центрах – Северной Америке, Западной Европе, Японии, причём даже в ускоренном темпе. Похожая картина наблюдается во многих развивающихся странах. Такой синхронности и глубины в кризисных проявлениях не отмечалось уже несколько десятилетий, пожалуй, со времени «нефтяного шока» 70-х годов прошлого столетия.

Но тогда размеры финансового потрясения были намного меньше. Теперь же к падению производства добавляется всеобщий крах фондовых бирж, а также близкое к параличу состояние банковской системы. Это ещё не Великая депрессия 1930-х годов, но если развитие кризиса в скором времени не остановить, то повторение той депрессии может стать неотвратимым.

В ходе нынешнего кризиса было высказано немало горьких слов в адрес США, положивших ему начало и заразившим кризисным вирусом всю планету. Можно сказать определённо, что не достигни финансовые спекуляции в США такого невиданного размаха, мир не испытал бы подобных общих экономических конвульсий.

Тут дело не в какой-то особой злонамеренности американских финансистов, а в том объективном положении, которое капитализм США занимает в мировой экономике, международной торговле и валютно-финансовой системе. Это накладывает на американские власти особую ответственность за глобальную экономическую стабильность – ответственность, которую они нередко трактуют как право на мировое лидерство и потому пренебрегают ею в ущерб как своей, так и чужой стабильности.

Но это означает также, что без решительных целенаправленных мер администрацией США преодоление мирового кризиса невозможно. В этом деле весь мир, хочет того или нет, является в какой-то мере заложником США.

Усилия других стран, конечно, тоже важны, но без решений из Вашингтона им не обойтись. Парадокс же заключается в том, что, принимая антикризисные решения, Барак Обама и его правительство руководствуются почти исключительно собственными интересами и не спрашивают мнения других правительств. На «большой двадцатке» в Вашингтоне в ноябре прошлого года их об этом не спрашивали, а в апреле в Лондоне сообщат уже постфактум, когда поправить что-либо серьёзно будет невозможно. Такова, к сожалению, печальная действительность наших дней.

КУДА ИДЁТ ЭКОНОМИКА США

Остановимся прежде всего на последних статистических данных динамики экономики США.

Падение валового продукта США и его компонентов в 4-м квартале 2008 года (годовой темп в процентах): Валовой внутренний продукт 3,8; Валовые конечные продажи т5,1; Личное потребление 3,5; Валовые капитальные инвестиции 19,1; Экспорт товаров и услуг 19,7; Импорт товаров и услуг 15,7.

Из этих чисел видно, что в конце прошлого года валовой продукт США значительно сократился. Официально считается, что кризис начался ещё в конце 2007 года, но потом в течение трех кварталов производство топталось на одном уровне. Развитию спада на время воспрепятствовала антикризисная программа Буша размером в 170 миллиардов долларов. Но с осени финансовый кризис обострился, а спад производства возобновился, а затем ускорился.

В январе спад ещё более усилился. За месяц было потеряно 600 тысяч рабочих мест, больше на 100 тысяч, чем в каждом из предыдущих четырех месяцев. Всего за год с января по январь занятость сократилась на 3,6 миллиона, а безработица в начале февраля достигла 7,9 процента рабочей силы (9 процентов, если считать постоянно выбывших с рынка труда).

О том, как пойдёт развитие дальше, можно судить по нескольким цифрам в таблице. ВВП в 4-м квартале снизился на 3,8 процента, а продажи конечного продукта на 5,1 процента. Стало быть, продажи падали быстрее производства. Не менее двух процентов ВВП, а скорее всего больше, осталось нереализованными. Масштабы перепроизводства увеличились, и, следовательно, в дальнейшем продукция должна падать ещё быстрее, чтобы накопившиеся товарные запасы могли рассосаться.

Другая цифра, предвещающая нелёгкое будущее, это резкое падение капитальных вложений – на 19,1 процента. Этот показатель говорит как минимум о двух важных процессах.

Во-первых, значительно сократилась прибыльность американских корпораций. Прибыль наряду с денежным рынком – два главных источника финансирования вложений в основной капитал. Денежный рынок в США в том, что касается корпоративных заимствований, практически не работает. Теперь к этому добавилась высыхающая прибыль. Источники частного финансирования лимитированы и притом надолго. Во-вторых, корпорации не видят перспектив восстановления, а тем более роста производства. Это значит, что сейчас доделываются лишь те инвестиционные проекты, которые нельзя приостановить, а новые проекты не начинаются вовсе. Такая стагнация не может закончиться сама собой, без мощного стимулирующего толчка извне.

Наконец, третья показательная цифра – падение экспорта за квартал почти на 20 процентов. Оно отражает ещё два кризисных процесса: сокращение международной торговли и неожиданное повышение курса доллара к другим валютам, что неблагоприятно сказалось на конкурентоспособности американских товаров. Сжатие мировой торговли — прямой результат сокращения рыночного спроса в Западной Европе и Канаде, которые являются главными покупателями американской продукции. К этому добавилась волна протекционизма, поднявшаяся несмотря на противоположные заверения многих правительств. Эта волна вполне закономерна, и не следует ожидать, что она скоро отхлынет.

Что касается доллара, то он упал до своей низшей точки – 1,6 за евро – весной и летом 2008 года. Затем-то и начался его неожиданный резкий рост до 1,3 к евро в начале февраля 2009 года на 20 с лишним процента. Это автоматически удорожило американские товары, подорвав экспорт США.

Рост доллара объясняется сугубо спекулятивным притоком капитала в США. Но его продолжение отнюдь не гарантировано и может в любой момент смениться оттоком. Однако рассчитывать в этом случае на то, что экспортные позиции США быстро восстановятся, не приходится.

В целом же американский кризис ещё только развёртывается и набирает силу. Изменить такой прогноз сможет только более масштабное вмешательство в реальную экономику американского государства. Способно ли оно на это?

ПЛАН ОБАМЫ

Сразу после инаугурации президент Обама взялся за осуществление своего массивного плана восстановления экономики. Он быстро прошёл через палату представителей конгресса, где за него голосовало большинство от демократической партии, но ни одного республиканца. Сенат его тоже утвердил, хотя и с некоторыми поправками.

В своём нынешнем виде это наиболее крупная стимулирующая экономическая программа в истории страны и намного превышающая всё, что предполагается в Западной Европе, взятой в целом. Её стоимость достигает почти 800 миллиардов долларов.

По своему содержанию это смесь бюджетных расходов на строительство и модернизацию инфраструктуры и социальных объектов, на развитие альтернативных энергоносителей, ассигнований на расширение медицинского страхования и пособий по безработице, и, наконец, программ снижения налогов, главным образом на население с низкими и средними доходами.

Предполагается, что на расходную часть придётся больше половины общей стоимости – 507 млрд долларов, на налоговую меньше половины – 282 млрд долларов. На общественные работы выделяется 150 млрд долларов. Такое распределение породило споры, т.к. не вполне ясно, насколько эффективно каждая мера в стимулировании рыночного спроса, инвестиций, создания новых рабочих мест. По словам администрации, этот план в целом должен создать 4 миллиона рабочих мест в течение двух лет. Но пока это только декларация о намерениях, т.к. никаких, хотя бы приблизительных, расчётов не представлено. Не ясно также, как быстро начнётся конкретное осуществление каждой из частей намеченной программы, а от этого зависит, удастся ли остановить кризис и когда.

Допустим наилучший сценарий — все 800 миллиардов долларов будут доведены до точки назначения в течение текущего года. Это означало бы вливание в экономику агрегатного спроса, равного не менее 5,5 процента валового продукта. Думается, при прочих равных условиях этого было бы достаточно, чтобы остановить общее падение и положить начало восстановлению.

Но это идеальный случай, какие в жизни встречаются редко. Что более важно, мы не учли такое важное обстоятельство, как финансовый кризис, который ещё далеко не преодолён и решение которого данный план Обамы не охватывает.

Правда, на борьбу с финансовой неурядицей осталось 350 миллиардов от старой администрации. Но дело в том, что, как тратить эти средства и на что, не было ясности у республиканцев, нет её и у демократов.

Прежняя администрация металась между двумя подходами – скупка государством плохих, заражённых активов банков и других кредитных учреждений, вливание дополнительного денежного капитала в те же банки. Первоначально в помощь банкам было выделено 700 миллиардов долларов исключительно на первый способ. Но вскоре правительство Буша отказалось от этого подхода и стало раздавать многомиллиардные субсидии группе крупнейших банков. Было истрачено 350 миллиардов, но положение в банковской сфере не стало менее критическим.

Новая администрация, ещё не решив, как поступить с оставшимися 350 миллиардами, выдвигает идею создания смешанной государственно-частной инвестиционной компании, которая должна выкупать плохие долги банков на сумму от 1 до 2 триллионов долларов. Однако неизвестно, по какой цене скупать заражённые активы. Министр финансов собирается послать в банки государственных контролеров для оценки этих плохих активов. Кроме того, Обама настоял, чтобы верхушку проштрафившихся банков лишили привычных миллионных премий, и Уолл-стрит на это, хотя и нехотя, согласился. Главное же, что не ясно, из каких источников будет финансироваться программа выкупа и управления банковскими долгами.

Обозреватель «Интернэшнл геральд-трибюн» Томас Фридмен сравнил субсидии банкам с бросанием денег в бездонный колодец, где даже всплеска воды не слышно. А между тем, не разрешив неурядиц в банковской сфере, общеэкономический кризис преодолеть нельзя.

Так или иначе, выход из кризиса потребует огромного дефицита федерального бюджета, финансирование которого не обойдётся без привлечения заёмного капитала других стран. Но этим странам самим понадобятся большие финансовые ресурсы для решения собственных проблем. Жёсткая конкуренция на денежном рынке осложнит и замедлит общее восстановление.

РУССКИЕ ЛАБИРИНТЫ

В последнее время произошли некоторые изменения в позиции лидеров РФ по проблемам кризиса. Поначалу они относились к нему как чему-то внешнему, что обойдёт Россию стороной. Протрезвление началось только осенью прошлого года, когда сразу обвалились экспортные цены на нефть и денежный рынок. Но и после того какое-то время царило убеждение, что кризис в России удастся ограничить и смягчить. Эта надежда не оправдалась, когда в конце прошлого года и начале нынешнего резко упало промышленное производство. Казалось, это должно было послужить сигналом к дальнейшей активизации антикризисной деятельности государства.

Но дело ограничилось декларациями общего порядка и полумерами. Более того, в заявлениях лидеров появились явные признаки отступления и подчёркнутой пассивности.

Эта новая тональность отчётливо обнаружилась впервые в выступлении Владимира Путина на Мировом экономическом форуме в Давосе в конце января. Там, анализируя главные причины кризиса, он отметил, в частности, «чрезмерную роль государства» в экономике. Это вызвало удивление даже среди присутствовавших западных бизнесменов, которые отметили, что российский премьер противоречит собственным прежним высказываниям.

Но главное – его анализ был неверен и по существу. Дело в том, что именно недостаток государственного регулирования спекулятивной активности банков и других финансовых учреждений проложил дорогу жестокому финансовому потрясению. Это теперь признано повсеместно, а преобладающей тенденцией даже на Западе стала частичная национализация банков и другие формы чрезвычайного вмешательства государства. Без этого кризис неизбежно превратился бы в общую катастрофу, практически непоправимую.

Считать, что премьер просто оговорился, было бы наивно. Путин случайных оговорок не делает, тем более на таком важном форуме, как Давос. Сказано для внешнего потребления, чтобы понравиться западным сторонникам свободного рынка? Возможно, что тактические соображения тоже присутствовали. Но наши министры экономического блока поняли своего премьера иначе – как сигнал не торопиться с  далекоидущими антикризисными мерами. Это становится ясно из их выступлений в начале февраля.

Главной сенсацией речи первого зампремьера Игоря Шувалова в Думе было его заявление, что кризис продлится три года. Это означает, что правительство ожидает начала восстановления экономики не раньше 2011 года. Соответственно, массированных мер по стимулированию реальной экономики ни в нынешнем году, ни в будущем ждать не приходится. Почти всю свою речь Шувалов посвятил банкам, которые были на грани разрушения и нуждались в особой помощи государства. Что касается производственных предприятий, то, по его словам, правительство не собирается спасать все, терпящие бедствие, причём даже ранее внесённые в специальный список для оказания помощи. Кризис, говорит зампремьера, удобный случай избавиться от неэффективных предприятий.

Не порадовал своими прогнозами и министр финансов Алексей Кудрин. В 2009 году он предвещает нулевой прирост ВВП, а возможно даже сокращение. По его словам, министерство резко корректирует государственный бюджет на 2009 год в сторону понижения. Так, бюджетные доходы сокращены с 10,9 до 6,5 триллиона рублей, т.е. на 40 процентов. О расходах государства Кудрин умолчал, но там картина не менее безрадостная. Ясно, что расходы на экономику будут урезаны, и далеко не факт, что обещание соблюсти все социальные программы будет исполнено.

Высказывания министров на этот счёт противоречивы. Шувалов признаёт, что расходы на инфраструктурные проекты будут сокращены. Но он же оценивает бюджетный дефицит в нынешнем году в 6,1 процента к ВВП, или 2,5 триллиона рублей, что соответствует ранее намеченному уровню расходов. Экономический советник президента Дворкович прогнозирует еще более крупный бюджетный дефицит – 8 процентов к ВВП, или порядка 3,2 триллиона рублей. Создаётся впечатление, что эта путаница возникает сознательно — от желания неолиберальных министров потихоньку секвестрировать бюджет настолько, насколько окажется возможным.

Что вызвало внезапный поворот в политике правительства? Судя по всему, он был продиктован неожиданным ускорением падения официальных валютных резервов. В декабре казалось, что они стабилизировались на уровне 430 миллиардов долларов, сократившись на 160 миллиардов по сравнению с высшей точкой 596 миллиардов в начале августа прошлого года. Но в январе валютные резервы вновь сократились на 50 миллиардов. При таких темпах сокращения резерва хватило бы на полгода с небольшим. При текущих выплатах по внешнему долгу в 100 миллиардов в 2009 году это пахло валютной катастрофой.

Ситуация сложилась своеобразная. В России после повального осеннего бегства практически не осталось иностранных спекулятивных инвесторов. Поэтому весь новый отток приходится на конвертацию рублёвых банковских депозитов в доллары или евро отечественными спекулянтами и просто частными гражданами.

Чтобы ослабить давление на валютный рынок, Центральный банк с осени проводил медленную девальвацию рубля. К концу года его курс упал к доллару с 24 до 32 рублей за доллар и с 34 до 42 рубля за евро, или соответственно на 25 и на 20 процентов. Хотя девальвация осуществлялась малыми порциями, в целом она ударила по доходам компаний в рублях. Расчёт же на рост конкурентоспособности отечественных товаров и замещение импорта оправдывается слишком медленно.

Так или иначе, в январе Центробанк пустил рубль в относительно свободное плавание, взявшись поддерживать на уровне, привязанном к цене нефти. При цене 41 доллар за баррель предельный поддерживаемый курс составляет 36 рублей за доллар.

В последние дни Кудрин заявил, что девальвация рубля закончена. Но трудно сказать, насколько оправдана такая стратегия и удастся ли удержать курс рубля в указанных рамках. Ясно другое: после объявления курс рубля сразу скатился к низшей точке, а валютный резерв резко сократился.

Последовала жёсткая отповедь Путина банкам за валютные спекуляции. Но послушаются ли они премьера? Казалось бы, должны. Ведь больше 70 процентов банковской сферы РФ принадлежит государству, оно же контролирует три крупнейших банка страны. Неужели они не подчиняются государственной дисциплине и правительство не в состоянии навести порядок в собственном доме? Или же спекулируют исключительно частные банки, и тогда имеет место заговор олигархов против правительства.

Если так, то не пора ли его подавить?

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПОДОПЛЁКА

Обострение экономической ситуации сопровождается усилением критики в адрес правительства. Атаки идут и справа, и слева. Справа главным объектом является Путин, чью ориентацию на промышленную политику и государственные корпорации считают основной причиной неподготовленности страны к кризису. Слева Шувалова и других неолибералов в правительстве критикуют за то, что те все усилия тратят на спасение от кризиса крупного бизнеса и банковских спекулянтов, тогда как широкие круги населения страдают от растущей инфляции, безработицы и задержек заработной платы.

Есть и центристская критика, которая к аргументам левого свойства добавляет упрёки в некомпетентности при проведении антикризисных мероприятий. Здесь следует отметить резкие по тону, но обстоятельные по содержанию статьи Юрия Лужкова в «Российской газете» и Гаврилы Попова в «Московском комсомольце». Со многим в этой критике можно согласиться. Но при этом следует проводить отчётливую разграничительную черту между линией Путина и его неолиберальных министров. Отступая под давлением обстоятельств и идя на уступки неолибералам, Путин не соглашается на сжатие социальных программ и, напротив, настаивает на их расширении – например, увеличение пенсий в 2009 году на 30 процентов.

Различие принципиальное. По существу в нынешнем российском правительстве противоестественным образом сошлись две противоположные по направлению группы, которые мешают друг другу, усиливая неразбериху и хаос в экономике. Будучи последовательным, Путин должен был бы избавиться от своих неолиберальных министров, заменив их специалистами кейнсианского направления, т.е. активной поддержки реальной экономики. Премьер не решается на такой разрыв и всё ещё надеется на компромисс с политическими противниками.

А напрасно, потому что углубление кризиса бьёт прежде всего по репутации самого премьера и ведёт к социальным последствиям, грозящим ему крупными политическими неприятностями. Именно на это сейчас делают ставку правые прозападные круги. Этих замыслов они не скрывают, открыто поговаривая о якобы грядущей отставке Путина. Такова политическая логика российского кризиса.

С.М. Меньшиков д.э.н

http://www.zlev.ru/index.php?p=article&nomer=13&article=618