Дважды два – четыре. Человек противоречив, представляет собой невообразимый, но существующий в действительности неслиянный и неразделимый сплав добродетелей и пороков а также свойств, которым нет названия.

Противоречивы и страны, государства. Корни этих противоречий произрастают из такой глубины времён, куда невозможно проникнуть.

Однако есть страна, корни противоречивости которой   сравнительно легко разглядеть, потому что её «возраст» всего около четырёхсот лет. С другой стороны, обстоятельства сложились так, что эта страна играет беспрецедентную в истории последних тысячелетий роль в судьбах многих других стран и очень многих людей. Это США. Указанные две причины делают заслуживающим внимания разглядывание корней противоречивости США, её двойной морали и циничности.

Почему  «четыреста лет»? Отсчёт времени здесь ведётся со времени прибытия в Америку «Мейфлауера». “Соглашение на «Мейфлауере»” от 11 ноября 1620 принято считать первым собственно американским документом, написанном и подписанным в Америке. (Точнее, на борту корабля, стоящего непосредственно у берега). Это небольшой по объёму докумет заслуживает быть приведённым полностью.

«Именем Господа, аминь. Мы, нижеподписавшиеся, верноподданные нашего мо­гущественного суверенного государя Якова, Божьей мило­стью короля Великобритании, Франции и Ирландии, за­щитника веры и проч., предприняв во славу Божью — для распространения христианской веры и славы нашего короля и отечества — путешествие с целью основать ко­лонию в северной части Виргинии, настоящим торжест­венно и взаимно перед лицом Бога объединяемся в граж­данский политический организм для поддержания среди нас лучшего порядка и безопасности, а также для дости­жения вышеуказанных целей; а в силу этого мы созда­дим и введем такие справедливые и одинаковые для всех законы, ордонансы, акты, установления и администра­тивные учреждения, которые в то или иное время будут считаться наиболее подходящими и соответствующими всеобщему благу колонии и которым мы обещаем следо­вать и подчиняться. В свидетельство чего мы ставим паши имена, мыс  Код, 11 ноября Anno Domini 1620».

К моменту подписания Соглашения на «Мэйфлауэре» находилось 103 пассажира. 41 человек поставил под Соглашением свою подпись, как можно полагать, все мужчины, достигшие 21 года, т.е. совершеннолетия. Важен состав «подписантов»: 17 «святых», 17 «чужаков», 3 наёмных специалиста (бочар, кузнец и плотник) и 4 «сервента». Пояснения принятых в документе терминов.

«Святые», иначе «пилигримы», это те, кого влекло в Америку желание утвердить «истинную веру», «чужаки» это люди, оплатившие свой переезд и рассчитывающие на лучшую, чем на родине жизнь, особо не интересующиеся религиозными вопросами.    Особо  следует отметить «сервентов». Это люди, которые искали в Америке спасения от нищеты и голода, но не имея возможности оплатить переезд, заключали с капитанами кораблей или купцами кабальное соглашение, обязываясь по прибытии в колонию отработать определённый  срок (от 3 до 7 лет) хозяину, оплатившему проезд. Именно бесправные сервенты составляли основную рабочую силу в колониях и прежде всего за их счёт шёл прирост белого населения. В первой половине XVII они составляли до трёх четвертей населения колоний. Положение их немногим отличалось от рабского, поэтому ввоз сервентов и эксплуатация их труда приносили большую прибыль. Участие сервентов в подписании Соглашения не рас­сматривалось ни ими самими, ни их хозяевами как изме­нение существовавших между ними отношений. В ином случае это, несомненно, нашло бы какое-то отражение в документе, являясь мерой слишком значительной и ра­дикальной, идущей вразрез с английскими законами. Наоборот, в документе словами о «верноподданности» английскому королю подтверждались автоматически: вла­дение сервентами, власть над ними, возможность их поч­ти рабской эксплуатации, обязанность сервентов под страхом жестоких наказаний выполнить условия контрак­тов. Статут сервентов в колонии в принципе остался не­изменным, повторяя английские и виргинские образцы. Сервентов призвали подписать соглашение не как равноправных колонистов и не для того, чтобы чем-то специально обременить их. Их связывали круговой пору­кой при учреждаемом самоуправлении, обязывали под­чиняться будущим местным законам — на время контрак­та и по истечении его действия. Ведь, освободившись, сервенты формально приобретали все права подданных английского короля наравне с другими колонистами, а, следовательно, в каких-то случаях теоретически могли апеллировать к английским законам, если местные в чем-то с ними расходились, ущемляя чьи-то права. В то же время, что не менее важно, подписывая Соглашение, сервенты как бы утверждали для себя и других слуг право по истечении срока контракта стать полноправны­ми колонистами и пользоваться льготами местного зако­нодательства. Другое дело, что ни английские, ни мест­ные условия не давали освободившимся сервентам воз­можности воспользоваться своими формальными правами.

Для описания положения сервентов приведём документ, относящийся к самому раннему периоду колонии в Массачусетсе.

Цитируется по Л.Ю.Слезкин. Легенда, утопия, быль в ранней американской истории.  М., Наука, 1980, стр. 128, 129.

«1. Властью магистрата запрещается сервентам, будь то мужчина или женщина, отдавать, продавать или обменивать что-либо без разрешения их хозяев: все время службы — под страхом штрафа или телесного наказания, налагаемого в соответствии  с тяжестью  поступка.

2.     Все работники  должны  работать  весь день,  имея необходимое   время   для   еды   и  отдыха.   (Когда?   Сколь­ко? — Л. С.)                          

3.     При побеге сервентов от их хозяев в обязанность  местных  властей  входит организовать за  беглецами   погоню — по земле или   по   морю,   ис­пользуя для этого, если необходимо, лодки и пиннасы за казенный счет, и вернуть их назад силой оружия.

4.     Указанной   выше   властью   устанавливается   также, что фримены (свободные) каждого из поселков могут в случае необ­ходимости сговариваться между собой о размере оплаты всех работников и сервентов. Те, кто будет платить боль­ше договоренной суммы,  подвергнутся  наказанию...

5.     Оплата труда сервентов и работников может произ­водиться  зерном в  размере,  устанавливаемом  двумя  не­заинтересованными фрименами, избранными:  один — хо­зяином,   другой — сервентом   или    работником,    которые должны учитывать качество и размер проделанной рабо­ты. Если они не смогут договориться, будет  избираться третий — властями  соседнего поселка.  (А  если не  ока­зывалось  «незаинтересованного»   фримена? — Л.  С.)

6.   Если какой-либо сервент сбежит, не вынеся тирании жестокости своего хозяина или хозяйки, в дом какого-либо фримена из того же поселка, он может в нем оста­ваться под защитой этого фримена до тех пор, пока  не будет  отдан  должный  приказ  о  его  освобождении;   при этом   предусматривается,   что   взявший   его   под   защиту сразу же сообщит об этом хозяину,  от  которого бежал сервент, а также властям ближайшего поселка или кон­стеблю. (Тирания   заведомо  предполагалась!— Л.   С.)

7.     Ни один из сервентов не должен быть передан  дру­гому хозяину больше, чем на год, — ни при жизни его хозяина, ни после смерти этого хозяина  исполнителями его воли — без решения магистрата или разрешения двух ассистентов.

8.     Если хозяин выбьет глаз или зуб своему сервенту, мужчине или женщине, или каким-либо другим образом искалечит его, он должен, если это не результат чистой случайности, отпустить сервента на свободу и компенси­ровать ему увечье каким-либо образом по решению суда. (Искалеченный    случайно    оставался    сервентом    и    не получал никакой компенсации! — Л. С.)

9.     Каждый сервент, который служил верно и добро­совестно своему хозяину семь лет,  не должен  быть от­пущен безо всего; если же он не проявил верности, доб­росовестности и усердия на своей службе — при хорошем обращении с ним хозяина, он не будет отпущен на сво­боду,  пока  власти  не  сочтут,    что   он   выполнил   свои обязательства».

Действенность статей, защищавших сервентов и ра­ботников, сводилась зачастую к нулю. Ни сервенты, ни работники не участвовали в рассмотрении дел в качестве равноправной стороны. Интересы же магистрата, члены которо­го имели сервентов и нанимали работников, совпадали, как правило, с интересами других хозяев.

(Ассистенты – это те, кто  имели право избирать из своего числа губернатора и его заместителя, которые совместно с ассистентами должны издавать зако­ны, а также избирать специальных лиц для их осуще­ствления).

Положение сервентов было, пожалуй, тяжелей, чем у  крепостных крестьян в России: «запрещается сервентам, будь то мужчина или женщина, отдавать, продавать или обменивать что-либо без разрешения их хозяев». Тогда как многие оброчные крепостные занимались торговлей в городах и многие из них были богаче, а некоторые значительно богаче своих хозяев. Описан случай, когда один из таких крепостных валялся в ногах у своего нищего хозяина, предлагая любые деньги за свидетельство об освобождении, которое дало бы ему право записаться в купцы II гильдии.

Таким образом, белые рабы эксплуатировались в Америке задолго до чёрных.

В Соглашении на «Мэйфлауэре», в других важнейших установлениях и проявлениях общественной жизни анг­лийских колоний в Северной Америке содержались в за­чаточном состоянии те противоречия, существуют там по сей день. Это нашло свое выражение в подписании Соглашения частью сервентов при сохранении всех прав хозяев на владение этими сервентами. Преобразованные временем, те же про­тиворечия проступили в  американской конституции.

Если говорить о прямой связи Соглашения с амери­канской конституцией, то их соединяет нить длиной более чем в 150 лет, но нисколько не толще той, которая связывает конституцию с некоторыми другими установле­ниями раннего колониального периода в истории США. Связь, тем не менее, налицо. Соглашение на «Мэйфлауэре» и американскую конституцию, несмотря на их отдален­ность друг от друга во времени, объединяет то, что они порождены буржуазным развитием страны. Остальное за­висело от степени этого развития в конкретных обстоя­тельств создания документов.

Первые устроители первых поселений в Америке принимали в качестве основы «принципы человеческого благоразумия». После введения в оборот термина «демократия» в зависимости от отношения к скры­вавшемуся в нем содержанию истолкователи Согла­шения выводили из него или американские демократические институты, или узаконение эксплуатации трудящихся. На самом деле, зачатки того и другого содержались в нем неразделимо и сущест­вовали не потому, что они были американскими, а пото­му, что были буржуазными, отражали, хотя еще далеко не полно, принципы новых буржуазных отношений.

Таким образом, с некоторыми оговорками, состав пассажиров «Мейфлауера» повторяется сейчас в составе «пассажиров Америки»: «святые» - несколько тысяч хозяев Америки, остальные – сервенты, чужаки и специалисты. Во сколько раз число вторых пассажиров больше числа первых, во столько же раз цинизм и  противоречия сейчас явственней.