Российская аналитика последних лет немало сетовала на сырьевую структуру отечественной экономики, слабость высокотехнологичных секторов, отсталость инфраструктуры, имущественное расслоение. Однако совершенно конкретные и поддающиеся количественному описанию проблемы сырьевого перекоса, социального расслоения, отставания в производительности и устаревания технологий были окончательно сведены к абстрактно-философской теме «инноваций» и «модернизации». И вот уже Сурков доводит до съезда РСПП очередное «колебание генеральной линии»: оказывается, страна может эффективно развиваться и будучи ориентированной на производство сырья. Новый поворот выливается в соответствующие решения, имитирующие бурную деятельность. Только ленивый не замечает, что, принимая сколковский проект, власти фактически признались, что не способны модернизировать всю страну, а только отдельные посёлки, и то за большие бюджетные деньги. Других способов отказаться от сырьевой зависимости ни власти, ни экспертное сообщество за последний год так и не предложили.

Одной из причин этого плачевного результата стала общая неготовность общества к серьёзному обсуждению экономической проблематики и озвучиванию неприятных на слух выводов. Все 20 лет «демократии», вместо настоящего анализа, обществу преподносилась чисто идеологическая агитация за ту или иную политическую линию, без разбора тех самых деталей экономической политики, в которых и «кроется дьявол». Причины экономического краха 90-х, особенности сырьевого роста 2000-х, барьеры на пути модернизации после финансового кризиса 2008 года так и остались непонятыми. Для их понимания и общественного обсуждения необходим совсем другой интеллектуальный аппарат и язык. Пришлось бы отказаться от заклинаний и опоры на авторитеты, с помощью которых обосновывались спорные «прописные истины», и вернуться к основам экономической теории – разобраться, как её бесспорные, универсальные закономерности проявились в российской экономической действительности.

Книга М.Кудрявцева и Р.Скорынина «Пауки в банках: есть ли альтернатива сырьевой экономике?» (М.: «Алгоритм», 2010) стала одной из первых ласточек на этом пути. Тематика книги – структурные перекосы российской экономики, рукотворные причины попадания страны в  сырьевую зависимость и способы преодоления кризисных явлений. Избежав банального переписывания вводных учебников Экономикса, авторы дают для неспециалистов необходимый минимум материала, вводя более сложные модели по мере рассмотрения более сложных явлений. Перед читателем развёртывается картина нарастающих кризисных явлений в 80-х, цепного обрушения экономики в 90-х, перекошенного роста 2000-х. Под «картиной» здесь следует понимать не столько статистику обрушившихся бед, сколько теоретическое объяснение их рукотворных причин, причинно-следственных связей между неадекватной экономической политикой и получившимся результатом. Дежурные проклятия оппозиции в адрес Гайдара-«ценоосвободителя» сокрыли, что дело-то в том, как именно он их «освободил»! Запустив для отвода глаз идеологему «рынок всё расставит по своим местам», реформаторы подсунули оппозиции ложную мишень для критики – абстрактный «рынок». И пока оппозиция с пеной у рта ругала рыночную экономику как таковую, расставлял всё «по своим местам» вовсе не рынок.

Сегодня отрегулирована банковская деятельность, не стало залоговых аукционов. Но так ли далеко мы ушли от «лихих девяностых»? В 2009 г Украине сделано три многомиллиардных подарка: прощение штрафов за недобор газа, повышение тарифов на транзит углеводородов в Европу и отказ от судебных исков второй «газовой войны». Никаких ответных обязательств Украина при этом не подписала, даже продление пребывания в Севастополе Черноморского флота уже при новой украинской власти потребовало новых многомиллиардных потерь для российского бюджета. Что за загадочные причины заставляют российских лидеров делать такие царские подарки и в 90-е годы, и в наши дни? Другой пример: в 2008 г. государство израсходовало десятки миллиардов долларов валютных резервов на временное поддержание курса рубля. Было объявлено, что тем самым россияне получили возможность перевести рублёвые накопления в доллары, меньше пострадали от кризиса. Но такую возможность получили те далеко не бедные россияне, у которых были существенные рублёвые сбережения. Получается, что, как и в 90-х годах, государство поддержало наиболее влиятельные слои за счёт всех граждан, ничего не потребовав взамен, и представило это как благодеяние для всего народа! Стоит ли удивляться, что политику «плавной девальвации» поддержал один из ельцинских председателей ЦБ Дубинин.

 Многим хочется верить, что разбор экономических реформ 90-х, проведённый в книге Кудрявцева и Скорынина, потерял актуальность, но это совсем не так. Именно понимание причин, которые обычно кроются в деталях экономической политики, бывших на периферии обсуждения, позволило авторам книги предложить альтернативную линию – реформу, которая позволит стране отказаться от сырьевой зависимости и ускорить модернизацию.

Круг основных идей авторов опирается на неоклассический аппарат экономической теории, изучающий ценообразование, распределение дохода и размещение ресурсов в рыночной экономике. Это, пожалуй, самая старая область исследований в экономической теории. Может ли она дать что-то полезное для российских условий? Авторы показывают, что да, может. Оказывается, распределение доходов в России далеко от того распределения, которое в теоретической модели свободного рынка и совершенной конкуренции задаёт оптимальный, наиболее эффективный характер производственной деятельности. Конкретно, сосредоточение больших доходов в нефтегазовом секторе не только «несправедливо» в том плане, что даёт незаслуженное богатство сырьевым компаниям. Оно привлекает в сектор избыточные ресурсы (трудовые, капитальные) и провоцирует неэффективность внутри сектора и во всей экономике, в краткосрочной и долгосрочной перспективе. В этой связи, предложения ряда экономистов-академиков о перераспределении ренты между секторами экономики предстают в новом свете. Это не популистская мера, направленная на облегчение участи бедных, и не подачка погибающим отраслям промышленности и сельскому хозяйству. Это способ приблизить распределение доходов к теоретическому «рыночному» оптимуму из экономической теории, запустить конкурентные механизмы роста производства. Вопреки расхожему мнению, справедливость не противоречит экономической эффективности. При этом предложения авторов по способу изъятия «незаработанных доходов» отличаются от привычного сочетания таможенных пошлин и дополнительных налогов на сырьевиков. Так же, как «несправедливое» распределение доходов стимулирует экономическую неэффективность из-за неверного размещения ресурсов, так и система внутренних цен, заданная протекционистскими пошлинами, вместе с привычными для нас налогами (НДС и др.) создаёт антистимулы к технологическим инновациям и инвестированию. Например, как показано в книге, ничтожное, казалось бы, предпочтение НДС налогу с продаж создаёт тепличные условия тем производствам, которые меньше инвестируют и обновляют технологии. Привычная для России ценовая структура закрепляет ресурсозатратное производство. Для выхода из тупика необходимо одновременное проведение налоговой и ценовой реформ, ликвидирующее перекосы в распределении, созданные неправильными налогами, и перекосы в стимулах к инновациям, созданные искривлённой ценовой структурой.

Особым достоинством книги является полное отсутствие популизма. Авторы принципиально не идут на то, чтобы обещать одновременное снижение налоговой нагрузки и повышение социальных выплат, как это обычно делается. Альтернативные варианты экономической политики рассматриваются ими в совсем другом ключе. Ведь одну и ту же налоговую нагрузку можно распределить так, чтобы экономику подавить или стимулировать. Выбранный в России вариант чудовищно неоптимален. Авторы спокойно и прямо обсуждают проблему распределения тягот, исходя из их объективной необходимости в любом государстве и, в то же время, подыскивая наиболее эффективный вариант. Как это отличается от традиционной экономической публицистики, которой лишь бы поплакаться о горькой судьбе налогоплательщика (иначе не снискать симпатию читателя)! А история с развитием «национальных проектов» показывает, что и высший политический класс России не представляет других способов облагодетельствовать население, кроме как подкинуть ему деньжат из нефтедолларового излишка – если не за счёт снижения налогов, то путём софинансирования жилищного строительства.

Книга привносит в экономическую публицистику ещё одно долгожданное и, к сожалению, запоздалое новшество. Авторы не обосновывают предлагаемые реформы ссылкой на опыт других стран или прошлый опыт России, а излагают теорию, которая показывает, почему реализация их идей приведёт к желаемым результатам, излечит конкретные болезни российской экономики. Опыт упоминается в качестве иллюстрации верности теории, а не в качестве обязательного образца для подражания.

Многим читателям такая постановка вопроса покажется непривычной. В популярных изданиях политологи и экономисты рассуждают о выращивании институтов – таких, как на Западе, – которые-де поощрят инновационное развитие. К сожалению, при этом упускается из виду, что само по себе создание желаемого элемента экономического устройства на Западе когда-то было в первый раз, и его зачастую вводили сознательно, чтобы решить насущную проблему, не опираясь ни на чей опыт. Российская общественная мысль, в стремлении воспроизвести чужой результат, закрыла для себя путь сознательного конструирования экономического устройства. Вместо того чтобы диагностировать собственные болезни и лечить их нужными лекарствами, мы пьём все подряд таблетки, которые сосед принимает сейчас или принимал раньше, когда у него тоже была температура. Стоит ли удивляться тому, что обсуждение реальных реформ, которые не сводятся к «демократизации» или социальным подачкам, просто не просачивается в популярные СМИ либо совершенно незаметно на фоне схоластических дискуссий высоколобых политологов либо «практических идей» взять и повторить имеющийся опыт?

Книг без недостатков не бывает. Пожалуй, основной недостаток данной книги состоит в том, что её мало – слишком мало, чтобы в одиночку развернуть устоявшуюся тенденцию общественной дискуссии. Освещая ту или иную экономическую проблему, авторы дают необходимый минимум теоретических знаний для читателя-неспециалиста. Проблема в том, что для экономиста многие из этих объяснений избыточны и могут пригодиться только для усиления аргументации при дальнейшей популяризации. В то же время, для многих неэкономистов этих объяснений недостаточно: может остаться непонятым, почему авторы выбрали эту, а не другую теоретическую модель из всего арсенала экономической науки. Почему, например, при анализе ценовой динамики авторы рассмотрели т.н. эффект Балассы-Самуэльсона, объясняющий неравномерный рост цен неравномерным ростом производительности в разных отраслях, а не просто по-гайдаровски сравнили общую инфляцию с ростом денежной массы и призвали сократить госрасходы для сдерживания цен. Иногда авторы дают обзор альтернативных подходов, но в большинстве случаев оставили такое сравнение в качестве самостоятельной работы для интересующегося читателя. Впрочем, как и оставили поле для новых исследований и популяризации в этой области.

Наконец, главная трудность при реализации идей книги связана с её относительной тематической узостью. Как уже говорилось, проблематику книги можно описать в одном предложении: структурные перекосы российской экономики, причины кризиса и пути его преодоления. Неизменно придерживаясь аполитичного стиля, авторы отсекли побочные вопросы.

Кондрат Мурашкин-Покожный