Несмотря на то, что Беларусь в настоящее время сталкивается с множеством проблем экономического и политического характера, главным вопросом, стоящим сегодня на повестке дня, как и 17 лет назад, является вопрос о сущности белорусского общественного строя, об идеологии общественного и государственного строительства. Период с 1994 по 2007–09 годы был периодом становления независимой белорусской государственности. За этот период народ страны под руководством своего лидера А.Г.Лукашенко совершил удивительную вещь – в ХХ веке создал новое государство в центре Европы. Создал его, несмотря на внешнее давление, экономические трудности, отсутствие в необходимом количестве кадров нужной квалификации и т.д. Таким образом, первая формация элиты независимой Беларуси была сформирована на идее независимости, суверенитета. При этом нерефлектируемой метаидеологией данной формации был, безусловно, социализм или советизм – представления о социальной справедливости, социальном равенстве людей и так далее.Успешное решение задачи обеспечения независимости Беларуси к 2007 году, а также изменение геополитической и за ней – экономической – ситуации поставило под сомнение эту метаидеологию и заставило обсуждать ее по-новому. Требования финансовой дисциплины, необходимость решения сложных финансово-экономических задач заставили государство сделать упор на развитие частного сектора и предпринимательской инициативы, рыночных механизмов, реструктуризацию системы социальной поддержки населения.Данные обстоятельства помещают Беларусь не только в общерегиональный контекст (аналогичные процессы, только в гораздо более жестких формах, протекали в России, Украине и других постсоветских странах), но и в мировой контекст. Невозможно отрицать тот факт, что период после 1991 года для всего мира был отмечен резким ростом неравенства, ввержением многих миллионов людей в нищету и преступность, фактическим уничтожением целого ряда государств, почти повсеместным сворачиванием социальных программ. Особенно эти процессы усилились после начала глобального кризиса 2008 года.Фактически происходящее сегодня обозначает собой глобальный, цивилизационный кризис, кризис человечества как такового. Геополитическая катастрофа разрушения СССР означала не только победу сил, проводящих в жизнь политику империализма, направленную на глобальное доминирование американско-европейского капитала за счет всего остального мира. Она означала также победу (хоть и тоже не окончательную, конечно) одного из проектов социального оформления дальнейшего существования человека на Земле, того проекта, который связан с созданием «многоэтажного человечества», резким сокращением населения планеты и «снижением нагрузки на биосферу».Понятно, что обе этих «победы» (а на самом деле – жестокие поражения человечества) глубоко взаимосвязаны. Гиперимпериализм США (или, в новой форме – либеральный империализм, добровольный империализм) является геополитической формой существования мегапроекта, ориентированного на депопуляцию планеты, и единственной политической основой «многоэтажного человечества». Однако именно отказ от дальнейшего стремительного развития, основанного на научно-технологическом прогрессе, реализации глобальных инфраструктурных проектов, отказ от космической перспективы человечества, освоения термоядерной энергии и развития вооружений, основанных на новых физических принципах, стали той основой, которая не только лишила перспективы советский проект, но и вырыла могилу государству всеобщего благосостояния в странах Запада.Современная ситуация в Беларуси требует понимания именно в этом мировом контексте. Несмотря на серьезные достижения 1990-х–2000-х гг., Беларусь не дала своего ответа на цивилизационный кризис человечества. И это, вероятно, не случайно.

На постсоветском пространстве существует только один мегапроект, дающий такой ответ – это доктрина русского развития (см. также здесь). Особенность этой доктрины состоит в том, что во-первых, она является единственной в своем роде не только на постсоветском пространстве, но и во всей Евразии; во-вторых, только в России подобный проект имеет столь высокий политический статус, находясь хоть и не в мейнстриме, но и не на обочине политической жизни.Может ли Беларусь выработать другой, собственный ответ на цивилизационный кризис человечества, отличный от проекта русского развития? Это вопрос сложный и остающийся открытым. Моя личная позиция по данному вопросу состоит в том, что Беларусь должна вырабатывать не альтернативный русскому глобальный проект, а выходить в лидеры по реализации данного проекта со своей уникальной позиции – позиции нового суверенного государства.

Не секрет, что основной политической формой, разработанной в рамках проекта русского развития (мирового развития), является форма мировой державы как государства не только образцово-показательно решающего проблемы развития на своей территории силами своего народа, но и принимающего ответственность за мировое развитие, за справедливый мировой порядок. Мировая держава – это уникальная позиция, продукт исторического самоопределения России. С одной стороны, очевидно, что по целому ряду причин позиция мировой державы вряд ли подходит для Беларуси. С другой стороны, столь же очевидно, что остается неотработанным вопрос о надлежащем формате взаимодействия «больших» и «малых» стран в рамках мирового развития. Ведь хотя и бесспорна абсурдность жалоб российских (московских) националистов на «паразитизм окраин», следует признать, что жалобы эти основаны на некоторых явлениях реальности, пусть и связанных больше с остановкой развития в самом центре, нежели чем с тем или иным поведением «окраин». Кстати, аналогичная проблематика обсуждается в империалистической логике со стороны США: доктрина преэмптивной войны и право на вмешательство в дела «малых» государств обосновываются тем, что «малые» государства занимаются freeriding в глобальной системе безопасности, являются потребителями безопасности, а не донорами (см. по этой теме BenvenistiE. The US and the Use of Force: Double-edged Hegemony and the Management of Global Emergencies). Но американцы в рамках доктрины унилатерализма данный вопрос решили.А вот в рамках концепции мирового развития он остается открытым. И это, на мой взгляд, открывает мощную перспективу для международного позиционирования и действия Беларуси. Если в 1990-х годах западными правозащитниками была выдвинута концепция «ответственности защищать» (responsibility to protect), обосновывавшая допустимость «гуманитарных интервенций», то сегодня Беларусь должна выдвинуть концепцию «ответственности за развитие» (responsibility to develop) как практическую гарантию международного права на развитие (см. также здесь), обязывающую «большие» государства и объединения государств содействовать реализации суверенного права «малых» государств на развитие. При этом ответственность за развитие – это тоже разделенная ответственность, которая связывает и «малые» государства обязательством реализовывать политику развития, а также, в случае необходимости, принуждать «больших» партнеров к поведению в соответствии с обязательствами по ответственности за развитие.Итак, «малые» суверенное государства тоже несут ответственность за мировое развитие. Участие в развитии – не только их право, но и обязанность. Такой подход имеет свои конкретные измерения и в рамках мировой политики, и в рамках политики региональной, а также налагает серьезные обязательства в отношении внутренней политики государства. В сущности, именно способность государства осуществлять развитие является признаком его реальной суверенности, поскольку развитие – это прежде всего цели развития, а стратегическое целеполагание, вне всякого сомнения, есть важнейшая составляющая суверенитета.

Как мы показали выше, именно проект русского развития открывает перспективу полноценной реализации и раскрытия потенциала Беларуси как суверенного государства. И это продиктовано отнюдь не одними только ценностными ориентирами. Хотя нелишним будет отметить, что ценность обеспечения социального равенства людей, их равноправия и свободы, как главное достижение мира, добытое кровью десятков миллионов людей во Второй мировой войне, сама по себе является высокой целью.Но несложно показать, что и в прагматическом плане именно политика развития в регионе Центральной Европы может принести Беларуси наибольшие дивиденды (см., например, здесь или здесь). Понятно, в том числе, из экспертного обсуждения, главный вопрос – вопрос реалистичности политики развития. Мало кто сомневается в том, что при реализации проекта Новой Центральной Европы при поддержке России и Евросоюза Беларусь существенно выиграет. Сомнения состоят лишь в том, возможна ли в принципе реализация такого проекта, будут ли на него ресурсы, будет ли «политическая воля» Евросоюза и России и что для этого необходимо затратить.Итак, в чем же состоит сценарий суверенного развития с позиции Беларуси? Он включает следующие составляющие:

1. Укрепление союза с Россией как базовой площадки для постсоветской реинтеграции, создание совместной с Россией стратегии реинтеграции постсоветского пространства с приоритетом неполитической, проектной интеграции.

2. Обеспечение практически полного перехода Беларуси на атомную (с постепенной интеграцией в замкнутый топливный цикл на основе научно-промышленных заделов России) и альтернативную энергетику.

3. Создание трансевразийских транспортных инфраструктур нового типа, в том числе – пролегающих по территории Беларуси.

4. Формирование союзного (с Россией) нового станочного парка на основе советских заделов и лучших мировых образцов как основы новой промышленной системы.

5. Создание кластеров промышленного развития на основе атомной энергетики, новой транспортной индустрии и новой градостроительной индустрии.

6. Создание инфраструктуры управления качеством жизни (в том числе – как «альтернативного гражданского общества»).

7. Формирование макрорегиона Новой Центральной Европы на основе Балто-Черноморского коридора развития.В сущности, только в логике развития Беларусь может занять достойное место в российско-европейском сближении, став производственной и социально-экономической экспериментальной площадкой научно-промышленного и инфраструктурного развития Евразии[1].

Но для этого сама Беларусь должна не просто вкладываться в политику развития, а инициировать и продвигать ее, предлагать и российским, и европейским партнерам.Безусловно, реализация такого сценария потребует вхождения белорусских предприятий в транснациональные корпоративные структуры (чаще всего – с преобладанием российского капитала), а также делегирования части суверенных прав наднациональным структурам. И это, вне всякого сомнения, представляет собой предмет беспокойства и должно представлять предмет серьезного обсуждения.Но каковы реальные альтернативные сценарии? Их всего три. Один из них – «европейская Северная Корея» – мы обсуждать не будем, поскольку не только всем очевидна его порочность и нереалистичность, но и руководство страны на реализацию этого сценария никогда не пойдет.Второй сценарий можно назвать лимитрофным. Суть его состоит в том, что Беларусь должна получить максимальную цену за изменение своей геополитической ориентации (а лучше всего – получить эту цену несколько раз). Предметами торга в этой игре являются транзитная роль страны и ее военно-стратегическое значение. Бесперспективность данного сценария является не только практически доказанной (причем, на многочисленных примерах), но и теоретически очевидной. Процесс российско-европейского сближения (построения «общего евразийского дома») обусловлен очень серьезными факторами взаимного интереса.

Сорвать его можно лишь через крайне деструктивные инициативы (вплоть до военных конфликтов в Центральной Европе), которые наиболее негативно скажутся именно на Беларуси. Кроме того, нельзя забывать, что по мере реализации российско-европейских газо- и нефтетранспортных проектов экономические возможности лимитрофной игры сужаются (независимо от желания белорусского руководства пользоваться ими). Ну а попытка задействовать в этой игре военно-стратегические возможности была бы априори деструктивной именно для Беларуси.Наконец, третий сценарий – это сценарий отказа от суверенитета либо в пользу Европы, либо в пользу России. Он не является реалистичным по той причине, что реализовать его без резкой, обвальной деградации всех базовых инфраструктур в государстве будет невозможно. Беларусь интересует окружающие субъекты как набор активов и как своеобразный геополитический актив. Но Беларусь как член Евросоюза или часть Российской Федерации это в ближайшие лет 10–15 – из области фантастики. Поэтому третий сценарий, как ни парадоксально, по сути своей сводится ко второму (и в этом – главная слабость наших «европейцев»).Таким образом, суть складывающейся сегодня ситуации состоит в том, что многие изменения в Беларуси уже запрограммированы: приватизация значительной части госсобственности, интеграция производств в транснациональные корпорации, энергетическая интеграция с Россией, строительство АЭС и многое другое. Вопрос состоит в том, будем ли мы с неохотой и запозданием принимать эти изменения как неизбежное зло или попытаемся выстроить на них свою суверенную стратегию и занять достойное место в Центральной Европе. Последнее возможно только в логике развития.

[1] Заимствую эту мысль у Кирилла Коктыша, озвучившего ее на конференции «Итоги президентских выборов в Белоруссии: проблемы и перспективы сотрудничества в треугольнике Россия – Белоруссия - Евросоюз» 2 марта 2011 г. в Москве.

Юрий Царик

http://www.bgr.by/project/russkoe_razvitie_i_sudba_belarusi_chast_3