| Какая модель экономики обеспечит стабильный рост? Что нужно сделать для необратимости устойчивого развития? Какую роль играют в этом государственные институты, социальные страты, человеческий фактор? Продолжаем цикл бесед с ведущими отечественными экономистами. На вопросы корреспондента «Файла-РФ» отвечает президент компании экспертного консультирования «Неокон» Михаил ХАЗИН. |  Михаил Хазин. |
– Михаил Леонидович, что за явление такое неуловимое – «экономический рост»? Как его можно обозреть? Если верить официальным цифрам, небольшой экономический рост в данный момент присутствует…
– На самом деле его нет. Незаангажированные люди уже давно это поняли.
– В таком случае: возможно ли его восстановить?
– Сделать это будет очень сложно. Нужно, чтобы граждане покупали российскую продукцию. Но после вступления в ВТО она стала неконкурентоспособной по отношению к импорту. Вот почему вероятность того, что кто-то станет расширять отечественное производство, небольшая. Нерентабельно.
Изменить ситуацию можно, но для этого нужно сделать по крайней мере две вещи. Во-первых – найти очень дешёвые инвестиции. Создать государственные институты развития, которые выдавали бы кредиты под 1% годовых на строительство производственных мощностей. Да, это убыточно с коммерческой точки зрения, но рентабельно для государства, поскольку возрастают его экономические возможности. Во-вторых – стимулировать покупку нашими гражданами отечественных продуктов.
– Давно назревшая и необходимая мера. Как осуществить её на практике?
– Существует множество способов, но я бы выделил два. На мой взгляд, они наиболее эффективны. Первый: жёстко ограничить банки в предоставлении потребительских кредитов. Второй: поддерживать те предприятия, которые продают свою продукцию в рассрочку. Чтобы увеличилось число россиян, которые покупают в рассрочку «Жигули», а не берут кредит на приобретение иномарки.
Но вся беда в том, что нынешний кабинет министров заниматься этим не будет. Правительство, которое втащило нас в ВТО, не станет инициировать защиту отечественного товаропроизводителя. Это правительство либеральное, а для реализации вышеупомянутых мер нужно правительство нелиберальное. Если не осуществить такую замену, то максимум, что можно сделать, – произвести мощную девальвацию, то есть понижение курса национальной валюты по отношению к другим валютам. Правительство заявляет, что девальвации не будет. На самом деле она уже началась. И поскольку большая часть продуктов потребления у нас импортная, то девальвация снижает жизненный уровень населения.
– То есть выход в импортозамещении. У вас, как я знаю, своя точка зрения по этому вопросу.
– В чём состоит проблема? Как показывает опыт экономического развития после 1998 года, когда началось стихийное импортозамещение, запустить мощности только девальвацией невозможно. Она может чуть поддержать существующий промышленный прирост, но он будет достаточно ограниченным. К тому же, у всех сборочных производств в России общий недостаток: они работают на импортных комплектующих или на импортном сырье, что делает девальвацию абсолютно нерентабельной.
Нужны новые производства с полной цепочкой – от наличия сырья до выпуска конечного продукта. Но для того, чтобы они появились, необходимы инвестиции. А их никто в Россию не вложит. Надо в убыток себе создавать производственные мощности, а потом стимулировать спрос на их продукцию. Но это возможно только в том случае, если такая работа будет проводиться под эгидой государства, потому что коммерсант заниматься ею не станет.
– Насколько, на ваш взгляд, нынешнее экономическое развитие зависит от деятельности Центрального банка, проводимой им денежно-кредитной политики?
– Денежно-кредитная политика у нас очень ограниченная, потому что рубль фактически не является национальной валютой. Колоссальная часть оборота происходит за пределами страны и в других валютах. Мы должны увеличивать оборот рубля. А для этого строить производственные мощности, пустить новые предприятия на фондовый рынок и т. д. Нужно создавать финансовую рублевую структуру, которой сегодня нет.
При нынешней учётной ставке развивать производство невозможно. С этим тоже нужно что-то делать. Но менять ставку – одновременно с увеличением спроса и созданием мощностей.
Нужны своя платёжная система, комплексная программа импортозамещения и ещё много чего. К сожалению, правительство и Центральный банк даже не обсуждают эти темы.
– Много или мало денег в российской экономике? Одни говорят, что их недостаточно, другие – что много, но они очень дорогие. Кто прав?
– Дело не в том, что не хватает денег. Их много, но сфера оборота рубля всё время сужается. Необходимо расширять её. Об этом я уже говорил. Нам нужны «длинные» деньги, соответственно надо снижать и ставку кредита. Но это всё можно делать, если есть рублевая финансовая система. Когда же у нас один инвестиционный проект, и при этом его реализация зависит от кучи разных обстоятельств, в том числе неэкономических, то никакого эффекта не получится. К тому же правительство, как я сказал, и не собирается работать по вышеупомянутым направлениям.
– Когда Россия вступала в ВТО, некоторые либеральные эксперты обещали 3,5 процента экономического роста благодаря только одному этому фактору. Даже осторожный Кудрин прогнозировал прибавку ВВП в 0,4 процента.
– Вы обратили внимание, что СМИ, контролируемые либералами, перестали затрагивать тему «Россия и ВТО» вообще? Хотя ранее, перед вступлением, «Ведомости» и некоторые другие издания предрекали, что нашу страну ожидает чуть ли не счастье. А сейчас – никаких аналитических статей. Рост импорта, падение производства – запретная тема. А ведь есть отрасли, где рост импорта доходит до 40 процентов. Как можно этого в упор не замечать?
Сейчас ситуация немного улучшится, поскольку девальвация компенсирует снижение таможенных тарифов. Тем отечественным предприятиям, у которых начались проблемы после вступления страны в ВТО, дышать станет полегче. Но девальвация, как я уже сказал, не даст экономического роста. Чуть приостановит темпы спада. То есть будет кратковременный или среднесрочный эффект.
– Давайте посмотрим на проблему в несколько ином ракурсе. Вы говорите: меры давно назрели, но правительство не собирается их принимать. На примере других стран мы можем спрогнозировать, к каким последствиям это может привести?
– Не надо заглядывать вглубь веков – события в странах, которые близки России по уровню развития экономики, позволяют выстроить схему своего рода воспоминания о будущем.
Особенно это относится к поведению среднего класса (или тех, кто ещё недавно был им) в Турции и Бразилии. Там происходили массовые протесты. Поводы самые разные, но за ними скрываются гримасы экономики. И люди, которые выходят на улицы, – это те, кого лишили возможности нормальной жизни.
Были ли у нас подобные прецеденты? Да, в зачаточной форме. Средний класс апеллировал к власти: примите меры, с экономикой происходит что-то не то. Но потом возникло ощущение, что положение улучшается. К сожалению, только ощущение.
Сегодня уже очевидно, что если негативные тенденции в социально-экономической жизни будут нарастать, – а при политике нынешнего правительства так оно и будет, – то значительная часть среднего класса перестанет быть им.
Для конкретных людей это станет катастрофой – в социально-психологическом, бытовом плане. Ведь они привыкли к определённому отношению к себе в обществе, благоустроенным квартирам и ещё многому, от чего, видимо, придётся отказаться. Это вызовет у них внутренний дискомфорт.
Вспомните, как неуютно чувствовали себя некоторые россияне после дефолта 1998 года. Какое недовольство испытывали уже от того, что пришлось отказаться от разговоров по мобильным телефонам – они стали слишком дорогими!
В этой ситуации политическая власть не может смотреть спокойно на то, как развиваются события. Вот почему президент так жёстко требует от правительства принятия серьёзных мер…
А. Приходин