решил посмотреть, что понаписали для многострадальных российских школьников за последние годы.
В общем, продолжается всё та же монотонная, изводящая антинациональная пропаганда:
- Русский Иван, ты незадачливый неудачник! Что ты забыл в Германии? Преступное правительство послало тебя на смерть. Убивай своих офицеров и переходи на сторону цивилизованной Германской империи. У тебя будет водка, корова, гармошка и Машка. Ты ничего не можешь, у тебя ладони липкие от пота, сейчас из них выскользнет граната. Отдай гранату, урод! И ружьё отдай. Ну, дай сюда, я сказал!
Иногда это сопровождается всплесками казённого патриотизма, призванного хоть как-то микшировать общую неприглядную картину. Видно, что авторам на это плевать, плещут из ведра патриотизма тяп-ляп, и понятно в какой области. Как раз чисто военной. Мол, русский Иван, страна у тебя дрянь, родители мразь, а сам ты ого-го работать как мастак. Ты себя ещё покажешь. В деталях и, конечно, бесплатно. А мы на твою работу на нас посмотрим. То есть:
- Иван, ты честно воевал и показал себя отличным воином, несмотря на предательство и саботаж твоего правительства. Бросай винтовку, иди к нам, мы дадим тебе медаль. Ты будешь устроен на хорошую работу – в ударный пехотный батальон смертников.
Основу ФАНТАСТИЧЕСКОГО идиотизма советской школьной истории заложил некто «Михаил» «Николаевич» «Покровский». Беру ФИО в кавычки (хотя в данном случае они, скорее всего, подлинные), потому что известно об основоположнике советской исторической науки до обидного мало. Можно сказать ничего не известно. Был до революции такой кретинистый кадет. На масонских агапах большей частью молчал и сердито сопел. Образование было, а вот с головой явно наблюдались определённые проблемы. Низкорослый сморчок говорил тонким фальцетом и если говорил, то очень быстро начинал орать.
После революции Покровский внезапно напялил буденовку и стал ярым большевиком. Посты он занимал на этапе становления «молодой советской республики» очень крупные, например, был главой так называемой «Московской области». Это не то что вы подумали, а вся центральная Россия - эквивалент Северной коммуны Зиновьева (сначала Россию раскрошили до основания.) Потом он был назначен Лениным главным идеологом – так сказать комиссаром для Луначарского. О масштабе Покровского говорит следующий факт. После смерти (в 1932 году) его имя присвоили МГУ.
Все советские учебники русской истории извод его «Истории России в самом кратком очерке», книги, которая привела Ленина в восторг. Хотя самого Покровского перед войной поправили, и имя из названия МГУ убрали. Потому что он, например, фанатично доказывал, что единственным виновником ПМВ является Россия – таких откровений на 20-м году советской власти уже не требовалось.
«Очерк» на самом деле толстенная книга, где много разных фактов. Написано все в таком ключе:
«Павел I, сменивший Екатерину, был душевно-больной человек, страдал бредом преследования, ему везде мерещились заговоры и революции (как на грех, это было именно во время Великой французской революции, до холодного пота напугавшей всех государей Европы); естественно, что он видел заговорщиков и революционеров в тех, кого он терпеть не мог – в сановниках своей матери, которую ненавидел. Он тысячами выгонял офицеров со службы, ссылал сотнями в Сибирь «подозрительных» дворян, восстановил телесное наказание дворян, отмененное Екатериной… Под конец своей жизни он построил себе посреди Петербурга укреплённый замок, окружённый рвом, и жил там, как в осажденной крепости. Всё это не помешало ему подвергнуться той же участи, какую испытал Петр III: он был убит в этом своём замке… Царь Александр I (прозванный льстецами «благословенным») вступил на престол через труп родного отца. После сыноубийцы и мужеубийцы на русском троне должен был оказаться и отцеубийца».Напоминает анекдот:
- Вчера выписали больного манией преследования – и, что вы себе думаете, его зарезали на выходе из больницы.
Я взял царствование Павла I (эпоху достаточно современную, короткую и очень удобную для вражеской клеветы) и прочитал соответствующе главы в десяти современных учебниках. Ну и вспомнил, что о Павле говорилось в учебнике Нечкиной-Лейбенгруба, по которому я учился.
Милица Нечкина (Кликабельно.)
У Нечкиной о Павле всего пара абзацев: «жестокий и взбалмошный человек», «разрушал русскую армию», «нелепый деспот». Зато далее на четырёх страницах расписываются баталии павловских времён: блестящий переход Суворова через Альпы и тому подобные воинственности, всё в духе совсем другом: бей, коли, руби, кроши черепа, ура наши идут, весь мир рукоплещет русским чудо-богатырям!
Всё в стиле оскорбительным даже для абевегедейки, рассчитанной на унтер-офицерских детей.
Милица «Нечкина» на самом деле Эпштейн – это она с мужем Давидом Аркадьевичем – братом сталинского наркома земледелия «Яковлева», убившего несколько миллионов крестьян.
Нечкина и её муж интенсивно переписывались. Письма частично опубликованы – по степени разоблачительной самохарактеристики это нечто гоголевское. Как будто письма писал Мастер.
Нечкина — мужу, советскому инженеру в Берлине, 1930 год:
«Я выправила и довольно здорово твою статью о Дармштадской политехнической школе, главным образом насчет классовой линии.Мои выводы:
1) некоторая утеря классового чутья — школа есть вовсе не только продукт „экономического развития”, как ты пишешь, а гораздо более продукт классовой борьбы, это в статье почти не проведено на материале,
2) материала для решения наших задач на опыте немцев не дано, а что сказано — азбука или нелепо... У меня такое впечатление — тебе буржуа рассказывают, а ты некритически перерабатываешь. Вот маленький пример: надо, де, оставить, пишешь ты, представление о бурше, дуэлях и т.д., и пива не пьют, спорт не велит. Зачем все это? Страшно бесклассово получается: ведь буржуазное спортивное движение питается фашизмом, это ясно. Готовятся на борьбу, отсюда — не пьют пива. А у тебя: ах, они вообще не пьют уже так много пива, как мило, какой прогресс! Ты читаешь „Правду”? или там нет возможности?
Ну вот, я как страшно раскритиковалась, наверное, ты обидишься... Мне так плохо, так плохо, как никогда не было. Наверное, скоро попаду в психиатрическую клинику. Такая страшная у меня тоска и так я боюсь жить. Все внешне так счастливо, а по сути дела никуда. У меня страшный разлад между личной и общественной жизнью. Вот недавно я докладывала в секции о соцсоревновании, вырабатывала проект договора, все так было удачно, я так была довольна. И все-таки мне еще чего-то надо. Это, вероятно, моя мелкобуржуазная натура. Я не могу только и исключительно этим все заполнить и жить, это позорно, это ужасно, но это так.
У меня украли ботики. Вообще, насчет одеж и обувей всякого рода — весьма слабо. Твоя посылка — замечательна, потрясающа. Стоимость одного масла окупает пошлину. Самое вкусное — это schinken (а не wurst?— она для меня остра), кою я уплела с наслаждением. Как видишь, эта способность у меня сохранилась, а это благоприятный симптом. Невероятно, но факт, что все дошло в совершенно приличном и свежем состоянии, пришлось снять лишь верхние корочки и тонкий слой масла».
Несколько мазков кистью и портрет готов. Больше о таком человеке ничего знать не хочется. Ничего больше и нет. Посмеяться и забыть. А вот нет – через «Нечкину» прошло миллионов тридцать русских школьников.
Фото соавтора Нечкиной, Павла Соломоновича Лейбенгруба, я не нашёл. Точнее, автора, - по советским условиям, если авторов несколько и между ними огромный социальный разрыв – текст написан самым мелким. Вот, на воронежском кладбище обнаружен малоопознанный объект. Думаю, родственница – фамилия редкая.
Неудивительно, что учебник Нечкиной я в школе изуродовал. Был, конечно, период школьного хулиганства, но всё-таки 90% учебников я не портил, а так историю вообще любил. Изгадил я учебник, как сейчас понимаю, талантливо, с подтекстом. Сделал табулу разу, соскрёбя бритвой обложку, а внутри всё разукрасил в стиле «тро-ло-ло».
Рассматривая помещённые здесь тро-ло-ло-картинки, прикиньте, что я был, в общем, тихий интеллигентный мальчик. Ударить табуреткой по голове мог, но исключительно в случае самообороны. Я со второго класса взахлёб читал 8-томник Лависса и Рамбо, «Петра I» Алексея Толстого, античную классику.
Теперь про современные учебники. Я посмотрел семь:
1. Данилов А.А., Косулина Л.Г.
2. Левандовский А.А.
3. Баранов П.А., Бовина В.Г., Лебедева И.М., Шейко Н.Г.
4. Черникова Т.В.
5. Данилов Д.Д., Лисейцев Д.В., Павлов Н.С., Рогожкин В.А.
6. Буганов В.И., Зырянов Н.Н., Сахаров А.Н.
7. Киселёв А.Ф., Попов В.П.
Была сначала мысль сравнить их друг с другом и выставить оценки. Но оказалось, что все они никуда не годятся, там даже нет более-менее приличного пересказа событий – нормальным русским языком. И все учебники, в общем, повторяют коренную установку Покровского. Каждый на свой лад.
Поэтому решил привести красочные цитаты, изобилующие грубыми ошибками, а потом немного поговорить о методологии.
(Буганов-Зырянов)
Это неверно. Павел, ещё будучи ребёнком, воспитывался на Вольтере, в дневнике его воспитателя Порошина нет ни страницы без упоминания этого имени: «сегодня учили Вольтера наизусть», «говорили за столом о Вольтере», «пошли в театр на Вольтера», «наследник изволил много спрашивать про Вольтера». Павлу тогда было 10 лет. Павлу в образовательных целях подарили большую библиотеку академика Корфа, где были все произведение Вольтера, Монтескье, Дидро и прочих передовых французов. Читал он взахлёб, а изучение военного дела, кстати, в его занятиях не было предусмотрено вообще. За границей Павел бывал неоднократно, и самой его известной поездкой было свадебное путешествие в Италию и Францию под видом «графа Северного». Оно длилось более года.
Враждебное отношение к Вольтеру и Ко началось при Екатерине, после 1789 года и было совершенно оправданным.
Представьте, что вы дружите с симпатичными милыми хиппи, вместе курите травку, а потом оказывается, что из группы в 20 человек 17 за короткое время погибают не своей смертью. У кого передоз, кто из окна выпрыгнул, кто открыл стрельбу по прохожим. Вот травка-отравка у вас сама собой изо рта и выпадет. ТОЧНО такое же отношение было у людей к парижскому литературному яду. Сначала думали, что это милый прикол, высокое искусство и где-то даже философия, а люди стали обслуживать окружающих гильотиной. А потом – друг друга. В этой ситуации было бы странно, если бы Екатерина, а затем Павел НЕ ПРЕДПРИНЯЛИ карантинных мер. Как и другие европейские монархи. А ничего личного даже к революционерам у Павла не было. Он начал с того, что отменил поход Екатерины против Франции, потом с Францией воевал, потом заключил союз с Наполеоном (ещё не императором, а консулом республики).
Так выглядел «маленький прусский городок» Гатчина, в котором «аристократы не приживались».
(Киселев-Попов)
Опять «пальцем в небо». Форма полков менялась постоянно, тем более с новым царствованием. Никаких особых неудобств от павловской формы не было, наоборот именно при Павле в русской армии впервые ввели знаменитую «шинель», идеально подходящую к отечественным погодным условиям и ставшую дресс-кодом русского солдата. (Поэтому её в РФ сразу и отменили – «чтобы ничто не напоминало»).
(Киселев-Попов)
Итак, анекдот или опечатка тоже вменяется в вину полоумному русскому монарху (да и вообще крезанутым на всю голову русским). Основание? «Поведение нередко порождало». То есть пошёл индуцированный психоз.
Одновременно психоз порождал не безумное подражательство, а не менее безумный негативизм:
«Когда император распорядился повесить на площади перед дворцом ящик для личных просьб на его имя, туда посыпались злые карикатуры на него».(Данилов-Лисейцев)
Интересно, как это себе представляют люди наглядно в абсолютистской монархии конца 18 века?
«Опале и гонениям подверглись в царствование Павла 7 фельдмаршалов, 333 генерала (из 500), 2261 старших офицеров. Позже, после смерти императора, были освобождены от различных форм наказания 12 тысяч человек. При этом Павла I отнюдь не смущало знатное происхождение наказываемых… Поводы к репрессиям могли быть самые неожиданные и пустяковые: от нарушений формы одежды и порядка строя до «дерзновенных высказываний». Суровыми были и наказания: более 60% осужденных были приговорены к тюремному заключению или ссылке, лишению званий и дворянства».(Данилов-Косулина)
Автор учебника Людмила Косулина: «Девочки, Павел I замучил семь фельдмаршалов. Я когда узнала, обалдела. Какая жестокая тварь!»
Про «семь фельдмаршалов» (о дальнейшем не говорю), абсолютный бред. На момент воцарения Павла I в России было три генерал-фельдмаршала, все три были стариками: Кирилл Разумовский, давно вышедший в отставку, и живущий в своём имении, Петр Румянцев, вышедший в отставку недавно, но тяжело больной, и Суворов, которого через три года Павел сделал генералиссимусом.
Курьёз в том, что «7 фельдмаршалов» действительно были и действительно ставились современниками в вину Павлу. За годы своего короткого правления он сделал фельдмаршалами 7 человек, это было воспринято как профанация высокого чина.
(Данилов-Лисейцев)
Безобразная ложь, ничего этого не было, и быть не могло. Павел несколько сузил права дворян, что действительно вызвало большое озлобление, но о том, что «открыли» авторы этого учебника, и помину не было.
Ну и у всех короткое царствование Павла заканчивается картиной маслом. Наиболее красочно получилось в Данилове-Лисейцеве:
«Ночью 11 марта 1801 года заговорщики, выпив для храбрости шампанского и надев ордена, двумя колоннами ворвались в Михайловский замок. Охрана из офицеров Семеновского полка, командиры которого участвовали в заговоре, сопротивления не оказала. В императорской спальне заговорщики нашли спрятавшегося за ширму Павла и стали требовать от него отречения в пользу сына Александра. Павел заупрямился и оттолкнул одного из заговорщиков – брата последнего екатерининского фаворита Николая Зубова. Тогда офицер выхватил свою золотую табакерку и с размаха ударил ею в висок. Император повалился на пол, и заговорщики задушили его шарфом».Вот она, коронная сцена! Единственная «картинка», которую должен усвоить русский несмышлёныш из всего царствования Павла. Всякого рода «экономики» и «демографии» забудутся, а «золотая табакерка» останется. На всю жизнь – как фикса в щербатой пасти урки. Человек получил «культуру».
Дальше авторы жирным шрифтом выделяют резюме:
«В конце XVIII века правители России отказались от «просвещённого абсолютизма» в пользу защиты самодержавия и крепостного права».И в заключение темы, тыкая и хамя, бедного ученика в этом учебнике грузят домашним заданием:
- Дакажы, что в конце своего правлэния Екатырына II отказалас от полытыки «просвещённого абсылютызма». Апыщи. А с твоей точки зрэныя Павэл гавно ылы нэт? А Алэксандр гавно? Дакажи на фактах. С тваэй точки зрэныя - чэлавэка 21 вэка. Я тэбя думат учу. Кто бил ганытел просвэщэныя Павэл илы Екатерина? Падскажю: дыалэктика. Оба гавно.
В таком тоне и с таким уровнем культуры и написано. Я почти не утрирую. Можете почитать сами, если не верите. Тыкают и грузят, как в медресе.
Каков же вердикт царствованию Павла? Обычно негативный. В паре случаев, если в изложении фактография дана более-менее полно, из-за её разношёрстности получается следующий «вывод»:
«Одни историки отмечали, что при Павле I остановился процесс преобразований в России. Другие учёные видели в Павле I умного, просвещённого и великодушного правителя, у которого существовала обдуманная программа государственной деятельности».(Киселев-Попов)
Такая «есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе, науке это не известно».
«Непонятно какая» характеристика есть следствие генетического марксизма. Курьёзно, что в одном учебнике я нашёл более-менее взвешенную оценку павловской эпохи. Даже вздрогнул:
«Хотя многие русские, особенно при дворе и в армии, имели все основания забыть о Павле, фактически то, что Павел совершил за 4 года и 3 месяца своего правления, оказалось основополагающим для России в первой половине 19 века. Его реформы создали строго централизованную систему управления, сфокусированную на царе, военизировали нарождающуюся бюрократию, изменили армию и военное управление, урегулировали проблему престолонаследия, формально узаконили статус царской семьи и нанесли смертельный удар екатерининским новациям в местной системе управления».(Данилов-Косулина)
Но интересно, где и кому приписана эта, в общем-то, банальность. Оказывается это эксклюзивное мнение фантастического «современного американского историка Р.Мак-Грю», помещённое во вспомогательных материалах для демонстрации плюрализма мнений, демократически учитываемых авторами учебника. Теперь ученик-отличник при случае может ссылаться на парадоксальное бон мо всем известного человека (а кто это? В гугле я не нашёл.). В стиле «Оскар Уальд сказал, что есть люди ещё более жадные чем богатые, и это – бедные».
Если абстрагироваться от приведённого выше парадокса неизвестного американского гения, российские учебники не видят внутренней логики в действиях Павла и в той или иной мере объясняют его поведение безумием.
На самом деле безумны здесь советские историки, прошедшие школу Покровского, который пытался присобачить к своим эмпирическим знаниям (довольно хорошим, по советским меркам) весьма поверхностную теорию «классовой борьбы». Выходило, что царь выражал интересы господствующего класса, этим классом были дворяне и вот тут начинается сбой. Оказывается, что Павел I настойчиво и последовательно проводил политику сокращения дворянских привилегий и наоборот сделал огромные послабления для тяглового сословия.
Что на самом деле было вполне логично, если учесть что самодержавная власть всегда имеет своим потенциальным врагом аристократию, с которой она борется, в том числе, при помощи социальной демагогии.
Но даже если допустить на минуту, что «историки-методологи» каким-то чудом согласятся с этой антисоветской схемой, их опять ждет большой сюрприз – сокращая привилегии дворян, Павел в массовом порядке раздавал им крестьян и земли – с резким убыстрением и так немаленьких екатерининских темпов.
Это уже не может быть понято в принципе. Люди не могут представить, что положение государственных крестьян было гораздо ХУЖЕ крестьян крепостных, а сами по себе крепостные отношения это элемент государственной организации крупных территорий: форма привлечения частной инициативы собственников для осуществления катастрофически слабого и неэффективного в тогдашних условиях госуправления. Государство не «раздавало» тогда 10 000 крестьян 20 помещикам. Для этих крестьян у него не было достаточного надзорного аппарата, оно не могло их даже правильно эксплуатировать, не говоря об обеспечении экономических нужд крестьянства. Государство избавлялось от 10 000 бомжей или почти бомжей, «бесхозных людей», у которых появлялся хозяин, способный, по крайней мере, обеспечить им оседлое проживание и гарантировать минимальную защиту.
В конечном счёте, здесь плывёт вся теория «закрепощения крестьян», потому что то, что либеральные историки 19 века представляли как сужение личной свободы, на самом деле означало лишь упорядочивание и узаконение контроля над всё большими массами людьми, медленно, столетие за столетием идущие сверху вниз – от городов в села, от сёл в деревни и хутора.
Точно так же последовательное введение в 19-20 вв. метрических свидетельств, паспортной системы, трудовых книжек, водительских прав, регистрации счетов в банке, кода социального учёта, обязательной медицинской страховки и т.д. можно представить в виде всё увеличивающейся несвободы и «закрепощения» человека. Тогда как (со всеми возможными сбоями и эксцессами) картина тут обратная.
Однако историческая теория «закрепощения» крепкая и правдоподобная. В 19 веке люди так думали всерьёз. Стоит ли с ней бороться и доказывать что-то другое в ШКОЛЬНОМ учебнике? Объясняя, что Павел I закрепощал крестьян с целью улучшить их положение и ограничить власть помещиков? Очевидно – нет. Мнимые числа школьникам ни к чему. (Да и в школьной математике – тоже.)
Поэтому здесь надо вообще уходить от размышлизмов, школьникам по сути не интересных и не усваиваемых. С их помощью в лучшем случае можно втемяшить доктринальную схему, которая в дальнейшем, если человек захочет изучать проблему всерьёз, будет только мешать. (В отличие от математики, которая сама по себе и есть схема.)
Надо давать фактографию. Учебник это не интеллектуальная скороварка «давайте подумаем вместе» и не коран, а последовательность важных и важнейших исторических фактов – для лёгкости детского и подросткового усвоения желательно ярких и занимательных. Сравнительные жизнеописания Плутарха вот почти идеальный тон учебника по истории. Марксистская абракадабра – то есть схоластика, ещё вдобавок болезненно извращённая, - никому в школе не нужна. В том возрасте, в котором изучают историю в школе, человек неизбежно воспринимает любую историческую информацию как литературный текст, рассказ.
Д. Галковский
http://galkovsky.livejournal.com/230069.html?style=mine