Пастухи «быдл-класса»
Сегодня почти безраздельную власть в реформировании нашей школы захватила группа архиреволюционеров, созданная усилиями ректора Высшей школы экономики Ярослава Кузьминова. Того самого, который еще в 1992 году был «поставлен» на распределение западной финансовой помощи в образовании (займы Мирового банка, кредиты МВФ, многочисленные гранты для многочисленных фондов). Кузьминову удалось добиться полного единомыслия с нынешним шефом Минобразования В. Филипповым. Именно они проталкивают и систему ЕГЭ — единого государственного экзамена (набора американоподобных тестов), и образовательных ваучеров — ГИФО.
Смысл их реформ довольно прост. За последние годы наши «демреволюционеры» превратили Россию в слаборазвитую, сырьевую страну, в которой 10 процентов населения — это господа, а все остальные — нищее «быдло». Наши либералы поломали самые современные и наукоемкие уклады экономики России, вогнали Россию в позапрошлый век. Они создали даже не капитализм XIX века, а строй развитого мародерства. Но вот незадача: в РФ при этом осталась школа, унаследованная совсем от другой страны — индустриально и научно развитой, которой были нужны образованные граждане, будущие инженеры и рабочие великих проектов. Такие люди новым хозяевам России не только не нужны, но и опасны. Стало быть, важной задачей победившей демократии становится переделка школы в интересах чиновничье-олигархической «элиты».
Молодежный бунт в центре Москвы 9 июня 2002 г. (бессмысленный и беспощадный) показал: народилось новое поколение, которое уже обездолено, которому уже нет места под солнцем. С легкой руки одного из первых разрушителей советско-российского образования А. Асмолова (замминистра образования в 1992 — 1997 гг.) после тех событий было запущено в оборот словечко — «быдл-класс» («Новая газета» от 17.06.2002). Именно Асмолов в 1997-м выступил одним из авторов первого варианта нынешней реформы. Российская «элита» очень боится этого интенсивно растущего «быдл-класса». Причем одним законом «О борьбе с экстремизмом» в этой обороне не обойдешься — нужны фундаментальные профилактические мероприятия. Прежде всего надо поддержать культурно-образовательное неравенство, повторив ситуацию царской России начала ХХ века. Тогда, напомним, грамотных у нас было не более четверти населения, а читать и писать умели всего 60 % призывников.
Надо сказать прямо: нынешние реформы образования к самому образованию никакого отношения не имеют. Они нацелены на совершенно иную стратегическую цель: на сохранение власти «господ» (10 процентов населения) над 90 процентами нищего, специально оглупленного и «затемненного» стада.
Конвейер для… дебилов
Перечень основных мер «модернизации школы» полезно будет кратко проанализировать. Вот они:
Нам говорят, что здоровье детей ухудшается, родители в целом плохо понимают домашние задания и видят много бестолковости в школьных курсах. Значит, надо снизить учебную нагрузку. Сегодня, дескать, требуются люди «практические», способные не Толстого с Достоевским читать, а «делать конкретное дело», свой бизнес. Значит, убавим часы по литературе, вместо сочинений введем изложения, а орфографию упростим. Почти все население (90 %) не сумело «вписаться» в «новую жизнь»? Значит, надо перейти от идеи «всесторонне и гармонически развитого человека, владеющего высоким багажом знаний, умений и навыков» к идее простейших умений, или, по-западному, — компетенций (skills). В вузах процветают взятки (только в вузах?), дети претерпевают за одно лето два ужасных стресса, выпускные экзамены необъективны и прочее? Значит, введем единый экзамен в виде тестов! Получение разными по способностям и прилежности выпускниками школ одинаково бесплатного или платного образования — это, мол, несправедливо. Поэтому нужно по окончании школы навсегда разделить вчерашних школьников на перспективных, середняков и тупиц. Поставить им, так сказать, пожизненное клеймо на лоб. Тем, кто сдаст экзамены на «отлично», государство, де, оплатит учебу в вузе, а тем, кто сдаст плохо — не выделит ни копейки. Так появляются новые ваучеры — ГИФО, в которых должно быть проставлено: сколько казна готова заплатить за учебу в вузе именно этого человека.
Для нормальных людей эти «меры» выглядят как разумная программа партии двоечников, дорвавшихся до власти. Разгрузить детей в школе? А от чего? Министр Филиппов предлагает принести в жертву научные дисциплины — физику, химию, биологию, математику, а заодно — и иностранный язык. Я же нахожу единственно достоверную причину перегрузок — малоквалифицированные уроки и домашние задания. Но из этой причины следует только то, что надо повышать квалификацию учителей, то есть платить им в несколько раз больше и спрашивать с них гораздо строже за качество образования.
«…Дети устают не от чрезмерных мыслительных усилий. Дети (как и взрослые) устают от скучной бессмыслицы. Не надо предполагать заранее в ребенке неспособного ни к чему дурака. Такое предположение и приводит к тому, что скоро большая часть детей теряет интерес и способности к учебе. Не надо бояться учить детей думать. Эта привычка полезна в любой профессии. Но, конечно, надо учитывать особенности возраста и стараться учить не в „назидательно-зубрежном“ стиле, а вводить элементы игры, стараться вовлечь детей в диалог, следить за тем, чтобы они успевали понять и не „отключались“ из-за чрезмерного обилия информации. С моей точки зрения, главная задача образования — не столько дать конкретные знания, сколько пробудить в ребенке интерес к чему-либо, развить его как личность, создать и укрепить в нем привычку думать и воспринимать красоту…
В этом отношении КРАЙНЕ ОПАСНО, например, упрощать школьные программы по математике. Математика развивает мозги. Неважно, будет ли выпускник школы уметь брать несобственные интегралы. Но важно, будет ли он уметь логически мыслить. Ни в коем случае нельзя в целях „упрощения“, как это делают в американских школах, вводить вместо пяти аксиом геометрии штук двадцать-тридцать: чтобы не утомлять детей доказательствами, многие теоремы берутся за аксиомы. С моей точки зрения, хуже ничего быть не может: это убивает способность думать. Лучше вообще не знать этих теорем. Ребенок должен иметь возможность почувствовать красоту теории. Нельзя допустить, чтобы ребенок не имел понятия о природе, о ее общих и частных законах, и изгнать физику и химию. Нельзя допустить, чтобы он не представлял себе мира литературы, живописи, музыки, не знал об их существовании. Без этого ребенок не станет личностью. Можно продолжать и дальше.
…Сокращать программы бессмысленно и опасно — это приведет лишь к деградации. Проблема не в том, что школьные программы сложны. Да, все дети разные. Одни более быстро схватывают все, другим требуется больше времени. Одни талантливы в математике, другие прекрасно рисуют. Но дело в том, что и те, и другие обычно не используют свои способности даже на их десятую часть. Какова же причина этого?
Отсутствие интереса и уверенности в своих силах. Почему же дети, которым вначале все интересно, теряют этот интерес и желание учиться? Потому что их плохо учат…» (Елена Грекова. «Мнение молодого ученого о реформе системы образования» — интернет-журнал «Русский Переплет», www.pereplet.ru/text/grecova.html).
Но наш министр образования уже решил, что его призвание состоит в том, чтобы ликвидировать детскую перегруженность, поэтому он без конца высказывает ужастики на эту тему типа: «40 % детей не любят литературу».
Ну ясное дело: разгрузить учебный план — попросту выкинуть часы на главные предметы — намного легче, чем повысить зарплату учителям хотя бы в два раза. К тому же, можно завоевать признание у той части населения, которая деградирует вместе со страной и образованием.
ЕГЭ и есть ЕГЭ…
Но все рекорды цинизма бьет введение единого госэкзамена в школах — ЕГЭ. Нас уверяют в том, что этот мудрый механизм, мол, уравняет шансы бедных и богатых в получении высшего образования, он избавит детей от кошмара сразу двух экзаменов (выпускных в школе и вступительных в вуз). Мол, благодаря ЕГЭ отличники и прилежные ребята смогут учиться дальше за счет казны, а разгильдяи будут вынуждены платить.
Чушь! На самом деле нам предлагают не развивать детей, а с самого начала сделать их «экономическими животными», которые должны с младых ногтей конкурировать с другими детьми, такими же «рыночниками», за право получить высшее образование. При этом исподволь проводится мысль: человек с рождения — либо туп, либо одарен, и нужно только правильно отделить умниц от балбесов. ЕГЭ не обеспечивает доступности образования, потому что его результаты превращаются в окончательный приговор для 17-летних детей. Старая система хотя бы предоставляла молодым право на другие попытки — в виде вступительных экзаменов. ЕГЭ сглаживает разницу в социальном положении? Как бы не так! Понятно, что «новый русский» может нанять чаду репетиторов за полсотни «баксов» за урок и гораздо лучше подготовить своего «дитятю» к ЕГЭ, чем какой-нибудь скромный бюджетник, офицер или сельский учитель.
Здесь лучше, чем заместитель председателя Комитета по образованию и науке Госдумы О. Смолин, не скажешь: «…Нетрудно себе представить, что дети новых русских будут сдавать эти тесты лучше, чем дети сельских учителей. После этого они будут получать государственное именное финансовое обязательство, позволяющее получать бесплатное образование, а с сельских учителей будут еще и дополнительно требовать деньги за обучение их детей. Система, которая нам предлагается, направлена на то, чтобы социальное неравенство увеличилось…» (Цитирую по статье Елены Снегиревой «О бессмысленности существования РФ и духовных инвалидах» в интернет-журнале «Русский Переплет» — www.pereplet.ru/text/snegir01.html).
Неужели ЕГЭ, это, по сути дела, судилище над детьми, будет для них меньшим стрессом по сравнению с прежней системой экзаменов?
Объективность оценки качества образования через тесты не достигается, что выяснено в результате жестоких дискуссий и практических экспериментов в течение второй половины прошлого века в нескольких странах мира, и прежде всего — в США. Достаточно открыть любой американский педагогический журнал, чтобы убедиться в том, что эффективность тестирования крайне спорна.
И единственным смыслом ЕГЭ в итоге оказывается введение ГИФО, то есть образовательного ваучера, как механизма тотальной платности высшего образования.
Самое же интересное состоит в том, что и ГИФО, и ЕГЭ вводятся накануне острейшего демографического кризиса. Через 10-15 лет число выпускников школ в России станет гораздо меньше, чем мест в вузах и техникумах. Министр социального развития и труда А. Починок просто заявляет, что «не будет пополнения не только для армии, но и для МВД, МЧС и иных структур. Не секрет, что сейчас в младших классах школ учатся 1,3 млн. учеников. В прошлом году мы имели 2,2 миллиона выпускников школ. Сейчас рождается чуть меньше миллиона. Придется и МВД затянуть пояс. И промышленным предприятиям побегать за рабочими, и вузам придется конкурировать…».
То есть очень скоро не молодежи придется конкурировать за места в вузе, а вузам — за молодых людей, и денег на одного учащегося будет больше. Получается, что весь ЕГЭ попросту никому не нужен. Почему же этого наши реформаторы не замечают?
Ясно почему. Ведь группа озабочена отнюдь не тем, чтобы обеспечить российским школьникам продолжение образования в вузах, и не образованием вообще. Решаются другие, не касающиеся образования задачи. Нужно закрепить нынешнее положение «элиты» и награбленную ею собственность. Нужно заставить нищий народ платить за образование из собственного кармана. Надо ужать сферу образования до минимума. И, наконец, образовательная система должна производить особей с «экономическим мышлением», для которых есть только одна ценность — деньги, а все многообразие мира сводится к рынку. При этом все прочие точки зрения подавляются.
Мракобесие «модернизации»
Нам не устают повторять, что используется некий «мировой опыт». Но и это — сплошное вранье.
Перечислим мировые тенденции развития образования. Сегодня в глобальном масштабе соревнуются совершенно разные системы образования. Оно само превращается в важнейший фактор развития и общественной безопасности. В мире опережающими темпами развивается дошкольное и начальное образование — потому что это основа образованности человека и его успехов в последующей жизни. Образование становится непрерывным, а применительно к США и Японии уже можно говорить о феномене всеобщего неполного высшего образования. Система различных грантов, квот, пособий и появление специальных университетов делают образование в развитом мире бесплатным для учащихся и их семей. Тестирование теряет прошлую тотальность, превращаясь из инструмента разделения людей на «элиту» и «быдло» всего лишь в инструмент анализа и контроля.
Сегодня в мире для разных категорий детей создается большое количество разных форм и типов образования, дополнительных образовательных программ. Выдвигаются фундаментальные цели и целые поколенческие программы. Показателен опыт Японии, которая активно перестраивает образование в целях перехода от цивилизации исполнителей к цивилизации личностей. Весь мир все больше обсуждает не умения и компетенции, а способности. Само образование становится не типовым, а персонализированным. При всем своем популизме показательным является название ключевой программы президента США Дж. Буша «Ни одного ребенка за бортом» — No Child Behind. Кстати, само образование все больше впитывает в себя элитарные черты, развивая умение учеников мыслить и совершенствовать свою личность.
На фоне этих векторов мирового развития наши «образовательные реформаторы» выглядят, как воинствующие мракобесы, носители человеконенавистнических доктрин. Ни одна тенденция развития мирового образования ими не учитывается. Зато буквально все «зады», архаизмы или попросту глупости систем образования в мире прошлого века собираются в одну корзину «модернизации» и представляются в качестве «самого нового», «последнего писка».
Вместо конкурентоспособного в мировом пространстве образования нам навязывают примитивное туземное образование, которое соответствует американскому образованию 70-х годов и которое, будучи не способным соревноваться с другими образовательными системами на мировой образовательной арене, принуждает учащихся конкурировать между собой! Вместо персонализации образования идет усиление анонимности и безликости, закрепление наиболее примитивных массово-поточных форм. Вместо повышения доли государственных и общественных расходов на образование — консервация существующего гигантского недофинансирования.
Дикость и отсталость нашей «элиты» поражает. Во всем мире опережающие инвестиции в образование являются основой и ведущим фактором экономического роста. Все успешные страны в ХХ веке в ситуации отсталости доводили расходы на образование до 7-12 % от ВВП. А наши деятели ждут экономического роста, беспрерывно рассуждая в Белом доме на темы экономического роста, сократив реальные расходы на образование до 2,5 — 3,5 %.
Нам нужна совершенно иная образовательная реформа. Какая? Это — отдельный разговор…
| © Интернет против Телеэкрана, 2002-2004 Перепечатка материалов приветствуется со ссылкой на contr-tv.ru E-mail: |