В 1992 г., еще в дыму и грохоте разрушения, я написал книжку «Интеллигенция на пепелище России». О том, как, начиная с 60-х годов, вызревали главные идеи перестройки в умах нашей интеллектуальной элиты — и что оказалось на поверку, когда этот ее проект был воплощен в жизнь. Потом эта книга переиздавалась, поменьше в ней стало эмоций, но главного изменять не пришлось. И в Курган-Тюбе, и в Грозном, и в Сухуми — везде лишь догорало то, что подожгли в 1990-91 гг. Что же менять?
Сейчас уже задубели чувства — молодой предприниматель уже бесстрастно смотрит, как старик, его бывший учитель, копается в мусоре. А в 1993 г. это было еще в диковинку, и другой молодой предприниматель при этом же зрелище заплакал, а потом с ним была истерика. Был такой эпизод, и видно, что мы не стоим на месте, меняемся. Как говорится, реформа на марше.
Что будет еще через семь лет — посмотрим. Те, кто доживут. А сегодня надо воспользоваться тем редким моментом, что все мы зажали чувства в кулак и можем взглянуть в недавнее прошлое хладнокровно. Подвести дебет-кредит, пощелкать костяшками счетов. Тринадцать лет антисоветской революции! Как известно, революция — праздник угнетенных. В данном случае каких же «угнетенных» праздник? Номенклатуры вроде Гайдара, художественной элиты вроде театральных педерастов, и воров. Одних угнетала советская идеология, других цензура, запрещавшая показывать на сцене голый зад, третьих — Уголовный кодекс РСФСР. Все они радуются сегодня вполне здраво и разумно. Но за ними стоят миллионы тех, кто составлял нашу «трудовую интеллигенцию». Именно она подняла на своих плечах и посадила нам на шею Чубайса под ручку с Боннэр и Виктюком. С чем подошло к юбилею это наше интеллектуальное пушечное мясо?
Сейчас, после всего, что мы повидали за десять лет, невозможно уже размахивать страусиными перьями демократии и общечеловеческих ценностей. Честно говоря, уже и в 1992 г. не верилось, что наши умные инженеры и кандидаты наук всерьез принимают всю эту мишуру. Но тогда находились хоть слабые оправдания: мол, народ наш романтик, увлечен идеей. Но сегодня — извините... Не только ежу, но и червяку ясно, что цель была одна — захват собственности, причем так, чтобы ограбленный народ и не пикнул. А для этого пришлось поступиться и своей горячей любовью к Родине — пойти на сделку с ее врагом в холодной войне. Заручиться его поддержкой и гарантиями. Друг Билл! Друг Гельмут! Это и только это прикрывали наши учителя и инженеры, которые в классе или курилке пели песенку про демократию и блага свободного выезда за границу. Эти права они, кстати, получили, без обмана. Хочешь — телекомпанию купи, хочешь — на Багамские острова на собственном самолете лети. Ведь скромный театральный критик Гусинский так и делает. И каждый так может делать.
В той книге я предложил моему воображаемому собеседнику вспомнить главные постулаты перестройки. То есть те, что вынашивала интеллигенция, поддержавшая переворот. Назвать эти цели — а потом честно оглянуться вокруг и сказать вслух, что же произошло с ними в действительности. Ведь если произошло нечто противоположное, то, значит, ты или трагически ошибся — или тебя обманули самым ужасным образом. В любом случае никак нельзя после этого продолжать поддерживать такую программу. Ты должен ее останавливать, кричать, предупреждать людей. Остановитесь, тут ошибка или обман!
В той книжке мне не приходилось изощряться — все благородные цели были еще у всех на языке. Более того, они с самого начала 60-х годов буквально вынашивались в кухонных дебатах, у костра в экспедиции, за чаем в лаборатории. Тут спорить было не о чем, все знали, чего желала интеллигенция, свергая советскую власть. А что получилось, у каждого было перед носом, не приходилось ни в статистике копаться, ни данные социологов изучать. Так что проблема была только в том, чтобы взглянуть в лицо правде и сказать вслух и честно, что мы видим и как это соотносится с тем, к чему призывали народ. А потом сделать личный выбор: или ты признаешь ошибку, совершенную по твоей глупости или из-за обмана, и рвешь с командой «реформаторов» — или продолжаешь с ними идти.
Обе позиции можно понять, а первую даже приветствовать. Но и вторая позиция — дело житейское, у многих своя рубашка ближе к телу. Какие-то косточки своим соратникам «новые собственники» все же кидают. Как ни крути, а 85% предпринимателей – люди с высшим образованием. Клерки в «банковской сфере» – сплошь сынки и дочки интеллигенции. Так что, хотя большая часть интеллигенции в профессиональном плане деклассирована, а значительная часть недоедает, в целом ее как социальную группу подкармливают.
Патологией является третий путь: и ужасную действительность интеллигент видит, и ее дикое расхождение с увлекшими его лозунгами видит, и косточки ему никакой не кинули — а он все равно идет за Хакамадой и кричит: «Я требую приватизации земли и жилищно-коммунальной реформы!». И ведь таких у нас много! Начинаешь думать, что во многом прав был философ, который посчитал, что русский интеллигент — это соединение в одном человеке всех Карамазовых со Смердяковым в придачу. И святое бескорыстие, и безумие, и подлость.
В целом, то приглашение к диалогу, на котором я построил свою книгу, оказалось отвергнутым. Никто не принял сам метод рассуждений, никто не пошел вспять по стопам своих иллюзий, чтобы найти ту точку, на которой поскользнулись и впали в убийственную для страны ошибку или соблазн. Ибо убийцей все же оказывается интеллигенция. Нельзя сваливать ни на номенклатуру, ни на воров. Да, они воспользовались убийством, они – мародеры. Но у них самих, без мощной поддержки честной и бескорыстной интеллигенции, которой верили люди, силы не было свалить такую страну, и своего дела они сделать бы не смогли. Номенклатуре и ворам не верили – а блаженному Сахарову, любимой учительнице и доброму участковому врачу верили. Именно они и дали «добро» перестройке, велели людям идти сначала за Горбачевым, а потом за Ельциным. Они и есть убийцы, а не Смердяков.
А ведь и надо было сказать только: «Да, ошиблись!». И люди сразу бы стряхнули наваждение и начали искать выход из ямы. А пока это слово не сказано, люди под звуки волшебной дудочки бредут все дальше и дальше в трясину. И цепенеют. Ведь народ верил, что вскормил интеллигенцию, людей знающих и умеющих рассуждать. Верил, что она в трудную минуту скажет, что ждет нас впереди на том или ином пути. И что же мы слышим от нее в последние десять лет? Ничего. Никакого разумного слова. «Отдайте зарплату за октябрь!» – вот крик и учителей, и ученых. Некоторые даже голодовку объявят в своем академическом кабинете или в учительской – чтобы им зарплату за октябрь отдали, а то и пулю в лоб себе пустят. И даже перед этим не скажут: «Простите, люди, мы ошиблись!».
А те, кто обходится без голодовки, не скажут людям, на что же им можно надеяться – на том пути, на который их позвали и сворачивать не велят. Но ведь обязана интеллигенция, как профессиональная корпорация, это сказать! Заставляя людей уповать на чудо, интеллигенция становится проводником мракобесия – и в то же время превращается в козла-провокатора. Куда скрылись все эти Говорухины, Ахмадулины, Велиховы, которые звали нас сжечь свой дом, ибо он якобы уродлив и не слишком удобен? Дом сожгли – и где же нам жить? Чем завтра кормить ребенка? Скажите, г-н Велихов, как будут пахать в России через год, три, пять лет? И кто будет пахать? Ведь под ваши аплодисменты уничтожили колхозы, а фермеру по европейским нормам нужно 120 тракторов на 1000 га – другие масштабы, другая технология. Сегодня, чтобы дать селу только те тракторы, что угробила реформа, снова довести до 12 машин на 1000 га, надо выложить около 20 млрд. долларов. Понятно, что никакой самый умный Греф таких денег не достанет. При этой рыночной системе, если верить законам природы, нас ждет массовый голод, которого смогут избежать только банковские служащие и их интеллигентные мамаши – если сынки к тому времени не озвереют и не сдадут мамаш в приюты. Так скажите, доценты с кандидатами, на что можно рассчитывать простым русским людям! Или объявите прямо, что вы умываете руки и порываете всякие связи со своим народом, снимаете с себя ответственность. Но тогда уж не взыщите… Нынешнее молчание интеллигенции как культурного слоя есть интеллектуальное предательство исторического масштаба.
Но это лишь один вывод из опыта прошедшего десятилетия – о том, чего не сделала интеллигенция. По каким-то причинам она оказалась неспособна на рефлексию – на честный анализ своих собственных идеалов и установок. Она взяла себе кумирами крайних западников или мракобесов, она впала в мальтузианство, граничащее с фашизмом – и не желает задуматься над этими странными явлениями. А ведь все это вещи странные – русская интеллигенция вдруг выпадает из русской культуры! Пусть временно, но все равно странно.
А теперь, что же она сделала. Вернее, в каком большом культурном проекте «реформаторов» она приняла участие. Этот проект, на мой взгляд, гораздо важнее, чем приватизация по Чубайсу. Точнее, и сама приватизация не могла бы произойти, если бы на всех парах не выполнялась большая программа, немыслимая без «молекулярного» участия все той же частной и заслуживающей доверия интеллигенции. Эта программа – разрушение всего мира символов, на котором стояло самосознание нашего народа. Тут уж на Гайдара и Чубайса сваливать не приходится, они лишь чуть-чуть пособили.
В 1932 г. И.П.Павлов установил, что у русских «условные рефлексы координированы не с действием, а со словом». Это в полной мере использовали в последнее десятилетие. В результате возникло тяжелое массовое поражение душевного и физического здоровья. Но словом орудует именно интеллигенция как социальная группа. В мире культуры символы занимают особое место. Они — призраки вещей, явлений, человеческих отношений, приобретающие иррациональный смысл. Мы в мире символов живем духовно, под его влиянием организуем нашу земную жизнь. Каждый из нас “утрясает” свою личную биографию через символы, с их помощью она укладывается в то время и пространство, где нам довелось жить. Они направляют наши поступки, советуют запомнить одно и забыть другое, лепя нашу личную историю. Мир символов придает смысл и порядок жизни человека в мире. Символы создают нашу общую память, благодаря которой мы становимся народом. Через них мы ощущаем нашу связь с предками и потомками, что и позволяет человеку принять мысль о своей личной смерти.
Человек с разрушенным миром символов теряет ориентиры, понятия о добре и зле. В России учинен буквально штурм символов. Конечно, их прочность символов стала подрываться у нас раньше, чем пришел Горбачев. С 60-х годов действовала разношерстная “партия антисоветской революции”, ее проект еще ждет своего историка. Однако контуры его уже видны, наличие его никем и не отрицается. Интеллигенты-западники даже бравируют своим бесстрашием в манипуляции с символами, в солидных журналах прошел поток публикаций на эту тему.
Перечень символов, которые были сознательно лишены святости в общественном сознании, обширен. Дело не ограничивалось теми, которые непосредственно связаны с политическим строем или вообще государственностью Руси, России и СССР (Сталин, затем Ленин и т.д. вплоть до Александра Невского и князя Владимира). Очень примечательна передача программы “Взгляд”, в которой утверждалось (на основании книги какого-то польского писателя), что Юрий Гагарин не летал в Космос и весь его полет был мистификацией. Большие усилия были предприняты для снятия символического значения образа земли, превращения ее в товар (“не может иметь святости то, что имеет цену”).
Важным средством разрушения было осмеяние — острословие, имеющее своим объектом именно скрепляющие общество символы. Фрейд в монографии “Острословие и его отношение к бессознательному” писал, что тенденциозные остроты служат “оружием атаки на великое, достойное и могущественное, внешне и внутренне защищенное от открытого пренебрежения им”. Хазанов и Жванецкий, Задорнов и Петросян стали влиятельными реальными политиками.
Такой юмор был направлен и на символы семьи. Это была столь циничная акция, что сегодня некоторые пытаются ее представить как фольклор, поминают М.М.Бахтина.. Ах, “черный юмор как явление народной смеховой культуры”. Никакой “народной культуры” тут и следа нет. Когда вышли эти “антологии черного юмора», стало видно, что это — лабораторная продукция, профессиональная работа людей, выполняющих идеологическое задание. Это не так замечалось, когда стишки передавались устно.
Осмеяние символов государственности было тотальным — поднимите сегодня подшивку “Огонька”, “Столицы”, “Московского комсомольца” тех лет.
Известно, что важнейшим для нашего национального самосознания был обобщенный символ Великой Отечественной войны. Сначала за него взялись диссиденты, потом его разрушение этого символа стало государственной программой. Возник поток литературы и передач, снимающих абсолютный отрицательный смысл предательства. Сложился популярный жанр предательской литературы. Это не только книги Резуна, но и масса “научных” книг. Известные и хорошо документированные события войны начинают излагаться российскими “историками” на основании немецких архивов и мемуаров — часто без указания отечественных сведений. Печатались даже фальшивки, давно разоблаченные в ФРГ.
Особое место занимало разрушение образов, которые вошли в национальный пантеон как мученики. Тут видна квалификация. Вспомним кампанию по дискредитации Зои Космодемьянской. Народное сознание, не¬за¬висимо от пропаган¬ды, ее выбрало и вклю¬чи¬ло в пантеон святых мучеников. Ее образ, отделившись от реальной биографии, стал служить одной из опор са¬мосознания на¬шего народа. Какие силы были брошены на то, чтобы под¬ру¬¬бить эту опору культуры и морали! Ведь страшное дело в истории культуры – девочку-школьницу, которая добровольцем пошла на войну и мученически погибла, при благосклонном молчании интеллигенции обливали грязью.
Еще более показательно “второе убийство” Павлика Морозова. Этот образ был символом трагедии, человеческих страстей — мальчик, убитый своим дедом. Сущности дела почти никто и не знал, она была мифологизирована (в реальности она гораздо страшнее, чем в легенде).
Насколько был важен этот отрок-мученик как символ, показывает масштаб кампании по его очернению.
В ней приняли участие крупные деятели культуры. Они ряд лет создавали ложную версию драмы, произошедшей в 1932 г., представляя аморальным чудовищем жертву — убитого ребенка! Да еще убитого вместе с пятилетним братом. И ведь не найти выступление или публикацию, где бы явно было сформулировано обвинение против Павлика. Всюду говорилось туманно, намеками. Никаких фактов, только “мнение” или отсылка к “общеизвестным вещам”. Но ведь черный миф о Павлике Морозове был не только принят, но и с радостью подхвачен интеллигенцией.
Тяжелое вторжение в мир символов — осквернение могил или угроза такого осквернения. Эта угроза применяется уже почти десять лет. Вдруг начинается суета в отношении Мавзолея Ленина.
Через какое-то время эта суета прекращается по невидимому сигналу. Возня всегда инициируется людьми образованными. Они не могут не понимать, что Мавзолей — сооружение культовое и для той трети народа, который чтит Ленина, имеет символическое значение сродни религиозному. Видимо, есть особая категория интеллигентов, которая всегда, при всех режимах тяготеет к разрушению священных символов.
Только интеллигенция могла своим словом разрушить сознание народа.
И только она может его восстановить. Это, конечно, намного труднее, ломать – не строить.
Но если интеллигенция – всей своей массой, не подведет итога и не приступит к этой работе, мало кто выберется из нынешней трясины.