Автор: Протоиерей Всеволод Чаплин
Атака у мечети в Финсбери-парк стала, пожалуй, первым случаем «белого» антимусульманского террора в недавней истории Европы. И именно поэтому к данному инциденту стоит присмотреться.
Да, действовал одиночка – и пока непохоже, чтобы он принадлежал к каким-либо ультраправым организациям. Самое же интересное, что его поступок воспроизводит модель, до сих пор использовавшуюся околоисламскими террористами. Тот же взятый напрокат фургон. Те же громкие декларации: Даррен Осборн кричал, что собирается «убивать всех мусульман». Та же готовность к самопожертвованию: террорист предлагал прихожанам мечети убить его. И та же ориентированность на медиаэффект – убийца не прятался, действовал открыто, в одном из самых многолюдных мест сбора лондонских последователей ислама.
Впрочем, Осборн, 47-летний отец четверых детей, по социальному портрету менее всего похож на радикального искателя приключений. И значит,человек в какой-то момент решил: «достали». И начал действовать такими же методами, как и террористы, недавно отметившиеся кровавыми преступлениями по всей Европе.
Кстати, против таких методов, увы, практически «нет приема». Крупные транспортные средства – особенно автобусы и фургоны для развоза товаров – в современном городе практически неизбежно соприкасаются с пешеходными пространствами, в том числе переполненными людьми. Каждую площадь бетонными чушками не загородишь. Каждый тротуар от проезжей части не отделишь.
Каждый собор, мечеть, синагогу мощными заборами не обнесешь, особенно в странах, где привыкли к навязанной либералами идее «открытости» культовых учреждений – хотя в некоторых регионах мира неприступные ограды вокруг мест богопочитания всегда были нормой, а теперь еще дополняются рамками металлоискателей. В самом деле, с чего это вдруг религиозным общинам поклоняться соросовскому идолу «открытости»?
Участившиеся нападения именно на культовые здания, увы, приходится принять как реальность. Это неизбежная плата за возращение религии в большую политику – возвращение, отрицать которое может только очень близорукий политик, не замечающей тотального кризиса «светскости», способной на время обеспечить жизнь общества-пенсионера, но не способной повести в бой.
Тот, кто стремится взять власть или решительно ответить на попытку ее захватить, почти неизбежно будет пользоваться религиозными лозунгами или чем-то похожим на религию (кстати, идеи либерализма и светскости в некоторых устах давно превратились в набор квазирелигиозных аксиом и проповедей). И значит, появляется угроза религиозной гражданской войны.
Угроза пока не очевидная, но внимательно отнестись к ней стоит хотя бы потому, что такая война всегда бывает тотальной и бескомпромиссной. Собственно, для последовательно верующего человека именно такая война оправданна более, чем любая другая – ведь территории, власть, деньги и прочие материальные блага суть ничто перед лицом вечной жизни, которая зависит от сохранения истинной веры и от возможности воплощать ее в земных делах, в устройстве социума. Особенно когда все это находится под угрозой.
В этих условиях «религиозный нейтралитет» государства – одна из священных коров Совета Европы и ЕСПЧ – превращается просто в глупость. Понятна осторожность Терезы Мэй, которая создает некую комиссию по борьбе с экстремизмом и обещает бороться с «идеологией ненависти».
Но бороться с ней надо было раньше – и в первую очередь с той, которая породила волну терактов по всему миру. Религиозную гражданскую войну можно предотвратить, только назвав агрессора – околоисламскую идеологию, оправдывающую терроризм. И ликвидировав все каналы ее распространения.
Мне приходилось бывать в мечети в Финнсбери-парк. Наметанный взгляд сразу определяет там сторонников радикального прочтения ислама. И чужак сразу чувствует: ему здесь делать нечего. Не поймешь – подойдут и объяснят, предварительно расспросив, кто ты и знаешь ли кого-то из «своих». Либеральным фундаменталистам давно пора понять: религиозные доктрины, как и религиозные группы, могут быть хорошими и плохими. Созидательными и деструктивными. Благонамеренными и опасными. Не признавать это на уровне политики и права – значит делать общество беззащитным перед угрозой религиозной гражданской войны.
