В прошлых постах я специально довольно педантично изложил официальный бред по поводу смутного времени. Чтобы показать, до какой степени школьная интерпретация событий убирает детали и сводит всё к двум заведомым нелепостям – к выборам дурака Романова и к отражению несуществующей польской агрессии (ведущейся большей частью не поляками и отражаемой в значительной степени поляками).
Возникает вопрос: а вообще человек, который всё это придумал, у него с головой в порядке или как? По-моему, «или как». Это невозможно читать:
На батуте подпрыгивает клоун Лжедимитрий, в воздухе меняет клетчатые портки на полосатые и приземляется Лжедмитрием II, потом так же трансформируется в Лжедмитрия III и IV, из портков вываливается гуттаперчевый мальчик Лжеваня, рядом пыхтит на параллельных батутах «Марина», посылая всем подряд воздушные поцелуи, тут же парятся Маринин «папа» и Дмитриева лжемама, всё это великолепие периодически грохается на арену – с брутальным чмяканием и брызгами крови. На подпевках прыгают Джепетры и Лжелаврентии, оркестр играет Марш Гладиаторов, публика стонет…
Стыдно. И детей жалко. Иван Грозный с опричниной ладно. Ясно, что ничего этого не было, а придумать могли и похлеще. Вон, в Англии диссертации защищаются, как нетрадиционного Эдуарда II убили – просто раскалённую кочергу в задницу воткнули, или, может, вставили в задний проход костяную трубку, сделанную из бычьего рога, и культурно просунули внутрь раскаленный прут.
Но смутное время это 17 век, время книгопечатания и великих географических открытий. А тут реальное становление русского государства изображают площадным фарсом, да ещё заставляют (ЯВНО НА ПУСТОМ МЕСТЕ) учить галиматью детей.
ЗАЧЕМ? Маскировка под древность – понятно. Но можно же было без «пселдонимовых» оформить. Ведь ни в какие ворота.
Давайте посмотрим, а были ли в западноевропейской истории аналоги московского самозванства? Оказывается, было один раз. Но по полной программе.
Все мы знаем карту мира 16-17 века, которую аккуратно разделяют на португальскую и испанскую части. Это яркий пример наглой исторической лжи. Португалия даже по официальным данным в 1580-1640 году не существовала. Но эти 60 лет (целую эпоху) «забывают». Иначе весь мир пришлось бы закрасить испанской краской, и даже ребёнок догадался, что такое испанская гегемония и КТО руководил тогда МИРОМ. Причём 1580 и 1640 это с точки зрения исторической достоверности совершенно разные эпохи. 1640 в Европе прозрачен как стёклышко, разве что с лёгкой дымкой и с небольшой трещинкой. А вот 1580 это «бабушка надвое сказала». Поэтому очень большие сомнения, что Португалия вообще была независимым государством до этого времени. Испания это конгломерат полисов, постепенно выстраивающихся в единое централизованное государство. Америку колонизовывала не «Испания» а отдельные портовые города, передавшие свои местные говоры латиносам. Лиссабон и Порто скорее всего были таким же Картахенами, Малагами и Барселонами.
Разумеется, позднее история западных портовых полисов иберийского полуострова была стилизована под многосотлетнюю монархию, которая, вот незадача, выродилась в аккурат к 1580 году. Последний португальский король Себастьян I родился де в 1554 году, причём его отец никогда не царствовал и умер до рождения ребёнка. Мать же сразу после рождения уехала из Португалии. Дед Себастьяна, король Иван Жуан III, умер, когда ему было три года. За короля правила его вдова, а потом брат короля, кардинал Лиссабона. В 15 лет король занял престол. Как вы уже, наверное, догадываетесь, он был слабоумным. Только не звонил в колокола как сын Жуана Ивана IV, а косплеил помаленьку и роликовал. Увлекался рыцарскими романами и под их влиянием организовал крестовый поход в Африку, где был убит в возрасте 24 лет. Тело его после сражения не нашли, но потом для борьбы с самозванством организовали ложную гробницу. Больше наследников у португальцев не было. Поскольку мать Себастьяна была сестрой короля Испании (и Германского императора) Карла I(V), Португалия присоединилась к Испании.
Через несколько лет там появился Лжесебастьян I, поп-расстрига, а затем Лжесебастьян II, тоже расстрига, собравший отряд в 1000 человек и выступивший реальным претендентом на престол. Его поймали и четвертовали в 1585 году.
В отличие от российского самозванства, в Португалии всё было камерно и достаточно осмысленно. Нетрудно догадаться, что сам косплейщик Себастьян был таким же начитавшимся романов горшечником или продавцом рыбы.
Вторым изданием смутного времени для Португалии был период с 1640 по 1668. Это была сложная сепарационная война, поддерживаемая врагами Испании. Во главе антииспанской провокации находился разный сброд, вроде больного церебральным параличом идиота «Альфонса VI». Но это отдельный разговор. Нас интересует классическое самозванство.
Мы видим реальное самозванство в культурном центре Европы, и мы видим окарикатуренное до гигантских теней на стене самозванство на далёкой периферии Европы. В момент, когда для европейцев НАСТОЯЩЕЕ самозванство ещё было на памяти живущего поколения.
Следовательно, ЭТОТ КУЛЬТУРНЫЙ ЦЕНТР И СОЗДАЛ МИФОЛОГИЮ ЛЖЕДМИТРИЯ. Не русские же, которым тогда только предстояло стать культурным народом, и не их Карамзин в начале 19 века, который уж конечно мог бы написать монархическую складушку школьникам на пользу – без клоунов на подкидных досках.
Как же Испания (!!!) создала миф о Лжедмитрии? Да вот так и создала :)))
Выдающийся испанский драматург Лопе де Вега написал в 1613 году пьесу «Новые деяния герцога Московского», которая затем неоднократно ставилась и вообще считается одной из его наиболее удачных пьес.
Пьесы Лопе де Вега, разумеется, давно переводятся на русский язык, в 1962-1965 годах вышел на русском целый шеститомник. И что вы думаете? Пьесы о Лжедмитрии нет даже там. Известная и, повторяю, удачная пьеса знаменитого драматурга, к тому же написанная (уникальный факт для той эпохи) о русских, русским НЕ ИНТЕРЕСНА.
Восполняю непонятный пробел.
Действие пьесы охватывает четверть века – от убийства Хуаном Базилио своего сына Хуана до взошествия на престол короля Деметрио, внука Хуана Базилио (то есть Лжедмитрий это сын Фёдора Иоанновича).
Коллизия убийства описывается по железному лекалу профессионального драматурга. У Хуана Базилио (которого автор именует часто просто Базилио) есть старший сын Хуан и младший Теодор. Однако старший сын бездетен, а у Теодора есть сын Деметрио. Жена Хуана Исаведа завидует жене Теодора Кристине и хочет ответить взаимностью влюблённому в неё Рудольфо (чтобы хотя бы от него родить мужу наследника престола). Любовную сцену Исаведы с Рудольфо застаёт Базилио и начинает кричать на неё, так как она сама ранее попрекала его в распутстве. Тогда Исаведа дает Базилио пощёчину и говорит, что он сам же с ней спит. Это видит её муж и пытается вступиться за честь жены. Между отцом и сыном возникает ссора, и Базилио убивает Хуана.
Следует понимать, что Лопе де Вега совершенно не интересна реальная история Московии. Да он о ней ничего и не знает, кроме того, что там происходит смута и борьба за власть, осложненная внешней интервенцией. Перенесение действия в далёкую Дюндию (в ряде пьес Лопе де Вега описывает события в Америке, Венгрии и т.п. периферии) необходимо ему по цензурным соображениям. Реально он описывает коллизию испанского короля Филиппа II и его сына Дон-Карлоса. Как известно, невеста Дон-Карлоса Исаведа (Елизавета Валуа-Медичи) стала женой его отца, и молва упорно приписывало Филиппу II опалу и убийство сына на почве ревности.
В дальнейшем тему подхватит ученик Лопе де Веги - Кальдерон. В его лучшей пьесе «Жизнь есть сон» действие происходит в Польше, а одним из главных действующих лиц является герцог Московский (по иронии судьбы занимающий польский престол по воле старого короля Польши Базилио). Действие пьесы Кальдерона происходит в такой же абстракции, уже совсем не связанной с реальностью.
Что касается пьесы Лопе де Вега, то и дальнейшее её действие, в отличие от изуродованного сценария Карамзина, вполне логично. После смерти Базилио власть переходит к его младшему сыну Теодоро, которого отравляют и делают слабоумным.
Борис поручает убийство Деметрио Рудольфо, обещая поспособствовать его женитьбе на овдовоевшей Исаведе. Но Деметрио подменяют и убивают другого ребёнка.
Следующее действие происходит через 13 лет в Польше. Деметрео и его друг испанец Руфино скрываются от ищеек Бориса и работают мусорщиками в Польше. Они ходят в тряпье и, наконец, устраиваются поварятами к богатею Мнишеку, у которого есть красавица-дочь Маргарита.
Идиотизм достиг такой степени, что «историки» действительно нашли прототипа Руфино среди окружения Лжедмитрия. Якобы это некий «гишпанския земли чернец Николай», сосланный Борисом в Соловецкий монастырь, затем приближённый Лжедмитрием и ставшим верным личардой для скитающейся Марины.
Между тем Руфино это кочующий из одной пьесы в другую образ испанского чудака из народа «грасьосо», фигура совершенно литературная. Хорошо ещё что «историки» не открыли среди окружения Лжедмитрия самого Лопе де Вего. Ведь драматург любил себя выводить в роли эпизодических персонажей. В «Герцоге Московском» его камео это литовский батрак Белардо.
Тип грасьосо.
Поскольку Испания 17 века была страной искушённой в социальной демагогии, в пьесе Лопе де Вега всячески расписывается трудовая жизнь Лжедмитрия – он сам метёт улицу, жнет серпом, не гнушается простого народа и этим гордится. С другой стороны Теодоро показан в сниженном и комичном образе слабоумного короля. И то, и другое очень нравилось тогдашней публике. Как, впрочем, и публике вообще.
В третьем действии показана борьба Бориса и Деметрио, причём Борис прямо ссылается на португальских самозванцев, обличая подложность Деметрио. Но Деметрио настоящий. В описаниях душевных метаний Бориса есть много черт из пушкинского «Годунова» и очевидно, что в данном случае у Пушкина речь идет о сознательном заимствовании.
В конце Борис кончает с собой, а Деметрио восходит на трон и назначает верного Руфино князем Краковским (тогда столицы Речи Посполитой) и маркизом Запорожским (тогда польской территории).
Литературоведы склонны в этом видеть какую-то особую иронию, но никакой иронии тут нет. С точки зрения европейцев того времени смута это нестроение на периферии ПОЛЬШИ, и все события есть (что в общем справедливо) события польской истории. Это и т.з. Лжедмитрия.
Точно так же историки литературы гадают, почему у Лопе де Вега (жителя ультракатолической Испании и священника) не говорится о тайном католичестве Деметрио и почему вообще религиозная тема в пьесе остаётся за кадром. Да не было этой темы в самозванстве, вот Лопе де Вега про это и не писал. В голову не пришло.
Постепенно, Лопе де Вега устарел, устарела и испанская культурная гегемония. К концу 17 века тему русского Лжедмитрия на Западе прочно забыли. А потом стали находить многочисленные мемуары и письма, иллюстрирующие испанскую пьесу и, далее, её бездарный и искажённый пересказ Карамзиным. Искажения возникли по политически-династическим и религиозным причинам.
Ну а потом пирожки ссохлись, спеклись, спрессовались и десятое поколение школьников ими давиться на уроках отечественной истории.
К какому жанру относил Лопе де Вега пьесу про Деметрио? Оказывается, к комедии. «Извольте посмотреть веселую кумедь!»