Налицо факт: крушение СССР было активно либо пассивно поддержаномассами. Совокупная энергия разрушителей многократно превысиласовокупную энергию защитников, что и определило направлениеравнодействующей и результат. Для нас не интересен в данномслучаевопрос о количестве формальных сторонников и противников, ккоторому обычно все сводят, апеллируя к результатам пресловутогореферендума. Нам интересна именно "совокупная энергия", то естьсуммирование не голосов, а объемов воль; и если совокупная воляформального меньшинства существенно превысила совокупную волюбольшинства, то это значит лишь, что средняя удельная мотивациясторонника советского строя была крайне низкой. И здесь мы встаем передключевым вопросом о причинах. Иными словами, какие потребностиудовлетворялись, а какие не удовлетворялись советским строем?Рассмотрим эти потребности в их иерархическом порядке.
1.Группавитальных потребностей: в пище, жилище, одежде,медицинскомобслуживании, обеспечении старости, безопасности. Были ли эти базовыепотребности, в достаточной степени обеспечены? Да, были. Более того,они были обеспечены практически идеально, на уровне,многократнопревышающем уровень их обеспечения в развитых капиталистическихстранах. Тем не менее, налицо факт: широкие массы населения, длякоторых (в любом обществе) именно этот базовый уровень потребностейявляется определяющим, не встали на активную защиту разрушаемогосоциума, который их идеально удовлетворял. Колоссальный скачоксмертности в конце 80-х - начале 90-х свидетельствует: для значительноймассы людей уровень фактического обеспечения их витальных потребностейупал ниже минимального уровня, обеспечивающего выживание. Людипредпочли умирать, но не бороться всеми силами за выживание. Инымисловами, витальный блок потребностей был активирован усреднего человекав очень незначительной степени. Это связано, очевидно, с условиямижизни. Система, идеально удовлетворявшая все витальные потребности науравнительной основе, фактически полностью выключившая механизмы борьбыза существование, тем самым в значительной степени атрофировала как разтот блок потребностей, на обеспечение которого она была рассчитана.(Сходное явление, впрочем, мы наблюдаем в условиях "шведскогосоциализма": повышение защищенности жизни коррелирует сростом числасамоубийств). Для того, чтобы потребность в выживании поддерживалась надостаточно активированном уровне, очевидно,необходим факт борьбы засуществование. У нас же сложилась парадоксальнаяситуация: житьзаставляли. Практически насильно заставляли следить за здоровьем,ходить на работу и т.д. В то время как именно такое искусственноеподдержание жизни начисто атрофировало в значительном слое населениясобственную волю к жизни, желание поддерживать жизнь и,тем более,бороться за жизнь. Когда система советского жизнеобеспечения оказаласьпод угрозой и потребовала деятельной поддержки, эти люди не только непроявили воли к ее защите, но даже в определенной мере испыталиоблегчение от прекращения принуждения к жизни. Если мы будем исходитьне из морализаторской, а из материалистической позиции, то обнаружим вэтом явлении не "черную неблагодарность оскотинившихся мещан", азакономерный и детерминированный причинно-следственнымисвязямирезультат уравнительного жизнеобеспечения. Закономерный финал общества,искусственно исключившего борьбу за выживание.
2.Потребности продолжения рода. Крылатой стала брошенная кем-то еще вэпоху перестройки фраза "в СССР секса нет". Тема эта педалироваласьискусственно и притом в столь вульгарных формах, что успела набитьоскомину. Тем не менее, сам факт того, что она активно педалировалась ипритом в идеологически деструктивном формате, уже свидетельствует обопределенных социально значимых проблемах в этой сфере. Либеральныеидеологи "открытого общества", как, впрочем, и леваки отфрейдо-марксистов до лимоновцев сводят эту проблему к якобырепрессивному или, по меньшей мере, ограничительном ухарактеругосударственной политики в вопросах половой жизни. Эти деятели видятперспективу в "освобождении от условностей" и "свободе половых связей".Мы не будем апеллировать к традиционным и религиозным нормамнравственности, ибо в рамках настоящей статьи избрали инойметодологический подход - подход научно-материалистический. Мы отметимлишь, что по очевидной биологической логике "освобождение половойжизни"в соответствии с известной марксовой метафорой насчет "стакана воды",должно привести к противоположному результату. А именно к резкомуэмоциональному обесцениванию данной биологической потребности, попростуговоря к пресыщению, а впоследствии - к фрустрации, вызваннойнеспособностью к получению удовольствия от половой жизни. Налицо та жесамая логика, в соответствии с которой произошло резкое обесценивание иснижение витальных потребностей в советском обществе. Это, кстати, мы инаблюдаем как в современном западном обществе, так и в российском:всеобщее неприкрытое блудилище определяется не "раскрытиемчувственности", а как раз ее истощением и тщетной попыткойкомпенсировать количеством утрату качественной составляющей, посуществу - попыткой защиты от внутренней опустошенности. Поэтомуограничительный характер полового воспитания в советском обществе какраз не вызывает у нас критики. Причину социальнозначимого половогодискомфорта мы видим в другом. А именно в разрушении естественногополового неравенства, в уравнении по половому признаку входе воспитанияи самой общественной жизни.
Политикаэмансипации женщины нарушила не только естественные биологическиеустановки женской психики, но и мотивации мужчины в отношении женщины.Укажем здесь на противоестественную практику совместного и однотипногообучениямальчиков и девочек. Укажем на тот общеизвестный факт, чтоженское образование существенно снижает рождаемость. Укажем на то, чтосемья, основанная на равноправии, по самому своему характерунесоответствуето бщему цивилизационному типу органического,иерархически организованного общества (каковым объективно было обществосоветское). Именно здесь, в политике фактического игнорированиябиологически обусловленных половых различий, в политике гендерногонивелирования и уравнения мы видим причину резкого падения мотиваций,связанных с потребностями продолжения рода.
3.Потребностисоциального статуса. Это третья и высшая с точки зрения потенциальнойэнергетики группа потребностей, активированная в значительной степенидалеко не у всех членов популяции или социума. В раннем советскомобществе (эпохи Ленина и Сталина) этот блок потребностей обеспечивалсявполне благодаря широким возможностям вертикальной социальноймобильности. В результате высший эшелон власти наполнялся людьми, длякоторых ведущей мотивацией была сама власть, а не возможностьиспользования ее для обогащения или бытоустройства. В сочетании сжесточайшим характером конкуренции в структурах власти этосоздаваловсепредпосылки для минимизации коррупции и возможностей национальнойизмены. Раннесоветское общество прекрасно удовлетворяло потребности иво фронтальном лидерстве: проявить себя героем и стать"знатнымчеловеком" можно было практически на любом социально-полезном поприще -от искусства и науки до шахтерского труда. Наконец, и потребности в"лидерстве в малой группе" имели все возможности для удовлетворения,социальное устройство поддерживало и награждало (материально иморально) проявление инициативы. Иными словами,раннесоветское обществополноценно обеспечивало потребности в социальном росте для тех, длякого эти потребности были значимы.
Каким же образом произошло перерождение величественной и грозной сталинской империи в "общество совка"?
Шаг первый: деконструкциярепрессивно-карательнойсистемы Хрущевым, разрушение баланса партийнойвертикали и службы государственной безопасности, обеспечивавшеговзаимный контроль. В итоге - резкое падение контроля над аппаратоминачало его перерождения.
Шаг второй: "закрытие"партноменклатурногослоя и превращение его в замкнутоесословие при Брежневе. В результатеконкуренция в аппарате и взаимный контроль были подорваны окончательно.Основных последствий этого два. Во-первых, снижение конкуренции ваппарате привело к тому, что во власти сконцентрировались люди, неимеющие настоящей воли к власти,"инстинкта власти". Это былиприспособленцы и конформисты по своей сути, люди низких волевых качестви крайне приземленных притязаний, для которыхм есто в аппарате означалов первую очередь не власть, а комфорт и хлебное место. Это люди,принципиально готовые "конвертировать власть в наличность", что они современем и сделали, и напрочь лишенные честолюбивой претензии бытьвождями великой державы. Во-вторых, люди са ктивными волевымикачествами, "люди длинной воли" лишились возможности к интеграции всистему власти, и, следовательно,осознали партноменклатуру какпрепятствие реализации своей потребности в социальном статусе. Эти людимогли найти только два выхода: либо в оформлении политическойконтрэлиты (диссиденты), либо в поискеа льтернативных путей повышениястатуса в обход официальной иерархической системы (фарцовщики и прочий"экономический актив"). В обоих случаях социально активные, энергичныелюди оказались в рядах противников системы, и естественно, что вусловиях двухполюсного бинарного мира большинство из них сталосоюзниками иагентами влияния Запада.
Итак, вот советское общество в разрезе. Четыре основные группы.
Первая-массы пассива с убитой на корню инициативой, получающие фиксированнуюпайку и без всякого энтузиазма отбывающие рабочее время. Их отношение квласти и обществу определяется следующими ключевымимотивациями: полнымиждивенчеством; сознанием того, что им обязаны, но недодают;стремлением к мелкому хищничеству - несуны); раздраженной завистью кпривилегиям номинклатуры; фрустрацией от собственной нереализованностии апатией (отсюда повальное пьянство).
Втораягруппа- сросшаяся партийная, советская, хозяйственная и профсоюзнаяноменклатура, конформистская, беспринципная, лживая, лишеннаятворческого креатива и волевых качеств, жадная до денег и привилегий,ненавидящая всех нарушителей спокойствия, посягающих на ее устроеннуюжизнь. Постепенно в этой среде разрастается понятная антипатия к тойкоммунистической идеологии, которой приходится прикрываться, и котораяограничивает возможности расхищения и присвоениягосударственнойсобственности. Так созревает грядущий проект"конвертации власти в наличность" с естественной перспективой вывезтиэту наличность "в надежное место". Так оформляется когорта будущихперестройщиков и их союз с Западом.
Третьягруппа- более или менее активные граждане, претендующие на болеевысокий социальный статус, но ограниченные в этом стремлени исамозамыканием номенклатуры и жесткимирамками"административно-командной системы". Из этой среды выделяетсянаиболее активная группа, идущая на прямую конфронтацию с властью истремящаяся эту власть разрушить. Остальная среда менее активна ипроявляет свой протест не в политических, а в культурных формах: черезсубкультуру авторской песни, рок-музыку, неформальные молодежныедвижения. Но вся эта "культурная оппозиция "представляет собой тылы ирезервы передового отряда - активных и явных диссидентов. Характерно,что в рядах"идейных" антисоветчиков оказалась практически вся группадеятелей искусства (т.е. как раз те, кто "нес идеи в массы"):по-видимому позднесоветская система мешала им становится"кумирамитолпы", то есть в полной мере удовлетворять потребность во фронтальномлидерстве.
Четвертая группа- "деловые люди":перекупщики, фарцовщики, валютные спекулянты, а также попросту воры.Заинтересованность этой категории в падении останков социализмаочевидна.
Вот реальная картина "развитогосовка" - смердящего и разлагающегося трупа умершего социальногоорганизма. Отметим, что все его составные части были активно илипассивно антисоветскими, и все они приняли перестройку с распростертымиобъятиями. Уникальная ситуация, когда в национальном и государственномпредательстве участвовало подавляющее большинство населения страны. Илишь потом, когда мальтузианский оскал гайдаровской реформы сталочевиден, массовый обыватель начал вдруг проявлять просоветскиесимпатии. Впрочем, за этими симпатиями в подавляющем большинствеслучаев стояла не идея, а "колбаса по руб-двадцать" и ностальгия повсеохватному собесу; не социалистическая революционность, а ностальгияпо "развитому совку". А на люмпенской ностальгии по халяве революцию несделать. Во всей чудовищности последующего либерального людоедства иразгула саблезубых падальщиков чувствуется проявление высшейсправедливости, очищающей мир от трупнойскверны. Рискуя повториться,подведем итог и вычленим основные мотивы "антисоветского проекта".
Первыйи главный лозунг - "борьба с уравниловкой". Этот лозунг в общественномсознании рационализировался как возможность повышения благосостояния засчет отключения от социальной кормушки "дураков, лодырей и тунеядцев".Биологической потребностью, стоявшей за этим лозунгом была потребностьв дифференциации социального статуса. В конечном счете целью"отключениялодырей от кормушки" была не столько надежда на экономию, сколькостремление собственно лишить некую группу средств к существованию,сбросить ее в нищету, и тем самым повысить свой социальной статусотносительно этой группы. Фактической мечтой, стоявшей за лозунгом"отсеять лодырей и дураков" был не автомобиль "Москвич", а возможностьоставить без квартиры и штанов соседа. Вряд ли хоть сколько-нибудьзаметная часть тех, кто испытывал эту потребность, в ней признается, нодело обстояло именно так. Второй лозунг - "борьба с привилегиями". Поформе этот лозунг противоположен "борьбе суравниловкой". Отмечая этупротивоположность, С.Г. Кара-Мурза считает ее свидетельствомманипуляции сознанием. Но, если мы обратимвниманиене на форму(оппозицию "уравнительность-привилегии"), а на социально-биологическоесодержание этих требований, то мы обнаружим не противоположность, асущностное единство. Никто не восставал против привилегий профессуреили рабочим крайнего севера, т.к. эти привилегированные категории былиоткрытыми: хочешь быть профессором-будь им, хочешь ехать за длиннымрублем на севера - поезжай. Ненависть вызывали именно привилегииноменклатуры как закрытой касты. Если бы возможность вертикальнойсоциальной мобильности оставалась, то усилия активных граждансосредотачивались бы не на критике номенклатурных привилегий, а навхождении в эту самую номенклатуру. Несправедливость всегда чувствуеттот, чьи потребности она ущемляет. Поэтому в конечном счете за обоимилозунгами - "долой уравнительность" и"долой привилегии" - стояло одно ито же: невозможность удовлетворения потребности в социальном статусе иреализации собственной социальной инициативы.
Характерным образом "развитого совка" в сознании "массового антисоветчика" до сих пор остается образ "тюрьмы с тюремной пайкой".
Сергей Строев
