Оттуда с галерки, где мое постоянное рабочее место, как поется в песне, мне видно все, ты так и знай. Так вот все больше и больше прихожу к выводу, что история учит тому, что она ни чему не учит.

Я помню, как 4 сентября 1991 года в Кремлевском Дворце Съездов сидели такие же люди как вы, которых тоже убеждали с трибуны многие златоречивые ораторы о том, ну, что теперь сделать, ну, вот случилось, это произошло, возможности никакой нет, всё, погиб Советский Союз, надо голосовать. Эти депутаты нажимали кнопки и голосовали за уничтожение своей страны.

Потом я помню тот зал в Белом доме 12 декабря 1991 года, где тоже сидели такие же нормальные в основном люди, честные, порядочные, умные. Их тоже с трибуны убеждали, ну, что мы можем сделать, есть реальности. И они голосовали за ратификацию договора об СНГ. А потом встали и устроили себе овацию за столь хорошее решение. Правда, почему-то я сегодня не встречал ни одного бывшего депутата РСФСР, который бы с гордостью сказал, да, я проголосовал за ратификацию соглашения по СНГ.

Сегодня другой зал, уже третье поколение российских депутатов здесь сидит. И я с ужасом думаю, что не приведи Господь, если бы 22 июня 1941 года в России был бы такой орган и такой состав Госдумы, то точно знаю, что в июле 1941 года Гитлер вошел бы в Москву.

Я повторяю, мне стыдно за мою страну, мне стыдно за мой парламент, мне стыдно за моего Президента, которого мы, очевидно, скоро услышим, который ничего не скажет, в основном будут призывы укреплять и наращивать. А я ведь прекрасно помню, как три года назад народ проголосовал за Владимира Владимировича, потому что он сделал всего лишь одну вещь. Он сказал фразу: «Мы будем мочить в сортире». Да, грубо, да, выходит за рамки парламентской процедуры. Но народ воспрял. Он поверил, что в Кремль придет человек, который действительно будет «мочить в сортире» за все те унижения, которые Россия терпела перед этим в течение 10 лет. За все то, что сделали с русским народом, что сделали с русскими в Прибалтике, что сделали с русскими в Чечне. За все за это он будет «мочить в сортире». И народ отдал ему свои голоса.

А сегодня мы услышим опять невразумительные разговоры, поиски консенсусов.

Идя на это заседание, я посмотрел в Интернете, что же сейчас в западных средствах массовой информации идет по поводу ситуации в Ираке. И вот что интересно, Россия там отсутствует начисто. Вообще такого понятия географического — Россия — в Интернете нет по поводу иракских событий.

Да, есть позиция Камеруна, есть позиция Ботсваны, есть позиция Новой Зеландии. Россия, как таковая, вообще отсутствует.

Извините, но это все сделали вот вы, сидящие в этом зале, и поэтому Россия исчезает вообще, как субъект международного права. С ней не считаются и считаться больше не будут.

С этой трибуны передо мной выступали крупные специалисты международного права, бывшие послы, дипломаты. Так вот им бы я хотел напомнить, что один великий дипломат 19 века сказал фразу, которую повторяли, в том числе и в этом зале. «У Великобритании нет вечных врагов и вечных друзей, а есть вечные интересы». Так вот сегодня, к сожалению, констатирую, что у моей страны, единственной в мире, нет вообще национальных интересов. Нет их вообще, начисто. Национальные интересы сегодня у России отсутствуют.

Есть вторая фраза, сказанная американским президентом Теодором Рузвельтом: «Самоса, конечно, сукин сын, но он наш сукин сын!». Это в ответ на некоторые здесь прозвучавшие, с этой трибуны выступления.

В одной великой книге Хемингуэй написал в эпиграфе: не спрашивай по ком звонит колокол, он звонит по тебе. Так вот сегодня колокол звонит отнюдь не по Ираку, колокол сегодня звонит по России, по нашей России. И я думаю, даже те депутаты, которые сегодня дружно голосуют «как надо», в душе каждый из вас понимает, чем все это кончится. А кончится все это очень, очень плохо не только для — иракцев, плохо кончится, в том числе для нас, для наших детей, для наших внуков. Да-да кончится все это очень, очень плохо. И вместо того, чтобы действительно сегодня принять хоть какое-то решение, выразить хоть какую-то позицию, рекомендации Президенту, Правительству, Министерству иностранных дел, что же делать в этой ситуации, оказать хотя бы моральную им поддержку, вместо этого мы, как правильно заметил один выступающий, займем страусиную позицию: голову в песок и все, мы ничего не знаем. Там есть, кому решать, кому делать.

Так вот… У меня есть сын. Он капитан российской армии. И я очень боюсь того, что лет через 5, через 6, когда НАТО реально приступит к выходу на наши рубежи, и натовские танки окажутся в 70 километрах от города Пскова на эстонской границе на боевых позициях, он подойдет ко мне и спросит: «Отец, как же ты допустил это? И что мне теперь, офицеру российской армии, в этой ситуации делать? Вы оставили нас без оружия, вы уничтожили армию и теперь требуете от нас, чтобы мы защитили Великую Россию!»

И я очень, очень боюсь этих вопросов моего сына.

Спасибо за внимание.