Многие пытаются сегодня осмыслить причины и последствия развала нашей страны. Кое-кто ликует и пляшет на могилах, кое-кто под шумок мародерствует. Огромное большинство поднимается через трагедию на новый уровень мысли. И бесценными оказываются сегодня усилия тех, кто осознал историю России в свете схожей катастрофы — распада Российской империи после 1917 года. Это, прежде всего, русские философы, которые увидели в революции попытку цивилизационного слома — эксперимент по радикальной модернизации самобытного «неправильного» способа жить, хозяйствовать и думать.
Когда общество вовлекается в столь глубокие потрясения, политический и идеологический вектор радикальных сил оказывается почти несущественным — разрушению и трансформации подвергаются гораздо более глубокие основания. Слушаешь иногда политиков и их ученых экспертов и поражаешься — о чем они говорят? Не понимают, что происходит — или сознательно дурят нам голову? Слом цивилизации требует замены культурных, метафизических и даже филогенетических матриц человека, сложившихся у него под влиянием биогеохимических факторов, инстинктов, биоритмов, ощущения пространства и времени и т.д. (См. В.Вернадского, Г.Вернадского, П.Сорокина, А.Тойнби, Л.Гумилева). В 1917 г. такую трансформацию России пытались произвести под знаменем марксизма — одной из ветвей идеологии западноевропейской индустриальной цивилизации, сегодня под знаменем либерализма — другой ветви той же идеологии, выросшей на общей с марксизмом картине мира и антропологической модели.
После 1917 г. Россия, получив тяжелейшие травмы, выжила. Архаическая, почвенная компонента большевизма сожрала тонкий слой «европейски образованных коммунистов» (что, конечно, также было большой потерей для нации). Сегодня, разумеется, дело обстоит куда сложнее — Международный валютный фонд и совещания лидеров «семерки-восьмерки» — это не Бухарин с печальными глазами. В конце ХХ в. назревающее столкновение цивилизаций может стать фатальным. И все большую тревогу вызывает тот факт, что социологи-западники со своими диагностическими средствами, пригодными лишь для детерминированного современного общества, успокоили политиков как раз тогда, когда следовало бы бить тревогу.
«Все в порядке, — заявили они. — Социального и этнического взрыва в России не произошло. Можно продолжать реформы в том же духе».
А надо было бы убавить свою научную самонадеянность и хотя бы рассмотреть иные модели объяснения происходящих в России процессов. Давайте попытаемся это сделать в связи с теми представлениями, которые бытуют в среде демократической интеллигенции относительно национальной политики России.
В основе всех «моделей цивилизации» лежит определенное представление о мире, человеке и обществе. Современная западная цивилизация возникла через разрушение традиционного общества Средневековья, восприняв механистическую картину мира и атомизм — учение, приложенное сначала к человечеству, а затем уже к неживой природе. Оковы патриархального общества были сброшены под лозунгом: «человек — свободный атом человечества!». Индивидуализм стал основой мироощущения человека, и производными из него стали экономические («свободная продажа рабочей силы». и политические («один человек — один голос». представления. Отсюда права личности, которые в национальной сфере оправдали возникновение этнических тиглей для переплавки малых народов в нации — причем так, что боли при этом они не чувствуют.
В России, в том числе за последние 75 лет, атомизации не произошло. Человек продолжает ощущать себя частью солидарных структур того или иного типа — трудового коллектива, даже банды. И важнейшей для большинства населения России категорией (отвергаемой нашими западниками) является народ. Восприятие народа как единого тела сформулировано евразийцем Л.Карсавиным: «Можно говорить о теле народа... Мой биологический организм — это конкретный процесс, конкретное мое общение с другими организмами и с природой... Таким же организмом (только сверхиндивидуальным) является и живущий в этом крае народ. Он обладает своим телом, а значит всеми телами соотечественников, которые некоторым образом биологически общаются друг с другом».
Атомизированный индивид Запада, будучи носителем «прав личности», соединялся в гражданское общество, подконтрольным слугой которого было либеральное государство с весьма ограниченными функциями. Старые империи распались на «государства-нации», которые сегодня интегрируются через экономические связи. Совершенно иной путь прошла Евразия с ее особым континентальным ландшафтом. Государству здесь придавался священный смысл, оно было «отцом» (пусть излишне суровым или даже тираном), а не «приказчиком». «Не случайна связь народа с государством, которое этот народ образует, и с пространством, которое он себе усвояет, с его месторазвитием», — писал евразиец Г.В.Вернадский. Этому способствовал и ландшафт, ощущение простора. Географ П.Савицкий объясняет: «Своеобразная, предельно четкая и в то же время простая географическая структура России-Евразии связывается с рядом важнейших геополитических обстоятельств. Природа евразийского мира минимально благоприятна для разного рода «сепаратизмов» — будь то политических, культурных или экономических... Этнические и культурные элементы пребывали здесь в интенсивном взаимодействии, скрещивании и перемешивании. В Европе и Азии временами бывало возможно жить только интересами своей колокольни. В Евразии это, если и удается, то в историческом смысле на чрезвычайно короткий срок... Недаром над Евразией веет дух своеобразного «братства народов», имеющий свои корни в вековых соприкосновениях и культурных слияниях народов... Здесь легко просыпается «воля к общему делу».
Так возникли Российская империя и СССР, а раньше — скифская, гуннская и монгольская империи. При этом никогда не возникало «этнического тигля», а тот особый способ сосуществования культур, который евразийцы называют термином «радужность» или «симфония».
Скажем больше: именно евразийский характер СССР делал каждую его часть «ни Европой, ни Азией», но синтезировал, соединял их культурные генотипы. Таджик и казах в СССР были и европейцами. Что означает в реальности «слом евразийства» — мы наглядно видели на примере Таджикистана.
Сегодня этот проект разрушения евразийской целостности переносится в Российскую Федерацию — она ведь тот же СССР, только поменьше.
Полезно было бы вспомнить, как уже в 60-е годы была сформулирована главная идея, с помощью которой разрушается вся евразийская цивилизация России — идея разрыва славянско-финско-тюркского симбиоза и даже союза, «возвращения» русских в «европейский дом». Идея, реализация которой отбрасывает Россию не только от Урала, но уже и от Волги. При этом либералы наперебой доказывают, что русские — не европейцы и не могли ими быть, поскольку приняли православие и предпочли степняков культурным тевтонским рыцарям. И теперь нас примут на выучку в цивилизацию лишь на жестких условиях МВФ.
И для того, чтобы понять суть национальной политики наших либералов, надо выяснить, чем мы, по их мнению, «хуже Запада», когда мы стали «ухудшаться», в каком направлении нам надо «расти». Работ, подробно излагающих эти вопросы, опубликовано множество, но набор мыслей в них невелик. Они сводятся, кратко, к следующему:
— Россия совершила трагическую ошибку, приняв православие. Тем самым она отклонилась от «столбовой дороги мировой цивилизации».
— Россия ошиблась, отвергнув цивилизаторскую миссию тевтонов и войдя в симбиоз со «степняками» (татаро-монголами).
— Россия ошиблась, поддержав большевиков, которые испоганили марксизм и восстановили имперские порядки.
— Россия не может «переварить» свою огромную территорию и должна распасться на 40-50 «нормальных» государств.
Эти тезисы излагаются без всяких шуток в самых серьезных журналах и на самых престижных международных конференциях. И примечательно, что вся эта идеологическая кампания строится на примитивном подлоге (за ошибку его принять невозможно — настолько он очевиден). Под шумные крики о «русском фашизме», о «красно-коричневых» и «национал-патриотах» в общественное сознание внедряется откровенно расистская идея о разрыве межэтнических связей русского народа и «возвращении» его, как блудного сына, в Европу. Ведь самые интеллигентные демократы-западники и словом никогда не обмолвились, что в этот мифический «европейский дом» приглашаются коми, чуваши или буряты. Об этом и речи быть не может. И напрашивается вывод, что втайне эти западники прекрасно знают, что и поверившие им русские до этого дома не дойдут и своими онучами его обитателей не обеспокоют. Их Исход из Евразии просто превратится в тотальную войну совместно проживающих народов — ведь русских зовут в «европейский дом» без якутов, но с якутскими алмазами в мешочке.
Представления же западников об образе жизни тюркских народов и вообще о кочевой цивилизации предельно идеологизировано (не говоря уже, что с точки зрения исторической достоверности оно сводится к убогому европоцентристскому мифу).
Такова культурная и философская основа проектов переустройства способа совместной жизни народов России — проектов, которые развиваются идеологами демократов под опекой нынешнего политического режима. В рамках этой философии и очерчен весь спектр возможностей — от растворения народов в «этническом тигле» до раскола и взаимоистребления каждого народа в гражданском столкновении. Вопрос в том, принимать ли в принципе саму философию западничества в его современном варианте — или не отвергать нашу историю и наши пространства. И национальная интеллигенция каждого народа действительно стоит сегодня перед выбором. И избежать этого выбора никто не сможет.