Блог rusanalit.livejournal.com назван его автором Максимом Авербухом «Теория заговора». Возможен сговор в реальности? Конечно. Например, семибанкирщина (договоренность банкиров о совместных усилиях по переизбранию Бориса Ельцина на второй срок в 1996 году) или пакт Молотова—Риббентропа. Но не все можно однозначно доказать либо опровергнуть, поэтому, например, существует версия о том, что американцы не летали на Луну, а только с помощью средств Голливуда инсценировали высадку людей на спутник Земли. Но с Русаналитом мы говорили не об НЛО или опытах ЦРУ в 50−х годах прошлого века над своими гражданами по манипулированию сознанием с помощью химических веществ. Мы разговаривали о нефти. Одна из ключевых идей заключается в том, что существует сверхконцентрация капитала, которая позволяет раскачивать цены на рынке, в результате чего богатый становится еще богаче. Эти немногочисленные субъекты имеют договоренности с правительством США.

В начале беседы Максим сказал, что любой прогноз и любая аналитика — это игра ума. Насколько она удачная — станет ясно после того, как сбудется прогноз или нет. И то не факт, что в случае удачи аналитик был прав в логике рассуждения. Возможно, ему просто повезло, и прогноз сбылся по иной причине.

— Максим, кто управляет ценой на нефть?

— Это Саудовская Аравия — лидер ОПЕК*, которая вместе с США играет в общую игру. Не секрет, что закладываемая в бюджет Саудовской Аравии цена на нефть уже лет 15–20 является предметом согласований с США. Это происходит каждый год. Между ними происходит торг, так как речь идет о значительных суммах. Рост стоимости барреля на $10 снижает ВВП США на 0,25%. Если нефть дорожает, то деньги текут в карман шейха, а американец не покупает что-то и не поддерживает экономику.

Саудовская Аравия в ходе торга покупает свою безопасность. У нее под боком Ирак и Иран, у которого есть претензии на региональную супердержаву и который не прочь занять место Саудовской Аравии в ОПЕК. Иран уже предложил себя в качестве главного партнера в США, те сказали, что подумают, и подвесили ситуацию как минимум на один год.

Когда в общую игру играют крупнейший продавец и крупнейший покупатель — играть против них невозможно.

— О какой цене сейчас договорились Штаты и Саудовская Аравия?

— Сейчас деньги дешевые, почти бесплатные, поэтому банки покупают и нефть, и металлы. Деньги подорожают — покупатели побегут с рынка, обваливая цены. На какой-то не очень долгий период США и Саудовская Аравия договорились о весьма низких ценах на нефть, которые должны способствовать реальному, а не виртуальному выходу экономики США из кризиса. Затем ценам позволят вырасти. Средняя за период пять-семь лет цена составит порядка $40. Она, с одной стороны, будет стимулировать американцев переходить на автомобили с более экономным потреблением горючего, с другой же — компенсирует нефтеэкспортерам потери от сокращения потребления нефти.

— А что произошло в прошлом году?

— Нефть падала в 2008 году с июля по декабрь с отметки $147 до $35, почти без откатов, со средними темпами $1 за торговую сессию. Падение происходило по жесткой математической модели. Раз есть модель, значит, кто-то ее выработал, инициировал падение и контролировал его. В результате этот кто-то, точнее, группа из двух-трех лиц, в том числе члены ОПЕК, получил миллиарды. Вопрос: куда пойдут эти деньги? Что можно сделать в мире с сотней миллиардов? Положить в банк?

— Акции дешевые во многих странах, в том числе в России. Купи 10% какой-нибудь компании, а если повезет, то больше.

— Саудовская Аравия играет на пару со Штатами. Возможно, что в напарниках еще Катар и Кувейт. Я посчитал, что прибыль, полученная ими на волне падения, составляет порядка $200 млрд. И что с деньгами делают арабы? Они должны купить американские государственные облигации, получая затем свои проценты.

— Американцы с арабами вообще не родственники? Эти же деньги входят в капитал, например, Ситибанка и других компаний.

— Считается, что когда какой-то американский банк начинает заманивать к себе деньги шейхов, то скоро этому банку придет трындец. Это практика. Как-то так случается, что шейхи вкладывали деньги, а потом банк накрывался. А до 2001 года было все просто, то есть арабы поступали так же, как Россия сейчас. Продали Штатам нефть, получили деньги, часть потратили на себя, часть закинули в американские облигации. То есть деньги вернулись в США. Даже если они не закинули в облигации…

— Купили сникерсы и автомобили?

— Это они покупают в Европе, поэтому получается интересная картина с валютными курсами. Для них очень важна пара евро—доллар. Потому что нефть они продают за доллар, а основной импорт получают за евро. Почему? Страны небольшие, та же Саудовская Аравия — это 17 млн взрослого населения. А доля элитного потребления высока. Они покупают качественные европейские товары, а не китайские. Собственно, поэтому мы видим четкую привязку цены на нефть к стоимости евро по отношению к доллару. Растет нефть — растет евро, который съедает их прибыль.

— Сейчас нефть потому и растет, чтобы арабы могли помочь американскому бюджету в кризис?

— Цену загнали так высоко, несмотря на весьма тяжелое положение мировой экономики, для того, чтобы страны ОПЕК могли заработать:

а) через фьючерсы;

б) на продажах физической нефти по более высоким, чем заложено в их бюджетах, ценам.

Затем цены рухнут до очень низких значений за очень короткий промежуток времени. Это позволит странам ОПЕК по новой заработать огромные деньги на рынке фьючерсов теперь уже на падении.

Таким образом, у нефтеэкспортеров за весьма короткий срок сформируется дополнительный резерв в сотни миллиардов долларов, часть которого со временем будет вложена в американские госбумаги для финансирования дефицита бюджета США. После этого у американцев высвободится несколько сотен миллиардов долларов, которые будут направлены на потребление, улучшение ситуации с кредитами и рост сбережений.

— В прошлом году была новость о том, что Буш подписал постановление о начале разработки месторождений на шельфе. Цена тогда была под $150, и, собственно, после этого она и начала падать. Сенат этот вопрос так и не утвердил.

— Участники рынка манипулируют новостями. Посмотрим на продавца, который хочет продать дороже, и покупателя, которому нужно дешевле. Как достичь компромисса? Покупатель (США) давит. Вот, мол, у него есть Аляска, которая не разрабатывается, и морской шельф. И вот он якобы принимает решение бурить скважины на шельфе. Соответственно, продавец (араб) должен чесать голову и думать. Так, на американском рынке появится новая нефть в приличном объеме… это мне (арабу) не нужно, и поэтому надо уступить Штатам. Есть и другие инструменты давления. Например, разговоры об ускоренном выводе войск американцев из Ирака.

— То есть они говорят: «мы уйдем, разбирайтесь сами»?

— Да, разбирайтесь сами. Но в Саудовской Аравии есть военные базы США, поэтому вряд ли Иран туда двинется. Но мало ли что? И на Ближнем Востоке такая каша: шииты в Ираке тяготеют к Ирану, поэтому там вечно революционная ситуация, которая может усилить Иран.

Получается, что Саудовской Аравии нужно увеличивать свои военные расходы, которые и без того достигают нескольких десятков миллиардов долларов в год. Собственного ВПК у них нет, соответственно, нужно закупать оружие в тех же Штатах или Европе.

Опять же, чтобы ОПЕК могла играть на бирже — а на фьючерсных контрактах они зарабатывают очень прилично, — им нужно создавать ценовые качели. Сегодня разогнать цену вверх, завтра или послезавтра резко уронить ее. Потом снова гнать вверх. Как это сделать? В том числе новостным фоном. То, мол, у нас нефть заканчивается, то нам сегодня рассказывают про то, что ввиду недоинвестирования нефтяными компаниями через пару лет резко упадет добыча в мировом масштабе и будет дефицит нефти, поэтому она будет стоить $100–150. Я вполне допускаю, что при очередном замахе качелей мы через пару лет придем к цене $150. Чтобы потом опять рухнуть вниз и чтобы группа товарищей на этом сделала большие деньги.

Но есть простая математика. В 2008 году мир потреблял 85,2 млн баррелей в сутки. По прогнозу ОПЕК, в 2009−м этот показатель снизится на 2 млн баррелей. Саудовская Аравия может добывать 11 млн, а добывает сейчас 8 млн баррелей, то есть профицит уже около 3 млн. Дополнительный объем 1,5 млн могут дать другие страны. В сумме имеем 4,5 млн. В следующем году Саудовская Аравия введет еще три месторождения общей мощностью 1,5 млн баррелей. То есть только по странам ОПЕК профицит — 6 млн баррелей.

Есть еще Ирак, который сказал, что нарастит за десять лет добычу на 4 млн баррелей. Нарастит или нет — это еще бабушка надвое сказала. А вот наличие профицита 6 млн баррелей — это факт.

Допустим, кризис завтра закончится, и потребление нефти вернется на уровень прошлого года, тогда останется резерв 4 млн баррелей. С 2004 года средний рост мирового потребления составлял 1 млн в сутки. Таким образом, существующий резерв обеспечит мир на четыре-пять лет вперед, и дефицит нам не грозит.

— Однако когда цена падает, то вспоминают, что нефть скоро может закончиться. Вот, например, на Кавказе ее добывали 100 лет — и все, теперь там нет ничего.

— British Petroleum объявила, что, по их расчетам, разведанных запасов, которые можно извлечь по сегодняшним технологиям, хватит на 42 года. При росте потребления можно рассчитывать, что только на 30 лет. А вопросом, когда же кончится нефть, мир озаботится только лет через 20. Но, кстати, закончится дешевая и легко извлекаемая нефть. Есть более дорогая, которую при нынешних технологиях добывать можно, но пока это дорого.

— Согласно теории американца Хуберта, пик мировой добычи мы уже прошли. Странная теория какая-то. В 1950−х годах некто ни с того ни с сего провел расчеты, их заметили, опубликовали. Кто это заказал, кому это было нужно?

— Как кому это нужно? Вот сижу я за этим столом, у меня происходит некоторый умственный процесс. Можно, конечно, задаться вопросом: а кто это проплатил? Но можно считать, что Хуберту, как и мне, что-то пришло в голову и он сумел достучаться до заинтересованной общественности. Вероятно, ему помогли стать хорошо известным. Потому что на тот момент его теория наверняка кому-то существенно помогала. Но теория старая, и он не учел, что технологии добычи нефти прогрессируют. Поэтому сама жизнь может опровергнуть гипотезу о том, что пик добычи уже пройден.

— В России-то добыча падает.

— Ну как падает, плюс-минус 0,1% — это стагнация. Что у нас происходит: некоторое время назад правительством была подготовлена программа повышения тарифов на газ. И под ее обсуждение «Газпром» слегка снизил добычу и забил во все колокола. Ах, у нас недоинвестирование, и поэтому добыча падает. Можно было задать вопрос: ребята, может, надо было не «Сибнефть» покупать, а Штокмановское месторождение разрабатывать? Но правительство подняло тарифы на газ.

В начале прошлого года у нефтяников произошла та же история. У них добыча упала на 0,1%, и они тоже стали трезвонить с целью снижения налогов. То есть они решили повторить опыт «Газпрома», и нельзя сказать, что им это не удалось. Конечно, тут еще кризис нужно учесть, но…

— Такие истории нам понятны. Вот зачем «Транснефть» начала строить трубу (ВСТО, Восточная Сибирь—Тихий океан) в Китай? Исчерпаются месторождения, и что, трубу на металлолом сдать? Говорят, что были планы построить железную дорогу для транспортировки цистернами, но лобби РЖД оказалось слабее, чем у «Роснефти» и «Транснефти». Что вы на этот счет думаете?

— Я не думаю, что у Якунина были более слабые лоббистские возможности, чем у Вайнштока, который был чужой для питерской команды. Но интерес «Транснефти» ясен. Достаточно посмотреть, что случилось с Вайнштоком и почему он был вынужден уехать из России и теперь в Лондоне. Оказалось, что при строительстве первого этапа ВСТО часть подрядчиков оказались офшорами, которые наняли строить «дочек» самой «Транснефти». Прибыль оставалась за рубежом, и труба для государства получилась золотая.

— Кстати, ожидалось, что при демократах в США нефть будет дешевая. Это при республиканцах дорогая.

— Я уверен, что через несколько месяцев цена будет низкая. Вопрос в том, что американцы смогли договориться с саудовцами в рамках глобальной игры. Вот в 1970–1980−х годах что сделала ОПЕК? В 1972 году баррель стоил $3, а средняя цена по 1990−м годам — $17. То есть она в пять раз подняла стоимость барреля. Возможно, что ОПЕК и США организованно решили поднять цену еще выше с того уровня. Не в пять раз, потому что в период кризиса это серьезно помешает американской экономике восстановиться, а, возможно, в 2–2,5 раза. Условно говоря, до $40.

— А почему в 1998 году так упала стоимость нефти?

— Дело в азиатском кризисе, который начался в 1997 году. Саудовская Аравия, возможно, с подачи США решила поддержать мировую экономику, снизив цену. Остальные в ОПЕК были против. Но, видимо, против лома нет приема… В октябре 1997−го решение было принято, а через несколько месяцев стоимость барреля начала падать. Североморский Brent уронили с $21–23 до $12, российский Urals — до $10.

— А что нам нужно сделать, чтобы влиять на стоимость нефти? Сейчас идет работа над тем, чтобы продавать нефть за рубли на бирже.

— Мы получим спрос на рубль. Что нам это даст?

— Иностранные банки откроют счета в нашем ЦБ, поймут, что есть такая валюта, научатся с ней работать, делать переводы, учитывать рубль в своей бухгалтерии, и он сразу попадает на межбанковский рынок Forex. Для начала мы их приучим к рублю. Они ведь сами не придут.

— Хорошо. Мы их приучили. Завтра цена на нефть упала в разы, упал рубль. Зачем им такая валюта?

— Ну, если посмотреть на графики, то курсы всех валют волатильные. Хоть иена—доллар, хоть евро—доллар. Но мы занимаем 10% мирового рынка нефти и ни черта на него не влияем. Мы тоже хотим манипулировать ценой, поэтому нам нужно войти в клуб сионских мудрецов.

— Антисионских… если уж на то пошло. Но иначе как с позиции силы мы туда не войдем. Мы должны их шантажировать. И говорить, мол, если вы хотите, чтобы нефть была завтра дешевой, мы не дадим это сделать. Мы снизим поставки. Но у нас должен быть механизм резкого сокращения поставок. Скважину законсервировать — очень непростое и дорогостоящее дело. Получается, что мы должны иметь резервуары, в которые можно закачивать нефть. Допустим, мы хотим срезать продажи на 1 млн баррелей в день и собираемся его держать таким 90 дней. Значит, нам нужно хранилище объемом 90 млн баррелей внутри России. В США резервы 700 млн баррелей.

И вот ОПЕК хочет снизить цену, а тут пришла Россия и сократила предложение. Смогут ли они компенсировать его или нет — вопрос. Кстати, гораздо интереснее ситуация, когда они решают вздернуть цену на нефть, что играет вроде в нашу пользу. Но ведь это они решили сами, а не вместе с нами. Надо их заставить принимать решение с учетом наших интересов. Хотите повысить цену? А мы вам сейчас из своего хранилища ливанем на рынок. Получите! Тогда они будут с нами договариваться. Власти сейчас об этом начали думать. Этот резервуар и может стать нашим кулаком. Ни с чем, кроме как с силой, там никто не считается. А мы не так много-то и хотим. С нами надо советоваться. Хотите сделать нефть дешевле — давайте обсудим нижнюю границу и сделаем снижение плавным.

Мы можем попробовать войти в ОПЕК, но конкурент Саудовской Аравии там не нужен. Альянс России с Ираком и Венесуэлой против них возможен, и именно поэтому нас не ждут в ОПЕК с распростертыми объятиями. Их надо заставить. Но, с другой стороны, войти в ОПЕК — это в немалой степени плясать под дудку США.

— Почему?

— Потому что цена на нефть вызревает в процессе торга Саудовской Аравии и США. Мы это уже выяснили

 Константин Илющенко, зам. главного редактора «D`»

http://www.expert.ru/printissues/d/2009/12/interview_averbuh/