В период «холодной войны» две соревнующихся мировых системы, что вполне естественно, периодически должны были докладывать заинтересованной аудитории о ходе противостояния, и о достигнутых их стороной результатов. В этом году исполнится двадцать лет со дня падения Берлинской стены, ознаменовавшего конец состязания. Однако сторона, объявившая себя победительницей, поныне не может успокоиться, и ее первые лица регулярно отчитываются об успехах по нейтрализации противника. Когда же ответственные чиновники исполняют свою миссию додавливания цивилизационного оппонента не слишком активно, общественность подвергает их суровому порицанию.

Так, в 1997–1999 годах Центр стратегических и международных исследований и Никсон-центр неоднократно критиковали Гарвардский университет и его шефство над «командой Чубайса», подозревая в нем коррупцию. В конечном итоге профессоров Шлейфера и Хея (первый – эмигрант из России, что особо предосудительно) уличили в растранжиривании выделенных средств на частный бизнес. Профессора сильно удивились, благо честно полагали, что осваивая государственные средства в свой карман, они демонстрируют правильный пример российским адептам. А секретарь по помощи новым независимым государствам Ричард Морнингстар пояснил, что если бы, дескать, Штаты не профинансировали Чубайса, то не получили бы замечательного эффекта от приватизации всего подряд. Ранее он и вовсе называл Чубайса misionary (миссионером).

Господину Морнингстару было чем похвастаться: в результате партнерства его коллег с главой Госкомимущества в примерно отреформированной России, в отличие от Западной Европы, исчезло как класс такое понятие, как общественная собственность. За одно это достижение господин Морнингстар должен был получить звание передовика соревнования или дополнительную к имеющейся медаль Победителя Холодной Войны.

Однако его усилия не были оценены по достоинству, несмотря на впечатляющие результаты. Ведь господин Морнингстар работал и в других странах СНГ с не меньшим эффектом. Так, в 1997 году он рапортовал Конгрессу о полной эвакуации ядерного оружия с территории Украины. Не меньшим достижением была конверсия комбината по производству бактериологического оружия на островах Аральского моря в Казахстане. Ведь именно господин Морнингстар поставил на службу Америке ценные сведения, полученные от беглого директора Степногорского химического комбината Канатжана Алибекова, а ныне господина Кена Алибека.

Впрочем, когда должность «секретаря по помощи» в Госдепе была ликвидирована, специально для Морнингстара была создана функция куратора энергоресурсов Каспийского бассейна – «каспийского царя», как тогда выражался министр энергетики Билл Ричардсон. Здесь Морнингстар также преуспел, добившись – как ни поразительно – реального воплощения нефтепровода Баку–Джейхан. Это была особо деликатная миссия, ведь надо было не обидеть украинцев, которых этот проект оставлял с носом, и грузин, рассчитывавших на центральную экспортную роль порта Супса. Помогла чистая случайность: как только до порта Супса дотянули нефтепровод, началась сугубо демократическая и антитоталитарная бомбежка Белграда, случайно обрушившая все мосты через Дунай, после чего танкерные рейсы из Супсы по этой реке утратили актуальность.

Господин Морнингстар, разумеется, сугубо гражданское лицо, и если имеет дело с поставщиками оружия, то лишь потому, что они же являются поставщиками бурильной техники. И поэтому именно при его участии на Кавказе появились специалисты Kellogg, Brown & Root – дочерней структуры корпорации Halliburton – еще в ту пору, когда Дик Чейни был еще не вице-президентом, а главой этой корпорации.

В самом деле, господин Морнингстар еще в бытность секретарем по помощи параллельно работал вице-президентом OPIC (Заморской частной инвестиционной корпорации), которая финансировала геополитически целесообразные проекты – то есть те, о которых можно было отчитаться по статье «Подавление российского влияния». Эта госкорпорация, к примеру, числилась спонсором проекта 900-километрового нефтепровода Бургас–Влера, который должен был экспортировать среднеазиатскую нефть в Адриатическое море. Для этой цели была учреждена компания AMBO – почему-то во главе с не имеющим никакого отношения к нефти нью-йоркским архитектором Вуко Ташковским, македонцем по происхождению. А Kellogg, Brown & Root были поручены инженерно-изыскательские работы.

Нельзя сказать, чтобы для транспортировки нефти не было более короткого маршрута. Но в три раза более короткий маршрут, Бургас–Александруполис, как назло, уже контролировали русские. А с их монополизмом было велено бороться, а по результатам отчитываться.

Поэтому проект Бургас–Скопье–Влера был обнародован уже в 1993 году, в пику конкуренту.

Разработчики подчеркивали, впрочем, что болгарско-македонско-албанский маршрут служит еще и частью стратегического коридора №8. В самом деле, сопровождение проекта поручили самым респектабельным фирмам: экономическими расчетами занимались специалисты из Credit Suisse First Boston, где вице-президентом работал не кто иной, как вдохновитель Дейтонских соглашений Ричард Холбрук, а юридическим обслуживанием – нью-йоркская компания White & Case, куда затем устроился Билл Клинтон после ухода с должности президента США.

Между тем, KBR занималась одновременно изысканиями гипотетического маршрута и проектированием вполне реальной американской авиабазы Camp Bondsteel в Косово – крупнейшей в Европе. Благо сугубо гражданское Агентство торговли и развития (TDA) занято «продвижением конкурентоспособных американских отраслей», включая как нефтегазовую промышленность, так и авиацию.

У болгарской стороны были некоторые сомнения в плане пригодности прокладки трубы через Македонию ввиду сейсмического неблагополучия этого региона. К тому же в 2001 году Москва вспомнила о маршруте Бургас–Александруполис, и в Софию прибыла делегация с участием российского президента и главы «Лукойла». Но чтобы София не сомневалась, TDA в 2001 году подкинула ей самый крупный транш безвозмездной помощи. И сомнения у правого правительства Ивана Костова исчезли.

С 1999 по 2001 год Морнингстар работал представителем США в Евросоюзе. Несмотря на близость к Клинтону, при республиканцах он остался в должности, однако после событий 11 сентября в один миг ее лишился. Как известно, загадочный теракт сопровождался рассылкой крупным чиновникам конвертов с сибиреязвенным порошком. Пошли сплетни, что по каким-то соображениям этот порошок рассылают недоброжелателям некие партнеры пресловутого Алибека, большого специалиста по этим порошкам. Бдительным неоконсерваторам не могли не вспомниться и сведения о том, что в бытность Морнингстара куратором российских реформ часть американских дотаций якобы была использована для своих целей российским Минобороны. Мало того, в период участия в кампании Джона Керри посол предположительно имел дела с неким иранским бизнесменом – одним из спонсоров демократического кандидата.

И господин Морнингстар объявил об уходе в частную жизнь, без лишнего шума отправившись преподавать в родной Гарвард. Нефтепровод Баку–Джейхан был сдан в эксплуатацию уже без его участия, но о своей роли в продвижении этого проекта он периодически напоминал на профильных экономических симпозиумах.

ТЕЗИСЫ ЗЕЙНО БАРАН

Нельзя сказать, чтобы дорогостоящий проект Баку–Джейхан достиг окупаемости и вообще считался эффективным. Когда в транзитной Грузии или в курдских провинциях Турции возникает очередной бардак, разумные нефтеторговцы предпочитают пускать нефть в Новороссийск. От этого, впрочем, турецкий бюджет ничего не теряет, ведь танкеры далее следуют через Босфор, а ни в какой не Александруполис. И в тот же Босфор вливается российская нефть обратным током через украинскую трубу Одесса–Броды, построенную ради обхода России, но потерявшую предназначение в связи с внедрением Баку–Джейхана. При этом экспорт осуществляет ТНК-BP, что придает реверсу респектабельности, к тому же и труба не ржавеет.

Что же касается газопровода Бургас–Влера, то он продвигался ни шатко ни валко, несмотря на заявленный интерес к нему со стороны Chevron-Texaco и Exxon-Mobil. Отношения между странами-участницами, и без того непростые, обострились при обсуждении очередного расширения ЕС. И Турция оставалась в несомненном выигрыше, благо к тому времени были выдвинуты две альтернативы транстурецких трубопроводов, минующих Босфор. Рост влияния «зеленых» и анархистов в Болгарии и Греции, вкупе с опасениями о влиянии нефтетранзита на туризм, также не благоприятствовал перспективам Бургаса.

Господин Морнингстар, как истинный демократ, не мог не испытывать угрызений совести перед странами, пролетевшими мимо транзитной кассы. В интервью аналитическому бюллетеню Института Средней Азии и Кавказа при университете Джона Хопкинса экс-посол риторически восклицал: «Ну как же мы можем говорить о реальном сотрудничестве в регионе, если вопрос о Нагорном Карабахе остается неразрешенным, и Армения не может извлечь выгоду из регионального развития?» Свою расположенность к Армении Морнингстар демонстрировал и в кругах еврейской общественности. Как член бостонской организации Антидиффамационной лиги, он не смог не выразить возмущение тем обстоятельством, что местного руководителя организации уволили за поддержку требования Армении признать события 1915 года геноцидом армянского народа.

Как только возвращение демократов к власти становится очевидной перспективой, за возвращение Морнингстара в обойму начинаются активные хлопоты. Турчанка Зейно Баран, директор Центра евразийской политики Хадсоновского института и супруга помощника заместителя госсекретаря США Мэтью Брайзы (в 1997–1998 гг. помощник Морнингстара), напомнила на заседании Комиссии по международным отношениям Сената о том, что решение Клинтона создать специальную должность представителя по каспийской энергетике было стратегически оправданным, но в дальнейшем эти функции были распылены между ведомствами. Она дважды называет при этом имя наставника своего супруга – которому и в самом деле не разорваться между умиротворением грузинской оппозиции и зондированием почвы в Туркмении.

В своем докладе мадам Брайза-Баран – еще за два месяца до нападения Грузии на Южную Осетию – нагнетает ужасы по поводу намерения России захватить Крым и выражает тревогу по поводу «раскола НАТО в отношении (приема в члены) Грузии и Украины». От военно-политических вопросов аналитик легко переходит к нефтегазовым. Нахваливая нефтепровод Баку–Джейхан и газопровод Баку–Эрзурум как «замечательные прецеденты», госпожа Баран тут же сетует на российский контроль над проектом Бургас–Александруполис, который после увеличения Москвой доли в Каспийском трубопроводном консорциуме становится вполне реализуемым. Впрочем, о проекте Бургас–Влера не говорится ни слова, хотя очередное соглашение между тремя странами-участницами было подписано всего годом ранее, притом целенаправленно упреждая российско-балгарско-греческие договоренности. Что объяснить нетрудно: Турция от этой американской альтернативы также ничего не выигрывает.

Столь же логично высказывание мадам Баран о возможном участии Ирана в альтернативных России проектах: об этом, по ее словам, «вовсе можно забыть, пока с ним не наладятся отношения». Зато «Белый поток» – проектируемая газовая труба по дну Черного моря через Украину в Румынию «и возможно, Польшу» (родину Мэтью Брайзы) – в ее представлении вполне уместен, но лишь как «младший брат» транстурецкого трубопровода Nabucco в рамках общего каспийско-черноморского коридора, вовлекающего газ из Средней Азии через транскаспийский газопровод.

Призывая всеми силами положить конец монополизму российского транзита и особенно «Газпрома», мадам Баран сетовала, что министр энергетики Турции Али Бабаджан не получил в Вашингтоне внятных гарантий поддержки Nabucco. Обращаясь к сенатору Ричарду Лугару, специалисту по разоружению России, аналитик призывала «добиться твердой межпартийной решимости» по части создания коридора Каспий–Европа.

Чаяния супруги господина Брайзы были услышаны спустя десять месяцев, когда Барак Обама, пообещав Турции членство в ЕС и забыв о своем обещании признать резню армян в 1915 году геноцидом, убедился в том, что эти подарки сами по себе еще не обеспечивают абсолютной преданности Турции политической линии Вашингтона. Даже несмотря на то, что российский проект «Южный поток», в отличие от Nabucco, не включает Турцию.

После здравых размышлений было решено, что старый конь борозды не испортит. Ричард Морнингстар был вновь «мобилизован и призван» 20 апреля, и вновь для него была создана персональная должность спецпредставителя США в Евразии по энергетическим вопросам. При этом к его ведению был отнесен патронаж не только альтернативных трубопроводов, но и альтернативных видов энергии, равно как и борьбы с «парниковым эффектом». Иными словами, наставлять и направлять активистов-экологистов поручается одновременно с лоббированием совсем не обязательно экологически безопасных, но зато «правильных» проектов.

РАЗМНОЖЕНИЕ САММИТОВ ПОЧКОВАНИЕМ

Нельзя сказать, чтобы то мероприятие, на которое тут же направил свои стопы реабилитированный энергокуратор, было судьбоносным по значению и представительным по составу. Конференция «Природный газ для Европы: безопасность и партнерство» в Софии была инициативой самого болгарского руководства. Было известно, что София намерена заключить сразу два договора по доставке газа: один – с Россией по «Южному потоку», другой – с Египтом по доставке сжиженного газа морским путем. Проект Nabucco остался на втором плане, благо месяцем ранее был исключен из списка приоритетных проектов Евросоюза.

Формат требовалось в спешном порядке изменить. Как бы чисто случайно 22 апреля Европарламент утвердил так называемый Третий энергопакет, включавший запрет для компаний одних стран приобретать распределительные сети в других странах. Между тем «Газпром» как раз рассчитывал на приобретение половины болгарских распределительных сетей в рамках соглашения по «Южному потоку».

Хотя повестка дня энергичными совместными усилиями Вашингтона и Еврокомиссии была вывернута наизнанку и превращена в рекламное мероприятие Каспийско-Черноморского коридора в точном соответствии с тезисами госпожи Баран, никакого «восточноевропейского Давоса» из конференции не получилось. От участия в нем воздержался не только Владимир Путин, но и руководители всех других стран СНГ – если не относить к этим странам наполовину вышедшую из содружества Грузию.

Практически все приглашенные первые лица предпочли днем ранее отправиться на параллельную и также заранее объявленную конференцию по энергоносителям в Ашхабаде. В свою очередь, в Варшаве одновременно заседало правление консорциума «Сарматия», проектирующего продолжение нефтепровода Одесса–Броды в Польшу и Словакию.

Каких-либо конкретных решений по Nabucco или, тем более, «Белому потоку» в Софии принято в итоге не было. Посланец Вашингтона, разумеется, хвалил проект и порицал «Южный поток», однако пояснил, что вначале в Nabucco должны вложиться европейские участники, и только потом – США.

Осторожный посол не торопился раздавать авансы. Тем более что президент Турции демонстративно назвал президента Азербайджана своим братом – явно в пику Вашингтону, вызвавшему возмущение в Баку своей инициативой открытия турецко-армянской границы.

После этой реплики господин Морнингстар начал туманно намекать на возможность пересмотра газового транзита с участием Ирана. Однако когда болгарские корреспонденты поинтересовались перспективами американского, но не выгодного Турции проекта Бургас–Влера, чиновник заявил, что ничего об этом не знает. Интерпретировать это «незнание» можно было единственным способом – желанием Вашингтона предложить Анкаре дополнительный «пряник», возможно, в виде поддержки нефтепровода Самсун–Джейхан.

Официальная брюссельская пресса с натугой признавала, что посиделки в Софии не стали триумфом Еврокомиссии. Единственный успех глава софийского филиала Совета по международным отношениям ЕС Весела Чернева усмотрела в том, что «правительство в Софии осознало: европеизация энергетической политики Болгарии – это единственный возможный путь». Что-то совсем смешалось в голове у еврочиновников, если под европеизацией понимается импорт газа из Египта или Ирана, только бы не из России.

Российские аналитики уже напоминали о том, что с учетом сложившейся ситуации проект Бургас–Александруполис необходимо форсировать. Однако сейчас любые резкие движения чреваты непредвиденными последствиями: в Болгарии предстоят очередные парламентские выборы, на которых оппоненты правящего социалистического правительства (премьер Сергей Станишев – выпускник МГУ, что особо предосудительно) неизбежно вынесут на улицы антироссийские лозунги. Причем поводом для «болгарской весны» с массовыми беспорядками может стать даже не «Южный поток», а обсуждаемый российско-болгарский контракт на строительство новой АЭС в Белене.

Очевидно, по этой причине российская сторона предпочла вести предметные экономические переговоры в Москве, при этом согласившись на строительство новой распределительной сети для «Южного потока» и не настаивая на подписании основных документов по проекту до 7-8 мая, когда в Праге состоится саммит Восточного партнерства ЕС, также сосредоточенный на нефтегазовой тематике. Впрочем, главной ареной дискуссий о принципах энергопоставок в Европу и гарантиях прав их участников станет город Хабаровск, где 21-22 мая состоится саммит Россия–ЕС. Кстати, еврочиновники улучшат свои познания в области географии.

А России, как считает обозреватель Asia Times М.К. Бхадхакумар, не следует недооценивать нового вашингтонского назначения, в особенности с учетом «великолепных связей» Морнингстара в Баку и Астане. Старый гарвардский кадр на пресс-конференции в Софии также сделал несколько реверансов в сторону Китая, что было закономерно: накануне, 14 октября, Россия и КНР подписали соглашение о сотрудничестве в экспорте нефти, а в день софийской конференции вице-премьер Игорь Сечин оговаривал с китайской стороной в Ашхабаде – где саммит под эгидой ООН был в самом деле представительным – последние детали проекта российско-китайского нефтепровода.

«Великолепные связи» господин Морнингстар сохранил, несомненно, и в тех кругах, которые «окучивал» в Москве в 1990-х годах. Если в ближайшие дни в СМИ наподобие «Новой газеты» и New Times прошумит серия скандальных комментариев, доказывающих невыгодность поставок российской нефти в Китай, это будет отнюдь не удивительно. Тем более что по достижениям в обработке СМИ «страны-мишени» в Вашингтоне также регулярно отчитываются. Тем более что направление вашингтонского главного удара – не Черное море, а Центральная Азия, а главное направление дипломатической игры в период кризиса с вероятным переделом мира – не малые страны, а региональные державы.

Константин Черемных

http://rpmonitor.ru/ru/detail_m.php?ID=13869