Приватизация памятников архитектуры и истории частными лицами — практически решенный вопрос, за который ратуют деятели культуры. По их мнению, только это может спасти культурное наследие России
В минувшую пятницу мэр Москвы Юрий Лужков, выступая на пресс-конференции в мэрии Сеула (градоначальник присутствовал в южнокорейской столице на открытии Дня Москвы), заявил о том, что поддерживает инициативу Валентины Матвиенко по разрешению проведения приватизации памятников архитектуры и истории частными лицами. Он назвал предложение губернатора Санкт-Петербурга правильным, но подчеркнул, что от потенциального покупателя потребуют выполнить ряд жестких условий с тем, чтобы памятники культуры сохраняли исторический облик и могли существовать максимально долго. Высказывание г-на Лужкова стало последним в череде заявлений крупных российских чиновников, призывающих найти кредитоспособных хозяев для образцов культурного наследия страны. Теперь вопрос утверждения соответствующего законопроекта — дело времени.
За прошедшие две недели вопрос о возможном разрешении приобретать в собственность памятники архитектуры и истории поднимался несколько раз. Так, 15 апреля на заседании городского совета по вопросам охраны культурного наследия губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко заявила о своем намерении лоббировать поправки в действующее законодательство об исторических памятниках федерального значения и впоследствии передавать памятники архитектуры Северной Пальмиры в частную собственность. Распоряжение о подготовке соответствующего документа уже дано Комитету по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры. Кроме того, появился и первый претендент на часть культурного наследия страны: 22 апреля администрация Санкт-Петербурга и НК «ЛУКОЙЛ» подписали соглашение, в рамках которого нефтяная компания вложит 30 млн долларов в реконструкцию дворца на Английской набережной и получит его в аренду сроком на 49 лет. При этом само здание будет передано на «общественные нужды». Правда, реставрацию начнут только после внесения соответствующих поправок, которые, несомненно, заинтересуют крупные компании и российских олигархов. Например, предполагается, что приватизация будет проходить на льготных для потенциальных покупателей условиях — вполцены. За это владелец должен будет за счет собственных средств провести ремонт здания и поддерживать его состояние, а также регулярно открывать его для посетителей.
Надо отметить, что за рубежом передача памятников истории и культуры в частную собственность — вполне обычное явление. Например, в Чехии тот, кто владел собственностью (предположим, замком) до 1945 года, может получить его обратно, а затем продать или отдать в ренту. Те же, что остаются у государства, выставляются на специальные аукционы. Во Франции владельцы памятников должны содержать их в соответствии с исторической эпохой и платят довольно большие налоги, если не используют его для проведения экскурсий. Соответственно, и в России идея продажи памятников культуры будоражит умы наших чиновников уже не первый год. Главным ее двигателем долгое время был прежний министр культуры Михаил Швыдкой, который подчеркивал необходимость таких перемен на прошлогоднем Госсовете по культуре. Тогда же, кстати, его поддержал и Юрий Лужков, заявивший, что памятники надо отдавать тем, кто может их восстановить. Однако только сейчас их идея стала реальностью. Деятели культуры считают, что приватизация памятников культуры была бы вполне своевременной: пока еще есть, что продавать. «Я 12 лет говорил о том, что необходимо приватизировать памятники, — сказал RBC daily директор Государственного института искусствознания Алексей Комеч. — Государство бросило их, они гибнут, а средства, выделяемые на их поддержку, едва ли покрывают даже сотую часть от того, что необходимо. Кроме того, у нас уже есть пример своего рода приватизации: десятки тысяч церквей обрели хозяев. Конечно, в процессе их передачи было допущено много нарушений, но это допустимая цена за их сохранение».
Дело в том, что уже сейчас, по словам г-на Комеча, Россия представляет из себя целое кладбище памятников. За прошедшее столетие (вернее, за время после революции) в Москве было утрачено около 3 тысяч исторических зданий, около 300 церквей, а всего по России — порядка 90 тысяч усадеб и 40 тысяч храмов. Те же, что остались (только в федеральной собственности сейчас около 25 тысяч памятников), находятся в плачевном состоянии. Поэтому желающим хоть как-то продлить их существование нужно идти навстречу. «Если кто-то хочет восстановить памятник культуры, для этого не должно быть препятствий, — считает Алексей Комеч. — Но и стремиться к извлечению выгоды в данном случае преступно. Необходим жесточайший контроль за этой процедурой с тем, чтобы предотвратить то безобразие, которое сейчас творится. Например, особняк работы Казакова на Петровке, где сейчас расположен музей Зураба Церетели, был передан ему всего за 180 тысяч долларов!» Мнения о том, что за процессом приватизации нужен жесткий контроль, придерживается и Гурген Григорян, директор Политехнического музея. «Все зависит от того, как будет проводиться приватизация, кто будет осуществлять наблюдение за ней, — сказал он RBC daily. — На мой взгляд, необходимо на региональном уровне создавать общественные организации, которые бы осуществляли мониторинг и могли либо содействовать, либо инициировать расторжение сделки»
Выходом из этой ситуации могут также стать торги, на которые можно выставлять здания. Это поможет соблюсти и коммерческие интересы, и государственные. «Естественно, подобную инициативу можно только приветствовать. В то же время стоит обратить внимание на условия, на которых будет осуществляться передача в собственность, — сказал RBC daily президент аукционного дома «Гелос» Олег Стецюра. — Например, поступило предложение снижать стоимость памятников вполовину, но пока никто не сказал, от какой цены. Она, в свою очередь, должна зависеть от расположения особняка, степени его сохранности. То есть оценивать ее надо по тем критериям, на основании которых впоследствии будет сделан сметный анализ. В данном случае будет уместным, если предварительные требования государства и полная опись памятника будут передаваться в подготавливающий торги дом для окончательного анализа. А затем — в режиме аукциона — устанавливается реальная цена. Но опять же вся процедура должна соответствовать рыночным требованиям и не регулироваться иными интересами, кроме как государственными».
Остается, правда, один «небольшой» вопрос. Дело в том, что сама по себе приватизация памятников разрешена еще в 1994 году. И сейчас все упирается в давнишнее противостояние федералов с московскими властями, которые никак не могут разделить памятники. Между тем, по мнению Алексея Комеча, если в столице и Петербурге найти желающих будет довольно легко, с поиском покупателей на культурное наследие регионов будет тяжелее. «Сегодня значительная часть памятников в малых городах, на периферии может вообще не привлечь внимания собственников, — сказал RBC daily директор Государственного исторического музея Александр Шкурко. — И окончательная выгода этой инициативы будет ограничена коммерчески привлекательными зданиями». И чем дольше будет длиться этот «раздел», тем меньше будет желающих купить приходящий в полную негодность особняк, находящийся к тому же в глуши. «Надо помнить, что памятники равнодушны к форме собственности, но неравнодушны к тому, как с ними обращаются», — подводит итог Алексей Комеч.