Приличия соблюдены, понурые головы снова в шляпах и заняты мыслями об удвоении ВВП… Всё как всегда.
Но вот мучают меня мысли, которыми я хотел бы поделиться с окружающими. В конце концов – мы все в одном мире живём, в одном метро ездим и подрываемся на одних и тех же адских машинах…
Если кто ещё не забыл – количество жертв взрыва в Московском метрополитене озвучено как 40 человек. Некоторые умирали в больницах, большинство погибло прямо в вагоне. Властью объявлено, что это число – окончательное.
Теперь самое интересное.
Вскоре после трагедии, в одном из журналов появился снимок того самого вагона после взрыва.
Снимок, что и говорить, ужасный. Фотограф стоит в проёме третьего выхода и снимает по направлению назад, так, что в объективе оказывается ещё два выхода. Как раз в районе второго выхода вагон раздут от взрыва так, что, вполне вероятно, дальнейшее «раздувание» от взрывной волны было остановлено стенками тоннеля. Судя по этому можно прикинуть, какова была сила взрыва, и какая образовалась взрывная волна в вагоне (выход её наружу блокировался тоннелем).
Сразу слева от фотографа сидит погибший пассажир. На нём не видно серьёзных механических повреждений (порванная одежда и сильные царапины на лице – не в счёт). Следовательно – погиб он от взрывной волны (учитывая то, что мы видели выше, это вполне вероятно). Судя по тому, что сидит он и на сиденье напротив так же видно тело погибшего человека, можно предположить, что взрывная волна прошла по всему вагону, не оставляя никого в живых по крайней до того – ведь её, опять же, наружу «не выпускала конструкция тоннеля. Вспомним фотографии взорванных мадридских электричек. Вагоны буквально разорваны в местах взрыва – тонкие стены не сдерживали взрывной волны и она, практически беспрепятственно, вырывалась наружу, на улицу.
В метро ситуация иная. Волне просто некуда пойти – её блокирует тоннельная труба, и основная часть волны устремляется туда, где её ничто не задержит… То есть – вдоль вагона.
Последствия мы видим на фото.
Итак. Взрыв – во втором проходе. От него до фотографа – одно сиденье по шесть человек на каждом с одной стороны, и в другую сторону, до торца вагона – столько же, плюс маленькое сидение после последней двери на два-три человека на каждом (опять же – с одной стороны).
Итого получаем: от торца вагона (за который волна, судя по всему, не вышла – стена не разорвана, только выбиты стёкла) до места фотографа – 30 сидений – (6 + 6 +3) х 2. Был час пик – много ли в этот период сидений пустует? Скорее всего, все они были заполнены.
Кроме того, между сидениями люди ещё и стояли. Можно спуститься в метро в полдевятого утра и прикинуть – сколько народу будет стоять в набитом битком вагоне от торца до третьего выхода…
Между «длинными сидениями» стоят не менее двенадцати человек при не предельно набитом вагоне (сиденье рассчитано на шестерых сидящих пассажиров, напротив каждого встанет примерно по одному стоящему). Итого – тоже не многим меньше тридцати человек.
Но это без «площадок» между дверями. На них как раз скапливается наибольшее количество (никто не любит пролезать в глубь вагона – всем «скоро выходить»). Будем считать, что на каждой стояло по пять человек (хотя на самом деле – наверняка больше). Площадок три – итого пятнадцать.
Примерное количество тех, кто оказался, образно говоря, в фокусе фотографа – 30 + 30 + 15. Семьдесят пять человек.
Взрыв произошёл примерно посередине между местом, где стоит фотограф и торцом вагона. Рядом с фотографом НИКТО НЕ УЦЕЛЕЛ – об этом говорит труп несчастного пассажира, упокой господи его душу, и кровавое месиво из частей человеческих тел буквально под ногами у фотографа. Они погибли все – взрывная волна была такой силы, что погибали люди и сидя, даже не успев понять, что случилось – просто от динамического удара (вспомним – он был направлен не из вагона, а вдоль по вагону).
Но тонкость в том, что место, где стоит фотограф, не является тупиковым. В противоположной стороне волна, дойдя до торцевой стенки, остановилась. Дальше ей некуда было идти.
А там, где стоял фотограф, у него за спиной, ей ничто не мешало продолжить своё кровавое движение. Вряд ли она, дойдя до того места, убивая всех, кто встречался ей на пути, остановилась как вкопанная и те, кто «стоял» за спиной фотографа «отделались лёгким испугом».
Скорее всего, она продолжила своё движение. И люди продолжали гибнуть от её воздействия – ведь, если за метр до того места, она сохраняла силу убивать, даже пройдя сквозь толпу, то её сила должна быть достаточна, чтобы убивать и дальше.
Тем более, что пошедшая в другую сторону волна, уперевшись в торцевую стенку, скорее всего, повернула назад и, в некотором роде, «подтолкнула» пошедшую ранее в этом направлении волну. Или нанесла по уцелевшим второй удар…
Получается: скорее всего, те, кто стоял за спиной фотографа, тоже попали под удар взрывных волн и, скорее всего, погибли…
То есть число жертв не может быть 40 человек – их как минимум 100 (как минимум – вспомним, что мы считали загруженность вагона явно меньшую, чем бывает обычно в этот период). Если исходить из логики и здравого смысла, а не из реляций представителей органов следствия. Вспомним, как в первых же репортажах с места убийства Рохлина, представитель прокуратуры СРАЗУ ЖЕ начал уговаривать зрителей, что это – «чисто бытовое убийство, НИКАКОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО ПОДТЕКСТА в нём нет»…
Теперь обратим внимание: до сего момента нет ни одного заявления пассажира того поезда. Пассажиры соседних вагонов ещё что-то, вроде бы, говорят – но из вагона, пострадавшего от взрыва, никто ничего не сказал.
Почему?
Скорее всего – просто некому говорить. А в горячке последних безмятежных предвыборных недель, власть просто не додумалась состряпать «свидетельства очевидцев»… Выборы, оно понятно…
Ведь и жертвы обрушения «Трансвааль-парка», и свидетели аварии в «Метро» — все рассказывали о трагедиях. И только о теракте в метрополитене – тишина.
Но и с рассказами тех, кто ехал в других вагонах тоже «не густо».
По всей видимости, люди видели что-то такое, что им просто закрыли рты и не дали об этом говорить (сделать это можно просто: пояснить владельцам СМИ – «не говори никому, не надо…» Они и не скажут!).
Кроме того, вспомним передачу «Времена», посвящённую этому теракту. Её хорошо разобрала Группа Q. Но вот чего они не заметили, или не придали значения.
На передаче участвовал Оперативный дежурный по ГО и ЧС МЧС РФ по Москве. Он ехал, по его словам, «в соседнем, третьем вагоне» и рассказывал о пережитом.
Можно поднять стенограмму передачи (http://www.1tv.ru , раздел «ВРЕМЕНА», передача 8 февраля). В ней он рассказывает, как, после взрыва, подождав немного, они дождались открытия дверей и он начал выводить людей…
Он специально подчеркнул: выводил пассажиров я назад по направлению движения, к второму вагону не подходил… И, соответственно, ЧТО там творилось – не видел.
Теперь представим: оперативный дежурный ГО и ЧС – это человек, который должен заниматься как раз такими вопросами, как произошедший теракт. И если получается, что он, волею судьбы (оставим в стороне версию, по которой этого «оперативного дежурного» там вообще не было – она не слишком правдоподобна), оказался в эпицентре трагедии – можно ли предположить, что он уйдёт, пусть и «выводя пассажиров», даже не выяснив ситуацию. Его прямая обязанность – узнать, как там. В зоне взрыва и далее, в первом вагоне, обстоят дела. Нужна ли кому-то помощь? Нужно ли высвобождать людей из-под рухнувших элементов поезда? Что там вообще происходит?!
Объяснения о том, что «он должен был вывести людей и поэтому не стал возвращаться и смотреть, что там, на месте взрыва», не выдерживают никакой критики.
Людей, безусловно, вывести нужно. И он совершенно верно сделал, что повёл их в направлении, противоположном тому, где был взрыв (мало что там ещё может быть).
Но вот он указал людям направление, выяснил, есть ли среди пассажиров милиционеры, сотрудники МЧС, военнослужащие или просто крепкие, с устойчивой психикой и не поддающиеся панике люди, мужчины или даже женщины (в некоторых ситуациях женщины более психологически устойчивы, нежели мужчины), которые могут контролировать эвакуацию. Он отправил людей к предыдущей станции – так что, ему непременно нужно было отправляться «в эвакуацию» вместе с ними? Зачем – чтобы они не заблудились по дороге? В тоннеле-то метро?
Притом, что люди, оказавшиеся запертыми во взорванном и в первом вагонах, возможно (и практически наверняка) нуждались в помощи. И ведь участник передачи особо сказал: да, там, в первом вагоне, ещё оставались люди, я к ним просто не пошёл…
А какая обязанность лежит на сотрудниках ГО и ЧС? И тем более – на оперативном дежурном этого уважаемого ведомства?
Обязанность – кроме всего прочего – оказывать помощь попавшим в беду людям и содействовать их спасению. Так получается, что если бы этот оперативный дежурный ГО и ЧС действовал так, как он сам рассказал, то его действия были бы, мягко говоря, не адекватны его служебному и человеческому долгу…
Кроме того вспомним саму передачу. Молодой, сильный, уверенный в себе человек сидел, опустив глаза, отвечал односложно, как будто слегка заторможено. Тщательно подбирая слова – как будто боялся брякнуть что-то «не то».
Какой из этого напрашивается вывод?
Скорее всего, «оперативный дежурный» лгал. Он всё сделал правильно и, отправив людей к предыдущей станции, сам полез посмотреть, что там, в районе взрыва и далее происходило…
И, по всей видимости, увидел там ТАКОЕ, что рассказывать об этом было нельзя – от версии с «сорока погибшими» не осталось бы камня на камне. Парень, выйдя из тоннеля, попал под прессинг. Ему сказали: ну что ты, успокойся! Ты молодец, ты герой (скорее всего и в самом деле герой)! Мы тебе орден дадим, в санаторий со всей семьёй поедешь! Вот только не надо говорить, ЧТО ты там видел…
Что, врать не хочешь? Ну, это понятно… Так ты просто скажи: не ходил я дальше. Это приказ…
И парень не сказал.
Его можно понять: задача ведомства Шойгу – разгребать трупы, появляющиеся в нашей стране во всё возрастающих количествах, благодаря «реформам»…
(Иногда можно услышать: не сказал он об этом потому, дескать, чтобы его потом не «трясли» журналисты. Но это просто неразумно: логичнее было бы в таком случае упрятать человека на месяц-другой в какой-нибудь ведомственный пансионат «для поправки здоровья». И никто не пикнет – человек такое пережил, шутка ли!? А через пару месяцев журналисты всё забудут – после очередной катастрофы или теракта у них появятся дела по важнее).
Итак – какие выводы можно сделать из того, что мы узнали?
1. Погибших намного больше. Настолько, что власть, в ужасе, пошла на утаивание информации от населения.
2. Для власти и для СМИ, вернее – для тех, кто этими СМИ на самом деле владеет, этот теракт неожиданный – поэтому и «подчищали» следы неаккуратно (точнее – безобразно. Ведь то, что мы подсчитали, можно было посчитать каждому. И труда это не составило бы. Вообще, непонятно – на каких идиотов рассчитана эта ложь про «сорок погибших»? Вагон метро в час пик рассчитан примерно на 300 пассажиров). Не стали смаковать каждую душераздирающую деталь, как было в «Норд-Осте».
3. Власть научилась не допускать распространения панических слухов и настроений. Теперь «вторичная», психологическая волна от трагедий более-менее гасится. С одной стороны это и не плохо. Меньше паники – меньше пользы бандитам.
Но с другой стороны – джинн террора выпущен Горбачёвым, Ельциным и Путиным безвозвратно. И в царстве либерализма и реформ его обратно в бутылку не загонишь (особенно – когда личные денежки наших «гарантов» находятся в банках тех стран, которым выгодны подобные взрывы в нашей стране).
Бог с ней, со «свободой слова», она в нашей стране и так однобокая.
Страшно то, что люди просто не понимают: это ещё только цветочки…
И последнее. В книге М. Калашникова и Ю Крупнова «Гнев орка» описано, как американцы заказали какому-то нашему НИИ модель ситуации, при которой в Москве происходят подземные ядерные взрывы. Результат получается апокалиптический. Самое неприятное – и не опровергнешь. Аргументы «Калашников с Крупновым – известные фантазёры и сказочники», что называется, «не катят»: у сказок, особенно у злых, есть пакостная особенность рано или поздно становиться былью.
Что мешает предположить, что это был не теракт, а «тренировка»? Учения, в «условиях, максимально приближенных к боевым»?
Или, паче того – шантаж кого-то из нашего руководства. Перед выборами показали: не станете делать так, как мы скажем – смотрите… Мало ли что может случиться…
За несколько дней до взрыва неизвестные злоумышленники совершили нападение на офис московской организации, ведающей тоннелями и подземными коммуникациями столицы… И знаете, что они похитили?
Правильно – подробную схему этих самых «тоннелей и коммуникаций». А зачем? Как говорится – угадаем с трёх раз.
Получается: подобным образом можно оказывать давление на власть и получать от неё некие профиты (или хотя бы рассчитывать на их получение). То есть это – бизнес. И, как любой бизнес, он будет динамично развиваться до тех пор, пока будет приносить деньги. А если доходами от него немножко поделиться с теми, кто призывает нас с ним бороться, то и приносить деньги он будет всегда…
Но нам, рядовым гражданам демократичной России, в которой гарантии безопасности ликвидированы вместе с «тоталитаризмом», нужно понять: всё только начинается. И мы ещё хлебнём нашего «счастья» так же, как многие жители СССР, в чьи дома пришло горе в виде войн, терактов и «бытовых катастроф».
Ведь людям, погибшим при «взрыве газа» в Архангельске, всё равно, от чего они погибли. И их родным тоже. И даже не имеет смысла внимательно разбирать мнение специалистов, которые в один голос говорят примерно следующее: я ничего не хочу сказать, но газ ТАК не взрывается. Это уже не существенно – умышленно ли взорвали этот дом, использовав газ как детонатор, действительно ли газ рванул после утечки из изношенных вдребезги труб или на самом деле некие подонки поснимали вентили (чтобы загнать чугунные задвижки, использовавшиеся в этом доме, торговцам цветными металлами) – а газ уж «сам вытек»…
Это, необходимо повториться, неважно. Важно то, что все эти варианты предопределены нынешней Системой, заложены в самой её сути.
Терроризм – её порождение.
И торговля ворованными железяками, обеспечивавшими в «мрачные годы застоя» наше с вами более-менее безопасное существование – тоже (сколько уже говорилось: скупка «цветнины», санкционированная рыночниками-либералами-демократами, принесла нашей стране много вреда.
И изношенная инфраструктура наших городов – тоже. Ведь пока она «изнашивалась» с 1990 года, те, кто нами руководил, занимался разворовыванием средств, необходимых для её восстановления и переправкой этих средств за рубеж на свои собственные банковские счета.
Наша жизнь начинает сыпаться. Об этом предупреждалось давно, но апологеты рынка с радостным свистом улюлюкали – а чо, раньше лучше было?! Но вольно им было шуметь – тогда ещё население пользовалось заделом, наработанным «при коммунистах». Дома хоть и взрывались – но не так часто. И аквапарки не падали на головы сытых москвичей, ненавидящих любую диктатуру. Да и в метро было безопасно…
Теперь – всё. Приехали. Новая власть, всенародные выборы которой освещались полыхающим Манежем и окончились под торжественных архангельский салют (словно в насмешку подаренный Путину судьбой, вместо не вылетевших из подводных лодок ракет), на короткий промежуток времени мобилизует всё, что можно, чтобы не допустить массового безобразия. Но «что можно» осталось немного – и очень скоро, к осени-зиме, наша жизнь обогатится многочисленными новыми событиями, сильно разнообразящими информационный роум нашего демократического Отечества.
Чтобы «успокоить» электорат, начнут происходить всё более массовые и жуткие теракты. Показывая на них, власть начнёт нам объяснять: видите? Вот от какой напасти мы вас оберегаем! Так что вы на нас, россияне, не шумите – мы вас от террора защищаем! И нечего нам про замерзающие города и падающие дома рассказывать – мы заняты. Очередного террориста в сортире мочим…
Вообще, складывается впечатление, что в обозримом будущем власти придётся пересмотреть свои взгляды на «свободу слова». «Правильная» подача информации – вроде той, что мы видели на примере освещения теракта в московском метро – станет, наряду с подавлениями выступлений всё чаще замерзающих в своих домах и становящихся жертвами терактов «экстремистов», главной задачей. В число экстремистов же автоматически будет включаться каждый, выражающий своё несогласие с ситуацией в стране не у избирательных урн и чаще, чем один раз в четыре года…
И правильно – раз демократия, то жри, чего дают. Пока и это не отобрали.