Чудовищный кошмар жизни, которая не может ни кончиться, ни начаться, когда нет сил ни жить, ни умереть, — грозное напоминание и предупреждение о повседневной близости хаоса, но хаоса не демонического, а вполне бытового. И о легкости, с какой в него соскальзывают, легкости распада и деградации…
Хорхе Луис Борхес
Признаком общего нездоровья государства являются периодические «припадки» общего предчувствия резкой дестабилизации, какого-то срыва. В эти моменты бывает трудно определить, откуда придет эта неоформленная, неизвестная опасность. В разных кругах она видится по-разному, смутно и даже противоречиво.
Такой момент мы переживаем и сейчас. Это показывают опросы населения, в этом сходятся разные тусовки политологов и «экспертов». Симптомы приводят тоже разные. Один из таких экспертов, который вращается в среде предпринимателей средней руки, утверждает, что в этой среде людей мучает один вопрос: «Пора или не пора выводить активы на Запад?»
Откуда, казалось бы, этот инстинктивный страх? ВВП, согласно реляциям Грефа, вот-вот удвоится — а то и утроится. Бюрократов и оборотней власть вот-вот прижмет к ногтю, Госдума вот-вот узаконит экономическую свободу и конкурентоспособность. Уже разобрались со льготами, социальными гарантиями, пенсионным фондом и ЖКХ. Неуклонно растет рейтинг президента — сиди себе в РФ и инвестируй. Почему же эти буржуа не верят ни официальной статистике, ни честным словам Кудрина и Грефа, а верят своему темному животному инстинкту?
Если бы явился Гамлет и изрек, что в РФ завелась какая-то гниль, никто и ухом не повел бы. Гниль для нас не только привычна, но и стала за годы реформы средой обитания, мы уже без нее и не можем. 88% опрошенных считают, что российское телевидение — «это, прежде всего, отупление», но от телеэкрана их не оторвешь. Тревожные ожидания у людей вызывает не гниль, а нечто более жесткое и активное — какие-то зубы видны в тумане, какой-то капкан готов захлопнуться.
Конечно, если систематически изучить события последнего года и особенно решения власти, запускающие процессы, чреватые новыми угрозами, то рациональных оснований для нарастающей тревоги станет более чем достаточно. Можно даже сказать, что сами выборы Госдумы и В.В.Путина на второй срок стали тем пороговым событием, с которого и начался сход лавины. Ожидания общества вывернулись наизнанку даже с некоторым опозданием. Все надеялись, что В.В.Путин, укрепив за первый срок свои позиции и рассчитавшись с «семьей», после выборов примется за расчистку конюшен и ремонт нашего разграбленного и разгромленного дома. Вышло совсем наоборот — после выборов как будто какой-то джинн из бутылки вырвался и стал доламывать последнее. Да еще с такой непредсказуемой страстью, что сам Ельцин остолбенел. Не ожидал наш старый секретарь обкома такой прыти от молодых кадров. Чего стоит хотя бы ликвидация сложившейся в России за три века министерской системы управления. Парализовать страну не только без единого разумного аргумента, но даже без видимой корысти для кого бы то ни было!
В 1993 г., по словам ближайшего друга Ельцина Бурбулиса, «через ухо, через задницу, но протащили» конституцию президентской республики, и уже это резко сузило политическое пространство. Весь ворох нынешних странных решений и небывалых событий при внимательном взгляде оказывается исходящим из одной точки — из администрации Президента, с «самим» во главе. Такое ощущение было, конечно, и во времена Ельцина, но тогда оно хотя бы слегка разбавлялось многообразием источников бедствия. То Чубайс нас пугал отключением электричества, то Гусинский воду мутил, то Кириенко устраивал очередное ограбление или лавочникам мерещилась красная угроза.
В ходе подготовки и проведения выборов администрация В.В.Путина ликвидировала пусть хилые, но уже живые ростки пресловутого «гражданского общества» — правые и левые партии. То, что «кадры» из СПС и Яблока потом пристроили на явные и теневые посты, а кое-кого даже приняли в «единороссы», дела не меняет. Политическое пространство, и до этого вырожденное, превращено в пустыню.
Раздолбали КПРФ, затоптали С.Глазьева, обидели даже последнюю «правую силу» — В.Рыжкова и Хакамаду. При этом методы применили примитивно грязные. Задав уродливый формат предвыборных дебатов, лишили смысла всякие программные заявления. В нашем обществе, с его сохранившейся инерцией однопартийности, сделать это для власти не составило большого труда. Но имела ли хоть какой-то разумный смысл эта акция?
Единственный смысл — осуществить сдвиг от президентской, но все же республики, к системе правления типа «хунты». Это слово с советских времен у нас имеет ругательный оттенок, но мы этот оттенок отбросим и возьмем суть. Хунта — особый тип структуры власти, к которому часто скатываются страны, имитирующие западную демократию в отсутствие развитого гражданского общества. Эта структура обычно недолговечна, и исчерпание потенциала очередной хунты ведет к тяжелому кризису.
Наиболее «успешные» хунты были в Европе (Франко и Салазар), они продержались относительно долго благодаря сильной патерналистской социальной политике. Но продержались в состоянии перманентного кризиса без всяких шансов на его конструктивное разрешение. Для нашей темы они интересны тем, что именно здесь был выражен ключевой принцип этого типа власти: «Для друзей — все, для остальных — закон». Ходорковский, проявивший нелояльность, перестал входить в число «друзей» и оказался на нарах, для него — закон. Структурно ничем от него не отличающийся Абрамович остается в числе «друзей», для него — все.
И недолговечность, и отсутствие преемственности, приводящее к срыву при распаде или уходе хунты, предопределены отсутствием программы и связной идеологии. Их заменяют импровизации вроде «борьбы» с каким-то наспех слепленным образом вселенского зла, а также смесь демократических, рыночных и популистских лозунгов — это арена для жириновских и аяцковых. Но главное, эту систему власти приводит к жизни необходимость управлять расколотым, резко поляризованным по уровню жизни обществом — управлять, не разрешая главного социального противоречия. Чередование популистских надежд с острыми кризисами устраняет возможность консолидации общества и для поиска компромисса, и для социальной борьбы. Власть хунты адекватна олигархическому и криминальному капиталу, даже если она вынуждена вступать с ним в локальные конфликты.
Не всегда, но чаще всего правление хунты, даже пришедшей к власти под знаменем борьбы с коррупцией, порождает всплеск коррупции, который затмевает предыдущие рекорды. Это понятно, потому что ощущение недолговечности данной власти и предчувствие срыва создают у чиновников синдром временщика. При благоприятных социальных условиях и талантливом руководителе некоторым хунтам удавалось создать суррогат однопартийной системы — какое-то «движение» с размытыми идейными установками. Типичный пример — «Движение» (фаланга) в Испании или «хустисиализм» в Аргентине Перона. Такое «движение» служило тем резервуаром, из которого рекрутировались кадры управленческого персонала.
Те лихорадочные действия администрации по реформированию системы власти и управления в РФ, которые начались сразу после выборов, говорят о сдвиге именно к такой системе усеченной государственности. Отброшены всякие попытки выработать целостный проект восстановления и развития, обоснованный связной идеологией, забыта даже «программа Грефа» — высшее достижение первого срока президентства В.В.Путина. Те, кто видит в этих действиях стремление воспроизвести что-то похожее на привычные советские структуры и считает «Единую Россию» аналогом поздней КПСС, ошибаются (как сказал Г.Н.Селезнев, «пока это только карикатура на КПСС»). Не внешнее сходство определяет суть. КПСС была лишь верхушкой большой многомерной системы власти и управления, которая опиралась на непрерывное средне- и долгосрочное программирование и подкреплялась развитой идеологией. Эта система не выдержала бунта номенклатуры 80-х годов в момент мощной кампании холодной войны, но она не была типом вырожденной государственности, каким оказывается правление хунты.
Почему же стала съеживаться наша президентская республика? Главная причина в невозможности разрешить социальные противоречия, не сломав сложившуюся в 90-е годы систему распределения собственности и доходов, — и в то же время невозможность установить полноценную авторитарную систему власти, способную «заморозить» противоречия. Не было для авторитаризма ни прочной социальной базы, ни идеологии, ни психологической готовности. Но эта объективная причина была усилена самой историей создания режима В.В.Путина «из ребра» Ельцина. Слабая легитимность такого способа передачи власти («без отчетно-выборного собрания») привела к тому, что В.В.Путин стал формировать властную бригаду не на гражданской основе, которая возникает при наличии общей программы, а на основе корпоративной и местнической солидарности. На очень большое число постов были расставлены «питерские» и выходцы из спецслужб. Они стали матрицей, на которой формировалась власть.
Этот соблазнительный механизм таит в себе риски, с которыми мало кому удается справиться. Главный из них — возникновение круговой поруки, которая и превращает правящую верхушку в хунту. Руководитель попадает в ловушку этой солидарности и становится заложником своих соратников, как и они — его заложниками. Единство группы становится условием продолжения власти и даже личного благополучия ее членов. Первый признак возникновения такой круговой поруки — сохранение в «обойме» даже тех членов когорты, которые откровенно «не тянут», а то и с треском проваливают порученное им дело. Таких примеров много, и они все у нас перед глазами.
Как только это «хунтообразование» началось, от руководителя требуется большая воля и мужество, чтобы его пресечь. Мы помним, каких драконовских мер потребовало разрушение сплоченных групп «ленинской гвардии» в 20-30-е годы. Казалось, что уровень развития нашего общества позволял растворить группы «революционеров 1991 года» без таких жестких мер. Но, похоже, что таких попыток даже не делалось, происходила лишь смена бригад и передел сфер влияния. Процесс зашел так далеко, что уже породил ряд порочных кругов, разорвать которые становится все труднее и труднее.
И мы видим, как на глазах слабеет власть, как она «растаскивается» неизвестно кем из властной верхушки. То и дело возникают неизвестно по какому принципу собранные «группы» с каким-то исключительным, неизвестно на чем основанном влиянием. От них исходят проекты, чреватые катастрофическими последствиями, но остаются неизвестными ни реальные авторы этих проектов, ни их цели, ни аргументы. Вещь небывалая в мировом опыте — мы до сих пор не знаем реальных авторов конституции 1993 г.
Попробуйте, например, понять, кто и зачем выдвинул проект приватизации (то есть ликвидации) почти 80% государственных научных организаций. Это беспрецедентное решение, ставящее крест на возможности возрождения РФ как независимой страны, принимается в момент большого профицита госбюджета и создания где-то в заморских банках большого «стабилизационного фонда». Подумайте только — хранить 105 млрд. долларов золото-валютного запаса РФ в ценных бумагах США под 2% годовых (намного ниже уровня инфляции), а отечественным промышленным предприятиям давать кредиты под 17% годовых! Вместо «стабилизационного фонда» логично было бы, как сделали при послевоенном восстановлении Германия и Япония, учредить инвестиционные банки для финансирования отечественных проектов модернизации и развития производства.
А для сохранения отечественной науки в нынешнем замороженном состоянии, позволяющем оживить ее после выхода из кризиса, требуются копейки — и вот, ее ликвидируют буквально выстрелом в лоб. Ни в какой стране было бы невозможно принятие решения такого ранга без объяснения главы государства с обществом. Это — типичное решение теневой коллективной власти (хунты), ответственность за которое анонимна.
Но точно так же вырабатывались и решения о «реформе ЖКХ», о «монетизации льгот», об «удвоении ВВП» или «борьбе с бедностью». Во всех случаях приводились доводы странные, со здравым смыслом не вяжущиеся, но никаких вопросов «посторонние» задать не могли, а политики из числа посвященных молчали с многозначительным видом, как будто обладали тайным знанием. Нормальные, понятные для всех речи вообще исключены из обихода. Около власти вьется целый рой темных личностей, которые уполномочены толковать скрытый смысл дел и заявлений Кремля. То Павловский глянет на нас с телеэкрана из-под очков, то Сванидзе выстрелит очередной провокационной передачей, то у Познера «свежая голова» несет ахинею.
Вопиющей стала безнаказанность должностных лиц, допускающих громкие провалы или даже злоупотребления в своей работе. Невероятные по масштабам и одинаковые по своей структуре террористические акты происходят один за другим, каждый раз выявляется чудовищная халатность или прямое пособничество должностных лиц — и никакой реакции верховной власти. Это возможно только при действии круговой поруки во властной верхушке, парализующей нормальные действия руководства.
Коррупция, которая во времена Ельцина поражала и даже восхищала своей наглостью и удалью, но считалась временным явлением революционного хаоса, теперь буквально «введена в рамки закона», стала, как теперь принято говорить, системной. Поднявшиеся откуда-то со дна представители новой элиты, включая госслужащих, уже не хапают и не обжираются, а методично выбирают антиквариат, картины, какие-то серебряные яйца. Теневые потоки денег идут к ним по установленным каналам автоматически. Все это так устоялось, что спектакли с захватом какого-то чиновника «в момент получения взятки», с ОМОНом, мечеными купюрами и скрытой камерой, раздражают публику.
Как быстро при таком положении тает легитимность власти, видно из опросов, проводимых телевидением. В отдельности они не имеют научной ценности, но в совокупности отражают страшную картину — население просто отшатнулось от власти (причем речь идет в основном о москвичах, самой благополучной части населения страны».
Вот некоторые телефонные опросы на ТВЦ. 95% ответили, что «бюрократия и криминал в России [находятся] в прочном союзе», и 3,4% — что «в мирном соседстве» (25.10.2004). Мнение, что «репрессии в России — это прошлое», поддержали 20,6%, 65,4% ответили «настоящее» и 14% — «будущее». (28.09.04). 68% ответили, что «после приватизации наши памятники истории и культуры превратятся в рестораны и казино», 27% — «в элитное жилье и офисы». То есть 95% опрошенных считают, что программа приватизации памятников культуры приведет к их уничтожению. Что «причина бедности бюджетников — безразличие власти», ответил 91% (20.10.04), на вопрос «Вам приходится экономить на продуктах питания?» 91,6% ответили: «постоянно» (30.09.04). На эту картину можно добавлять и добавлять подобные выразительные мазки, но она явно говорит об опасном повороте сознания. Кредит доверия почти исчерпан.
Что же делает в этих условиях В.В.Путин? Казалось бы, разумным выбором должны быть действия по расширению социальной базы власти, создание разнообразных каналов для диалога с разными частями общества, повышение гибкости связей с регионами и учреждение целой системы форумов для выявления разногласий и поиска компромиссов. Это — общее и очевидное правило. Мы же видим совершенно противоположный выбор — курс на снижение гибкости и разнообразия системы власти и управления, повышение жесткости и единообразия. Вместо общественного диалога и принятия компромиссных решений — неоправданно быстрое продавливание реформ, вызывающих не только протест, но и возмущение общества. Продавливание через послушную Госдуму с демонстративным отказом от всяких объяснений, от ответа на самые простые, неизбежные вопросы. При такой политике уже не только партии, но и Госдума, и региональные власти исчезают как инструмент диалога и согласования интересов. Президент и его правительство остаются в политическом вакууме, один на один с мрачнеющим населением. И это — при самой благоприятной экономической конъюнктуре!
Как это понять? Только одним образом — президент стал уже слишком зависим от группы «соратников», а группа уже не может допустить открытости и множественности связей власти с обществом, она «окостенела». Порочный круг замкнулся, и власти остается идти напролом, углубляя противоречия. Вот это и является причиной разлитых в воздухе предчувствий срыва.
Источником кризиса становится и та ситуация ловушки, в которую властная верхушка, похоже, попала из-за стечения обстоятельств, от нее не зависящих. Не сбылись ожидания, что Запад будет относиться и к новой властной верхушке РФ столь же благожелательно, как к первым «борцам за свободу». Те немыслимые привилегии и льготы, которые установили Ельцину и его окружению, как оказалось, уже не распространяются на его преемников. Более того, со второй половины 90-х годов в РФ, включая ее «средний класс», произошел поворот к довольно жестким антизападным и антиолигархическим настроениям.
Власти пришлось лавировать, говорить неприятные для США вещи и даже слегка прищемить хвост кое-кому из наших олигархов, уже ставших частью мирового истеблишмента. Но Запад плохо переносит даже такие ничтожные признаки неподчинения. В результате у соратников В.В.Путина, похоже, есть опасения, что после ухода из власти они не получат режима наибольшего благоприятствования для их жизни ни здесь, ни на Западе. Значит, затягивать пребывание у власти? Но для этого и приходится укреплять жесткость и снижать гибкость всей конструкции власти, а следовательно, углублять кризис и риск срыва.
Опасения усиливаются и тем, что «бригада В.В.Путина», укрепляя свое положение в РФ, создала несколько оплотов непримиримой вражды, имеющих «международное измерение». Организуемые на базе Чечни террористические группы действуют все более масштабно и профессионально, с явной опорой на помощь специалистов сильных спецслужб. Напротив, «реформированные» спецслужбы РФ демонстрируют нарастающую беспомощность и слабость. Об идеологической и вообще идейной базе борьбы с терроризмом и говорить нечего, это позор для России. Шараханья политиков говорят о распаде мышления — то деньги начнут предлагать «за голову Басаева», то предлагают брать в заложники родственников террористов, то утверждают, что террористы «не имеют национальности». На этом фронте овладеть инициативой власть РФ в ее нынешнем состоянии не может.
В Лондоне ведет подрывную работу Березовский, где-то притаился Гусинский, наверняка готовится к актам возмездия группа Невзлина. Они только ждут острого кризиса и по мере сил приближают его. На демонтаж всей олигархической надстройки В.В.Путин не пошел, за поддержкой к обществу не обратился, а этими точечными уколами лишь нажил себе врагов. Такой конфликт можно разрешить только на принципиальной основе, а принципов-то как раз и нет. Значит, на этом фронте улучшения не предвидится.
Резко ухудшилось положение властной верхушки РФ и из-за того, что в порочный круг эскалации напряженности после краха СССР попали и США. Они избрали для себя имидж невменяемой гориллы, и неизвестно, что они еще могут отмочить, чтобы пощекотать нервы своему отупевшему обывателю. Маленькие припадки безумия, вроде бомбардировок Югославии, для сплочения американского общества уже недостаточны. А финансовые возможности для устройства страшных спектаклей в странах со слабой государственностью у них есть. РФ для этого — прекрасные подмостки.
Как поведет себя наша власть, если Керри или Буш вдруг поставят вопрос о «предоставлении помощи по защите ядерных объектов РФ от международных террористов»? Или хотя бы, мягче, о взаимопомощи РФ и США в защите ядерных объектов «наших стран»? Не получится ли так же, как с российской наукой? Сопротивляться? Места на скамейке рядом с Милошевичем хватит.
В таком положении оказалась государственность РФ через год после выборов. Оно ставит и власть, и общество, перед критическим выбором. И, в отличие от белорусов,у нас какая-то каша в голове. Всего через два года уже надо определиться с механизмом или смены властной верхушки, или продления ее полномочий. Политологи уже вовсю обсуждают варианты. По одному сценарию будет изменена конституция со сдвигом к парламентской республике, так что сменяемый президент станет выполнять представительские функции, а В.В.Путин станет всемогущим «канцлером». Другой вариант — референдум по типу белорусского, который позволит В.В.Путину стать бессменным президентом.
Но все это варианты технические, а проблема принципиальна. Те силы, которые работают на кризис, уже организованы и действуют вовсю, а кадровый состав власти просто «не тянет». Ее лихорадочные и часто бессмысленные действия лишь углубляют раскол и раздражают общество. Попытки воззвать к патриотическому чувству (вроде празднования окончания Смуты 17-го века) поражают своей беспомощностью — ведь тут же власть совершает действия, усиливающие Смуту, устраняющие саму возможность людям соединиться ради поддержки этой же самой власти. Подрываются и мотивы для этого, и организационные структуры, в которых люди только и могут выступать как граждане.
Как действовать в таком положении, на что опираться и что защищать — вот вопросы, которые стоят перед каждым на этом нашем новом распутьи.